ному дневнику. Природа предельного Понимания, дающего ответы на все вопросы такова, что, как это ни парадоксально, она абсолютно невыразима, невербальна, несообщаема “из уст в уста”, и поэтому ей нет никакого эквивалента в человеческом языке. Посредством слов можно лишь намекнуть или “дать понять”, что это было именно то самое переживание и тот самый опыт,— но и то этот намёк будет понятен лишь тому, кто уже сам испытал нечто подобное, и лишь поэтому способен понять, о чём идёт речь, а не что именно сообщается с помощью слов.
Когда я читаю, например, личное свидетельство Шри Ауробиндо, высказанное с почти сверхъестественной точностью, граничащей с крайними пределами возможностей человеческого языка, я тотчас же узнаю в них природу своих собственных озарений, но ни в коем случае не соощущаю личное переживание Ауробиндо. Тебе понятна эта огромная разница?
Я хочу зачитать тебе это свидетельство индийского святого. Пусть оно послужит тебе точным мерилом и индикатором в твоих собственных духовных поисках и открытиях: если это свидетельство будет соответствовать твоим будущим переживаниям, значит он, твой опыт, и будет тем самым опытом; если нет — значит, ты испытала нечто такое, что не является особенно ценным в смысле приближения к Пониманию и нахождению ответов на твои вопрошания к жизни и судьбе. Вот он, этот текст:
“...Это была позитивная, единственно позитивная Реальность, которая, хотя и не будучи пространственным физическим миром, наполняла собой, занимала или, скорее, наводняла и затопляла эту видимость физического мира, не оставляя никакого места или пространства для иной реальности, кроме самой себя и не позволяя ничему, кроме себя, казаться реальным, позитивным или субстанциональным. Оно (это переживание) принесло невыразимый покой, изумительную тишину, необъятность освобождения от неведения и сомнений...”
Эта мощная вспышка Понимания, глубоко потрясшая Ауробиндо, радикально изменившая его сознание и само направление его жизни и судьбы, была вполне спонтанной и внезапной, то есть она не была инспирирована ни йогой, ни какими-то другими аскетическими практиками, ни возвышенной беседой “у ног гуру”, ни медитацией. Но это совсем не означает, что не существует средств, способных стать катализатором духовного пробуждения. Эти катализирующие средства всегда были и есть; они использовались, используются и всегда будут использоваться людьми, жаждущими духовного пробуждения. Я говорю сейчас о психоактивных средствах растительного происхождения, хорошо известных людям испокон веков.
Эти растения — поистине волшебные врата, или “врата восприятия”, как назвал их Уильям Блэйк...
Л.Д. Олдос Хаксли впоследствии именно так и озаглавил свою знаменитую книгу: “Врата восприятия”. Но я, честно говоря, всегда считала, что эти “врата восприятия” являются скорее “пригласительным билетом” к яркому “шаманскому путешествию”, нежели средством достижения мистического инсайта. Разве книги Кастанеды, “Исповедь...” Де Квинси и эксперименты Хаксли, произведённые над самим собой, свидетельствуют не об этом?
А.С. Ты безусловно права, упомянув здесь шаманские практики. Растения-психоделики используются также и там; собственно, именно там они и начали впервые использоваться. Я хотел бы лишь уточнить один момент: эти растения могут являться и катализатором мистических переживаний, и “пригласительным билетом” к “шаманскому путешествию”. Дело не в самих этих растениях, а в тех состояниях, в которые мы стремимся войти с помощью психоделических средств: если просветление есть мгновенный ответ на все вопросы, то “шаманское путешествие” и яркий визионерский опыт, который только ему и сопутствует, даёт ответы на конкретные и частные вопросы, относящиеся к устройству мироздания, или же имеющие отношение к твоей личной судьбе.
