о все решает городской совет и что, если речь зайдет о том, чтобы Город оплатил похороны, члены городского совета взовьются на дыбы и начнется скулеж. Нет, не думаю, что Город поможет вообще".
Молодой человек старался скрыть свое нетерпение. В конце концов он был бизнесменом и привык к мертвым телам, гробам и похоронам. Ему нужны были деньги, чтобы заняться делом. Затем он сказал с таким видом, словно мысль только что пришла ему в голову: "А может быть, тут поможет ваш профсоюз?"
Все четверо коллег одновременно, словно по команде отрицательно покачали головами. Затем один из них сказал: "Нет, мы уже обращались в профсоюз по этому поводу. Нам отказали. Старик Молигрубер был простым дворником, и им не удастся сделать большой рекламы из его похорон".
Молодой человек встал с места и перешел в смежную комнату. "Здесь есть различные гробы, - сказал он оттуда, - но самое дешевое погребение будет стоить двести пятьдесят долларов. Учтите, это будут самые дешевые похороны - просто самый простой деревянный ящик и катафалк, чтобы отвезти останки на кладбище. Сможете ли вы собрать двести пятьдесят долларов?"
Мужчины выглядели смущенными. Затем один из них заявил: "Да, мы можем. Мы можем собрать двести пятьдесят долларов, но мы не можем вручить их вам сейчас".
"О, нет, я не ожидаю от вас денег немедленно, - ответил молодой человек. - Вы всего лишь должны подписать эту форму. Здесь говорится, что вы обязуетесь уплатить двести пятьдесят долларов. Иначе мы можем понести убытки, а это вовсе не входит в наши планы".
Четверо коллег снова обменялись взглядами. Наконец один из них сказал: "Ладно, я подпишу бумагу, думаю, что нам удастся раздобыть долларов триста, но ни центом больше".
Молодой человек достал ручку и бумагу и передал их говорившему мусорщику. Тот торопливо расписался и внизу написал свой адрес. Остальные трое сделали то же самое.
Получив гарантийное обязательство, молодой человек заулыбался и произнес: "Мы должны все предусмотреть. У нас очень активный бизнес и нам скорее нужно забрать тело Молигрубера из морга, иначе нас могут оштрафовать".
Мужчины дружно закивали головами, попрощались с молодым человеком и сели в машину. Они были очень подавлены и долгое время молчали. Наконец один из них нарушил тишину. "Нам нужно собрать побыстрее эти деньги, - сказал он. - Я не хочу думать, что старый Моли будет долго оставаться в таком месте". Второй сказал: "Подумать только, бедняга годами мел улицы и следил за своей тачкой получше, чем все остальные. А сейчас он умер из-за того, что спас жизнь ребенку. И никто не хочет тратиться на похороны. Думаю, что хотя бы мы должны проявить уважение к покойнику. Он был вообще-то неплохим парнем. Давайте подумаем, как нам всем собрать деньги. Какие у вас идеи насчет похорон?"
Наступила тишина. Никто из них не задумывался об этом. Наконец один из приятелей сказал: "Ну, я думаю, что мы должны сходить в морг и проследить, чтобы все было путем. А вообще-то нам нужно поговорить с начальником, может он что-нибудь толковое скажет?"
Молигрубер плыл все дальше, глядя на город, который он знал так хорошо. Он напоминал один из тех воздушных шаров, которые иногда привязывают к рекламным автомобилям. Он несся сам по себе, и казалось, что он не может контролировать своего движения. Вначале ему показалось, что он взлетел над крышей погребальной конторы. Он посмотрел вниз и увидел, до чего тусклы улицы, до чего безрадостны дома, стоящие на них, до чего нуждались они в покраске. Он видел старые автомобили, стоящие вдоль обочин дорог, а затем ощутил острую боль, когда, пролетая над своей старой сторожкой, увидел там незнакомца. Незнакомец был одет в желтый пластиковый шлем и флюоресцирующий красный жилет, принадлежавший, очевидно, когда-то самому Молигруберу. Он смотрел вниз, на мужчину, вяло помахивающего метлой и часто наклоняющегося, чтобы подобрать мусор с помощью двух дощечек и сбросить его в тачку. Тачка также выглядела замызганной. "Когда-то я лучше следил за ней", - подумал Молигрубер. Он продолжал лететь, критически рассматривая сор, валяющийся на улицах. Он посмотрел на новостройку и увидел, как высохшая земля из котлованов взлетает вверх и разносится сильными ветрами по всему городу.
