- видел? Ты мне на пальцах можешь показать счет другого измерения?
- Да, папа.
Он поднял передо мной свою маленькую ручку со сжатыми в кулачок пальчиками и стал показывать. Сначала он разжал один пальчик и произнес: "Мама". Разжал второй пальчик: "Прибавить - папа, получился - я", - и разжал третий пальчик. - "Вот получилось три пальчика, чтобы осталось только два, один убрать нужно. Но мне не хочется убирать никакой из этих пальчиков. Мне хочется, чтобы их больше было, в живом измерении это возможно".
И мне тоже не захотелось, чтобы был убран один из трех пальчиков. Пусть уж лучше существует это другое - живое измерение, как он говорит. И пусть увеличивает счет. Ну это надо же! Один плюс один получается - три. Необычно как-то. И все же самой непонятной для меня оставалась таежная книга с живыми буквами.
Сделаю счастливой девочку-вселенную
Я смотрел на своего маленького сына, умеющего читать необычную и, наверное, самую живую книгу в мире, открывшего ее мне. Я понимал, чтобы прочитать ее всю, нужно очень много времени. К тому же нужно знать названия всех растений. Но почему-то было приятно на душе уже оттого, что существует она - эта книга, с весёлыми и разными буквами, по выражению сына. И он будет её читать. А что потом? Когда вырастет? Он сказал: "Буду как ты, папа". Значит, пойдёт в наш мир. В мир, где войны, наркотики, бандитизм и отравленная вода. Для чего ему идти туда? А он ведь собрался. Он собрался пойти в наш мир, когда вырастет, и сделать что-то хорошее. Интересно что? Я спросил:
- Володя, ты, когда вырастешь, какое дело или занятие для себя будешь считать главным?
- Мама Анастасия говорила мне. Самым первым важным, когда вырасту... Мне необходимо сделать счастливой одну девочку-вселенную.
- Кого? Какую это Вселенную или девочку?
- Каждая девочка, живущая на Земле, - это подобие Вселенной. Я сначала этого не понимал. Потом читал, читал книгу и понял. Каждая девочка похожа на Вселенную. В каждой девочке есть все энергии вселенские. Девочки-вселенные должны быть счастливыми. И я одну из них должен обязательно сделать счастливой.
- И каким образом ты собираешься осуществить свой замысел, когда подрастешь?
- Я пойду туда, где живёт много людей, и найду её.
- Кого?
- Девочку.
- Она будет, конечно же, необыкновенно красивой? - Наверное. А может быть, она будет немножко грустной, и не все люди будут считать её красивой. Может быть, она будет болеть. Там, где ты живёшь, папа, много людей болеют от нежизненных условий.
- Зачем тебе не самая красивая и не совсем здоровая девочка?
- Так я же, папа, и должен сделать самой красивой, здоровой и счастливой свою девочку-вселенную.
- Но как? Хотя к тому времени, когда ты подрастёшь, наверное, научишься делать счастливым другого человека - свою девочку. Но ты не всё ещё знаешь, Володя, о том мире, в котором я живу. Может... ведь и так получиться, что выбранная тобою девочка вообще не захочет с тобой разговаривать. Ты знаешь, на кого обращают внимание современные девочки? Не знаешь. А я тебе скажу. Красивые и не очень, больные и здоровые - они обращают внимание прежде всего на тех, у кого много денег, машина, на тех, кто хорошо одевается и имеет положение в обществе. Не все, конечно, но большинство из них такие. А где ты возьмёшь много денег?
- Много - это сколько, папа?
- Ну к примеру, скажем, хотя бы миллион. И лучше в долларах. Ты знаешь денежные единицы?
- О бумажках разных и монетках, которые люди любят, мне мама Анастасия рассказывала. Она говорила, что за них люди одежду, еду и разные вещи отдают.
- Отдают. А где их берут, знаешь? Чтобы получить эти монетки, надо работать где-то. Нет, просто работать недостаточно, чтобы много... Надо бизнесом заниматься или изобрести что-то. Вот ты, например, Володя, можешь изобрести что-то нужное людям, ну то, чего им очень не хватает?
- А какого изобретения людям больше всего не хватает, папа?
- Какого? Да многих. Кризис энергетический, например, во многих регионах наступает. Электроэнергии не хватает. Атомные электростанции строить не хотят: опасные они, потому что взрываются. И без них обойтись не могут.
