Десять книг, в трех сериях,
из которых это - первая серия.
Первое издание 1950 г.
--------------------------------------------------------------------------------
ПЕРВАЯ СЕРИЯ: Три книги под названием "Объективно-беспристрастная критика жизни человека", или "Рассказы Вельзевула своему внуку".
ВТОРАЯ СЕРИЯ: Три книги под общим названием "Встречи с замечательными людьми".
ТРЕТЬЯ СЕРИЯ: Четыре книги под общим названием "Жизнь реальна только тогда, когда 'Я есмь'".
Все написано в соответствии с совершенно новыми принципами логического рассуждения и строго направлено на решение трех следующих кардинальных проблем:
В ПЕРВОЙ СЕРИИ: Безжалостно, без каких бы то ни было компромиссов, разрушить в мышлении и чувствах читателя веками укоренявшиеся в нем убеждения и взгляды на все, существующее в мире.
ВО ВТОРОЙ СЕРИИ: Познакомить читателя с материалом, требующимся для нового созидания, и доказать его разумность и доброкачественность.
В ТРЕТЬЕЙ СЕРИИ: Помочь возникновению в мышлении и чувствах читателя истинного, нефантастического представления о мире, существующем в действительности, а не о том иллюзорном мире, который он знает теперь.
--------------------------------------------------------------------------------
ДРУЖЕСКИЙ СОВЕТ
(экспромтом написанный автором при передаче этой книги, уже готовой к изданию, в типографию)
На основании многочисленных выводов и заключений, сделанных мною во время экспериментальных изысканий, касающихся продуктивности восприятия современными людьми новых впечатлений из того, что они слышали и читают, а также на основании идеи одного изречения народной мудрости, дошедшего до наших дней с очень древних времен, которое я только что вспомнил и которое гласит:
"Всякая молитва может быть услышана Высшими Силами, и может быть получен соответствующий ответ, только если она произносится трижды:
в первый раз - о благоденствии или за упокой души своих родителей,
во второй раз - о благоденствии своего ближнего,
и только в третий раз - о самом себе", -
я считаю необходимым дать на первой странице этой, вполне готовой к изданию книги следующий совет:
"Читайте каждое из моих письменных изложений трижды:
в первый раз - хотя бы так, как вы уже привыкли механически читать все свои современные книги и газеты,
во второй раз - как если бы вы читали вслух другому человеку,
и только в третий раз - постарайтесь понять суть моих писаний".
Только тогда вы сможете расчитывать на создание своего собственного, присущего только вам, беспристрастного суждения о моих писаниях. И только тогда может осуществиться моя надежда, что вы извлечете для себя, соответственно своему пониманию, ту особую пользу, которую я ожидаю и которую я желаю вам всем своим существом.
АВТОР
--------------------------------------------------------------------------------
ПЕРВАЯ СЕРИЯ
ОБЪЕКТИВНО-БЕСПРИСТРАСТНАЯ КРИТИКА ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА
или
РАССКАЗЫ ВЕЛЬЗЕВУЛА СВОЕМУ ВНУКУ
Перевод с английского: Ф. Веревин, А. и Г. Беляевы, Л. Морозова.
--------------------------------------------------------------------------------
ГЛАВА 1
ПРОБУЖДЕНИЕ МЫШЛЕНИЯ
Среди прочих убеждений, сформировавшихся в моем общем присутствии в течение моей ответственной, своеобразно сложившейся жизни, имеется также одно такое - при этом не вызывающее сомнений убеждение, - что всегда и повсюду на земле, среди людей всех степеней развития понимания и всех форм проявления тех факторов, которые порождают в их индивидуальности всякие идеалы, принято, при наличии чего-нибудь нового, непременно произносить вслух или, если не вслух, хотя бы мысленно, то определенное изречение, понятное каждому даже совершенно неграмотному человеку, которое в различные эпохи формулировалось по-разному, а в наше время формулируется следующими словами: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь".
Вот почему теперь и я, приступая к этому предприятию, совершенно для меня новому, то есть авторству, начинаю с того, что произношу это изречение и, более того, произношу его не только вслух, а даже очень отчетливо и с полной, по определению древних тулузцев, "целиком-проявленной-интонацией" - конечно, с той полнотой, которая может возникнуть в моем составе только из уже сложившихся и глубоко укоренившихся во мне данных для такого проявления, данных, которые вообще формируются в природе человека, между прочим, в течение его подготовительного возраста, а позже, во время его ответственной жизни, порождая в нем способность проявления природы и индивидуальности такой интонации.
Начав таким образом, я могу теперь быть совершенно спокоен и даже должен, по понятиям существующей среди современных людей религиозной морали, быть без всякого сомнения уверен, что все дальнейшее в этом моем новом предприятии пойдет теперь, как говорится, "как по маслу".
Во всяком случае, я начал именно так, а что касается того, как пойдет дальше, я могу пока только сказать "посмотрим", как однажды выразился слепой.
Прежде всего, я положу свою собственную руку (и притом правую, которая - хотя в данный момент слегка повреждена, вследствие недавно постигшего меня несчастия, - является тем не менее действительно моей собственной и ни разу за всю мою жизнь не подвела меня) на свое сердце, конечно, тоже свое собственное - но о непостоянстве или постоянстве этой части всего моего состава я не нахожу нужным здесь распространяться - и откровенно признаюсь, что я сам лично не имею ни малейшего желания писать, но совершенно независящие от меня обстоятельства вынуждают меня делать это - а сложились эти обстоятельства случайно или были созданы намеренно посторонними силами, я сам еще не знаю. Я знаю только, что эти обстоятельства велят мне писать не какие-нибудь "пустяки", как например, что-нибудь для чтения перед сном, а увесистые и объемные тома.
Как бы то ни было, я начинаю...
