ту безбожную науку», — то, вероятно, мы действительно снова ссылаемся на безбожную науку.
Нас не волнует, откуда это пришло: нам важно, куда это нас приведет.
МОЯ РЕЛИГИЯ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СМИРЕННОМ ВОСХИЩЕНИИ БЕЗГРАНИЧНЫМ ВЫСШИМ ДУХОМ, ПРОЯВЛЯЮЩИМ СЕБЯ В МЕЛЬЧАЙШИХ ДЕТАЛЯХ, КОТОРЫЕ МЫ В СОСТОЯНИИ ЗАМЕТИТЬ БЛАГОДАРЯ СВОЕМУ ХРУПКОМУ И СЛАБОМУ УМУ.
АЛЬБЕРТ ЭНШТЕЙН
ВОКРУГ НАС ПРОИСХОДИТ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ТОГО, О ЧЕМ МЫ МОЖЕМ УЗНАТЬ БЛАГОДАРЯ НАШИМ ОРГАНАМ ЧУВСТВ
Наше видение мира основывается главным образом на той информации, которую мы получаем с помощью наших пяти чувств. То, что ЛИЧНО мы знаем о мире, мы либо видели, либо трогали, либо пробовали на вкус, либо нюхали, либо слышали.
К несчастью, наши чувства ограничены, следовательно, ограничено и наше видение мира. Это не является проблемой, пока мы не начинаем верить, что помимо того, о чем мы узнали благодаря своим чувствам, узнавать больше нечего. Это не так.
Это новость для тех, кто верит: «Если я не вижу, не слышу запаха, не чувствую на вкус или на ощупь, не слышу чего-то, то этого не существует».
Если бы мы прямо сейчас сказали вам, что воздух вокруг вас наполнен сотнями голосов, картин и песен, но вы не можете видеть и слышать их, что бы вы подумали?
Может быть, вы бы подумали, что мы несем какую-то метафизическую ахинею? «Если бы вокруг меня были сотни голосов, картин и песен, я мог бы, по крайней мере. видеть или слышать хотя бы НЕКОТОРЫЕ из них». Необязательно.
«Тогда ваше объяснение оказывается довольно-таки непонятным». И это необязательно. «Хорошо, тогда объясните». Прямо сейчас вы окружены волнами энергии... «Все равно это звучит непонятно». ...которые используются в радио, телевидении, переговорных устройствах, переносных телефонах и многих других аппаратах связи. Вы не чувствуете присутствия этих волн потому, что ваши органы чувств не способны принимать эти сигналы.
Но если у вас есть телевизор, вы можете настроить его на эти «волны энергии». Телевизор будет переводить то, что не воспринимают ваши чувства, в то, что они воспринимают. Если вы не можете видеть, слышать или чувствовать эти волны без помощи телевизора, это не означает, что их нет. Они есть, вы просто не можете воспринимать их.
Точно так же дело обстоит и со всеми природными и человеческими феноменами. Если бы у нас были надлежащие инструменты, мы смогли бы их воспринимать. Если у нас их нет, мы часто не знаем об их существовании.
Собаки различают запахи и слышат лучше, чем большинство людей. Кошки лучше видят в темноте. Птицы более чувствительны к движениям. Даже мухи, кажется, «знают», когда вы собираетесь прибить их.
Суть проста: жизнь более богата и разнообразна, чем это видно глазу.
ЖИЗНЬ — ЭТО ЭНЕРГИЯ
Перед тем, как мы соберем для вас общую картину жизни такой, какой мы хотели бы, позвольте нам разложить ее на составные части.
Мистики и мудрецы древности поняли, что эта твердая, материальная жизнь является всего лишь энергией — вибрациями определенного качества, которые предстают нашим ограниченным чувствам в качестве твердой формы.
«Материалисты» старых времен (когда наука, как таковая, еще не была изобретена) ехидничали по этому поводу. Они знали: опущенная на голову дубинка причиняет боль. а скала гораздо тверже, чем «вибрации».
Несколько тысячелетий спустя, около 2500 лет назад, греки предположили, что вся жизнь сделана из атомов (ATOM по-гречески означает «неделимый») и что атомы сделаны из энергии. Так родилась физика. (Термин «физика» пришел из греческого слова «физис» — попытка видеть настоящую природу вещей.)