Что-то на Мусорной Станции привлекло его внимание. Он чувствовал, как парит над городом и в то же время следует за мусоровозом. Затем он подлетел к станции и нырнул сквозь крышу. Там он обнаружил все тех же четырех приятелей, беседующих с начальником. "Мы не можем позволить ему оставаться там, - сказал один из них. - Страшно подумать, что из-за того, что у него не было денег, мы не можем похоронить его как положено. И никто не собирается и пальцем пошевелить". Начальник ответил: "Почему бы нам всем не сброситься? Сегодня же день получки. Если мы попросим каждого работника сдать на похороны по десятке, то можно будет устроить приличное погребение, даже с цветами. Я знал Молигрубера с молодости. У него никогда ничего не было за душой. Иногда мне казалось, что он немного не в себе, но он всегда справлялся со своей работой. Может быть, просто делал ее чуточку медленнее, чем остальные. Да, это хорошая мысль - сброситься всем по десятке".
Один из мусорщиков спросил: "Ну а сколько вы сами дадите?"
Начальник выпятил губы, наморщил лоб, а затем начал рыться в кармане. Оттуда он достал старый потрепанный бумажник и, заглянув вовнутрь, произнес: "Ага. Здесь только двадцать баксов. Больше у меня ничего нет. Я остаюсь без копейки до получки. Даю двадцать баксов".
Один из мусорщиков осмотрелся и нашел подходящую коробку - большую картонную коробку. Он сделал прорезь в крышке и заявил: "Это будет нашей копилкой. Мы поставим ее перед кассой во время выдачи получки и напишем обращение. Я схожу к клеркам и попрошу, чтобы они написали записку до того, как начнут выдавать зарплату".
Вскоре на станцию стали являться уборщики. Они снимали свои тачки с грузовиков и расставляли по местам вместе с метлами и лопатами, чтобы забрать их на следующий день. Затем они не спеша побрели к кассе, спокойно переговариваясь друг с другом. "Что это такое?" - спросил один из них.
"Это на похороны нашего покойного коллеги Молигрубера. На его похороны не хватает денег. Почему бы, ребята, вам не сброситься хотя бы по десятке? Он работал с вами и долгое время был одним из членов совета".
Толпа зашумела немного, заволновалась. Но вот пришло время получить деньги первому из очереди. Когда он взял свой конверт с получкой, все взгляды были прикованы к нему. Он быстро засунул конверт в карман, но затем, под пристальными взглядами толпы, медленно вытащил его наружу, осторожно разорвал с одной стороны, а затем медленно-медленно извлек оттуда десятидолларовую купюру. Он повертел ее в пальцах, посмотрел на нее с одной стороны... с другой стороны, а затем с тяжелым вздохом быстро засунул ее в прорезь коробки, развернулся и ушел. Другие, получив деньги, тоже бросали по десять долларов в коробку под пристальными взглядами своих коллег. Наконец выдача зарплаты закончилась. Все дали по десять долларов на похороны Молигрубера, кроме одного человека. Он сказал: "О, нет. Я не знал этого парня. Я работаю здесь первую неделю. Не понимаю, почему я должен сдавать деньги на похороны человека, которого не видел ни разу в жизни?" С этими словами он надвинул фуражку на самые уши, зашагал к своему старенькому автомобилю и укатил под рев и треск мотора.
Начальник подошел к четверым активистам и сказал: "Почему бы вам не сходить к нашему высшему начальству? Может быть, они сами отстегнут немного? По крайне мере вам нечего терять - ведь они не смогут уволить вас!" Итак, четверо мусорщиков отправились в контору к высшему начальству. Они смущенно переминались с ноги на ногу перед столом одного из менеджеров, объясняя, что их привело сюда. Выслушав мусорщиков, менеджер вытащил из бумажника десятидолларовую бумажку, сложил ее вдвое и бросил в прорезь коробки. Его коллеги сделали то же самое. Каждый бросил по десять долларов - ни больше, ни меньше. После этого четверо активистов спустились к своему шефу. И тот сказал: "А сейчас мы пойдем к бухгалтеру и дадим ему коробку. Пусть сосчитает деньги сам. Тогда нас никто ни в чем дурном не сможет заподозрить".
