Отто Вильгельм Барт Ферлаг Вайдхайм, Верхняя Бавария, 1973 г.
(Авторизованный перевод Франсуа А. Виалле при содействии Садао Накано на основе неопубликованного английского текста, а также первоначального японского издания. Все примечания, где нет специальных оговорок, а также перевод и отдельное толкование «Ханнья-сингё», принадлежат переводчику. Рисунки в тексте принадлежат автору)
Перевод с немецкого Н.Б.
(для бесплатного распространения)
От издательства
Косё Утияма-роси.
Сегодня Косё Утияме немного больше шестидесяти лет: он родился 15 июля 1911 года в Токио. Как и все монахи дзэн, он весьма скромен и о собственном жизненном пути сообщает лишь немногое. В то время как в большинстве своём монахи дзэн посвящают себя религиозной жизни уже с ранней юности, Утияма сделал это довольно поздно. После четырёхлетнего обучения в университете Васэда в Токио он получил там в 1935 году диплом, равносильный докторской степени на Западе. Утияма специализировался по западной философии и впоследствии этот факт неоднократно отражался в текстах этого мастера дзэн. Именно на основе своего образования он в духовной области уже достигает глубокого проникновения в языковые сферы Запада и становится первопроходцем того дзэн, который, как пишет Кр. Хамфри, «идёт на Запад».
После этого в течение ещё двух лет, с 1935 до 1937 года, Утияма остаётся при том же университете и занимается углублёнными исследованиями. Однако затем он оставляет эту научную работу и с 1938 года поступает на должность учителя в протестантскую женскую школу в Миядзаки. Пожалуй, именно здесь он особенно близко соприкасается с христианством, а именно, с протестантизмом. Казалось даже, что он склонен к принятию христианства. В следующем году Утияма возвращается в Токио и женится. Впрочем, брак длился недолго: уже в 1939 году он оказался трагическим образом расторгнут, так как жена Утиямы умерла, ожидая ребёнка.
Это происшествие, оказавшее глубокое влияние на Косё Утияму, всё более настойчиво направляло его в сторону дзэн, притом в сторону суровой школы сото дзэн. Особенно сильно привлекла его крупная личность странствующего монаха Саваки Кодо, за которым он следовал с места на место с 1941 года до самой его смерти в 1965 году. Заболев, Саваки Кодо в конце концов остался в монастыре Антайдзи близ Киото и стал его настоятелем. Почувствовав приближение смерти, он завещал своё тело медицинскому факультету университета Киото. Сегодня так поступают многие японцы; однако в то время Саваки Кодо был едва ли не первым монахом дзэн, осмелившимся на подобный шаг. После него не должно было оставаться никакой могилы; ученикам передали только череп, который похоронили в саду монастыря Антайдзи без всяких церемоний. Для того, чтобы почтить покойного мастера, в монастыре в его честь семь недель продолжался дзадээн. После этого Косе Утияма принял на себя наследие Саваки Кодо; до сегодняшнего дня он руководит своей небольшой монастырской общиной, которая пользуется в Японии большим авторитетом. Согласно учению и примеру роси Саваки Кодо, он следует прежде всего по двум направлениям: это наивысшая простота и глубочайшее осознание. К этому устремлён его взор, открытый для всего мира, для всего человечества, для Востока и Запада.
В этой книге к нам обращается великий мастер дзэн современной Японии, обладающий богатым и зрелым опытом, проникновением в душевный мир человека Запада, воспитанного на христианстве. Мы стоим перед глубоким выражением истины, перед текстом, освещенным изнутри духовным событием переживания дзэн. Утияма-роси, настоятель столь же простого, сколь и строгого монастыря сото дзэн Антайдзи, расположенного в городской черте Киото, с полной откровенностью показывает нам свой собственный внутренний путь к дзэн. Со времени большой работы Дайсэцу Тэйтаро Судзухи и до самых последних публикаций нам предлагалась обширная литература по дзэн. Такие опытные знатоки дзэн с мировым именем, как Карлфрид граф Дюркгейм, П. Дюмулен, П. Эномийа-Лассаль, Крисмэс Хамфри, Филипп Капло, Аллан Уоттс,– мы называем лишь немногих, – познакомили нас с миром дзэн. Ныне в Европе и в Америке почти повсюду всё более и более растёт число лиц, принимающих участие в практике дзэн; к дзэн обращаются всё новые и новые люди. Это свидетельствует о том значении, которое дзэн приобрёл для Запада. Но дзэн нельзя объяснить; его можно только передать «из моего сердца в твоё сердце», как гласит древнейший принцип.
