вник лекарств. ? Прим. перев.
Тут я вспомнил о лестнице. Я брошусь по ней наверх, прыгну сквозь
шторы в те высокие французские двери, превратив их в груду осколков
и щепок, перелезу с балкона на карниз, взберусь по фигурной стене
на крышу и исчезну в ночи.
Я всего лишь отшельник-самоучка, соломенный авиатор со Среднего
Запада, торгующий полетами на биплане, банкрот, едва оправившийся
от нищеты, ? что у меня может быть общего с собравшимися здесь
светилами? Зачем мне, человеку, который посвятил себя самому малочисленному
движению в мире ? Все-Лекарства-Есть-Зло, ? врываться на бал Большинства?
Полюбоваться своей женой, вспомнил я.
Глаза Лесли сияли, когда я помогал ей снять накидку. Я взял ее
за руку, выждал один-два такта на краю паркетного поля, позволил
этому полю превратиться в пшеничное, и мы поплыли по нему. Величие
и Грация, две изысканные мелодии Австрии, летящие по смелым штраусовским
изобарам. Я не знаю, как выглядел наш танец со стороны, но ощущения
были в точности такими.
? Можно подумать, этим медикам не хватает их ежедневной анатомии,
? заметил я, кружась с ней в танце.
? Да? ? спросила она царственно.
Ее волосы развевались от быстрых движений.
? Видимо, так. С тех пор, как ты вошла, я еще не видел ни одного
мужского затылка.
? Глупости, ? ответила она, хотя то, что я сказал, в основном было
правдой.
Как спокойно было, когда я не умел танцевать по-настоящему! Нет
ничего легче и безопаснее, чем медленно переступать с ноги на ногу,
как это делал я.
Но не было и радости, которая приходит в подлинном танце. Чтобы
ощутить это, мне пришлось самому учиться танцевать, нелепо спотыкаясь
в каком-то зале в окружении зеркал. К черту. Я сказал жене, что
не для того я прожил так долго, чтобы вновь ощутить себя неуклюжим
новичком в чем бы то ни было.
Лесли не согласилась со мной и посещала уроки танцев без меня,
возвращаясь по вечерам такой сияющей, что я только диву давался
? как можно получать такое удовольствие от танцев?
Она показала мне одно-два движения, и в какой-то момент учиться
танцевать вместе с ней стало интереснее, чем сохранять безопасность
и достоинство.
Конечно, все мои страхи стали явью. На многие недели я превратился
в чудовище, бежавшее из подвала Франкенштейна, даже хуже. Электроды
в его искусственном мозгу сверкали, наверное, слабее моих начищенных
до блеска ужасных ботинок, беспощадно крушивших все менее подвижное,
чем проворная ножка моего инструктора. Главное ? настойчивость,
остальное ? вопрос времени.
Сейчас я полностью покорился музыке, не видя никого, кроме Лесли.
Спасибо тебе, смелый Ричард недавнего прошлого, за то, что ты решился,
наконец, разрушить свое безопасное невежество. Чувствовать музыку
было удивительным наслаждением, и моя жена, должно быть, тоже ощущала
это.
? Когда ты был маленьким мальчиком, Вуки, тебе иногда не казалось,
что ты попал на Землю откуда-то со звезд?
? Хм, я был в этом уверен.
Я вспомнил свои самодельные телескопы. Смотреть в их окуляры было
равнозначно поискам родного дома через иллюминаторы космического
корабля.
? Я тоже, ? сказала она. ? Не то чтобы с какой-нибудь известной
существующей планеты, а просто Оттуда.
Я кивнул, огибая другие пары, кружившиеся кто по левой, кто по
правой спирали.
? Если бы кто-нибудь попросил меня показать, в каком направлении
находится мой дом, я бы указал вверх; до недавнего времени я не
мог этого объяснить, ? сказал я.
Она подняла голову.
? Я не могу указать внутрь себя: там ? небольшое пространство,
заполненное внутренними органами так, что едва остается место для
дыхания. Не могу я также указать ни влево, ни вправо ? эти направления
ведут только к другому здесь. Единственное оставшееся направление
? вверх, прочь от Земли. Вот почему я так долго испытывал ностальгию
по звездам.
? А я испытываю ее до сих пор, ? сказала она. ? Если на нашу крышу
приземлятся инопланетяне, попросим их забрать нас домой?
