м духом, и выглядит он в
точности так, как Дарума (Дарума -- японского прочтение имени
первого патриарха Дзэн-буддизма Бодхидхармы (санскр.), или Дамо
(кит.), который, согласно преданию, прибыл в Китай из Индии в 520
г.н.э.), изображения которого я видел раньше. Когда я впервые
встретил Роси, ему было 76 лет. Это был очень большой человек,
как к прямом, так и в переносном смысле, однако при ходьбе он
испытывал затруднения, поскольку недавно перенес удар. Он спросил
меня, откуда я прибыл, и когда я ответил, что родился в
Канадзаве, он остался доволен и посоветовал мне продолжать
изучать Дзэн. Тогда считалось, что жители провинции Хокурику, на
территории которой находится Канадзава, отличаются усердием и
терпеливостью.
Когда я встретился с ним в следующий раз в формальной обстановке,
он дал мне коан (Коан -- это слово или фраза, которые не могут
быть поняты рассудком. Роси дает ученику коан, чтобы тот с его
помощью постиг реальность, которая простирается за пределами
дуалистической мысли.) "сэкисю, или "хлопок одной рукой".
В то время я не был готов приступить в работе над
коаном, ведь в отношении всего, что касалось Дзэн, мой разум был
подобен чистому листу бумаги. На нем могло быть написано все, что
угодно. Когда я впоследствии приходил к Роси на сандзэн, он
каждый раз молча показывал мне свою левую ладонь, что приводило
меня в крайнее замешательство. Помнится, я пытался найти
рациональные объяснения "хлопку одной рукой", однако
Косэн Роси сразу же отвергал их. Таким образом, после нескольких
сандзэн с ним мне показалось, что я зашел в тупик.
Одна встреча с Роси особенно запомнилась мне. Он завтракал на
веранде с видом на пруд, сидя на маленьком грубо сколоченном
стульчике. Он то и дело черпаком подбрасывал себе из глиняного
горшка рисовую кашу, которую ел из своей монашеской кружки. После
того, как я три раза поклонился ему, он велел мне сесть за стол
напротив него. Я не помню, о чем тогда шла речь, однако каждое
его действие -- жест, которым он пригласил меня сеть; движения,
которые он делал, когда доставал кашу из горшка, -- запомнилось
мне навсегда. Да, именно так должен вести себя дзэнский монах,
думал я. От него веяло прямотой, простотой, целостностью и,
разумеется, чем-то еще, что не может быть выражено в словах.
Мое первое посещение его лекции-"тейсё" также невозможно
забыть. Все происходило очень торжественно и началось с
воспевания монахами "Сутры Сердца", а затем
"Последних слов" Мусо Кокуси ("Последние слова"
Мусо Кокуси можно найти в книге D.T.Suzuki, "Manual of Zen
Buddhism", Kyoto 1935, p. 182. -- "Ученики у меня бывают
трех типов" и т.д.) Тем временем Роси простерся перед статуей
Будды, но потом сел на стул перед алтарем, словно собирался
читать лекцию Будде, а не монахам. Затем ассистент принес ему
подставку для книги, и когда пение окончилось, он как раз был
готов начать лекцию.
Лекция было посвящена 42-ой главе "Хэкиганроку", в
которой описано, как Хо-кодзи пришел к Якусану, а после встречи
Якусан попросил десятерых монахов провести его до ворот храма. В
ходе разговора, который имел место по пути, были произнесены
следующие слова: "Мелкий снег падает снежинка за снежинкой, и
каждая снежинка садится на отведенное для нее место".
Мне показалось, что падение снежинок -- довольно странная тема
для разговора между дзэнскими монахами, однако Роси просто прочел
этот отрывок и не сказал ни слова в объяснение. При этом он,
казалось, находился в состоянии оцепенения, словно завороженный
звучанием собственного голоса. Хотя я и не понял тогда, какое
отношения к происходившему имели снежинки, само чтение произвело
на меня такое сильное впечатление, что я и сейчас вижу перед
собой Роси, сидящего на стуле перед открытой книгой и
произносящего слова: "Мелкий снег падает снежинка за
снежинкой".