В «Пути к себе» роси Косе Утияма предлагает нам реальность дзэн; он вводит нас в эту реальность, обращаясь прямо к «сердцу» внимательного читателя. Таким образом мы получаем ответ на вопросы: что происходит «внутри» последователя дзэн? как мне войти в дзэн «мясом и костями»? что производит дзэн «внутри меня»? как мне достичь «истинного Я», которое не является преднамеренной целью дзадзэн, или сиденья в сосредоточенности, – потому что дзэн сам по себе не имеет цели, – но которое, пожалуй, представляет собой последний и высочайший результат практики? В этом отношении книга Утиямы отличается следующим: автор совлекает с дзэн связанный со временем покров; он стремится говорить нашим языком, понять наши проблемы, оказаться в общечеловеческой ситуации, которая обладает действительностью всегда и везде – в Японии, в Америке или в Европе. Само по себе это обстоятельство оказывается новым для пресытившихся многовековой литературой дзэн японцев. Может быть, язык книги иногда звучит по-детски просто, приводимые примеры порой кажутся наивными. Но тот, кто вчитывается в книгу Утиямы, интуитивно ощущает глубину нового измерения – измерения дзэн.
Утияма-роси не стремится к дешёвому синкретизму. Как буддийский монах, он глубоко предан дзэн-буддизму; но всё же он показывает нам, что дзэн представляет собой такое явление, которое касается всех людей, которое, закрепившись в глубинах души членов религиозных сообществ, выходит далеко за пределы одной определённой конфессии. Дзэн – это нечто новое, дзэн – это беспредельность!
Предисловие к немецкому изданию.
Как поясняет автор в оригинальном японском тексте, предлагаемая работа досточтимого роси Косе Утиямы, настоятеля монастыря сото дзэн Антайдзи в пригороде Киото, обращена к западным читателям. Уже в более ранней небольшой книжке «Современная цивилизация и дзэн» автор развивает это положение. Основание для такого подхода заключается в нынешнем потоке идей дзэн в Японии, когда дзэн сегодня, как никогда раньше, обращается к Западу с распростёртыми объятьями.
В Соединённых Штатах, как и в Европе, мгновенно обнаружилось всё более и более растущее стремление к приятию дзэн. Западными авторами написано бесчисленное множество книг о дзэн, описаний личных впечатлений, работ по истории этого духовного движения, толкований религиозного типа, которые здесь перечислить в отдельности невозможно. Растёт число устремляющихся в Японию «паломников», желающих посвятить дзэн некоторое время или даже всю жизнь. В самой Японии священник католического ордена учредил центр дзэн, который можно назвать почти монастырём; двери его открыты как для христиан, так и для буддистов. В католических монастырях – и не только в Японии – всё чаще практикуется погружение дзэн. Один буддийский монах, доныне являющийся таким миссионером дзэн, Тайсэн Дэсимару, получил приглашение от нескольких католических общин для преподавания дзэн. Повсюду создаются кружки и общины дзэн; а в Калифорнии даже основан широко посещаемый монастырь дзэн для американцев. Эти примеры подтверждают неотложность вопроса о роли дзэн в нашей жизни и в западной мысли, вопроса о взаимоотношениях дзэн и христианства.
Запад был ознакомлен с дзэн благодаря полувековой деятельности Дайсэцу Судзуки. До него, насколько мне известно, не существовало никакого контакта с дзэн, если не считать того необычайного посещения монастыря дзэн иезуитом Франсуа Кравье, которое произошло четыреста лет назад и результатом которого не оказалось полное непонимание. Своими переводами, собственными трудами и лекциями доктор Судзуки открыл мир дзэн сперва для Северной Америки и Англии, а затем и для остального европейского континента. Выдающийся труд всей его жизни, даже и ныне заслуживающий всяческого уважения, не мог всё же исчерпать всей проблемы и даже не всегда подвергался справедливей критике. Однако прорыв оказался осуществлён: здесь нам было подарено «знание дзэн», сделан первый шаг.