Некоторые по поводу этой теории говорят: «Жизнь — это энергия». Другие говорят: «Жизнь — это энергия? Докажите это». И физики принялись доказывать. К несчастью, приборы, которые они использовали, были слишком грубыми для того, чтобы доказать что-либо подобное. В результате доказательства фактически подтверждали идею о том, что жизнь — не энергия, а состоит из чего-то очень твердого.
Таким образом, пропасть между верой и наукой углублялась. Те, кто верил, не могли «доказать», что жизнь — это энергия, а научные приборы были слишком грубы, чтобы доказать, что жизнь является чем-то иным, чем просто твердая материя.
Разрыв продолжал расширяться до начала нашего века, когда Эйнштейн доказал математически (еще одна ужасная твердая наука), что энергия— это материя. (Е=мс2) энергия равна материи, помноженной на скорость света в квадрате).
Сейчас физики имеют формулу, по которой они могут создать приборы, позволяющие рассмотреть внутренние процессы, протекающие во Вселенной.
Они обнаружили, что атомы, с одной стороны, гораздо меньше, а с другой — гораздо больше, чем считалось сначала. Чтобы у вас создалось представление, насколько малы атомы, представьте себе вишню. Затем представьте себе триллионы и триллионы вишен в одном огромном зале. Представьте шар размером с Землю, весь сделанный из вишен. (Если кто-то думает, будто мы собираемся создать ужасный каламбур, вроде «Жизнь подобна шару из вишен», или любой другой комментарий относительно того, что мир — это западня, вы ошибаетесь.)
Этот большой шар из вишен величиной с Землю будет абсолютно точной моделью атомной структуры апельсина. Таким образом, если вы увеличили апельсин до размеров Земли, то атомы в этом большом апельсине будут иметь размер вишен.
Еще один пример ничтожного размера атома: кусок чистого золота можно сделать очень тонким. Когда он прокатан очень тонко, то его называют золотым листом. Толщина золотого листа примерно пять атомов золота. Если бы эта книга и еще три других такой же толщины были бы напечатаны на золотых листах, общая толщина всех четырех книг составила бы примерно толщину одного листа бумаги.
Вот насколько малы атомы. Но атомы также удивительно ВЕЛИКИ.
Вы помните модели атомов, которые нам показывали в школе? Они выглядели как маленькие солнечные системы. (В некоторых школах, возможно, одну и ту же модель использовали для демонстрации атомов и солнечной системы.) В середине были протоны и нейтроны; они. объяснял учитель, образуют ядро. Далее, кажущиеся немного меньше ядер, на расстоянии примерно 20 сантиметров от них. колеблющиеся на концах того, что было похоже на вешалку для мехов, были электроны.
Эти пропорции по меньшей мере не точны. Если бы ядра атомов были. скажем, размером с теннисный мяч, электроны находились бы от них на расстоянии примерно в десять миль (1 миля — примерно 1,6 км). Если бы ядра были размером с теннисный мяч, атом был бы от двух до двадцати миль в диаметре.
В модели, которую нам показывали в школе, электроны были примерно такого же размера, как и ядра. Электрон, в действительности, гораздо меньше ядра: почти в две тысячи раз меньше. В более точной модели, если бы ядро было размером с теннисный мяч, электроны были бы почти не видны. А вот вам еще один пример размеров. Представьте себе купол собора Святого Петра в Риме. (Если вы не были возле собора Святого Петра, представьте себе любой виденный вами купол и увеличьте его в воображении.) Если бы атом был размером с купол собора Святого Петра, ядро было бы размером с кристаллик соли, а электрон был бы меньше пылинки.
Но то, чего электронам не хватает в размерах, они наверстывают в СКОРОСТИ. Они вращаются вокруг ядра со скоростью около 600 миль в секунду. Когда вы представите себе, сколько раз электрон должен облететь вокруг ядра, чтобы набрать одну милю, умножьте это на 600 и представьте, что это совершается за одну секунду. Теперь вы видите, как электрон создает иллюзию.
Иллюзию? Разумеется. Электроны так быстро вращаются вокруг ядра, что это создает ИЛЛЮЗИЮ твердой оболочки. Если вы когда-либо размахивали фонариком взад и вперед в темноте, вы знаете, что это создает иллюзию прямой линии. Если вы вращали фонариком по кругу, это создавало иллюзию круга. То же самое делают электроны, когда вращаются вокруг ядра.
