людей эта половинка и является единственной, так как другой еще нет. Я переключил сознание и, образно говоря, ахнул. Обыден-ное сознание уменьшалось до маленького светящегося "пятна". Тоненькая струйка жизни связывала этот остаток мира, а точнее внешнего тела, с тем, что называется "я". Было понятно на языке интеллекта Чи, что жизнь в обыденном смысле на этом обрывается. Как долго может быть самостоятельная жизнь внутреннего Космоса? Вычислением обыденного времени это сказать невозможно. Все здесь бесконечно сущностно вне ощущений пространства и времени. Несравненное Блаженство, Тишина и Истина залили здесь все созна-ние непосредственного Единства.
Подобный опыт у меня уже был. Однажды я прочитал в секретном хранилище, что какой-то профессор умел останавливать собственное сердце. Я тут же это проверил. Далось легко. Но сознание внешнего мира уступило место погружению в таинственный, увлекательный внутренний мир. Такое погружение в Тибетской йоге используют для повторных рождений. Смерть - это полное исключение внешнего сознания. Это созна-ние служит для непроявленного внутреннего. Теперь, когда все становится наоборот, внешнее Единое ухо-дит в точку и исчезает. Внутренний Космос служит этому непроявленному Единому своим разнообразием. Возможно, что тело для этого и не нужно, но так как внутренний Космос зеркален внешнему, в своей среде, то он дает переживание большого пространства и времени. При отсутствии опыта может показаться, что эти энергетические формы, которые проистекают теперь во внутреннем мире проходят там во внешнем мире.
Но того сознания, а, следовательно, и того мира уже нет. Он весь ушел со своими частями, а значит и с те-лом.
Переживания второго сознания видятся в знании непосредственной сущности. Здесь как на ладони резуль-тат деятельности во внешнем мире, но отраженной в энергетических связях.
Как и при вхождении в чужое тело, здесь меняется мозаика возможных энергетических вариантов исходных связей. Беспредельная Истина называется в Тибете Ясным Светом. Выбор варианта энергетических свя-зей давало основание считать о выборе последующего рождения.
Я сделал попытку переключиться на внешнее сознание. Оно тлело "светящейся ниточкой" и готово было умеркнуть в точке. "Я выбираю свое собственное рождение," - решил я в Истине Непосредственного внут-реннего сознания. Эта воля была беспрекословной. Ниточка стала разгораться и я словно помчался в раз-горающееся ярким светом Истины светящееся пятно. Здесь не было ни оценки, ни осмысления. Была толь-ко сущность и ее движение. Даже описание Бога выглядят скудно с этим ощущением. Сознание осветля-лось все ярче и ярче, пока не восстановило полностью весь внешний мир.
С энергетических позиций того внутреннего Космоса, я мог развернуть возвращение во внешнее сознание в другом варианте. Это бы означало смерть прежнего тела и воплощение в новом варианте исходных усло-вий. На этом простом свойстве энергии Чи, определяющей содержание сознания, сложились легенды о по-вторных рождениях. Но практикуется это до смешного дико, когда на деле все крайне просто.
Теперь уже во внешнем сознании я выключил внутренний Космос, приведя его в Единство, поднялся и по-шел к проходу.
Все сидели встревоженные - солнце двигалось к закату. Я виновато улыбнулся и сказал:
- Я выбрал этот вариант жизни.
- Значит верно, - сказал дедушка и вдруг остановился.
Для Эдика с Абдыбаем это ничего не значило. Не было исходного опыта. Для Дуна это было манящей звездой таинственных рассказов о повторных рождениях и о жизни после смерти. Я понимал, что эти темы не для ума. Таков уж ум. Он все перекручивает на свои законы. Внешне похоже, что это тоже самое: ду-мающий с понятием человек и что он знает теперь о повторных рождениях и о бессмертии. Но между теми, кто кушал дыню и теми, кто слышал о дыне такая же разница, как между Иисусом Христом и его иконой.
Домой мы вернулись, когда луна освещала дворы таинственным светом. Лаяли собаки и на селение опус-тилась ночь. Мы легко поужинали и дедушка сказал:
- С тобой согласились встретиться несколько членов Совета Старейшин. Если ты хочешь, то завтра.