Сегодня дело как будто пошло дальше. Западу удалось получить не только «теорию дээн» – дзэн оказался принесён к нам из Японии также и в виде живой «практики». Выдающиеся мастера дзэн, как Сибаяма-роси, Мумон-роси, Хирата-роси и другие, совершали поездки по Европе и Америке с целью передачи учения. Европейские и американские ученики дзэн проходят обучения в монастырях, чтобы впоследствии учить практике дзэн у себя на родине на своём родном языке, основанном на западном образе мысли. Это соответствует наличествующей с самого начала в дзэн идее его универсальной миссии, приписываемой Готаме Будде: «Я позволяю каждому узнать дхарму («благую весть») на его родном языке».
Сам по себе дзэн – это не экспортный товар; его задачей ни в малой степени не является сделать так, чтобы недовольные христиане или равнодушные к религии лица отныне сделались хорошими буддистами. Дело не в том, чтобы менять одни определённые формы религии на другие; такими убеждениями почти до настоящего времени как раз и были проникнуты замкнутые недоверчивые по отношению к Западу кружки дзэн на Востоке.
Разумеется, дзэн – это «религия»; однако это религия в некотором новом смысле, который начинает вырабатывать и постигать лишь новое поколение – поколение Тейяра де Шардэна, Тиллиха, Робертсона. Именно здесъ находится та отправная точка, которая делает нас восприимчивыми к дзэн, здесь устанавливается диалог, идущий далее экуменического рукопожатия, о важности которого церковь впервые начинает догадываться уже после Второго Ватиканского собора.
В этих рамках труд Уиияма-роси представляется нам весьма значительным.
Автор берёт на себя смелость подойти непривычным для нас доныне образом к вопросу, который там же стар, как и дзэн: можно ли вообще объяснить дзэн каким-либо языком? При этом безразлично, о каком языке идёт речь – о японском или об одном из западных языков.
Я сказал бы, что до настоящего времени литература по дзэн имела какой-то академический, вневременной характер. Она твёрдо придерживалась «факта» и описывала его с философской, исторической и религиозной точки зрения. Нам говорилось: «Вот это и есть дзэн». Конечно, прежде всего нужно было открыть его нам и описать. Поэтому со времени Судзуки, этого «Колумба» дзэн, открывшего его для Запада, оказалась воздвигнута некая респектабельная пирамида из печатных трудов, особая эксегеза, которая при всей своей основательности оставалась статичной.
Книги Судэуки показывают рекорд описательности; они окружены почти непроходимыми для нас джунглями связанных временем буддийских легенд. Может быть, именно поэтому какому-нибудь Кёстлеру было легко при помощи нескольких рационалистических пируэтов мысли высмеять дзэн и разделаться с ним.
До сих пор решающий вопрос о том, что может дать дзэн нам, людям индустриализированного общества, ставился лишь изредка. Так обстояло и обстоит дело на Западе.
А японские мастера ныне редко берутся за перо; если же они и делают это, то большей частью ограничиваются толкованиями классических текстов. Их учение имеет непосредственный характер и основывается на практике «передачи» «из моего сердца в твоё сердце».
Конечно, то тут, то там внезапно совершаются попытки показать дзэн «в ситуации», сделать его «пригодным» для нас, служащих бюро, работников лабораторий и фабрик. Я думаю, например, о некоторых страницах в книге Сибаяма-роси «Цветок не говорит» или о популярном очерке Десимару «Подлинный дзэн».
К. Г. Юнг первым на Западе предложил рассматривать и использовать дзэн как средство психотерапии. Серьёзная работа в области психологической герменевтики в подходе к дзэн проделана графом Дюркгеймом (между прочим, его труд имеет многознамен...
Продолжение на следующей странцие...
