н десят ник для руководства работой по передвижению скалы на 280 футов влево, и более ста человек пришло, но им не удалось этого сделать, несмотря на то, что они изо всех сил старались в течение трех дней подряд. После их ухода я обратился с молитвами к духам, охраняющим храм, и прочел мантры. Понадобилось десять монахов и вместе нам удалось сдвинут) скалу влево. Те, кто пришли понаблюдать за нами, шумно выражали свои чувства и удивлялись, понимая, что на^ помогают высшие силы. Кто-то написал на скалах тр1 иероглифа "Юнь И Ши" ("Облако сдвинуло скалу"2). Пред ставители властей и ученые, услышавшие эту историю пришли и сделали надпись на этой скале. По этому случаю / также написал стихотворение:
Эта странная скала выдвинулась дерзко,
Замшелая с давних времен.
Ее оставили мне, когда трещину дал свод небесный.3
И, видя чаньской школы упадок, решил я ее воссоздать
И с сарказмом отнесся к глупым идеям Ю-гона горь сдвигать.5
В поисках истины, дхарме внимающий,
Видно, нашел ее на тигровой горе.6
С тех пор под шквалом восьми мирских ветров устояв ший,
В заоблачных высотах в окружении нескольких елей oi жил.
Вершина Бо-ю насквозь дворец брахмы пронзает.
Желающий дао постичь пройдет десять тысяч ли,
Чтоб посетить отшельников дом золотистых оттенков.
Я тысячу препятствий преодолел,
Чтоб добраться до этой горы и этой замшелой скалы,10 В ярком свете лунном, когда рыба с тенью от ели играет.н Тот, кто с высот на мир иллюзорный взирает, Услышит колокольный звон, порожденный небесным ветром.12
Я начал восстанавливать храм, чтобы принимать паломников отовсюду, и поспешил собрать необходимые для этого средства. В связи с этим я попросил Учителя Цзя-чэна присмотреть за храмом и в одиночку отправился в Тэнюэ (с целью изыскания материальной поддержки). Из Сайгуаня я прибыл в Юнчан и в конечном итоге достиг Дерева Хэму. Дорога до него была длинной -- в несколько сот ли -- и оказалась очень суровой и трудной, поскольку ее не ремонтировали в течение многих лет. Однако местные жители сказали, что некий монах из другой провинции решил, мужественно преодолевая серьезные трудности, отремонтировать ее. Он не просил оказать ему финансовую помощь, принимая лишь добровольные пожертвования от прохожих в виде пищи для удовлетворения самых скромных потребностей. Он неуклонно работал в течение нескольких недель. Благодаря его усилиям, почти на девяносто процентов дорога была в приличном состоянии. Чтобы выразить благодарность за совершенную им работу, население Пупяо намерилось восстановить для него храм Павлиньего Царя13. Однако он отклонил их предложение и сосредоточил свои усилия на ремонте дороги. Меня удивила эта история, и я решил разыскать этого монаха. На исходе дня я встретил его на дороге. Он нес мотыгу и корзину и собирался уже уходить. Я подошел к нему, соединив ладони в знак приветствия, но он лишь выпятил на меня глаза, не сказав ни слова. Я не обратил на это внимания и последовал за ним до храма, где он положил на место свой инструмент и сел, скрестив ноги, на подушечку. Я пришел выразить ему свое почтение, но он игнорировал меня и Молчал. Тогда я тоже сел напротив него. На следующее утро он встал и начал варить рис, пошевеливая кочергой поленья. Когда рис сварился, он не позвал меня, но я наполнил свою чашу и поел. После завтрака он взял мотыгу, а я-- корзину, И вместе мы пошли сдвигать камни, копать землю и рассыпать песок. Таким образом, мы работали и отдыхали вместе более десяти дней, не обменявшись ни единым словом. В один из вечеров, при ярком лунном свете -- почти как при дневном -- я вышел из храма и уселся, скрестив ноги, на большую скалу. Было поздно, но я не вернулся в храм. Старый монах украдкой подошел ко мне сзади и крикнул: "Что ты здесь делаешь?"
Я медленно открыл глаза и ответил: "Любуюсь на луну".
Он спросил: "Где луна?".