"Узнаю ли я о тех, кто прошел путь энергии Чи до состояния Атман?" - размышлял я.
Дуну было интересно все, даже наше молчание. Эдик с Абдыбаем заметно утомились и легли на прохлад-ной веранде. Я с удовольствием пил душистый зеленый чай и испытывал ощущение тишины в этой долине лунного света. Дуну не терпелось задавать вопросы, а дедушка был сдержан. Он тоже наслаждался луной, умиротворяющим стрекотанием цикад и говорливым шепотом арыка. Наконец, Дун спросил:
- Вы знаете свои рождения?
- А разве я умирал? - удивился я. - Впрочем, я и не рождался.
- Но, говорят, что существует круговорот жизней и смертей? - вновь спросил Дун.
- Это путанное определение и от него попахивает умом, - ответил я. - Я бы назвал это изменением состоя-ний. Вот слушай. Предположим, ты разовьешь второе сознание...
- Как это? - спросил нетерпеливо Дун.
- Через внутреннее осязание, сначала, затем через восприятие сердечного пульса. Одновременно с этим будет разворачиваться второе сознание во внутреннем Космосе. После непосредственного восприятия, когда у тебя внутри будет высвечиваться то одно, то другое, а затем ты будешь зрить внутренний мир как само собой разумеющееся.
- Как дети, - с понимающим видом сказал Дун.
- Да, - ответил я. - Это и есть детство внутри.
- Но ведь мы знаем анатомию внутренних органов и физиологию, - сказал Дун.
- Разве ты не догадался, что то было по-прежнему внешнее знание? - удивился я. - Внутреннее знание еще не созрело. Там, сначала, непосредственное детское восприятие. Кто полезет внутрь с внешним знанием, тот ничего не получит. Наконец, ты получишь внутреннее наблюдение за энергетическими связями, сменой состояний, внутренними планетами и звездами. Так начнет формироваться биоэнергетический интеллект и совершенно иное знание. Оно не имеет общего с внешним знанием, поэтому у второго сознания рождаются соответствующие органы восприятия. Когда это знание созреет, то на уровне этой зрелости ты можешь действовать. Внутренний мир ты можешь готовить в любых состояниях энергетической связи. Если мозаику выбранных тобой энергетических связей развернуть во внешнем мире, то она непременно там найдет свое. С большим риском этот метод можно использовать и в одной жизни. Можно существовать одновременно в нескольких вариантах себя во внешнем мире.
- Как это? - удивился Дун.
- Это хоть и выглядит сказочно, но на деле чрезвычайно просто. Внешнее сознание и так уже имеет дело только со своим. Все в нем его части. Его частью является и небо, и олень, и человек, и все без исключе-ния, что попадает в сознание. Если ты это понял, то скажешь: "Но каждая часть имеет свою самостоятель-ность." Например, ты смотришь на меня и на дедушку, как на самостоятельные существа, то есть на части твоего сознания. Твое сознание еще раньше определило нас по нашим свойствам. Но давай сменим точку зрения. С позиций сознания в нас оно нашло свои собственные характеристики. Других оно не имеет. Но вот появилось второе сознание. У него есть внутренние связи, то есть второго Космоса. Их мозаика также реальна и она обязательно найдет себя в первом сознании, то есть во внешнем мире. Так можно пребы-вать в своем другом теле. Это теперь не части первого сознания, как было раньше, а заполненные части. Так я знаю свойства животных, то есть их язык, птиц, людей не по внешним отношениями проявлениям, а по внутренним. Это значительно вернее, так как обыденные люди сами не ведают, что творят и приписы-вают свои же непроявленные свойства то учителям, то Богу, то внеземным сущностям. Это позволяло мне играть со змеями, управлять коровами, птицами, деревьями, растениями. Здесь нет тайны. Все это, с одной стороны, части с их свойствами как и у всех, а, с другой стороны, заполненные части через второе созна-ние. Следовательно, каждый из этих объектов это вариант моего видоизмененного я.
Дун смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Такого он не слышал даже от посвященных. Но я гово-рил скорее для дедушки в надежде, что он мне укажет, где скрылись от человеческого глаза посвященные. Но дедушка был непоколебим. Было видно, что он верит мне, что он восхищается этим, что подобным мало кто владеет, а быть может, вообще никто. Но был дан, по всей видимости, обет.