- Атомные? От которых радиация людей и растения убивает?
- Ты знаешь о радиации?
- Да, она же повсюду. Это энергия. Она хорошая. Нужная. Только её нельзя собирать в большом количестве в одном месте. Дедушка научил меня управлять радиацией. Только об этом рассказывать нельзя, некоторые люди хорошую радиацию в оружие превращают, чтобы других людей убивать.
- Да. Лучше не рассказывать. Похоже, ты действительно сможешь что-нибудь изобрести и заработать для своей девочки много денег.
- Наверное, смогу. Но деньги счастливым человека не делают.
- Что же, по-твоему, делает человека счастливым?
- Пространство, которое он сам создаёт.
Я представил, как мой маленький сын станет юношей. Наивный, пусть знающий множество необычных вещей, разных явлений. Умеющий обращаться даже с радиацией, но всё равно наивный по отношению к хитросплетениям нашей жизни, пойдет искать свою девочку, чтобы сделать её счастливой. Он будет стараться внешне не выделяться среди остальных людей. Так всегда делала Анастасия, когда выходила к людям из тайги. Он будет стараться не отличаться и всё равно не сможет быть до конца таким, как все. Он готовится, он вбирает в себя колоссальные знания, старается стать здоровым физически и всё ради какой-то одной девочки. Я считал, что Анастасия готовит сына к большим свершениям и для этого передаёт ему свои знания, способности. А тут получается, что главное дело жизни мужчины - сделать счастливой всего одну женщину. Сын убеждён, что каждая женщина является подобием целой Вселенной. Неужели это действительно так? Необычная философия, но как бы то ни было, мой сын убеждён в этом, и он будет считать одним из главных дел в своей жизни сделать счастливой всего одну девушку, которую он и не знает, к тому же. Может, она ещё и не родилась. Может, уже ползает или едва делает первые шажки. А может, никакая девушка и не захочет или, вернее, не сможет полюбить его?
Сначала, когда он исполнит её желание и принесёт ей деньги, она, может, и сделает вид, что любит. О, сколько их, таких женщин, в нашем мире! За старика даже готовы выскочить замуж ради денег. Они-то научились любовь изображать.
Мой сын подрастёт, встретит такую, будет выполнять её желания, она будет говорить, что любит его, но что произойдет с ним, когда он начнёт говорить о необходимости создавать пространство Любви, сажать сад... Посмеется? Посчитает ненормальным или поймёт? Может, поймёт Но может... Нет, лучше предупредить его о худшем:
- Понимаешь, Володя, когда ты найдёшь эту девочку и тебе удастся сделать её здоровой и очень красивой, самой красивой, как ты говоришь, может произойти то, чего ты совсем не знаешь. Самые красивые девушки в нашем мире стремятся стать манекенщицами, актрисами, в шоу-бизнес уйти. Им нравится, когда все мужчины вокруг им комплименты говорят. Ну представь, она захочет на публике королевой блистать, а ты ей начнёшь предлагать пространство Любви создавать. Она, может, и выслушает тебя, да и только. Уйдёт от тебя туда, где много огней, комплиментов и аплодисментов, а тебе ещё, чего доброго, ребёнка оставит, что станешь делать ты тогда?
Володя, не задумываясь, ответил:
- Тогда я буду строить пространство один. Сначала один, потом с ребёночком, которого она оставит, мы будем сохранять в этом пространстве Любовь.
- Для кого сохранять?
- Для себя, папа, и для девочки, которая, как ты говоришь, уйдёт к искусственным огням.
- Так зачем же тебе для неё именно готовить или сохранять пространство Любви? Вот видишь, как ты в этих вопросах наивен. Нужно будет другую искать. И быть осторожнее в следующий раз.
- Если другую, тогда кто же сделает счастливой девочку, которая ушла?
- Да пусть кто хочет, тот и делает, тебе-то зачем о ней себе голову ломать? Ушла она, и всё тут.
- Она вернётся. И увидит прекрасный лес, сад. Я сделаю так, что все звери будут подчиняться и служить ей. Все и всё в этом пространстве будут искренне любить её. Она, наверное, уставшая вернётся. Умоется чистой водой, отдохнёт. Станет ещё красивее и не захочет больше покидать своё пространство Любви. Наше пространство. Она станет счастливой. И звёзды над ней будут ярче и счастливее. Но если бы ты, папа, не задумал, не произвёл мыслью своей такой ситуации, что она должна уйти, она не ушла бы.