"Сверкающий розовый свет" -- ответил я. Он сказал:
"В круговороте фальши едва ли увидишь реальное,14 Так не прими же радугу за лучезарный свет".
Я ответил:
"Свет, что в форму проникает, не в прошлом, и не в настоящем.
Препятствий не встречая, он ни хорош, ни плох".15
После этого он схватил меня за руку и, громко смеясь, сказал: "Уже очень поздно. Пожалуйста, возвращайся на отдых [в храм]". На следующий день он был приветлив и начал разговаривать со мной, рассказав, что он уроженец Сянтаня (в провинции Хунань). Его звали Чань-сю (проповедником чань). Он смолоду стал отшельником и в возрасте 24 лет появился в чаньском зале монастыря Цзинь-шань, где ему удалось остановить свой блуждающий ум. Потом он совершил паломничество на священные горы (в Китае) и, побывав после этого в Тибете, вернулся в Китай через Бирму. Поскольку дорога была трудной, ему стало жаль людей и лошадей, плетущихся по ней. На него произвели впечатления поступки, совершенные Дхаранимдхара Бодхисаттвой, и он принялся за ремонт дороги в одиночку. Таким образом, он пребывал там в течение нескольких недель, и ему было уже 83 года. У него не было верного друга, и он был обрадован благоприятной кармической возможностью, позволившей ему излить свою душу, рассказав свою историю, долгое время остававшуюся не поведанной. Я также рассказал ему об обстоятельствах, приведших меня к отшельничеству.
На следующий день, после завтрака я откланялся и мы попрощались, громко смеясь. После этого я пошел в Тэнчун (также называемый Тэнюэ). Оттуда открывался вид на Бхамо через границу с Бирмой. Я был намерен добыть деньги на восстановление храма. По прибытии туда я остановился в хунаньском Позолоченном Зале. Не успел я опустить на землю свой багаж, как ко мне подошло несколько человек в траурных одеждах и, отвесив мне поклон, сказали: "Достопочтенный господин, мы просим Вас прочесть нам сутры".
Я ответил: " Я прибыл сюда не для того, чтоб^! читать сутры1'.
Один из них, сын усопшего, сказал: "Нам известно, что почтенные монахи, подобные Вам, читают сутры".
Я сказал: "Я не слыхал о том, что в этом районе есть монахи".
На это глава Позолоченного Зала воскликнул, объясняя: "Достопочтенный господин, вам следует их навестить и прочесть им сутры. Это редкое стечение обстоятельств. Они являются внуками академика By, известного под именем "Праведный". Ему было более 80 лет, когда он умер. Он оставил несколько дюжин сыновей и внуков, среди которых есть несколько ученых и академиков. Почтенный старец скончался несколько дней назад и перед смертью он сказал, что был монахом в прошлой жизни. Он дал указание одеть его по-монашески, и просил, чтобы домашние не плакали, и чтобы не забивали домашнюю птицу или скот, и чтобы не приглашали никаких даосских священнослужителей для чтения их писаний. Он также предсказал, что выдающийся монах придет и спасет его. После этого он сел, скрестив ноги, и отошел в мир иной. На следующий день он выглядел свежим. Достопочтенный господин, поскольку вы пришли сюда сегодня, не является ли это случаем проявления доброй кармы усопшего?".
Услышав это, я принял приглашение и отправился в дом умершего, чтобы прочесть там сутры и совершить обряд, дарующий пищу голодным духам в семидневный период.
Весь район с его представителями власти и учеными приглашал меня остаться в Тэнюэ, но я сказал им: "Я пришел сюда с целью добыть денег на восстановление храма на горе "Петушиная Ступня" и сожалею, что не могу остаться". Узнав об этом, они с радостью и энтузиазмом пожертвовали значительную сумму. После возвращения на гору я закупил продовольствие для общины, построил здания с дополнительными комнатами, установил монашеский распорядок, регулируемый установленными правилами, ввел медитацию и чтение сутр с их трактовкой, укрепил дисциплину и передал буддистский канон.
В тот год число монахов, монахинь и мирян, следовавших канону, превысило 700 человек. Постепенно все монастыри на горе последовали нашему примеру и приняли меры к самосовершенствованию. Монахи снова начали носить подобающую одежду и довольствоваться вегетарианской пищей. Они также останавливались в храме с целью получения наставлений.