Глава 4
Герти Глубенхеймер мрачно обвела взглядом большую комнату. "Везде тела, - подумала она, - тела передо мной, тела позади меня, тела справа, тела слева. Как ужасно они выглядят!" Она выпрямилась и посмотрела на часы, висящие в дальнем конце комнаты. "Двенадцать тридцать, - сказала она сама себе. Время обедать". Она вытащила контейнер с ланчем из-под стола, за которым работала, и выложила сэндвичи и книгу прямо на труп, лежащий рядом с ней. Герти занималась бальзамированием. Она приводила трупы в порядок, так что те появились в наилучшем виде перед глазами любящих родственников. "О, гляди-ка, наконец-то дядюшка Ник выглядит отлично!" Так обычно говорили люди после того, как она поработала над трупом. Герти настолько привыкла к мертвым телам, что даже не заботилась о том, чтобы помыть руки, которыми только что прикасалась к ним, перед тем как приступить к еде.
Вдруг в комнате прогремел голос: "Какой идиот не стал зашивать грудную клетку покойника после вскрытия?" Повернув голову, Герти увидела у двери низенького мужчину, чуть ли не приплясывающего от гнева.
"Но, шеф, что случилось?" - неосторожно спросил один из сотрудников морга.
"Что случилось? Я скажу вам, что случилось! Жена того парня склонилась над ним, чтобы поцеловать его или прошептать там что-то на прощание, и вдруг - бац - ее локоть проваливается прямо сквозь грудную клетку покойника. Оказалось, под пиджаком была только газета! Сейчас с ней истерика. Она грозит подать на нас в суд".
С разных сторон комнаты раздались приглушенные смешки. Дело в том, что подобные вещи происходили довольно часто, и никто не принимал их всерьез. По здравому размышлению, родные не особо любят распространяться о том, что их локти проваливались сквозь грудную клетку дорогих покойников.
Шеф поднял глаза и засеменил по направлению к Герти. "Положила свой контейнер для ланча прямо на лицо покойника! - закричал он. - А что, если ты искривишь ему нос и нам не удастся исправить это?"
В ответ Герти только хмыкнула: "Ладно, шеф, успокойтесь. Этот парень из бедняков. Мы не собираемся выставлять его в траурном зале".
Шеф посмотрел на номер стола, а затем заглянул в свой список. "Верно, - сказал он. - Его похороны потянут не больше чем на триста долларов. Так что мы просто отвезем его в деревянном ящике прямо на кладбище. А как насчет одежды?"
Девушка посмотрела на обнаженное тело, лежащее рядом с ней, и сказала: "А что случилось с одеждой, в которой он появился в больнице?"
"Это тряпье в лучшем случае пригодно на то, чтобы отправить его в мусорный ящик. К тому же сейчас эти вещи настолько сели после стирки, что просто не налезут на труп", - ответил шеф.
Вдруг Герти вспомнила: "А что вы скажете насчет тех занавесок, которые мы сняли с окон, так как они совершенно выцвели? Ведь мы можем завернуть тело в одну из них!"
Шеф нахмурился: "Чтобы ты знала, эти занавески стоят десять долларов. Кто будет за них платить? Я думаю, что лучше всего насыпать стружек на дно ящика, положить на них тело, а затем насыпать стружек сверху. Это вполне сойдет. Никто не увидит парня. Так и сделайте". С этими словами начальник покинул комнату, а Герти вновь принялась за ланч.
Над всем этим витал Молигрубер в своей астральной форме. Невидимый, неслышимый, но видящий и слышащий все. Ему не нравилось то, как обращаются с его телом, но какая-то сила удерживала его на месте. Он наблюдал за всем происходящим. Он видел, как некоторые тела облачают в прекрасные наряды - в вечерние костюмы и платья. Он же должен будет довольствоваться пригоршней-другой стружек!
"Что ты такое читаешь, Берт?" - обратился кто-то к парню, держащему в одной руке гамбургер, а в другой руке книжку. Последний помахал книжкой над головой и ответил: "Чертовски хорошая книга. Называется "Ты вечен". Ее написал Рампа. Он живет сейчас в нашем городе. Я читал все его книги, и одна вещь запомнилась м...
Продолжение на следующей странцие...
