ищена Его любовью.
Моника глубоко вздохнула. Когда наконец пришел переводчик, она была все еще растеряна, но спокойна.
- В Вашем состоянии, очевидно, произошли перемены, - объяснил он. - Врачи не находят никаких следов опухолей или кисты. Они совершенно озадачены.
Моника была ошарашена.
- Что? О чем вы мне говорите?
И действительно, врачи были явно озадачены результатами исследования. Они объясняли, переводчик переводил:
- В обычном случае остались бы хоть какие-то следы кисты. Мы же не видим никаких свидетельств того, что вы были больны. Все три кисты исчезли бесследно.
С того момента Моника благодарит Бога за чудеса, творящиеся в ее жизни, включая чудо особого дара принимать - и передавать - важные послания из Высшего Мира. Она молится о том, чтобы ее дар пророчества приносил благо другим людям. И больше всего она благодарна своей матери за то, что та остается рядом и о ней заботится.
Всякий раз, когда мы слышим о подобном опыте, о подобных способностях, наш разум хочет знать: действительно ли существует такая вещь, как ясновидение? Вот, что говорят об этом "Беседы с Богом", книга 1:
Да, такая вещь, как ясновидение, существует. У тебя оно есть. Оно есть у каждого. Нет человека, у которого не было бы способностей, которые ты называешь экстрасенситивными, есть только люди, которые их не используют.
Применять ясновидение и другие подобные способности - это не более чем пользоваться шестым чувством.
Но Моника говорит не только о "прозрениях" - о видении предстоящих событии, - но и о прямом общении с умершей матерью. Один раз это произошло, когда Моника все еще пыталась оправиться после смерти мамы, а второй - много лет спустя, когда мать пришла предупредить ее. Возможно ли это?
Вот отрывок из "Бесед с Богом", книга 3:
Ты говоришь о связи с духами. Да, такая связь возможна.
Твои любимые никогда не бывают далеко от тебя, не дальше мысли, и, если ты в них нуждаешься, они всегда здесь, готовые дать совет или утешить.
Если ты очень переживаешь по поводу того, все ли "в порядке" с любимыми существами, они пошлют тебе знак, сигнал, коротенькое "сообщение", в котором скажут тебе, что у них все хорошо. Тебе даже не нужно призывать их, потому что души тех, кто любил тебя в этой жизни, - стоит им почувствовать малейшее затруднение или нарушение твоей ауры, - тянутся к тебе, влекутся к тебе, мчатся к тебе.
... Если ты действительно открыт им, ты будешь чувствовать их утешительное присутствие.
Когда мы поймем, что в истории Моники ничего необычного нет, что на самом деле такое случалось всегда и происходит прямо сейчас с тысячами людей, - тогда мы будем готовы тому качественному прыжку, о котором мечтает все человечество. К прыжку в завтрашний день, когда мы возродимся в облике Новых Людей.
Уже есть Учителя, достигшие этого уровня, и они сейчас пытаются пробудить нашу планету. Во многих странах, среди многих народов они - отверженные, ибо их взгляды нарушают status quo, вынуждают людей пересмотреть свое отношение к себе, заставляют нас с пугающей ясностью у деть, что мы сделали друг с другом и как все можно исправить - достаточно просто познать и принять себя, Какие Мы Действительно Есть.
Настало время покончить с разобщенностью. Мы должны "пригласить в свой дом" тех, кто раскрывает перед нами наше же величие. В прошлом мы осыпали их насмешка осуждали, избегали - и даже распинали. Теперь у нас явилась возможность признать, что проницательность, мудрость и даже дар пророчества - штука обычная.
Как и...
17
ДАР ЦЕЛИТЕЛЬСТВА
Мы уже встречались в этой книге с Биллом Такером, живущим неподалеку от Милуоки, штат Висконсин (глава 2). Это тот самый неверующий менеджер агентства недвижимости, чья челюсть изумленно отвисала с каждым этапом осуществления чуда Джонсонов. Билл рассказал мне, что с того дня его жизнь буквально полна чудес, и когда он поведал мне еще об одном, - поразительная, яркая история, - я не смог удержаться, чтобы не включить в этот сборник и ее, ибо она очень выразительно иллюстрирует центральную мысль всей книги: Вещи, которых мы не знаем, есть. Прямая связь между человеком и Божеством существует. И эта связь используется гораздо шире, чем думает большинство из нас.
