и когда то другие". А почему, - мы детерминированные устройства. Устройство человека одно и то же. Различия конечно есть, но в основе у всех одно и то же. И классическая йога к этой основе человека подводит. А все эти новомодные течения, техники, - они не выведут нас на эту глубинную основу. Тогда встает вопрос: зачем они? Йога - это управление естественными процессами: мы можем создавать условия для того, чтобы они смещались сами. Это - управление спонтанностью, выход на спонтанность. Воля не имеет к этому никакого отношения. Есть вещи, которые мы не можем взять волей. Если мы хотим, например, из одной исходной точки попасть в другую, то волевым усилием это не всегда удастся сделать. Но, если мы создадим соответствующие условия, то процессы в организме сами "поползут" и когда-то мы окажемся в этой точке. Но, сами по себе! Это происходит очень и очень медленно. Как пример с дыханием: нужно создать условия и без насилия ожидать: когда-нибудь мы придем, например, к ритму, как у того ребенка - одно дыхание в три минуты. Но, если пытаться делать это силой - можно сдохнуть. И так во всем, - вот это йога!
В: Опять же, если возвратиться к вашей книге. На мой взгляд, там есть некое ограничение. Вот вы пишете: есть утренняя практика, вечерняя практика, а между ними - обычная жизнь.
В.Б.: Да, это принципиально.
В: То есть, грубо говоря, - самадхи возможно переживать только на коврике. И вот этого самого "я - свидетеля" по-вашему, в обычную жизнь не "перетащить"?
В.Б.: Я думаю, что и не надо. Дело вот в чем: мы не можем жить в заказанном режиме. Больше того, - я работал с людьми. Которые гиперчувствительны. Вообще, когда ты занимаешься йогой - чувствительность растет. И если "протаскивать" в обычную жизнь то восприятие, которое возникает на коврике, то бывает так. что человеку становится очень плохо. Так что когда у меня практика закончилась, я выхожу в эту жизнь в состоянии, которое для этой жизни является наиболее подходящим. Когда возникает ситуация, где мне нужно какими-то состояниями воспользоваться, - я ими пользуюсь, но так просто - это не нужно. Или, допустим, когда я работаю с литературой, с людьми... Вот, например, семинар, человек на сто. И мне нужно, чтобы люди были максимально восприимчивы. Для этого я должен себя привести себя в столь энергичное состояние, настолько подключить эмоции, чтобы это достало до всех. У некоторых, тех, которые находятся в первых рядах начинает болеть голова, - они не выдерживают этого потенциала. Это все регулируется далее, регулируется само, по мене установления все более глубокой коммуникации с группой.
В: Я имел в виду несколько иное. Того самого "я - свидетеля", о котором мы говорили чуть раньше. Так вот, выходя, после утренней или вечерней практики с коврика, вы его "теряете"?
В.Б.: Я его "сворачиваю". Режимы меняются совершенно четко. Эти режимы нельзя путать. Метафора здесь будет такая: вот вы хотите накачать силу и тренируетесь с гирей. Вот вы дома потренировались, а потом пошли куда-то, - едете в троллейбусе, в метро, - и все с гирей. Это, примерно, то же самое. Вы сделали что-то и, благодаря этому, что-то в вас изменилось. И эти способности, эти измененные состояния - они уже с вами в потенциальном, свернутом виде, где бы вы не были. Происходит что-то, где необходимо чем-то воспользоваться: начальник на вас кричит, жена достала и тому подобное, - вы тогда и пользуетесь необходимым, уже заранее наработанным режимом.
В: То есть, есть некоторая дискретность...
В.Б.: Да. Шаг одной ногой, затем шаг другой... Эти режимы (режим практики и режим обычной жизни) являются взаимоподдерживающими. И только тогда возможен какой-то прогресс. Что такое самосовершенствование? - Это когда совершенствование происходит само по себе, а я просто создаю для этого условия. И когда идет этот дискретный процесс то что происходит? -Я на коврике что-то сделал, - с моей структурой что-то изменилось и, когда я встал с коврика, - я уже чуть-чуть другой, чем до занятия. Я в этом состоянии могу обеспечить еще лучшие условия себе в обычной жизни и, в еще лучшем состоянии прийти к следующей практике. Поднялся немного здесь, - затем поднялся немного и там. И, постепенно на горизонте появляются те смыслы, которых раньше не было. Вот так и работает эта взаимоподдерживающая структура практики и обычной жизни. Но, эти режимы, повторяю, не смешиваются.