Что касается настоящего времени, то проблема использования психоактивных средств в религиозных и мистических целях заключается совсем не в этом. Если наши предки, люди Архаики, видели в психоактивных веществах, порождаемых растительным царством, священный и бесценный дар, исходящий к людям от Матери-Земли и являющийся той магической пуповиной, которая связывает человеческое сознание с сознанием планетарным, то для наших с тобой современников это, мягко говоря, отнюдь не является бесспорным фактом.
Очень трудно сразу разобраться в том чудовищном нагромождении злонамеренной лжи, бешеной истерии и банального обывательского непонимания, которое сопутствует так называемой “проблеме наркотиков”. Специально для простого обывателя, как известно, номинально представляющего и олицетворяющего собой “общественное мнение” и “глас народа”, тут всё было нарочно свалено в одну кучу: священные псилоцибиновые грибы — и вонючий самогон; магический кактус пейот — и какой-нибудь гнусный синтетический крэк; ведическая сома, этот “напиток богов” — и тошнотворный хамский кокнар; драгоценный визионерский опыт психоделического путешествия — и компьютерная “виртуальная реальность”...
Между тем, отличить “наркотик” от “психоделика” совсем нетрудно. Если истинные наркотики, такие, как алкоголь, кокаин или героин, приводя к своей грубой и форсированной эйфории и брутальному “кайфу”, безусловно понижают уровень сознания индивида, вплоть до самой унизительной “сумеречности” или даже полной “отключки”,— то психоделики, напротив, колоссально расширяют возможности сознания и сам уровень его функционирования.
Если наркотики, как правило, вызывают непреодолимую психологическую и физиологическую зависимость от них (а это как раз то, что принято называть алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией), то истинные психоделики никогда не приводят к такой зависимости.
Если наркотики, как и любой другой яд, зачастую являются причиной отравления, то есть мучительной абстиненции и “похмелья”, то психоделики никогда не вызывают последствий такого рода.
Итак, нетрудно теперь понять очевидный вред, наносимый наркотиками, и очевидное благо, заключённое в психоделических средствах. Невозможно представить себе пропасть более глубокую, чем пропасть, лежащую между наркотиками и психоделиками: наркотики превращают свою жертву в своего раба и тупое быдло,— тогда как психоделики способствуют освобождению сознания и эволюции сознания на качественно новый уровень, более высокий относительно исходного. И те, и другие вещества вызывают “изменённые состояния сознания”, но направление этого изменения в состоянии сознания, которое вызывают и наркотики, и психоделики, происходит в диаметрально противоположных направлениях: наркотики — вниз, в сторону психической регрессии и интеллектуальной деградации, а психоделики — вверх, в сторону духовного восхождения и роста.
Казалось бы, всё это должно быть предельно внятным и очевидным для каждого. Между тем, в реальности мы видим нечто в высшей степени странное: опаснейшие яды, такие, как синтетический алкоголь или никотин, одна капля которого, как известно, “убивает лошадь”, продаются на каждом углу, тогда как растительные психоделики, которые суть священный дар, “врата восприятия” и ничто другое, повсеместно запрещены, а их нелегальное использование “преследуется по закону”! Можно ли представить себе ситуацию, более абсурдную, чем эта?
Л.Д. Я подозреваю, что у истоков этой действительно абсурдной ситуации были, наверное, какие-то... нет, точнее сказать, чьи-то вполне рациональные соображения. Тебе так не кажется?
А.С. Браво! Твоя женская интуиция тебя не подвела! Конечно же, эта дикая ситуация возникла не спонтанно, но была — отчасти сознательно, отчасти бессознательно, то есть в силу животного “инстинкта самосохранения”,— инспирирована двумя безликими, но страшными чудовищами: Государством и Церковью. Ведь правда же, гораздо удобнее и проще управлять, манипулировать и как угодно использовать для различных “государственных нужд” одурманенное водкой, тупое, но послушное стадо, нежели укротить и поработить хотя бы одного духовно свободного и пробуждённого индивида. — Не говоря уж о том, что человека, хоть однажды испытавшего мистическое озарение или совершившего “шаманское путешествие”, невозможно и немыслимо представить себе адептом какой бы то ни было “государственной религии”: набожным воскресным прихожанином, сосредоточенно внимающем восхитительно бессмысленной литургической галиматье, или безмозглым потребителем какой-либо иной токсичной разновидности “опиума для народа”.
