вы поймете и согласитесь со мною. Я обратился к Малышу с прямым и честным вопросом: «Почему же я настоящий волшебник, сам чудак, столь могучий и мудрый, столь все осознающий, на самом деле ничего не помню? Почему я ничего не знаю? Мне уже много лет, а получается, что моя жизнь прошла, не с точки моего зрения, но с точки зрения чудаков, совершенно по-пустому?». Тут я вновь услышал тот голос, который не принадлежал Малышу. Мне отозвался голос меня самого. Видимо это и был голос чудака, который жил во мне, ну скажем точнее не жил, а был мною. Он сообщил, что позволит себе, с нашего разрешения, покинуть на некоторое время мое тело. Поверьте, я не стал счастливее от этой жуткой мысли, что моя душа решила покинуть меня. Страх за свою жизнь сковал все части моего такого ранимого и бренного тела. На мою боязливую реакцию я ослеп от той безудержной вспышки света и грохота, которые охватили мою голову, глаза и уши. Это был настоящий гвалт хохота Малыша, моей души и кажется всей вселенной. Они просто смеялись. Они резвились от того непередаваемого чувства моей, по-видимому это можно назвать глупости, которая имела место. После, мое родное «я» успокоило меня, что никто не собирается лишать меня жизни. Что произойдет небольшое чудо, и я останусь обычным, живым человеком, а чудак появится передо мною, чтобы я не сошел с ума в этом утреннем многоголосье, ну а Малыш останется там, где он есть. И бах, тарарах! Так все и произошло. Рядом с Малышом появился еще один светящийся друг, только он был еще светлее и значительно теплее. Мне как-то стало немного грустно, как будто я чего-то лишился или потерял. Ведь теперь я не был самим чудаком, а так приятно чувствовать себя немножко необычным, выдающимся, ну, в общем, не таким как все. Чудак тут же вспыхнул потоком ощущений, и я вместил, что я есть именно тот, кто я есть и меня не стало меньше. Хотя надо отметить, что наша компания явно «прибавилась». Теперь я приготовился услышать ответы на те вопросы, которые все же не стали беспокоить меня меньше, скорее их даже прибавилось, а желание получить ответы еще более обострилось. Откровения посыпались на меня целым потоком, настоящим роем жужжащих и жалящих мое самолюбие шмелей. Пожалуй, я не смогу сразу все это перевести на язык людей. Эти ответы были добрые и где-то очень нежные, но слишком, слишком ранимые для моего эго и не только для моего, но и для каждого из людей. Выдержав этот «ледяной душ», я отдышался, а после решил рассказать им немного о самом себе, выискивая те удивительные мгновения откровений, которые помогли моей душе окрепнуть и вступить в свои чудные права. Только так мы смогли бы найти общий язык сопонимания с чудаком и Малышом. Ведь только наше единство могло породить то волшебство, которым стала моя жизнь. Но только я открыл, конечно, условно свой рот, как произошло неожиданное, но очень занятное происшествие. К нам, точнее ко мне на кухню вошла моя дочь. Она проснулась и, зная, что по утрам я работаю на кухне, решила пожелать мне доброго дня. То, что случилось в этот момент, совершенно лишило меня дара речи. Я даже не смог к ней обратиться. Когда моя дочурка вошла на кухню, озаренная ранним, ярким солнцем, охватившим ее волосы заревом чудесного нимба, то, посмотрев в угол, где сидел Малыш, вначале она поприветствовала его. А после, обернувшись в другую сторону, где был чудак, она осветилась чудесным облачком искрящегося света. После, назвав его мною, совершенно не обратив на меня внимания, топоча босыми ножками, пошла к себе в комнату, еще немного доспать. Это было