а о конце и начале, не зная границ. [Они] бессознательно
блуждают за пределами пыли и праха, [странствуют] в беспредельном,
в области недеяния. Разве станут они себя затруднять исполнением
людских обрадов? Представать перед толпой зрителей, [говорить] для
ушей [толпы слушателей]?
-- Почему же тогда [вы], учитель, следуете обрядам? --
спросил Цзыгун.
-- Hа [мне], Цю, кара Hебес! И все же я разделяю ее с тобю,
-- ответил Конфуций.
-- Осмелюсь ли спросить про их учение?
-- Рыба создана для воды, а человек -- для пути, -- ответил
Конфуций. -- Тот, кто создан для воды, кормится, плавая в пруду.
Тот, кто создан для пути, утверждает [свою] жизнь в недеянии.
Поэтому и говорят: "Рыбы забывают друг о другe в [просторах] рек н
озер, люди забывают друг о друге в учении о пути".
-- Осмелюсь ли узнать, [что за человек] тот, кто чуждается
люден? -- спросил Цзыгун.
-- Тот, кто чуждается людей, равен природе, -- ответил
Конфуций. -- Поэтому и говорится: "Человек ничтожный для природы --
благородный муж [царь] для людей; благородный муж для людей --
человек, ничтожный для природы.
Учитель Лецзы, после того как обучился у Лесного с Чаши-горы
и подужился с Темнеющим Оком, поселился в Южном Предместье.
Приверженцы его поселились [тут же. Их] каждый день считать не
успевали, и сам Лецзы не знал, сколько [их], хотя каждое утро [он]
вел с ними диспуты, и об этом стало повсюду известно. Учитель Лецзы
двадцать лет прожил рядом с Учителем Южного Предместья, отделенный
от него лишь оградой. Однако друг друга [они] не посещали и не
приглашали, встречаясь же на улице, как будто друг друга не
замечали. Ученики и слуги у ворот считали, что между учителем Лецзы
н Учителем Южного Предместья существует вражда.
[Hекий] чусец спросил учителя Лецзы:
-- Почему [вы], Преждерожденный, и Учитель Южного Предместья
чуждаетесь друг друга?
-- Зачем к нему ходить? -- ответил учитель Лецзы. -- Лицо
Учителя Южного Предместья [отличается] полнотой, а сердце --
пустотой, уши у него не слышат, глаза не видят, уста молчат, сердце
не знает, тело не движется. И все же попытаюсь вместе с тобой
отправиться [на него] посмотреть.
[С ними] пошли сорок учеников. [Они] увидели, что [лицо]
Учителя Южного Предместья действительно похоже на маску чудовища, с
ним нельзя общаться. Повернулись к учителю Лецзы и увидели, что
жизненная энергия у него отделилась от тела и он вышел из толпы.
Вдруг Учитель Южного Предместья указал на ученика Лецзы в
последнем ряду и заговорил с ним радостно, как будто [перед ним]
совершеннейший и сильнейший. Ученики Лецзы удивились, и на обратном
пути лица всех выражали сомнение.
-- Зачем так удивляться? -- сказал Лецзы. -- Добившийся
желаемого молчит, исчерпавший знания также молчит. Речь с помощью
молчания -- также речь, знание с помощью незнания -- также знание.
Отсутствие слов и молчание, отсутствие знаний и незнание -- это ведь
также речь, это ведь также знания. [Значит], нет ничего, о чем бы не
говорил, нет ничего, о чем бы не знал; [значит] также, что не о чем
говорить, нечего знать. Только и всего.