В: Если брать тогда такого рода переживания, которые я бы назвал не эмоциональными, а смысловыми, что ли... Они отличаются необычайной глубиной, при неярком эмоциональном оформлении. Некое внутреннее знание, постижение, в котором все сразу не ментально, а как-то иначе ясно, - ясно настолько, что не возникает вопросов... Состояния, в которых нет двойственности... Так они тоже для вас возможны только на коврике?
В.Б.: Мы не об этом говорим. Когда я достаточно долго уже прозанимался, то начали появляться какие-то "прострелы" во время практики, - в виде ответов на вопросы, которых не задаешь и тому подобные. В обычной жизни я делаю обычно так: если есть какой-то вопрос, - его можно решить по-разному. Его можно решить логикой. Если логикой он не берется, то я этот вопрос формулирую, а потом забываю. В пределах недели я получаю ответ. Это может случиться где угодно, - в метро сел, расслабился, - пришло!
В: В связи с этим расскажу вам такую забавную историю. Я приехал сюда, в Москву, чтобы встретиться с несколькими людьми. Перед отъездом я почти со всеми из них договорился о встрече по телефону. С вами я очень хотел встретиться уже давно, но никаких координат не знал. Мало того, те люди, которых я спрашивал, тоже ничего не могли ответить. Я почти отчаялся и приготовился к тому, что встречу с вами придется отложить, пока я не выясню, как вас найти. И что же? В последний вечер перед отъездом мне звонит одна моя старая знакомая. Звонит с каким-то пустяковым вопросом. Она не звонила мне уже больше года, да и вопрос, с которым она обратилась, был настолько пустяковым, что я удивился, - зачем же она звонит? Очевидно было, что она сама не понимала, почему набрала мой номер. И тогда я ее спрашиваю: - "А не слышала ли ты о таком Викторе Бойко?", - "Да, - говорит, - слышала", - "А может быть, ты и координаты его знаешь?", - и она дает мне ваш телефон. То есть она, фактически, позвонила мне для того, чтобы передать ваш телефон, сама того не зная. Другого смысла в ее звонке не было. А мне было очень нужно!
В.Б.: Нормально. Совершенно верно, - так все и сцепляется. Когда практикующему человеку что-то действительно нужно - оно появляется. Это не относится к каким-то личностным желаниям, с ними такое не проходит. Но, появляется именно то, что необходимо, в чем есть глубокая, сущностная потребность.
В: Мне важно еще, чтобы прозвучала ваша позиция относительно расслабленности и здоровья. Это важно для меня потому, что многие из героев первого тома шли на прорыв, - они прорывались к чему-то, но, отнюдь не расслабленно, при этом многое теряя, в том числе и здоровье... И у многих ищущих людей сейчас уже даже сформирован некий образ Пути, как непрерывного напряжения и преодоления.
В.Б.: Сейчас я расскажу, в чем тут причина. Когда я был в Калифорнии, я познакомился там с несколькими социологами. Там вообще мощный очаг, центр социологических, да и многих других исследований. И они наблюдали наших эмигрантов второй и третьей волны. Выяснилось следующее: если взять коренного американца и поставить его в ситуацию жесткого и неожиданного конфликта, то американец пытается до последнего момента договориться, чтобы избежать любых резких последствий. Если ему это удается, - он чувствует себя великолепно. Наши люди в тех же условиях стараются любой ценой подавить оппонента. Любой ценой. И если подавят, тогда чувствуют себя хорошо. Это, конечно, статистика, есть исключения с обеих сторон, но все же... Так вот эта "программа" работает у русского человека в самых разных ситуациях и при решении различных задач.
