зменение формы не обязательно приводит к изменению характера. Человек, лишившийся ноги, становится калекой, но характер его при этом может остаться прежним. Ребенок вырастает и становится взрослым, но характер его, если не изменится в силу воспитания, сохранится таким же, каким был в детстве.
Все эти факты неопровержимо доказывают, что характер, природа любого создания есть нечто более существенное, чем его внешняя форма, что форма иллюзорна, а реален принцип, который никак не зависит от формы. Если бы характер человека зависел от унаследованной им формы, дети, рожденные от одних и тех же родителей и воспитывавшиеся в одинаковых условиях, были бы всегда похожи по своему душевному складу — однако всем известно, что родные братья и сестры могут иметь совершенно разные характеры и порой проявлять качества, которых их родители лишены. Возможность существования того или иного характера не определяется внешними условиями: обстоятельства могут лишь видоизменить характер, но не сформировать его. Даже на самой лучшей почве дуб не вырастет, если не посадить в нее желудя, и холерная палочка не вызовет эпидемии холеры там, где нет изначальной "предрасположенности" к этой болезни. Форма может способствовать развитию характера, но не она порождает его, и люди внешне очень похожие могут очень сильно различаться по характеру.
То, что при практически полной идентичности облика моральные и интеллектуальные качества людей оказываются совершенно разными, едва ли поддается объяснению, если мы по-прежнему будем закрывать глаза на то, что в любом существе, разумном или не обладающем разумом, исконным является его характер, а форма есть лишь внешнее выражение этой невидимой внутренней сущности, которая сохраняется, когда форма перестает существовать, и после её разрушения находит воплощение в другой форме. Формы умирают, но их смерть не затрагивает характер, который сохраняется в астральном свете, как мысли человека остаются в его памяти, хотя события, вызвавшие их, давно отошли в прошлое. Характер не умирает и не меняется после того, как покидает форму, но отдыхает какое-то время, пребывая в субъективном состоянии, а потом облекается вновь в обновленную объективную форму, чтобы расти и изменять свою природу, пока эта форма будет жить. С этой точки зрения "смерть" есть жизнь, поскольку за тот промежуток времени, который именуется смертью, то, что составляет сущность любой формы, остается неизменным, а жизнь — это смерть, поскольку, пока форма живет, характер меняется, старые стремления и склонности умирают и замещаются новыми.
Страсти и пороки могут умереть в течение нашей жизни, уйдя же с нами в могилу, они родятся вновь.
Природа дуба существует до того, как начинает расти желудь, а растущее семя притягивает к себе из земли и воздуха те элементы, которые нужны, чтобы получилось именно это дерево. Характер ребенка существует как таковой прежде, чем рождается в мир физическая оболочка, и притягивает из духовной атмосферы те элементы, к которым обращены его стремления и склонности. Семя будет расти лучше там, где земля для него подходящая, и каждая человеческая монада, пребывающая в субъективном состоянии, когда ей придет время воплотиться, будет притянута к тем родителям, чьи свойства дадут наилучшую почву для развития её наклонностей и стремлений, и чей ум и моральные качества как-то соотносятся с её собственными. Физические родители не могут произвести духовный зародыш ребенка, этот зародыш есть результат предшествующей духовной эволюции, которую он претерпел в течение прежних объективных жизней. Теперешняя жизнь любого существа подготавливает характер того, кто станет его преемником.
Растение достигает высшей точки своего развития, когда завязываются семена; кульминацией в телесном развитии животного является момент, когда оно обретает способность воспроизводить особей своего вида; однако интеллектуальное и духовное развитие человека может растянуться на долгие годы и после того, как он обретет способность к деторождению, и достичь высшей своей стадии, когда физическая форма уже увядает и перестает жить. Хорошее состояние физического тела безусловно способствует развитию характера, в той же мере как хорошая почва способствует росту дерева, но и самая замечательная почва не превратит чертополох в розовый куст, и у доброго и умного человека может быть сын разбойник или болван.
По мере того, как изначальная субстанция развивается, проявляясь в формах, она спускается из универсального состояния в родовое, видовое и, наконец, индивидуальное. Восходя опять к бесформенному состоянию, она проходит обратный путь, границы индивидуальностей расширяются и в результате сливаются с целым. Жизнь на низших планах проявляется в недифференцированном состоянии: у воздуха нет определенной формы, каждой капле воды в океане дано то же бытие, что и мириадам других капель, один кусок глины — в сущности то же самое, что и другой. В растительном и животном царствах универсальный принцип Жизни проявляется в индивидуальных формах, но все же между отдельными растениями, деревьями, животными одного вида и людьми, принадлежащими к одному роду, разница невелика, и те черты, которые составляют особенность данной индивидуальной формы, исчезают вместе с ней. То, что на самом деле отличает одну индивидуальную форму от другой, не зависит от формы и продолжает существовать и после того, как жизнь формы приходит к концу. Различия форм преходящи, но различия природы и характера сохраняются; те качества, которые возвышают их обладателя, выделяя его из его окружения, лежат как раз в той области, где внешний облик не имеет никакого значения. Сократ был уродлив и при том гениален; тщедушное тело Наполеона никак не соответствовало величию его ума. Почет и слава осеняют гробницу формы, и великие умы часто обретают большую власть после того, как служившие им тела обращаются в прах. Могущественный разум объемлет сферу, простирающуюся далеко за пределы физической оболочки, в которой от живет. Он не умирает со смертью этой оболочки. Его характер продолжает существовать и может явиться на земле вновь. Слабый разум порой сморщивается и иссыхает, пока живет в форме.