Эта картина вызвала у меня улыбку. Наша крыша не выдержит летающую
тарелку. Сможем ли мы полететь с пришельцами, которые раздавили
нашу кухню?
? Они не смогут вернуть нас домой, ? заметил я, ? потому что наш
дом ? не звезды. Как указать направление к дому, который лежит
в другом пространстве-времени?
? Должны же быть карты, ? предположила она.
Я ничего не смог ответить и задумался о том, что она только что
сказала. Тем временем мелодия вернулась к своему началу, вздохнула
и наконец остановилась.
Карты существуют, подумал я. Тогда, давным-давно, я указывал не
в сторону звезд, а в сторону от Земли. Зная где-то глубоко внутри,
что планета не может быть домом, я пытался показать, что дом ?
это вовсе не какое-то "где", однако до недавнего времени подлинный
смысл всего этого до меня не доходил.
Мы прошли к нашему столу и встретили там две незнакомые пары ?
доктора с женой и больничного администратора с мужем. Я никак не
мог придумать, что бы такое сказать после стандартного "Как поживаете?".
Ощущаете ли вы хоть какую-то ответственность за бурлящее вокруг
аптечно-ориентированное общество? Дает ли вам счастье вера в то,
что все мы ? только беспомощные пассажиры наших тел? Правда ли,
что среди врачей, как ни в одной другой профессиональной группе,
свирепствует страх смерти и высокий процент самоубийств?
Мне пришло в голову спросить, есть ли среди присутствующих умбрологи.
Умбрологи???
Врачи, которые лечат заболевания тени, объяснил бы я: переломы
тени, ее деформацию, отсутствие тени, гиперумбрию ? ненормальную
активность тени.
Умбрологи, знаете ли. Так есть здесь умбрологи?
Безумие, рассмеялись бы они. Что бы ни делало тело, тень только
повторяет его движения.
Такое же безумие, ответил бы я им, забывать, что наше тело тоже
только следует движениям нашей веры. Так что, ни одного умбролога,
только врачи? И потом я бы удалился.
Вслух, однако, я ничего такого не сказал и никуда не удалился.
? Вы летаете на Скаймастере? ? спросила меня администратор.
Я взглянул на нее: неужели врачи умеют читать мысли?
? Ваш значок ? пояснила она. ? Это ведь Сессна Скаймастер, не так
ли?
? О да, конечно, ? ответил я. ? Немногие его замечают.
? А у меня Сессна 210, ? сообщила она. ? Почти Скаймастер, только
с одним двигателем.
? Сессна, Сессна, Сессна, ? вмешался другой врач. ? Наверное, за
этим столом я ? единственный, кто летает на Пайперах. Посмотрел
бы я, как кто-нибудь из вас посадит Твин Команч.
? Дроссель до отказа и ручку немного на себя, ? сказал я. ? Это
не так уж и сложно.
К моему удивлению, он улыбнулся.
Через минуту я взглянул на Лесли, а она в ответ невинно пожала
плечами: мол, никогда не знаешь... вечеринка с танцами и разговорами
о самолетах... быть может, это не так уж плохо.
Так и прошел этот вечер. Мы часто танцевали. Я вспомнил, что среди
врачей немало авиаторов, и в этом зале их было множество. К полуночи
мы уже перезнакомились с доброй дюжиной из них, и они оказались
приятными людьми. Невероятно, но я чувствовал себя дома.
Что ж, у них иной взгляд на вещи, но это еще не конец света. Они
делают то, чему их научили, и вовсе не навязывают людям медицину
силой. По крайней мере, в небе нам всем хватает места.
Аспириновый Тост не состоялся, и мне не пришлось спасаться бегством
по крышам. По-моему, это была фантазия девятилетнего Дикки, затаившегося
и напряженно наблюдавшего моими глазами.
Платье-убийца выглядело великолепно, хотя и не вызвало падежа среди
мужчин и замешательства среди женщин, каждая из которых была по-своему
очаровательна.
? Я узнала сегодня так много нового, ? сказала жена по дороге
домой.
? По пунктам, пожалуйста.
Она улыбнулась.
? Во-первых, как мы танцевали. В сравнении с тем, что было раньше,
сегодня все просто замечательно. Мы делаем успехи, и это меня очень
радует.
? Меня тоже.