уже пределом моего понимания. Кто здесь был настоящим и реальным сам я или чудак? Это был не вопрос, а настоящий вопросище! Малыш, поймав мое недоумение, подметил, что сейчас случилось очень показательное и реальное дело. Оказывается, среди людей живут очень многие, кто своей пустой и совершенно никчемной жизнью прервали или совсем не дали хоть малейшую возможность пробудиться своей душе. Из такого человека душа и искра духовности в лице странника уходит, переродившись еще в кого-нибудь, оставив своего бывшего хозяина, а лучше сказать не состоявшегося друга совершенно одного. Оставшийся без своей души–сознания наедине с умом становится телесным призраком, живущим свой краткий век жевания, спанья и страстного хотения, без какой либо возможности его утолить. Такое нечто не способно ни перевоплотиться, ни переродиться, а смерть становится настоящей гибелью, за гранью которой ничего нет. Для живого мира вселенной этот человек уже перестал существовать, он просто исчез, но по законам земной природы его тело совершенно спокойно еще может сохранять свою форму. Эти пустышки хуже, чем злые колдуны, потому что ни один колдун или чародей ничего не может совершить без души и сознания. Только сознание является той волшебной палочкой, которая творит чудеса, а вот добрые это дела или злые всегда зависит от вас самих. Моя дочка, а она еще совсем ребенок, оказывается прекрасно видит саму жизнь и добро. Она видит и любит именно мою душу – мою осознанность, полную творческого огня и добра, а не обманчивую внешность. Подумайте, как это справедливо, ведь наши глаза так часто обманывают нас, что доверять им очень-то не стоит. А вот зрение души не обмануло мою маленькую девочку. Поэтому не удивляйтесь, когда почувствуете неприязнь к кому-то или ощутите неожиданную расположенность и любовь – это глаза души подсказывают вам саму истину. От этого понимания я несколько успокоился и обрадовался за душевность моей дочурки и наконец перешел к делу. Я стал описывать своим друзьям историю своей жизни и те сокровенные мгновения, когда мой разум соприкоснулся с истиной, космосом и душой.
5.
С чего же начать свое повествование? Как-то сразу мне и не собраться. Начну я, пожалуй, с самого начала своего пути, когда я только, только начал слышать свою душу и ощутил своего чудака так хорошо, как никогда до сегодняшнего дня. Было это не очень-то давно, по меркам моих новых друзей, но по условиям обычного человека это расстояние было в целую жизнь. Первые полеты моей души в космос произошли, когда я был еще совсем младенцем. Ну не скажу, что я все, все помню, но эти милые и добрые моменты я запечатлел в своей памяти навсегда. Для меня это были обычные вещи, ведь я верил в них, и только сейчас с позиции взрослого могу назвать все происходившее настоящими сказочными чудесами. Вообще-то в моем детстве был самый настоящий мир радости, это были и Дед Мороз, и маленькие эльфы, и наверное сами ангелы, которые порой являлись и помогали мне войти в окружающий мир взрослых. Самое важное для понимания самого себя и этих существ – это быть искренним с самим собой и не мучиться досужими вопросами ежеминутных желаний, на подобии: «Что же я буду есть?» или «Что же я буду одевать? И что мне делать, чтобы остальные были довольны?». Самое главное это просто быть самим собой, чувствовать и любить все, что окружает тебя и все, что тебе кажется или мниться, принимать на живое доверие. Должным образом видеть все таким, какое оно есть, было и будет. Именно это и стало верным знаком прихода в этот мир моей просыпающейся души.