Как "Беседами с Богом" я надеялся наконец рассеять иллюзию о том, что Бог больше не общается с людьми напрямую, так этой книгой я надеюсь со всей очевидностью показать, что необычайное обыденно.
Как только до нас "дойдет" это, мы сразу же поймем, что все наши представления о жизни на Земле были до сих пор в лучшем случае неточными, искаженными и неполными.
А затем мы искренне попытаемся выяснить, как все обстоит в действительности.
Тем, кто глубоко укоренились в нашей ограниченной и скудной жизни, может быть не слишком легко воспринимать новую реальность. Те же, кто уже готовы к коллективному перерождению в Новых Людей в новом обществе, рады любым свидетельствам нашей готовности и способности вместе создавать этот новый для человечества опыт.
Итак, сейчас я передаю слово Биллу Такеру. Послушайте его вторую историю, на этот раз от первого лица:
* * *
Холодным февральским днем 1990 года мать позвонила мне из милуокской больницы святой Марии.
- Немедленно приезжай в больницу! - взмолилась она.
- В чем дело? - спросил я.
- Твоему папе стало плохо, и я вызвала скорую помощь, - плакала она в трубку, - а теперь они отказываются говорить мне, в чем дело.
Я вскочил в машину и помчался в больницу святой Марии. Меня отправили в онкологическое отделение. В то время я не знал, что онкология имеет какое-то отношение к раку. Мать отвела меня к врачу, и я спросил, почему он не хочет с ней разговаривать.
- Потому, что у меня очень плохие новости, и я хотел, чтобы рядом с ней был кто-то из родных.
- Ладно, - сказал я, - в чем дело?
- Обнимите-ка маму за плечи и держите покрепче, - велел врач, и я его послушался. - Ваш отец умирает от рака... и мы уже ничего не можем сделать.
- О, Боже, не-е-е-ет! - закричала мать и обмякла в моих руках.
- Но вы же можете сделать хоть что-нибудь, доктор? - взмолилась она.
- Очень жаль, но он курил в течение пятидесяти лет, и восемьдесят процентов его легких разрушены. Мы не можем облучать, поскольку в этом случае понадобилась бы слишком большая доза на слишком большую площадь: мы бы просто разрушили все остальные органы. Опять же, мы не можем использовать и химиотерапию, ибо требуемое количество препаратов его просто искалечит и усугубит страдания в последние дни его жизни. И мы не можем его оперировать, потому что в этом случае пришлось бы полностью удалить оба легких и ему было бы нечем дышать.
Мать изо всех сил пыталась отыскать хоть какой-то проблеск надежды:
- Сколько ему еще осталось? Доктор помолчал и ответил медленно:
- Полгода он не протянет... - и кивнул мне, чтобы я снова поддержал мать. Я понял, что плохие новости еще не закончились.
- Доктор, - снова взмолилась мать, - в июле мы собирались отдохнуть во Флориде. Он сможет поехать?
- Думаю, вы не поняли, ваш муж едва ли доживет до июля.
Мать посмотрела на меня расширившимися глазами, словно доктор сказал что-то неприличное.
- Что он говорит, Билл?
- Доктор пытается как можно мягче объяснить тебе, мама, что папа умрет гораздо раньше, чем через шесть месяцев, - мать снова застонала и упала мне па руки. Мы привели ее в чувство при помощи нашатыря.
Вся дрожа, она попросила:
- Пожалуйста, доктор, скажите прямо, сколько ему осталось?
Я кивнул врачу, и он ответил:
- Ну... наверняка сказать, конечно же, нельзя... - тут я нетерпеливо закатил глаза, - но не думаю, что он протянет более трех недель, - сказал доктор и торопливо добавил: - Однако мы можем выписать ему обезболивающие. Можно сделать ему и облучение, но это не особенно продлит его жизнь. Просто в последние дни ему будет не так тяжело.
Тут мать обернулась ко мне и сказала:
- Я знаю, что у тебя особые отношения с Богом. Сынок, ты должен спасти отца!
- Мама! Но я же не Иисус Христос! Что я могу сделать?
- Думаешь, я не знаю о чудесах, которые ты творил? Я знаю, что твоя дочь удивительно быстро излечилась от паралича. И я знаю, как тебе удалось добыть кучу денег - молитвами! А теперь, - настаивала она, - ты должен исцелить своего отца!