Все это происходило в 1891 году, когда ему было 76, а мне 21. Я
помню также, как в этом году посетил по время празднования
зимнего солнцестояния церемонию Тодзи, перед которой монахи,
собравшись вместе, мололи рис, чтобы испечь рисовые пирожки для
традиционной ночной пирушки. Первый рисовый пирожок всегда
преподносят Будде, а второй -- Роси. Косэн Роси очень любил
рисовые пирожки с соусом из тертого дайкона (Дайкон -- большая
длинная белая редиска; овощ, широко распространенный в Японии) и
мог съесть их очень много. Он попросил, чтобы ему принесли еще
пирожков, однако прислуживавший монах отказал на том
основании, что много есть нехорошо. На это Роси ответил:
"Если я приму лекарство, со мной ничего не случится".
16 января следующего 1892 года Роси скоропостижно скончался, и
случилось так, что я был свидетелем его смерти. Я как раз
находился в смежной комнате вместе с прислуживающими монахами,
когда неожиданно мы услышали, как за стеной рухнуло что-то
тяжелое. Монах-слуга вскочил в комнату Роси и увидел, что тот без
сознания лежит на полу. Очевидно, выходя из ванной, его хватил
очередной удар, и он упал, ударившись головой о стелаж выдвижных
ящиков. Громкий звук, который мы услышали, раздался, когда тучное
тело Роси повалилось на пол. Сразу же послали за доктором. Он
прибыл, пощупал пульс и оказал, что принимать меры уже поздно --
Роси скончался.
На должности настоятеля монастыря Энгакудзи Косэна Роси сменил
Сяку Соэн. (Сяку Соэн известен на Западе как автор книги Soyen
Shaku, "Sermons of a Buddhist Abbot", Chicago, 1906. Он
был главным учеником Имагиты Косэна (см. одно из предыдущих
примечаний). Ему исполнилось только двадцать пять лет, когда он
получил от своего наставника "печать" мастера
(инка). В 1893 году он принял участие во Всемирном Конгрессе
Религий в Чикаго, а затем много путешествовал по Европе.) Во
время смерти Косэна Роси он подавал великие надежды, поскольку
только что раз вернулся из турне по Цейлону, где изучал буддизм
Теравада. Он не отличался выдающимися интеллектуальными
способностями, однако получил "инка-сёмэй", которое дает
право быть Роси, в молодости -- что было случалось довольно
редко, ведь для достижения такой глубины понимания человеку
обычно требуется около пятнадцати лет. Получив инка, он
поступил в университет Кэио, чтобы изучить западные науки. Это
тоже было весьма нетипично для дзэнского священника. Многие
отзывались об этом неодобрительно, включая и самого Косэн Роси,
который сказал, что знакомство с западными науками не даст Сяку
Соэну ничего. Однако Сяку Соэн никогда не обращал внимания на
критику со стороны других людей и следовал по раз и навсегда
избранному пути. Он был очень интересной личностью с довольно
неординарными задатками.
На похоронах Косэн Роси Сяку Соэн совершил все церемонии,
выступая в роли главного ученика покойного. Весной 1892 года он
был назначен новым настоятелем, и я начал ходить на сандзэн
к нему.
Он сменил мне коан на "Му", поскольку я не подавал надежд на
решение "хлопка одной рукой". Он считал, что, работая
над "Му", я достигну кэнсё легче и быстрее. Новый Роси
тоже не помогал мне совладать с коаном, и поэтому после
нескольких сандзэн мне снова не было чего сказать.
Затем для меня последовали четыре года борьбы психической,
физической, моральной и интеллектуальной. Я интуитивно
чувствовал, что по большому счету понять "Му" очень просто,
однако я не представлял себе, как можно справиться с таким
простым делом. Подсказку можно найти в книге, и поэтому я читал
все книги по Дзэн, которые мне удавалось достать. Подле храма
Буцунити, в котором я тогда жил, находилось святилище Ходзё
Токимунэ. (Ходзё Токимунэ был регентом, который в 1282 году
основал к северу от Камакуры дзэнский монастырь Энгакудзи, при
одном из небольших храмов которого многие годы жил док. Судзуки.)
В одной из комнат святилища хранились книги и письменные
документы храма. Летом я проводил практически все свободное время
в этой комнате, читая все, что попадало в мой руки. Мое познания
в китайском были тогда весьма ограничены, и поэтому многие тексты
понять я не мог, однако делал все от меня зависящее, чтобы
приблизится к "Му" интеллектуально.