Атом, имеющий ядро размером с кристаллик соли, ПОКАЖЕТСЯ размером с купол собора Святого Петра. Ядро составляет 99,95% массы («твердого вещества») атома. Остальное в атоме — это ничто, кажущееся гораздо крупнее (кристаллик соли, притворяющийся куполом) из-за вращающихся электронов. (Протоны и нейтроны нами не учитываются: они вращаются в пределах ядра со скоростью 40 000 миль в секунду.)
Это открытие стало возможным благодаря торжеству идей школы мышления «Жизнь не тверда, а только кажется твердой». К тому же было известно, что большими являются не только расстояния МЕЖДУ атомами, но и расстояния ВНУТРИ атомов — пространство, где не было вообще ничего, которое во МНОГО раз больше, чем «твердь» электронов, нейтронов и протонов.
В связи с этим жизнь стала гораздо проще для последователей школы «жизнь — это энергия» и гораздо труднее для последователей школы «жизнь — твердая». Твердое вещество—электроны, протоны и нейтроны — начали (ах1) рассыпаться на части. Разумеется, они не разваливались на части в прямом смысле: просто они оказались не такими твердыми, какими бы их хотели представлять ученые. Кажется, протоны и нейтроны сами по себе тоже не являются монолитными, а состоят из субатомных частиц.
А затем в лагере «твердых» воцарился ад, а среди веривших в волновую теорию — рай. Было обнаружено, что субатомные частицы вообще являются не частицами, а ВОЛНАМИ. Да, волнами. Волнами энергии. А отнюдь не чем-то твердым.
Итак, фундаментальный вопрос, с которым столкнулись физики, следующий: являются ли субатомные частицы твердыми, или же они всего лишь волны (вибрации), которые мы воспринимаем как частицы, потому что наша современная техника недостаточно тонка, чтобы воспринимать вибрации?
Базовые элементы жизни вели себя в экспериментах по-разному, разница обусловливалась, как оказалось, тем, КТО ПРОВОДИЛ ЭКСПЕРИМЕНТ.
Другими словами, для одних ученых, проводивших эксперименты. жизнь представлялась маленькими частичками: другие ученые находили, что жизнь — это волны. Это потрясло столетние научные принципы, согласно которым эксперименты должны давать одни и те же результаты, независимо от того, кто их выполняет.
Физик Фритьоф Капра в книге «ТАО ФИЗИКИ» описывал это следующим образом:
Когда мы проникаем в материю, природа не показывает нам никаких изолированных «базовых блоков здания», а предстает перед нами как довольно сложное переплетение отношений между различными частями целого. В этих отношениях всегда есть наблюдатель. Человек-наблюдатель является конечным звеном процесса наблюдения, и качество любого атомного объекта может быть понято только при условии взаимодействия объекта и наблюдателя.
Капра приходит к заключению, что «в атомной физике мы никогда не можем говорить о природе, не говоря в то же время о себе».
Некоторые характеризовали взаимодействие между ученым и тайной частиц/волн следующим образом: выполнявший эксперимент ученый находил то, что он и ОЖИДАЛ найти. Если ученый ожидал найти волны, находились волны. Если ученый ожидал найти частицы, находились частицы.
Итак, противостояние волн и частиц все еще ожидает приговора суда. Но даже если окажется, что эти субатомные частицы являются мельчайшими частичками твердого вещества, неопровержимой правдой останется то, что пространство между этими твердыми частицами гораздо больше самих этих частиц. Такой авторитет, как «БРИТАНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ», говорит нам, что «атом (и следовательно вся материя) является, в основном, пустым пространством».
Это не согласуется с нашим восприятием — или даже верой — всех вещей. Как сообщает нам «БРИТАНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ», «некоторые концепции повседневной жизни оказываются более неправильными в приложении к атомной шкале».
Например, в книге, которую вы держите в руках, пустого места больше, чем самой книги. Электроны в атомах книги движутся так быстро, что создают ИЛЛЮЗИЮ твердой типографской краски на твердой бумаге.
Но это не книга. Это иллюзия. Если бы все электроны прекратили свое вращение хоть на мгновение, книга не просто рассыпалась бы в пыль, она бы исчезла. Доказательство.
Пожалуйста, запомните, что здесь мы не говорим метафизической чепухи. Мы приводим верные, научные факты. То, что вы читаете, — это вибрирующая эне...
Продолжение на следующей странцие...
