учиться в школе,
впереди его ждет великолепное время, когда он у знает так много
интересного: аэропланы, астрономия, ракеты; он научится ходить
под парусами, нырять...
Она дотронулась до моей руки:
? Ты чувствуешь, каково ему?
? Да у меня сердце разрывается! Я молю Бога, я так хочу вывести
его оттуда и прижать к себе, и сказать ему: не плачь, ты в безопасности,
ты не умрешь!
Дорогая Лесли, мой любимый и чуткий друг. Она не сказала ни слова.
Она дала мне возможность в тишине услышать то, что я сказал, услышать
еще и еще раз.
Мне потребовались дикие усилия, чтобы восстановить равновесие.
Я никогда не был склонен к сентиментальности, я рассматривал свои
чувства как частную собственность и держал их под жестким контролем.
Да, сохранять этот контроль очень непросто, но, казалось, всегда
возможно. В конце концов, все это происходит в моей голове.
? Ты ? хранитель его будущего, ? произнесла она в тишине.
? Его наиболее вероятного будущего, ? сказал я. ? У него есть и
другие варианты.
? Только ты знаешь то, что ему нужно знать. И если даже ему суждено
в жизни взлететь выше, чем тебе, ? все равно, только ты сможешь
объяснить ему, как этого добиться.
В это мгновение я действительно любил мальчишку. Когда я был с
ним, мое детство уже не заволакивало туманом, я его видел кристально
ясно и с мельчайшими подробностями.
? Я ? хранитель его будущего, он ? хранитель моего прошлого.
В эту минуту у меня возникло удивительное чувство: мы необходимы
друг другу, Дикки и Ричард, только вместе мы можем образовать единое
целое. Нужно ли мне было брести по жизни одному, как отступнику,
чтобы, наконец, повстречать мальчика, страстно желающего превратить
меня в пепел, ? и теперь доказывать ему, неизвестно как, что я
люблю его? Легче доползти до Орегона по битому стеклу.
А могло ли быть иначе? Мой старенький кинопроектор опять стал высвечивать
на экране сознания черно-белые кадры того времени, из которого
я только что вернулся, ? сплошные блеклые знаки вопросов; Дикки
идет вдоль расписанных стен длинного освещенного солнцем коридора,
все детали четко вырисовываются, ничего не пропущено.
Он все еще дрожит перед надвигающейся на него тьмой, и что проку
в том, что я точно знаю: эта тьма ? лишь тень будущих событий,
которые пронесутся, собьют его с ног, поднимут и сурово обучат
тем знаниям, о которых он сейчас молит меня.
Мне хотелось сказать ему: не давай спуску своим страхам, вызови
их на открытый бой, пусть покажутся, и, если покажутся, ? раздави
их. Если ты не сделаешь этого, то твои страхи будут плодить новые
страхи, они разрастутся плесенью вокруг тебя и заглушат дорогу,
по которой ты хочешь идти. Твой страх перед новым поворотом в жизни
? это всего лишь пустота, одетая так, чтобы показаться вратами
ада.
Мне легко говорить: я уже прошел сквозь все это. А каково ему?
Если я чего-то боюсь сейчас, подумал я, то что бы мне больше всего
хотелось услышать от себя, мудрого, будущего?
Когда придет время сражаться, Ричард, я буду с тобой, и оружие,
которое тебе необходимо, будет в твоих руках.
Могу ли я сказать ему это сейчас, и есть ли хоть малейшая надежда,
что он меня поймет?
Вряд ли. Ведь именно я тот человек, с которым он хочет сразиться.
Семь
? Лесли, почему бы мне просто не забыть сейчас всю эту ерунду?
У меня масса гораздо более интересных дел в жизни, чем заводить
игры со своим собственным воображением.
? Конечно, ты прав, ? сказала она с преувеличенной торжественностью.
? Как насчет риса на обед?
? Нет, правда. Что я выиграю от того, что закрою глаза и представлю
себя другом маленького человека, который владеет моим детством?
Ради чего я должен заботиться о давно минувших событиях?
? Это совсем не давно минувшие события, они присутствуют в настоящем,
? сказала она. ? Ты знаешь, кто ты есть, а он знает почему. Если
вы подружитесь, вам будет что сказать друг другу. Но никто не говорит,
что ты кому-то что-то должен. Я вот тебя люблю таким, какой ты
есть.
Я с благодарностью обнял ее.
? Спасибо тебе, дорогая.
? Не приставай ко мне, ? сказала она. ? Меня не волнует, что ты
бесхарактерный трус, который боится признать в себе хотя бы намек
на сочувствие, заботу или другие человеческие эмоции; что ты даже
не понимаешь, что когда-то был ребенком. Ты можешь считать себя
пришельцем из иного мира. Ты хорошо готовишь, и этого достаточно,
чтобы быть мужем.