Я ждал, когда Дун задаст еще один вопрос: "Почему я не управляю им, Дуном, или, скажем, дедушкой?" Это характерный вопрос для обыденного сознания. На этом вопросе спотыкались древнейшие и мудрейшие. Например, не понимая как это Бог-Кришна живет обыденную человеческую жизнь и в то же время управля-ет мирами? Как он, Бог, находится в течении обыденных, случайных событий? Как он живет обыденными, человеческими проявлениями? Долго, наверное, мучались и назвали это Играми Кришны. Точно также об-ращались фарисеи к Иисусу Христу. Они бы может быть и поверили, что он Бог, но он по всем свойствам - такой же как они: и слабнет от ударов, и колени подкашиваются под тяжестью креста. "Какой же он Бог? - говорят они. - Если сам себя спасти не может? А еще собрался спасать нас!"
Но Дун молчал. Для него были темы неприкосновенные благодаря укладу рода. Я же радовался тому, что для меня все темы открыты, а скрывать свои свойства я научился еще с детства. Мои страдания от того, что я не такой как все, научили меня многому. С одной стороны, я научился контактности такой, когда не как Я, а как тот, с кем я разговариваю. С другой стороны, я мечтал и меня тянуло к своему. Я его угнетал и вся-чески скрывал, но внутренняя сила побуждала к тому, чтобы удовлетворить любопытство: были ли на Зем-ле такие же уродливые как я. Теперь настало время, когда я научился владеть тем, чем владеют другие и значительно лучше, чем они, я стал искать своих. Теперь я понимаю, что это крупицы как звезды на небе в общей истории человечества. Себя я считал никем. Все равно, как бы я себя не определял, это будет част-ное определение моего же сознания. Непоследовательность и энергетическую путаницу я видел во всех почти Учениях. Это еще больше разжигало у меня любопытство, потому что это так все просто.
* * *
Утро следующего дня встретило нас петухами, свежим ветерком и розовыми щеками снежных гор. В селе мычали коровы, стучали ведрами.
"Табун коров выгоняют на пастбища," - подумал я, улыбаясь розовому восходу. Абдыбай уже топал по росе и восхищался приятностью того чувства, которое исходило из земли как он считал. На самом деле, эта энергетическая поляризация двухсторонняя. Будет условие в теле, будет энергия в земле. Будет тело за-блокировано костлявостью и суетой или даже скепсисом, не будет энергии в земле. Эдик хорошо освежил себя ледяной водой из колодца и разминался в движениях боевых искусств. Движения он исполнял красиво и четко.
- Зря ты машешь впустую руками и дрыгаешь ногами, - сказал я ему. - Без энергии все это смехотворно.
- Ну синяк под глазом посажу с первого же удара, - ответил Эдик.
- У тебя впереди жизнь, большая жизнь, а не большая толпа нескончаемых врагов, - сказал я. - Если бы ты готовился к жизни, а не к случайной встрече с врагом, то бы думал не как синяк поставить, а как одним дви-жением его убрать. Неужели тебя не убедило, что Чи - это жизнь. Владея Чи, ты выживешь в любых усло-виях. Почему ты решил, что трудные условия - это пьяный мужик с увесистыми кулаками?
- Для обучения древним искусствам и Чи нужен Учитель, - сказал Эдик.
Дун смотрел на него широко раскрытыми глазами, ничего не понимая. Он еще раз посмотрел на меня, а затем на Эдика и ушел.
Дедушка вышел как всегда бодрый, с легкой походкой. Он позвал нас завтракать. Внучка уже накрыла стол на свежем воздухе. Молоко отдавало парным ароматом, овощи были покрыты капельками воды и сияли свежестью. Завтрак закончился и мы решили погулять по селу, а может быть, пойти в горы. Мы прошли че-рез речку на краю селения. Я любовался россыпью диких ромашек на речной гальке как вдруг что-то от-слоилось от того берега и перелетело на этот. Я успел заметить, что это Дун, совершающий сальто в воз-духе над речк...
Продолжение на следующей странцие...