Примечания
1. Хань-шань или "золотая гора" был выдающимся адептом, который жил во времена правления Цзинь-гуань (627-664) из династии Тан. Его считают трансформированным телом Манджушри. Он жил в гроте и писал вдохновенные стихи в духе чаньского учения. Многие из них были начертаны на мертвых деревьях, бесхозных зданиях и подобных объектах.
2. "Облако" подразумевает Учителя, чье имя (Сюй-юнь) означает "Порожнее Облако".
3. Согласно китайской мифологии, когда двое богов вели междоусобную войну, четыре опоры небесные рухнули и небо было сильно повреждено. Ну-ва, один из богов, воспользовался магическим пяти-цветным камнем для его починки. Учитель Сюй-юнь был великим поэтом. Многие другие китайские поэты использовали аллюзии, связанные с древними мифами, в своих целях. Учитель в действительности имел в виду, что его долгом было "исправить" дхарму, пострадавшую на горе "Петушиная Ступня".
4. Буквально "Облако увидело перемену и захотело следовать за драконом". "Облако" подразумевает Сюй-юня, а "следовать за драконом" означает следовать хорошим примерам, установленным древними, которые всегда распространяли дхарму и возрождали чаньскую школу, когда она проявляла признаки упадка. Предложение метафорично. Оно было изложено выше на простом и понятном английском языке.
5. Ю-гон появляется в одной древней басне, известной большинству китайцев. Даже будучи пожилым человеком в возрасте 90 лет, он хотел сдвинуть две горы, что видны были из двери его дома. Народ смеялся над его глупой затеей сдвинуть горы, но он сказал: "Пусть я умру, но дело мое продолжат мои сыновья, а когда умрут они, их сменит множество внуков. По мере увеличения числа моих потомков будет уменьшаться число горных камней". Согласно легенде попытки старика сдвинуть горы настолько тронули "небесного владыку", что он послал двух ангелов, которые это осуществили. Здесь Учитель Сюй-юнь использует эту историю, чтобы подчеркнуть значение Ума, который один мог сдвинуть горы и устранить все препятствия на пути к мгновенному просветлению.
6. Это указывает на трудность осознания правильной дхармы.
7. "Восемь мирских ветров", мешающих уму, это приобретение и потеря, чрезмерное восхищение и охаивание, хвала и осмеяние, радость и печаль.
8. Практикующий находит уединение на окутанной облаками горной вершине, где в обществе лишь двух-трех елей он медитирует.
9. Говорят, что гора "Петушиная Ступня" является местом, где Махакашьяпа -- или "золотистый аскет" -ожидает, пребывая в самадхи, пришествия в этот мир Май-трейи. Говорят, что Махакашьяпа проглотил свет, отсюда его "золотистость" и его имя "Пьющий Свет". Эти две строчки свидетельствуют о трудностях, символизирующих путь к просветлению. Эти трудности должен преодолеть ищущий дао, посещая святое место Первого чаньского патриарха.
10. Эта скала символизирует сопротивление деградиру-ющих монахов с этой горы.
11. Яркий лунный свет означает первозданно просветленную природу человека, а рыбы -- заблуждающихся живых существ, играющих с иллюзорными тенями елей, являющимися символом "несуществующих" явлений.
12. Последние три строчки стихотворения означают, что, находясь в окружении иллюзий, человек, способный заглянуть за пределы феноменального мира, достигнет просветления и удостоится похвалы Махакашьяпы, который звонит в невидимый колокол, звуки которого разносит небесный ветер, символ блаженства, испытываемого удачливыми последователями.
13. Четверорукий Бодхисаттва, едущий верхом на павлине.
14. Когда ум медитирующего становится совершенно спокойным, то, как правило, перед его взором предстает красивая цветовая гамма, которую можно по ошибке принять за свет мудрости.
15. Свет мудрости может содержать всякие иллюзорные формы, но он вечен, то есть находится за пределами пространственно-временных ограничений. Он всепроникающ, и не встречает никаких преград, так как лишен всякой двойственности, которая является причиной ощущения разделения между субъектом ("познающим") и объектом ("познаваемым"). Таким образом, он подобен "чистому свету", являющему радугу, цветовой спектр которой сам по с...
Продолжение на следующей странцие...