Боже, подумал я. Она полагает, что для Меня будет Хорошо вернуться
назад и открыть ящик Пандоры ? комнатушку Дикки. Любая другая женщина
на ее месте сказала бы, что ей и даром не нужен муж, который без
конца пропадает в темных дебрях своей памяти, пытаясь подружиться
с воображаемым мальчишкой.
Дети могут представить себе дружбу с воображаемым взрослым, думал
я, но могут ли взрослые представить себе дружбу с воображаемым
ребенком? В моих книгах живут воображаемые Чайка Джонатан и Дональд
Шимода, и Пай ? трое из четырех моих ближайших друзей и учителей
живут без физических тел. Ради каких перемен в моей жизни потребовался
еще и Дикки?
Я потерял контроль над собой из-за этого чокнутого Шепарда и его
дурацких фантазий. Если я еще когда-нибудь увижу его "форд", то
первым делом запишу номера и узнаю, какие еще дела тянутся за этим
парнем. Как удалось этому маньяку превратить мою размеренную жизнь
в сумасшедший дом?
? Рис ? это хорошо, ? сказал я наконец.
Я оставил на кушетке Лесли с остывшей чашкой чая, поставил на плиту
китайский котелок, зажег огонь, налил в котелок немного оливкового
масла, достал сельдерей, лук, перец, имбирь из холодильника, все
это мелко нарезал и перемешал.
Чего я, собственно, так боюсь? В конце концов, кто хозяин в моем
сознании? Я вот представлю себе сейчас маленького мальчика, и на
этот раз он будет добрее ко мне... Он принесет мне свои извинения
за огнемет, заполнит анкету о моем детстве и пойдет своей особой
воображаемой дорогой, считая себя умнее и счастливее, и никому
не станет хуже от нашей встречи.
В котелок полетели кубики нарезанной зелени, зашипел вчерашний
рис; еще немножко соевого соуса, стручок фасоли, еще один.
Мне так нравится устанавливать новые спортивные рекорды ? пройти
милю за десять минут вместо 10:35, продержаться в воздухе на параплане
два с половиной часа вместо двух с четвертью; если я стараюсь развить
свою физическую оболочку, то почему мне не поработать над расширением
эмоциональной?
Я поставил тарелки на стол, белые с голубым; на них изображены
цветы, точно как те живые, которые собирает и приносит в дом Лесли.
Я не обязан это делать, размышлял я, и никто не принуждает меня.
Но если мне самому любопытно узнать, что же я оставил в своем детстве
и как оно ? если бы его удалось отыскать ? изменило бы мою теперешнюю
жизнь, разве это преступление? Неужели Полиция Мачо постучит в
мою дверь и арестует меня за то, что я этим заинтересовался? Кто
посмеет сказать мне, что я не имею права прогуляться по своему
прошлому просто ради развлечения?
? Время обедать, Вуки, ? позвал я.
За едой мы говорили о детях, обсудили все подробности. Я рассказал
ей, как я горжусь тем, что мои дети сами принимают решения, и как
я рад, что мне нет необходимости снова стать ребенком и оказаться
перед лицом тех лет ? самых трудных, самых жестоких, самых беспомощных
и загубленных лет, которых почти никому не удается избежать.
? Ты прав, ? сказала Лесли, когда я подал клубнику на десерт. ?
Позор, что каждому ребенку приходится одолевать эти трудные годы
в одиночку.
Восемь
Я никогда не страдал бессонницей. Поцеловав жену на сон грядущий,
я поправлял подушку, и, едва прикоснувшись к ней головой, уже спал.
Только не сегодня. Уже два часа как Лесли заснула, а я все еще
гляжу в потолок и в тринадцатый раз прокручиваю события этого дня.
Когда я в последний раз смотрел на часы, было час ночи. Еще шесть
часов до рассвета. Придет день, и я пойду повожусь немного с ремонтом
Дэйзи ? нашей Сессны Скаймастер.
Хотя бы дождь пошел с утра, мечтал я во мраке. Мне нужно летать
при разнообразной погоде, чтобы не заржавели мои профессиональные
навыки. К Бейвью ? ориентирование по сигналу автоматического маяка,
затем развернуться на Порт-Анджелес, посадка вслепую...
Обязательно нужно заснуть.
Ты боишься, что Дикки сожжет дверь и зажарит тебя в собственной
постели?