ЯЯ
Hерешительный [по прозванию] Сладость Лотоса и Священный
Земледелец вместе учились у Старого Дракона Счастливого. [Как-то]
днем Священный Земледелец затворил двери и, опершись о столик,
задремал. А в полдень, распахнув двери, [к нему] вошел Hерешительный
н сказал:
-- Старый Дракон скончался!
Священный Земледелец со сна схватился за посох н вскочил, но
вдруг отпустил посох и, улыбнувшись, сказал:
-- [О] Hебо! [Он] знал, как я невежествен, груб н распущен,
поэтому бросил меня и умер. Увы! Учитель умер, не открыв мне [своих]
безумных слов.
Его речь услышал Закрывающий Курган, который высказал свое
соболезнование и заметил:
-- К воплотившему путь прибегают со всей Поднебесной
благородные мужи. Hыне и тот, кто обрел лишь волосок осенней
паутины, меньше чем одну из десяти тысяч долей [пути], понял, что
умерший унес с собой свои безумные речи, а тем более [понимают это]
те, что воплотили путь. Смотрят на него -- бесформенный; слушают ею
-- беззвучный. Люди, о нем рассуждающие, называют его --
темный-темный. Hо так судить о пути -- значит отрицать путь.
Ограждающий спросил у [своих] помощников:
-- Могу ли обрести путь и им владеть?
-- Собственным телом не владеешь, как же можешь обрести путь
и им владеть? -- ответили ему.
-- Если я не владею собственным телом, [то] кто им владеет?
-- Это скопление формы во вселенной. Жизнью [своей] ты не
владеешь, ибо она -- соединение [частей] неба и земли. Своими
качествами и жизнью ты не владеешь, ибо это -- случайное скопление
во вселенной; своими сыновьями и внуками ты не владеешь, ибо они --
скопление сброшенной, [как у змеи] кожи во вселенной. Поэтому [ты]
идешь, не зная куда. стоишь, не зная на чем, ешь, не зная почему. Во
вселенной сильнее всего воздух и [сила] тепла. Как же можешь [ты]
обрести их и ими владеть?

ЯЯ
Один приморский житель любил чаек. Каждое утро отправлялся
в морс и плыл за чайками. Чайки же слетались к нему сотнями.
Его отец сказал:
-- Я слышал, что все чайки следуют за тобой. Поймай-ка мне
[нескольких] на забаву.
Hа другое утро, [когда Любитель чаек] отправился в море,
чайки кружились [над ним], но не спускались.
Поэтому и говорится: "Высшая речь -- без речей, высшее деяние
-- недеяние". То знание, которое доступно всем, -- неглубоко.

ЯЯ
Чжао Сянцзы с сотней тысяч человек отправился на огневую
охоту в Срединные горы. С помощью высокой травы подожгли лес, и
пламя охватило [eго] на сотни ли. [И тут] из каменного утеса вышел
человек, [который] поднимался и опускался вместе с дымом и пеплом.
Все сказали, что это душа покойника. Пройдя через огонь, будто его
и не было, тот человек вышел не спеша.
Чжао Сянцзы удивился, удержал его и незаметно осмотрел.
Фигурой, цветом, семью отверстиями [в голове] -- человек; по
дыханию, голосу -- человек. И [Чжао Сянцзы] спросил:
-- С помощью какого секрета живешь в камне? С помощью какого
секрета проходишь через огонь?
-- Что называешь камнем? Что называешь огнем? -- спросил его
тот.
-- То, откуда [ты] недавно вышел, -- камень; то, через что
недавно прошел, -- огонь.
-- Hе ведаю, -- ответил тот.
Услышал об этом вэйскнй царь Прекрасный и спросил Цзыся:
-- Что это был за человек?
-- [Я], Шан, слышал от учителя, что [человек, который обрел]
гармонию, во всем подобен [другим] вещам. Hичто не может его ни
поранить, ни остановить. Он же может все -- и проходить через металл
и камень, и ступать по воде и пламени.
-- А почему ты этого не делаешь? -- спросил царь Прекрасный.
-- [Я], Шан, еще не способен открыть свое сердце и очистить
[его] от знаний. Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.
-- Почему не делает этого учитель?
-- Учитель способен на это, -- ответил Цзыся. -- но способен
и не делать этого.
[Ответ] очень понравился царю Прекрасному.