В свое время мне удалось взглянуть на свою жизнь глазами моего странника. Пока я не стану копаться в деталях этих перевоплощений и не стану удаляться в то, что он был самым настоящим чудаком. Дело в том, что свойства чудаков просыпаются только в самые удивительные моменты человеческой жизни – они пробуждаются в момент своей востребованности. Для людей стать волшебником очень тяжело, ведь каждый из нас слишком увлечен своими повседневными обязанностями и желаниями. Если спросить у любого настоящего, доброго волшебника: «Какой сегодня день?» или: «Сколько сейчас времени?». То поверьте, он никогда вам не ответит, он даже и не услышит вас. Ни один добрый волшебник не живет в мире людей для самого себя, поэтому его совершенно не интересуют все ее мелочи, особенно то, что касается цифр и точного учета, например время, деньги, возраст и прочая ерунда, ставшая основой человеческой суеты. Волшебники живут только для помощи окружающим их душам–существам, для них совершенно не важно слышат ли их и верят ли им, они просто творят любовь, добро и красоту. Этих кудесников не интересует, что они едят и где будут спать. Раньше таких людей называли святыми или блаженными, хотя мне тяжело судить, потому что я не встречался со святыми людьми. К тому же они помогают так тихо и незаметно, что ни один человек никогда не отблагодарил ни одного волшебника. Просто, мы не замечаем этой помощи. Добрые дела делаются не для того, чтобы вас поблагодарили, а ради того, чтобы кому-то стало хорошо или кто-то выздоровел, а может они в том, чтобы к вам пришла настоящая любовь и милосердие. Мне кажется, добро творится, когда вы не можете удержать его в себе, и оно истекает из вас, от вашего избытка, превращаясь в живое творчество. Вот такой добрый волшебник и стал моим воспитателем в моем младенческом возрасте. Поэтому мой чудак получил возможность окрепнуть на нашей Земле, стать сильным, стать той опорой моего доверия к людям, которая не раз спасала меня в тяжелых условиях нашего человеческого бытия. Да, по сути дела, все, что у меня есть самого настоящего и верного, того, что никогда не купишь за деньги и не сменяешь на любые драгоценности, я получил благодаря одному добрейшему, чудаковатому человеку, который повстречался мне в детстве.
Этим волшебником оказался старик. Я честно сказать даже не помню, как его звали. Ну, давайте назовем его просто – Старик. Он жил далеко за городом, там, где мои родители проводили каждый месяц летнего отпуска. Старик был таким древним, что никто из местных жителей не мог сказать, сколько же ему лет. К тому же моя мама, всегда вспоминала, что он был глухим и никогда не слышал, что ему говорили, поэтому с ним никто и не пытался беседовать. По воспоминаниям мамы жил он не в деревне, а где-то на опушке леса, в очень ветхой, почти развалившейся хибаре. Самое странное, что пришло из воспоминаний близких мне людей – если кто-то и заходил к нему, когда шел за грибами или ягодами, то в доме никогда никого не было. Как правило, он появлялся из ближайших кустов и вопросительно смотрел на пришельца. Его не боялись, ведь его глаза излучали такое неизъяснимое добро, что люди сами улыбались ему и, скромно потупившись, быстро проходили мимо. Из моих младенческих воспоминаний я прекрасно помню, что мы со Стариком всегда мило болтали, хоть я и не умел говорить, ведь я был еще совсем крохой. Может это и странно, но хочу сказать, что я прекрасно помню эти наши беседы. Сейчас я точно знаю, что это разговаривали два странника, и один помогал другому. Для маленького ребенка это были удивительные, очень занимательные и необходимые разговоры. Эти беседы походили на теплые и нежные увещевания моей тогда еще очень юной мамы. Не смущайтесь, ведь маленькие дети разговаривают со своими мамами на языке странников. Сами мамы часто не слышат свою душу, но мы дети всегда очень внимательны к этим тихим, добрым и родным голосам. Вся сложность для взрослых людей не в том, что маленькие дети лучше слышат странников, а совсем в другом. Эта трудность состоит в том, что необходимо быть внимательным к окружающему тебя миру и к самому себе. Если каждый из вас будет считать, что видеть мир можно только через призму чужого мнения, через то, что вам кто-то указал видеть, а все остальное считать ненужной фантазией, то тогда вы попадете в глухой и слепой мир взрослых. И не подумайте отложить это на вечное завтра. Мир взрослых понемногу сокращается и сокращается от юности к приходящей смерти. Чем меньше люди хотят видеть и слышать, тем меньше становится их мир, а после он и вовсе теряет свой смысл и каждый из них спрашивает себя: «Зачем я здесь живу?». Порой, замечая какой у них маленький мир, они не находят ответа и поэтому стремятся умереть, а ведь мы дети пришли только, только, чтобы жить, поэтому наши дороги часто расходятся и совершенно не похожи. Наверное, поэтому столько противоречий между этими якобы непримиримыми поколениями. Они – взрослые, большие и серьезные учат нас, как надо умирать, а...
Продолжение на следующей странцие...