Одной из книг, на которые я тогда обратил внимание, была
антология "Дзэнкан Сакусин" -- "Удары плетью,
необходимые для того, чтобы ты вошел в дзэнские врата" --
составленная Сюко, китайским мастером Дзэн времен династии Мин. В
этой книге содержались наставления для дзэнских монахов и советы
различных мастеров о том, как обращаться с коаном. В сборнике я
нашёл одну цитату, которая, как мне казалось, в моем случае может
послужить руководством к действию. Она гласила: "Если у тебя
достаточно веры, у тебя достаточно сомнения, а если у тебя
достаточно сомнения, у тебя достаточно сатори. Знания,
глубокомысленные изречения, переживания и амбиции, которые ты
накопил до того, как начал изучать Дзэн, -- все это должно быть
отброшено. Всю силу своего разума устреми на решение коана. Сиди,
как вкопанный, независимо от того, день на дворе или ночь, и не
думай ни о чем, кроме коана. Если ты поступишь так, скоро ты
окажешься вне времени и пространства, как мертвец. Когда ты
достигнешь этого состояния, что-то внутри тебя придет в движение,
и через мгновение ты почувствуешь, что череп разорвало на куски.
Тогда ты осознаешь то, что не приходит извне, а вечно пребывает
внутри".
Впоследствии я прилагал некоторые усилия, заставляя себя сидеть
ночью в пещере на задворках храма Сяридэн, где хранился зуб
Будды. (Храм Сяридэн монастыря Энгакудзи -- единственный
сохранившийся до наших дней образец храмовой архитектуры времен
династии Сун. Он очень мал и выполнен с строгом стиле. Во время
великого землетрясения 1923 года этот храм пострадал, но
впоследствии был восстановлен.) Между тем я никогда не отличался
силой воли и поэтому, чтобы не сидеть в пещере целою ночь,
довольно легко находил повод уйти из нее -- такой, например, как
комары.
В течение этих четырех лет я много писал и, в частности, перевел
на японский язык книгу док. Каруса "Евангелие от Будды",
однако все это время коан не давал мне покоя. Несомненно, решение
коана было тогда моим основным занятием, и я помню, как однажды
сидел в поле под копной рисовой соломы и думал, что если я не
могу понять "Му", жизнь не имеет для меня ровным счетом
никакого смысла. Нисида Китаро (Нисида Китаро (1870 -- 1945) --
выдающийся современный японский философ и близкий друг док.
Судзуки с ранней молодости. См. Его книгу Nishida Kitaro, "A
Study of Good", trans. by V.G.Viglielmo, Tokyo: Japanese
National Commission for UNESCO, 1960.) даже записал как-то в
своем дневнике, что я в это время много говорил о самоубийстве,
хотя у меня в памяти это не отложилось. Обнаружив, что мне нечего
больше сказать Сяку Соэну о "Му", я перестал ходить к нему на
сандзэн, кроме сосана, или обязательного сандзэн во время сэссин.
(Сэссин – период усиленной медитации, длящийся одну неделю.)
И тогда наша встреча обычно заканчивалась тем, что Роси бил меня.
Часто бывает так, что человек не может мобилизовать все силы на
решение коана до тех пор, пока в его жизни не назреет кризис.
Хорошее подтверждение этому дает история из сборника "Кэйкёку
Содэн" -- "Истории куманики и чертополоха", -- в
котором один из учеников Хакуина Дзэндзи приводит необычные
случаи из своего дзэнского опыта.
Однажды монах прибыл с Окинавы для того, чтобы изучать Дзэн под
руководством опытного и решительного мастера Суио, выдающегося
последователя Хакуина, ведь именно Суио научил Хакуина рисовать.
Монах пробыл у Суио в течение трех лет, работая над коаном
"хлопок одной рукой". Он все никак не мог решить решил
свой коан, хотя время отправляться обратно на Окинаву уже было не
за горами. Он был очень раздосадован и пришел к Суио в слезах.
Мастер утешил его: "Не беспокойся, отложи свой отъезд еще на
недельку и продолжай сидеть, собрав...
Продолжение на следующей странцие...