Лично у меня не было особых проблем с силой и, даже уже к армии я подготовил себя как следует: правой рукой отжимал сто двадцать килограмм, левой - восемьдесят. А это все оказалось ненужным. Эти мышцы потом пришлось растягивать, - это была страшная и длительная работа потом...
И когда я начинал заниматься йогой, - я ведь тоже начинал через усилие, через напряжение. И только по прошествии нескольких лет до меня стало доходить, что это не только не обязательно, но именно это и есть основное препятствие... А как это произошло? - Я тщательно изучил те работы по расслаблению, которые тогда были доступны: "Аутогенную тренировку" Шульца, "Самогипноз" профессора Ромэна из Алма-Аты и еще то, что было... Я стал с этим разбираться, пробовать. И когда у меня впервые получилось глубоко расслабиться, я понял, что тело начинает само "течь" в форму асаны. И доходит до таких пределов, куда никакой силой не согнешься. Наоборот, тебя тормозит само усилие, если ты пытаешься его предпринять. И ниточка этого понимания стала разматываться, приводя меня к тому взгляду на йогу, который у меня есть сейчас и который, кстати, полностью соответствует древнему, классическому пониманию йоги, совершенно позабытому и вытесненному в многочисленных ответвлениях - и старых и, тем более, новомодных. Когда в девяносто первом году мы добрались до сундука с книгами индийского посольства в Москве и Вашман Кумар выдал нам лучшие книги Бихарской Школы йоги, я прочитал буквально свои выводы, написанные почти теми же словами.
Все, что я делаю, происходит без нажима, я делаю это, как факт. Если человек куда-то спешит, то сама ситуация спешки настолько сужает поле зрения, что человек начинает совершать кучу мелких ошибок, что его еще больше задерживает. Когда спешки нет - все идет по-другому и у человека расслабленного есть реальный шанс успеть. Релаксация - вообще центральный момент в практике. Свами Сатьянанда, например, четко пишет, что европейцы настолько не понимают принцип релаксации, что тот уровень, который нужен, для того, чтобы возникли измененные состояния сознания, для них является аномально сильным.
У нас существует некий культ усилия, культура усилия, поэтому даже в йоге большинство идут напролом, через напряжение, через силу... Я думаю, что то основное, что нужно сейчас подавляющему большинству наших людей, - это покой. Покой... А покой, это и есть, собственно, расслабление, снятие ненужных усилий... Это может дать йога.
В: Существуют же, кроме йоги, и другие варианты духовного Пути. Это и суфизм, и дзен, и многое другое. И, например, некоторые последователи Гурджиева, многие из тех, с кем я встречался, работают достаточно жестко. О расслаблении там говорить не всегда приходится. Многие работают на принципах ситуационных практик, когда человек ставится в ситуацию кризиса, в ситуацию сущностного выбора между двумя или несколькими ценностями. В этих случаях с человека снимается всякая шелуха и проявляется главное. Несмотря на жесткость таких Путей, люди, которых я видел, очень эффективны и глубоки. Я встречал людей, достигших реализации подобным образом.
В.Б.: В концлагере с человека тоже быстро шелуха снимается.
В: То, о чем я говорю, отличается от концлагеря, - человек идет на это совершенно осознанно и трезво.
В.Б.: Но, далеко не каждый может подобную практику выдержать. Поэтому, чем хороша, с моей точки зрения, классическая йога? Мы не говорим сейчас о духовности, мы говорим только о том, что подход классической йоги, - совершение действия недействием, - естественный Путь, - такой подход может помочь любому человеку решить тот уровень задач, который ему нужен, начиная от оздоровления и до духовной реализации.
Вообще, я избегаю слова "духовность". Оно слишком затаскано. Как говорил Мераб Мамардашвили, - духовность локализовать нельзя, - она либо есть в человеке, либо ее нет. Возвращаясь к йоге: традиционная йогическая практика позволяет в человеке проявиться многим вещам естественно. Когда идет регенерация, восстановление организма, то устраняются перекосы и дисбаланс. А перекосы и дисбаланс, это то, что вызывает неадекватные реакции, отрицательные эмоции. Возрастае...
Продолжение на следующей странцие...