Но с чего?
О, черт! Неужели опять повторится то же самое чрезвычайно неприятное и в высшей степени странное ощущение, которое мне случилось испытать, когда около трех недель назад, я мысленно составлял план и порядок изложения идей, предназначенных мною для опубликования, и тоже не знал, как начать?
Это пережитое тогда ощущение я мог бы теперь сформулировать словами только так: "страх-утонуть-в-избытке-своих-мыслей".
Чтобы избавиться от этого нежелательного ощущения, тогда я еще мог бы прибегнуть к помощи этого зловредного, имеющегося также во мне, как в современном человеке, присущего всем нам качества, которое дает нам возможность без каких бы то ни было угрызений совести откладывать все, что мы собираемся делать, "на завтра".
Я мог бы тогда сделать это очень легко, потому что до начала самого писания представлялось, что еще много времени, но теперь это больше делать нельзя, и я должен начать обязательно, - как говорится, "хоть лопни".
Но с чего действительно начать?...
Ура!... Эврика!
Почти все книги, которые мне довелось читать в своей жизни, начинались с предисловия.
Значит, в данном случае я также должен начать с чего-нибудь в этом роде.
Я говорю "в этом роде", потому что вообще в процессе своей жизни, с того момента, когда я начал отличать мальчика от девочки, я всегда делал все, абсолютно все, не так, как делают другие, подобные мне двуногие разрушители добра Природы. Поэтому теперь, приступая к писанию, я должен и, может быть, даже из принципа уже обязан начать не так, как начал бы любой другой писатель.
Во всяком случае, вместо традиционного предисловия, я начну с Предостережения.
Начать с Предостережения будет очень разумно с моей стороны хотя бы по тому, что оно не будет противоречить никаким моим принципам, ни физически, ни психически, ни даже "волевым", и будет в то же самое время совершенно честно, конечно, честно в объективном смысле, так как и я сам, и все хорошо меня знающие ожидаем с несомненной уверенностью, что, благодаря моим писаниям, у большинства читателей полностью исчезнет, сразу, а не постепенно, как должно рано или поздно случиться со всеми людьми, все их либо переданное им по наследству, либо приобретенное их собственным трудом "богатство" в виде убаюкивающих представлений, вызывающих только наивные мечты, и в виде красивых картин их жизни в настоящем, а также их перспектив на будущее.
Профессиональные писатели обычно начинают такие предисловия обращением к читателю, полным всяких напыщенно-высокопарных и, так сказать, "сладких" и "высших" фраз.
Только в одном я последую их примеру и также начну с такого обращения, но постараюсь не делать его очень "сахарным", как они обычно делают, главным образом из-за своего вредного мудрствования, которым они щекочут чувствительность более или менее нормального читателя.
Итак...
Мои дорогие высокочтимые, решительные и, конечно, очень терпеливые господа и мои многоуважаемые, очаровательные и беспристрастные дамы, - простите меня, я пропустил самое главное - и никоим образом не истеричные дамы!
Я имею честь сообщить вам, что, хотя, вследствие обстоятельств, возникших в одну из последних стадий процесса моей жизни, я теперь собираюсь писать книги, однако в течение всей своей жизни я никогда не писал не только книг или различных так называемых "поучительных статей", но даже не написал письма, в котором нужно было непременно соблюдать то, что называется "грамматичностью", и, следовательно, хотя я теперь собираюсь стать профессиональным писателем, однако, не имея никакой практики ни в отношении всех принятых профессиональных правил и приемов, ни в отношении того, что называется "литературным языком хорошего тона", я вынужден писать совсем не так, как обычные "патентованные писатели", к манере письма которых вы, по всей вероятности, привыкли как к своему собственному запаху.
По моему мнению, беда в настоящем случае главным образом в том, что еще в детстве в вас был заложен и теперь пришел в идеальное соответствие с вашей общей психеей великолепно действующий автоматизм для восприятия всяких новых впечатлений, благодаря каковому "благодеянию" вы теперь, в течение своей ответственной жизни, не имеете надобности делать вообще никакого индивидуального усилия.
Откровенно говоря, лично я усматриваю главное в моем признании не в недостаточности моих знаний всех писательских правил и приемов, а в том, что не владею тем, что я назвал "литературным языком хорошего тона", который непременно требуется в современной жизни не только от писателей, но также от каждого простого смертного.
Что касается первого, то есть недостаточности моего знания различных писательских правил и приемов, меня это не очень беспокоит.
И это меня не очень беспокоит потому, что такое "невежество" теперь уже в жизни людей также в порядке вещей.Такое благодеяние возникло и процветает сейчас повсюду на Земле вследствие той новой необычайной болезни, которой последние двадцать-тридцать лет по той или иной причине заболевает особенно большинство тех представителей всех трех полов, которые спят с полуоткрытыми глазами и чьи лица являются во всех отношениях плодотворной почвой для всяких прыщей.
Эта странная болезнь проявляется в том, что, если больной в какой-то мере грамотен и его рента выплачивается за три месяца вперед, он (она или оно) непременно начинает писать или какую-нибудь "поучительную статью", или целую книгу.
Хорошо зная об этой новой болезни людей и ее эпидемическом распространении на Земле, я, как вы должны понять, имею право предположить, что вы приобрели, как сказали бы ученые "медики", "иммунитете" к ней и что вы поэтому не будете явно возмущаться моим незнанием писательских правил и приемов.
Понимание этого мною побуждает меня сделать центром тяжести моего предостережения свое незнание литературного языка.
В оправдании себя, а также, возможно, чтобы уменьшить степень осуждения вашим бдительным сознанием моего незнания этого языка, необходимого в современной жизни, я считаю нужным сказать, со смирением в сердце и щеками, залитыми ...
Продолжение на следующей странцие...