- Я? Я произвел?
- Да, папа. Ведь это же ты так сказал. Твоя мысль. Человек творит своею мыслью разные ситуации, и ты вот сотворил.
- Но ты, твоя мысль, разве она не может изменить ситуацию? Перебороть мою. Ты же говорил, она быстрая, как у Анастасии почти.
- Может перебороть. - Так перебори.
- Я не хочу, чтобы моя мысль с твоей боролась, папа. Буду выход другой искать.
Как преодолеть барьер?
Я больше не мог говорить со своим сыном. Все мои слова он автоматически проверяет своим представлением, которое с лёгкостью определяет правду и ложь. Даже выводы историков, изложенные в учебнике, опроверг. Никак не получалось превосходства отца над сыном, разговор не придавал мне большего авторитета, а, наверное, разрушал тот авторитет, который был, благодаря Анастасии. И ещё, его странная уверенность в силе мысли пугала и отдаляла меня от него. Мы разные. Контакта с ребёнком, как у отца с сыном, не получалось. Я не чувствовал в нём родного сына. Он для меня вообще иным существом казался. Мы молчали. И тут я вспомнил слова Анастасии: "С детьми нужно быть обязательно искренним и правдивым". Меня даже злость взяла от безвыходности положения: "Значит, искренним? Правдивым?". Я старался, а что получилось? Да если быть до конца искренним и правдивым... Вообще, в данной ситуации и не такое можно сказать. И я сказал, выпалил на одном дыхании:
- Володя, если искренне всё говорить, то у нас с тобой не получается разговора, как у отца с сыном. Мы разные. Понятия, информация, знания у нас разные. Я не чувствую тебя своим сыном. Я даже боюсь к тебе прикоснуться. В нашем мире своего ребёнка можно и приласкать просто так, и даже наказать, побить можно за провинность. А я и помыслить такого по отношению к тебе не могу. Между нами барьер непреодолимый.
Я замолчал. Сижу, молчу, не знаю, что и как говорить дальше. Сижу и смотрю на задумавшегося своего маленького, со странноватым мышлением, сына.
Повернув ко мне свою кудрявую головку, он снова заговорил со мной первым, но в этот раз я почувствовал нотки грусти в его голосе:
- Между мной и тобой, папа, какой-то барьер? Тебе тяжело воспринимать меня своим сыном родным? Ты долго бываешь там, в другом мире, где всё немножко не так, как здесь. Я знаю, папа, там бьют иногда родители своих детей... Там всё немножко по-другому. Я подумал, папа... я сейчас...
Он быстро встал, побежал, затем вернулся, неся в руках ветку с сухими иголками, и протянул её мне:
- Возьми, папа, эту веточку и побей меня ею. Как бьют детей своих родители в том, другом мире, в котором ты так долго бываешь.
- Побить? Тебя? Зачем? Это ты что же ещё выдумал? - Я знаю, папа, там, в том мире, где тебе приходится так долго бывать, бьют родители только родных своих детей. Я твой сын родной, папа. Ты побей меня, чтобы почувствовать себя папой моим родным. Может, так тебе легче будет почувствовать. Только по этой ручке не бей и по ножке этой, не чувствует эта ручка боли и ножка не почувствует, они онемевшие ещё немножко. А всё остальное на теле почувствует боль. Только я заплакать, наверное, не смогу, как дети плачут. Я ещё ни разу не плакал.
- Бред! Полный бред! Никто и никогда, даже в том, как ты говоришь, мире не бьёт детей просто так. Ну наказывают иногда, отшлёпают слегка. Но это только в том случае, когда не слушают дети родителей своих, делают не то, что нужно.
- Да, конечно, папа. Когда родители считают, что дети неправильно поступили.
- Вот именно.
- Так ты, папа, и посчитай какой-нибудь мой поступок неправильным.
- Что значит, посчитай? Когда поступок неправильный, всем ясно, что он неправильный, а не то, что захотелось посчитать неправильным и посчитал. Всем должна быть понятна неправильность....
Продолжение на следующей странцие...