? Во-вторых ? ты. Тебе понравилось нарядиться и пойти на бал! Притом
с людьми, верящими в медицину. Я, конечно, не подала и виду, но
ожидала, что ты сегодня заведешься до драки и, окруженный превосходящим
противником, будешь сражаться насмерть за идею, что раз тело и
душа ? одно целое, то зачем же применять химию, ведь смена образа
мыслей... и так далее.
? Я сдержался.
? Потому что многие из них летают, как и ты. Если бы они не были
пилотами, ты бы счел их слугами Дьявола Фармакологии, обреченными
гореть в аду. Но раз они тоже летают, ты увидел в них себе подобных
людей и даже ни разу не назвал их Чертовыми Белыми Халатами.
? Просто я от природы очень вежлив.
? Только когда тебе не угрожают, ? заметила она. ? А ты понял,
что тебе не угрожают, когда увидел, что они тоже любят летать.
? Ну, в общем, да.
? В третьих, мне понравился наш маленький диалог о доме. В самом
деле, большую часть жизни я чувствовала себя одинокой. И не потому,
что я постоянно переезжала с места на место, а потому, что я на
самом деле одинока. Я думаю совершенно по-иному, чем думают там,
где я выросла, ? мама или отец, или кто-либо еще из нашей семьи.
? Ты думаешь так же, как и твоя семья, милая, ? сказал я. ? Только
твоя семья ? не те люди, которых ты привыкла называть этим словом.
? Думаю, ты прав, ? сказала она. ? Пока я этого не понимала, я
была одинокой. А потом я встретила тебя.
? Меня? ? переспросил я удивленно. ? Ты вышла замуж за Человека-Который-Во-Всех-Отношениях
является твоим братом?
? Я бы снова так поступила, ? сказала она без стеснения. ? Сколько
людей вокруг, Ричи, которые считают себя особенными, не похожими
на других одиночками, хотя на самом деле они еще просто не обрели
свою настоящую семью!
? Если бы мы не страдали от своей непохожести и одиночества, если
бы мы не блуждали во тьме, мы бы никогда нe ощутили радость возвращения
домой.
? Снова о доме. Скажи, что, по-твоему, является домом?
? Дом, мне кажется, ? начиная фразу, я еще не знал, как она закончится,
? это знакомое и любимое.
Тут я ощутил внутри характерный щелчок, который раздается каждый
раз, когда получаешь правильный ответ.
? Разве не так? Ты садишься за пианино, просто чтобы сыграть для
себя знакомую и любимую мелодию, ? чем не возвращение домой? Я
сижу в кабине маленького самолета ? и это тоже мой дом. Мы с тобой
вместе, ты и я, ? значит, сейчас наш дом ? в этом движущемся автомобиле;
в следующем месяце нашим домом может стать какой-нибудь другой
город. Мы дома, когда мы вместе.
? Значит, наш дом не среди звезд?
? Дом не является неким определенным местом. "Знакомое и любимое",
мне кажется, вовсе не означает "сбитое гвоздями", "крытое черепицей"
или "основательное". Мы можем привязываться к гвоздям и крышам,
но стоит в наше отсутствие изменить их взаимное расположение, как,
вернувшись, мы воскликнем: "Что это за груда досок?" Дом ? это
определенный порядок, который нам дорог, в котором можно безопасно
быть самим собой.
? Отлично сказано, Вуки!
? И я бьюсь об заклад, что до того, как мы выбираем жизнь на Земле,
существует еще какой-то любимый нами порядок, откуда мы приходим
и который не имеет ничего общего ни с пространством, ни с временем,
ни с материей.
? И то, что мы находимся здесь, вовсе не означает, что мы забыты,
? произнесла она. ? У тебя не бывает таких моментов, милый, когда
тебе кажется, что ты почти припоминаешь... почти помнишь...
? Шестой класс!
И в этот момент, в машине, рядом с женой, без малейших признаков
присутствия Дикки, все это было со мной, как будто никогда и не
стиралось из памяти.
Двадцать один
? Шестой класс был толпой, Лесли, что я делал в толпе?
Ранчо и водонапорная башня превратились в воспоминания, море шалфея
и камней превратилось в море опрятных домиков, дрейфующих в медленном
калифорнийском течении травянисто-зеленых предместий.
Как много учеников в школе, думал я. Никто из них не смог бы запрячь
и оседлать ослика, но каким-то образом большинство из них оказались
неплохими ребятами. Ограниченными, но ...
Продолжение на следующей странцие...