Именно поэтому “некоторые виды растений” и были объявлены “запрещёнными” и “незаконными”,— что уже само по себе дико и смешно: как это можно “запретить” или объявить “вне закона” какое-либо растение, морскую рыбу, лесной гриб или цветок?
Л.Д. Мне кажется, что средневековая “охота на ведьм” отчасти была вызвана тем, что женщины, как существа, эмоционально более близкие к порождающей силе Земли, производящей на свет и травы, и цветы, и младенцев, составляли невольную конкуренцию управляемой исключительно мужчинами Церкви, в отличие от земли и женщин, не производящей на свет ничего, кроме мёртвых человеческих костей, именуемых “святыми мощами”. Средневековые девушки, вместо того, чтобы идти на исповедь и каяться в своих “грехах”, по примеру своих бабок и прабабок обнажались донага, натирали себя психоактивной мазью, составленной из белладонны, мандрагоры и вьюнка, садились на метлу и “уносились в Небеса”,— что, видимо, было гораздо более ценным и важным переживанием для их женских душ, нежели скучная воскресная проповедь на непонятном им языке.
А.С. Я совершенно согласен с тобой: отчасти “охота на ведьм”, действительно, была злобной реакцией женоненавистников и содомитов на непостижимую для них тайную магическую связь между природным и женским началом. Все эти отвратительные христианские зверства, с изощрёнными пытками и кострами на площадях, были чисто мужским и чисто гомосексуальным “ответом” на насущные духовные потребности здоровой женской души.
Мне, Лена, хотелось бы в этой связи проиллюстрировать наши с тобой синхронные, но несколько абстрактные рассуждения документальным свидетельством, сообщённым одной из юных учениц Станислава Грофа после самого первого в своей жизни психоделического путешествия. Это свидетельство девушки из Германии может помочь нам реконструировать и осмыслить тот бесценный духовный опыт, который приобретали её средневековые ровесницы, впоследствии истреблённые попами, во время своих “ночных полётов на метле”:
“Сначала я чувствовала себя Великой... Матерью-Землёй, затем это перешло в действительное превращение в планету Земля. Было понятно, что я — Земля — являюсь живым организмом, разумным существом,... старающимся вступить в общение с другими космическими существами.
Металлы и минералы, составляющие планету, были моими костями, моим скелетом. Биосфера — растительная жизнь, животные, люди — моей плотью. Я чувствовала в себе циркуляцию воды: из океанов — в тучи, оттуда — в маленькие ручейки и большие реки, и снова в море. Водная система была моей кровью, и метеорологические изменения — испарение, воздушные потоки, выпадение дождей, снег — обеспечивали циркуляцию, передачу питания и очищение. Общение между растениями, животными и людьми... составляли мою нервную систему, мой мозг.
Я чувствовала своим телом вред, наносимый вкраплениями шахт, больших городов, токсичных и радиоактивных отходов, загрязнением воздуха и воды. Самым странным было то, что я воспринимала ритуалы, совершаемые различными “примитивными” племенами, и чувствовала их значительную целительную силу и их абсолютную для меня необходимость. Сейчас, в моём повседневном сознании, мне это кажется странным, но во время моих переживаний я была совершенно убеждена, что исполнение ритуалов важно для Земли.”
Л.Д. И правда, исключительно интересный рассказ! Я не отказалась бы побывать на её месте и испытать такие же интенсивные переживания глубокого родства моей собственной женской души — с Душой Материнской! Надеюсь, что у меня всё ещё впереди. Но какие именно из растительных психоделиков могли бы быть наиболее предпочтительными и эффективными в качестве катализаторов духовного роста личн...
Продолжение на следующей странцие...