Все характеры, после того как они покидают форму, реинкарнируют, или перевоплощаются, но если индивид не обладал своим особым характером, общая природа вида или класса будет тем единственным, что способно, покинув старое тело, облечься в новое. Если у индивида выработался собственный характер, который отличает его от его собратьев, этот отдельный характер переживет как нечто индивидуальное разрушение своей формы, поскольку закон, действующий в рамках целого, или класса, будет действовать также и в частных случаях. Капля воды, попав в сосуд с водой, смешается в ней и растворится в общей массе; можно выпарить воду и сконденсировать опять в капли, но той самой капли среди них уже не будет. Однако если в воду подмешать каплю какого-нибудь эфирного масла, после чего в реторте обратить воду в пар и сконденсировать опять, в получившейся жидкости будет присутствовать та же капля масла. Возвышенный характер может за время жизни утратить свою индивидуальность и опуститься до общего уровня, но коль скоро он обозначил своё отличие от остальных, всё, что есть в нем особенного, переживет смерть формы. Для изменения характера нужна индивидуальная форма: чтобы возникла индивидуальная форма, должен существовать характер.
Желая создать форму, мы должны первым делом задать её характер. Скульптор, который бесцельно обтесывает камень, не составив себе точного представления о том, что же именно он хочет изваять, никогда не сотворит шедевра. Форма — это храм, где характер учится и обретает опыт, проходя через жизненные испытания. Чем суровее испытания, тем быстрее развивается характер индивида; при легкой жизни форма порой вырастает до больших размеров, но характер останется слабым; тяготы могут истощить форму, но они укрепят дух. Формы растут за счет других форм; развитие одного характера может вызвать развитие прочих. Формы истощаются, если отдают часть своего вещества иным формам; характеры крепнут, делясь с другими своей силой. Индивиды пьют энергию друг друга, пока им требуются материальные формы, но однажды сформировавшийся характер черпает силы в себе самом. На самом низшем плане, где импульсы физической жизни действуют очень вяло, конкретная форма может пребывать изолированно достаточно долгое время: век булыжника или бриллианта исчисляется многими столетиями, ибо всепожирающее пламя Жизни в них едва тлеет; однако для тех форм, в которых жизнь бурлит, постоянная изоляция представляет угрозу существованию. Чем выше мы поднимаемся по лестнице живых существ на физическом плане, тем менее они способны выдерживать изоляцию. Одинокая сосна может расти одна среди снега и льда, практически на голом камне, где не выживет никакое более высоко организованное существо; зверь способен жить более или менее сам по себе в лесу, а человек в такой ситуации умер бы с голоду. Жизнь, заключенная в форму, должна питаться другими формами; характер самодостаточен, соприкосновение с другими характерами ему нужно только как применение его сил, и по мере того, как он растет и всё больше использует свои возможности, собственная его сила крепнет.
Свойства, которые образуют характер, не имеют формы; они могут быть выражены в форме, но после того, как форма распадается, возвращаются опять туда, где форм нет. Абстрактные идеи, такие, как добро, зло, мудрость, сила, любовь, надежда, вера и милосердие, не имеют никакой формы, но они могут стать характерными чертами живого существа и сделать его хорошим или плохим, мудрым или могущественным и т. д. И всё же эти качества существуют, даже если они не явлены в формах; формы не способны создавать сами собственные свойства, но служат лишь выражением существующих принципов, которые могут проявиться, а могут и не проявляться в формах.
"Дух", или характер, выступает как проектировщик формы; астральные силы Природы — её зодчие, а физический план поставляет материал, необходимый, чтобы сделать форму вещественной и дать ей возможность контактировать с этим планом. Мысль — могущественная сила, вызывающая формы к жизни. Мысли человека, живущего в физическом теле, определяют стремления его души, когда она находится в субъективном состоянии, а эти стремления, в свою очередь, притягивают другие влияния и связывают её опять с формой. Человек, не ощущающий себя отдельной личностью и не желающий жить в качестве такой личности, может в субъектном состоянии остаться безличной силой, духовно превосходящей любую личность; но тот, кого влечет иллюзия "я", будет притянут к форме. Сущность, влекомая иллюзией "я", может воображать себя чем-то отдельным, отделенным от универсальной Жизни и все остальные существа рассматривать как нечто отличное от целого. Эта иллюзия питает бесчисленное множество других иллюзий. Из ощущения "я" возникает любовь к себе и стремление продолжить своё существование как личности, порождающее жадность, корыстолюбие, зависть, ревность, страхи, сомнения и печаль, боль и смерть, а также целую вереницу переживаний и страданий, которые делают жизнь человека безрадостной и мешают ему достичь вечного счастья. Если человек несчастен и не способен найти счастье внутри себя, самый надежный и быстрый способ обрести радость и покой состоит в том, чтобы забыть себя и жить, так сказать, в других, объединив свое сознание с сознанием иных людей — некоторых или даже всех. Осознавая других и сочувствуя другим, он прекратит думать о себе, и иллюзии, порождаемые "я", на время перестанут его терзать. Человек, который живет в эмоциональной изоляции, не будет интересоваться ничем, кроме своих личных проблем. Все его энергии концентрируются внутри него, и он становится постепенно всё более и более ничтожным и духовно мелким. Мало-помалу мысли его опускаются на низшие планы, он делается все "тяжелее", по мере того как душа его уплотняется; и если однажды полученный импульс к нисходящему движению не будет ничем уравновешен, человек станет погружаться всё глубже и глуб...
Продолжение на следующей странцие...