И я решился. Конечно, мать права по поводу дочки. Она действительно излечилась от почти полного паралича, - и именно я сказал, что так оно и будет. По поводу денег она тоже права. Однажды я, не мудрствуя лукаво, попросил Бога дать мне в течение четырнадцати дней миллион долларов. И действительно, на четырнадцатый день один банк инвестировал в мое дело миллион. И тут я тоже был заранее уверен в исходе. "Бог не подведет", - говорил я всем.
И вот теперь, в больнице, я понял, что в очередной раз настало время (надеюсь, вы простите мне это выражение) "отвечать за базар". Я обернулся к врачу и сказал:
- Ладно. Мой отец исцелен. Он не умрет. У него уже нет рака.
Знаю, что это прозвучало очень легкомысленно, но сам я к этому легкомысленно не относился. Я говорил совершенно искренне. Доктор смотрел на меня разинув рот, как на идиота.
- Сынок, закрывая глаза на правду, делу не поможешь, - сказал он ровно. - Ваш отец не протянет и месяца.
- Доктор, Вы, вероятно, не имеете ни малейшего представления, с чем столкнулись. Я повторяю: мой отец исцелен от рака.
И мы с мамой ушли из больницы.
Я тут же выбросил эту историю из головы. Поскольку "дело сделано", что толку об этом думать, задавать вопросы или "волноваться" по поводу того, сбудется предсказанное или нет. Я знал, что чудо уже произошло, независимо от того, видит ли кто-то зримые подтверждения этому.
Отцу назначили облучение: на удивление малые дозы: по одному сеансу в шесть недель в продолжение нескольких месяцев. Он кое-как тянул. Или, может быть, лучше сказать "ковылял помаленьку". Вопреки всем прогнозам, в июле мама с отцом, которого еще считали очень больным, все-таки поехала отдыхать во Флориду.
В октябре меня, как офицера запаса ВМФ, призвали на действительную службу в связи с проведением операции "Щит в пустыне", предшествовавшей "Буре в пустыне". Меня направили в Чикаго заменять другого офицера, которого послали в Саудовскую Аравию.
В конце февраля 1991, как раз после окончания пятидневной наземной операции, к нам в часть позвонили и пригласили к телефону меня. Это был онколог отца.
- Офицер Такер... из Милуоки? - спросил он неуверенно.
- Да, Билл Такер слушает.
- Слава Богу! Разыскивая Вас, я, по-моему, пообщался со всем личным составом ВМС США! - сказал врач. - Вы не поверите, но...
- Отчего, же, доктор, поверю, - перебил я.
- Нет, нет, послушайте! Вы не поверите, но Ваш отец... рак закончился!
- Это естественно, - ответил я.
- Нет, нет, я имею в виду, что он вылечился! Это чудо! - торопливо проговорил доктор.
- Где вы были до сих пор? - спросил я. - Это произошло год назад, в больнице.
- Что? - удивился врач. - Я не совсем понима...
- Доктор, то, с чем вы столкнулись, - действительно чудо. Вы только что употребили это слово в переносном смысле, а надо бы в прямом. Разве вы не помните, как я сказал, что мои отец исцелен?
- Ну да, вот я и говорю, что это - чудо: иначе и не назовешь! - воскликнул он, явно так и не сумев ухватить суть.
После этого отец проработал еще семь лет. Затем однажды он заболел снова. Мы опять отвезли его в больницу (теперь в больницу Колумбии, ибо папин онколог работал в обеих больницах, и на этот раз направил нас именно сюда).
Когда мы вошли в клинику, врач сразу же бросился к нам, поздоровался, а потом, обняв отца за плечи, произнес громко, на все приемное отделение:
- Эй! Смотрите! Это и есть тот самый Человек-Чудо!
Работники больницы, очевидно наслышанные о чудесном исцелении моего отца, зааплодировали. Я был рад, что профессиональные медики готовы признать возможность чудес, но мне не очень нравилось, что они, очевидно, считали это чудо моей заслугой. "Их еще учить пучить", - сказал я себе.
Проведя необходимые анализы, врач пригласил меня в кабинет.
- Боюсь, на этот раз все г...
Продолжение на следующей странцие...