Глупо! Чего я боюсь? Когда Лесли сердита на меня, разве я выскакиваю
вон из комнаты? Ну, иногда бывает, но не так уж часто. Так почему
же я так шарахаюсь от этой деревянной камеры? Я захлопнул ту дверь,
не нужно было этого делать, я сожалею об этом, я не соображал,
что делаю. Это вышло неумышленно, и теперь я должен по крайней
мере открыть дверь и выпустить моего воображаемого мальчишку.
Через полчаса, уже в полудреме, я снова увидел эту дверь, такую
же холодную и темную, как и прежде.
Ну-ка, подумал я, не давай спуску своим страхам, вызови их на открытый
бой, пусть покажутся, и если покажутся ? раздави их. Каждый поворот,
которого ты боишься, ? это всего лишь пустота, одетая так, что
кажется адом.
Я откинул засов, но оставил дверь закрытой.
? Дикки, это я, Ричард. Я не понимал, что я делаю. Я поступил глупо.
Мне ужасно стыдно за то, что я сделал.
Я слышал его движения внутри камеры.
? Хорошо, ? наконец произнес он. ? Сейчас ты войдешь внутрь и дашь
мне возможность закрыть тебя здесь на пятьдесят лет. После чего
я возвращусь и сообщу тебе, как мне стыдно. Посмотрим, что ты скажешь
тогда. Ну как, справедливо?
Я открыл дверь.
? Это справедливо, ? сказал я. ? Я прошу прощения. Я поступил глупо,
закрыв тебя здесь. Моя жизнь от этого стала беднее. Теперь твой
черед. Закрой меня здесь.
Отворяя дверь, я прежде всего увидел голубое сияние воспламенителя
в ствольной насадке нацеленного на меня огнемета. Нет уж, я не
побегу, что бы ни случилось, подумал я. Он имеет полное право убить
меня здесь, если захочет.
Он, не двигаясь, сидел на скамье напротив двери.
? Ты закрыл меня здесь и оставил меня одного! Тебя не волновало,
плачу я здесь или молю о помощи; с глаз долой ? из сердца вон.
РИЧАРД, Я МОГ БЫ ТЕБЕ ПОМОЧЬ! Я мог бы тебе помочь, но я тебе не
был нужен, ты не любил меня, тебе вообще до меня НЕ БЫЛО ДЕЛА!
? Я вернулся, чтобы извиниться перед тобой, ? сказал я. ? Я величайший
и тупейший идиот, какой только есть в мире.
? Ты думаешь, раз я живу только в твоем сознании, то меня можно
не замечать, я не страдаю, я не нуждаюсь в том, чтобы ты защищал
и учил, и любил меня. НЕТ, Я НУЖДАЮСЬ В ЭТОМ! Ты думаешь что я
не существую, что я не живой, что меня не ранит то, что ты делаешь
со мной, ? НО Я ЕСТЬ!
? Я не очень-то силен в заботе о других, Дикки. Когда я запер тебя
здесь, я запер вместе с тобой большую часть моих чувств и жил вдали
отсюда, в мире, где управляет главным образом интеллект. До вчерашнего
дня я даже не подозревал, что ты здесь, и не заглядывал сюда. ?
Мои глаза стали привыкать к темноте. ? Ты внушаешь мне такой же
страх, как и я тебе. Ты имеешь полное право уничтожить меня на
месте. Но прежде чем ты сделаешь это, я хочу, чтобы ты знал: я
видел тебя, когда ты лежал на кровати, сразу после смерти Бобби.
Я хотел сказать тебе, что все будет хорошо. Я хотел сказать тебе,
что люблю тебя.
Его глаза засверкали, черные, чернее, чем тьма камеры.
? Так вот как ты любишь меня? Запереть меня здесь? Удалить меня
из своей жизни? Я прожил здесь твои труднейшие годы, я ИМЕЮ ПРАВО
знать то, что ты знаешь, но Я НЕ ЗНАЮ ЭТОГО! ТЫ ЗАПЕР МЕНЯ! ТЫ
ЗАПЕР МЕНЯ В КАМЕРЕ, ГДЕ ДАЖЕ ОКНА НЕТ! ЗНАКОМЫ ЛИ ТЕБЕ ЭТИ ОЩУЩЕНИЯ?
? Нет.
? Это все равно что бриллиант в сейфе! Это все равно что бабочка
на цепи! Ты чувствуешь безжизненность! Ты чувствовал когда-нибудь
без-жизненность? Тебе знаком холод? Ты знаешь, что такое тьма?
Знаешь ли ты кого-нибудь, кто должен любить тебя больше всех на
свете, а его даже не интересует, жив ты еще или мертв?
...
Продолжение на следующей странцие...