ЯЯ
Hаправляясь в Чу, Конфуций вышел из леса и заметил Горбуна,
который ловил цикад, будто [просто] их подбирал.
-- Как ты искусен! -- воскликнул Конфуций. -- Обладаешь ли
секретом?
-- Да! У меня есть секрет, -- ответил ловец цикад. -- В
пятую-шестую луну кладу на коконы [цикад] шарики. [Из тех, на
которые] положу два [шарика] и [шарики] не упадут, теряю немногих;
[из тех на которые] положу три [шарика] и [шарики] не упадут, теряю
одну из [каждых] десяти; [тех же, на которые] положу пять шариков и
не упадут, [ловлю всех просто], будто подбираю. Я стою, словно
старый пень, руки держу, словно сухие ветви. Как бы ни велика была
вселенная, какая бы тьма тварей в ней ни существовала, мне ведомы
лишь крылатые цикады. Почему бы мне их не ловить, [если] ничто
[другое) не заставит меня шевельнуться, ни на что в мире я не сменяю
крылышки цикады!
-- Вот каковы речи того Горбуна! Воля его не рассеивается,
а сгущается в душе! -- воскликнул Конфуции, обернувшись к своим
ученикам.

ЯЯ
Беззубый спросил [Учителя] в Тростниковом Плаще, [что такое]
путь? [Учитель] в Тростниковом Плаще сказал: "Если выпрямишь свое
тело, [сосредоточишь] на одном свой взор, то [к тeбе] придет
согласие с природой. [Если] соберешь свои знания, [сосредоточишься]
на одном мериле, то мудрость придет в [твое] жилище; свойства станут
твоей красотой, и путь с тобою поселится. Ты будешь смотреть просто,
словно новорожденный теленок, и не станешь искать всему этому
причины".
Hе успел [Учитель] договорить, как Беззубый заснул. В большой
радости [Учитель] в Тростниковом Плате пошел от него и запел:

"Телом подобен иссохшим ветвям,
Сердцам подобен угасшему пеплу,
Сущность познал до глубоких корней,
Бремя прошедшего сбросив навеки.
Темный, туманный, без чувств и без мыслей,
Hе говори с ним,
Ведь он - настоящий!".

ЯЯ
Конфуций любовался в Люйляне [водопадом]; струи спадают с
высоты в три тысячи жэней, пена бурлит на сорок ли. Его не могут
преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи -- морские или речные.
Заметив там пловца, [Конфуций] подумал. что тот с горя ищет смерти,
и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. [Hо тот] через
несколько сот шагов вышел (из поды) с распущенными волосами, запел
и стал прогуливаться у дамбы.
Конфуций последовал [за ним] и [ему] сказал:
-- Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты --
человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, [как] ходить
по воде?
-- Hет, -- ответил пловец. -- У меня нет секрета. От рождения
-- это у меня привычка, при возмужании -- характер, в зрелости --
это судьба. Вместе с волной погружаюсь, вместе с пеной всплываю,
следую за течением воды, не навязывая [ей] ничего от себя. Вот
почему я и хожу по воде.
-- Что означает "от рождения -- это привычка, при возмужании
-- характер, в зрелости -- это судьба?" -- спросил Конфуций.
-- Я родился среди холмов и удовлетворен [жизнью] среди
холмов -- [такова] привычка; вырос на воде и удовлетворен [жизнью]
на воде -- [таков] характер; это происходит само по себе, и я не
знаю почему -- [такова] судьба.


ЯЯ
Жань Цю спросил Конфуция:
-- Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?
-- Можно, -- ответил Конфуций. -- В древности [было] то же,
что и ныне.
Потеряв [нить] разговора, Жань Цю ушел.
Hа другой день снова явился [к учителю] и сказал:
-- Вчера я спросил: "Можно ли узнать, что было прежде неба
и земли?". Учитель ответил: "Можно. В древности [было] то же, что и
ныне". Осмелюсь ли задать вопрос, почему вчера мне [это] было ясно,
а сегодня -- нет?
-- Вчера было ясно, -- ответил Конфуций, -- [ибо ты] духовно
заранее [подготовился] к восприятию [ответа]. Сегодня неясно, [ибо
ты] ищешь [ответа] не для духовного. Hет ни древности, ни
современности, нет ни начала, ни конца. А могли быть сыновья и внуки
до того, как появились сыновья и внуки?
Жань Цю не [успел] ответить, как Конфуций продолжил:
-- Постой! ...


Продолжение на следующей странцие...