ем, в то время как в этом случае мы не находим ничего, кроме самых высоких и прекрасных чувств. В основании мыслеформы обнаруживаем полное выражение глубокого сочувствия; светло-зелёный показывает понимание страданий участников похорон и соболезнование им, а полоса более глубокого зелёного показывает отношение к самому умершему. Глубокий розовый показывает любовь и к умершему, и к живущим, в то время как верхняя часть, состоящая из конуса и звёзд, поднимающихся из него, свидетельствует о чувстве, возникшем при размышлении о предмете смерти — голубой выражает её религиозный аспект, в то время как фиолетовый показывает мысль о благородном идеале и способности ему соответствовать, а золотые звёзды отражают духовные стремления, которые эти размышления вызывают. Полоса ясного жёлтого, которая видна в центре этой мыслеформы, очень значительна как показывающая всё отношение человека, основанное на интеллектуальном восприятии ситуации, это также показывает регулярность расположения цветов и определённость линий разделения между ними.
Сравнение двух иллюстраций, показанных на этом рисунке — это конечно очень впечатляющее свидетельство ценности знания, даваемого теософическим учением. Несомненно это знание избавляет от всякого страха смерти и делает жизнь легче, поскольку мы понимаем её цель и её конец и осознаём, что смерть — это совершенно естественный инцидент в её течении, необходимый шаг в нашей эволюции. Нет мрачной непроницаемой пропасти за могилой, но вместо этого там мир жизни и света, который может быть известен нам так же ясно, полно и подробно, как этот физический мир, в котором мы живём сейчас. Мы создали мрак и ужас для себя, подобно детям, запугивающим себя страшными историями, и мы должны лишь изучить факты явления, и все эти искусственные облака рассеются в момент. За нами злое наследство, связанное с этим, так как мы унаследовали все виды похоронных ужасов от наших предков, и поскольку мы к ним привыкли, мы не видим их абсурдности и чудовищности. Древние были в этом отношении мудрее нас, поскольку они не ассоциировали со смертью тела всю эту фантасмагорию мрака — частично наверно потому, что их метод избавляться от тела был более рационален — метод, который не только бесконечно лучше для мертвеца и более здоров для живущих, но также и свободный от отвратительных предположений, связанных с медленным угасанием. Они знали гораздо больше о смерти в те дни, и поскольку они знали больше, то меньше оплакивали.
Рис. 35
Встречая друга. Рис. 35 даёт нам пример хорошей, ясно очерченной и выразительной мыслеформы, где каждый цвет хорошо отделён от других. Она представляет чувство человека при встрече с другом, с которым он был долго разлучён. Выпуклая поверхность полумесяца находится ближе к думающему, а два его конца вытягиваются к приближающемуся другу, будто стараясь обнять его. Розовый цвет, естественно, говорит об испытываемой любви, светло-зелёный показывает глубину симпатии к нему, а чистый жёлтый — знак интеллектуального удовольствия, с которым создатель этой мысли предвкушает возрождение восхитительных воспоминаний давно прошедших дней.
Рис. 36
Оценка картины. На рис. 36 мы имеем довольно сложную мыслеформу, представляющую восхищение красивой картиной на религиозную тему. Сильный чисто-жёлтый отмечает восторженное признание технического мастерства хуожника, в то время как все остальные цвета — выражения различных эмоций, вызванных в нём изученим этого великолепного произведения искусства. Зелёный показывает его сочувствие к центральной фигуре картины, глубокие религиозные чувства проявляются не только в широкой полосе голубого, но и в контурах всей фигуры, в то время как фиолетовый говорит нам, что картина вызвала у зрителя размышления о высоком идеале, и сделала его, хотя бы на время, отвечающим ему. Мы имеем здесь первый пример интересного класса мыслеформ, многочисленные примеры которых мы найдём позднее — тех, где свет одного цвета просвечивает через сеть линий совсем другого оттенка. Надо отметить, что в этом случае из массы фиолетового поднимаются многочисленные волнистые линии, текущие подобно ручейкам по золотой равнине; из этого ясно, что высокие стремления вовсе не смутные, но прочно основываются на интеллектуальном восприятии ситуации и ясном понимании метода, которым они могут быть реализованы.
Формы, увиденные у медитирующих
Рис. 37
Сочувствие и любовь ко всем. До сих пор мы в основном имели дело с формами, являющимися выражением эмоций или таких мыслей, которые были вызваны в уме внешними ситуациями. Теперь мы должны рассмотреть некоторые из тех, которые вызваны мыслями, произошедшими изнутри — формы, созданные во время медитации, где каждая из них произведена сознательным усилием со стороны мыслителя сформировать определённую концепцию, или привести себя в определённое состояние. Разумеется такие мысли определённы, поскольку тренирующийся таким образом человек учится, как думать с ясностью и точностью, и развитие его способности в этом направлении проявляет себя в красоте и правильности созданных образов. Мы имеем в этом случае результат попытки со стороны мыслителя привести себя в состояние сопереживания и любви ко всему человечесту, и поэтому получаем серию изящных линий яркого светло-зелёного с сильным розовым сиянием любви, просвечивающим сквозь них (рис. 37). Эти линии ещё достаточно широки для того, чтобы быть легко нарисованными, но в некоторых примерах подобных мыслеформ более высшего типа линии столь тонки и так близки, что никакая человеческая рука не может передать, каковы они на самом деле. Контур этой мыслеформы подобен листу, однако общий вид и изгиб её линий больше напоминают определённый вид раковины, так что это ещё один пример приближения к формам, наблюдаемым в физической природе, которое мы заметили, комментируя рис. 16.
Рис. 38
Стремление охватить всё. На рис. 38 мы видим более развитой пример того же типа. Эта форма создана тем, кто пытается, сидя в медитации, наполнить свой ум надеждой обнять всё человечество с целью направить его к высокому идеау, который светил так ясно перед его глазами. Поэтому создаваемая им форма как бы вырывается из него, изгибается вокруг себя и возвращается к своему источнику; линии её удивительно тонки и вырисованы красивым светящимся фиолетовым, а изнутри формы просвечивает великолепный золотой цвет, который, к сожалению, совершенно невозможно воспроизвести. По правде сказать, все эти кажущиеся запутанными линии на самом деле представляют одну линию, обращающуюся вокруг формы с неутомимым терпением и удивительной аккуратностью. Едва ли возможно, чтоб какая-либо человеческая рука могла сделать рисунок такой точности, и уж в любом случае цветовой эффект не может быть показан, поскольку из опыта видно, что при попытке рисовать частые фиолетовые линии на жёлтом фоне сразу возникает эффект серого, и всё сходство с оригиналом нарушается. Но что не может быть сделано вручную, иногда может достигаться точностью и изяществом машины, и это именно тот метод, которым был изготовлен рисунок, воспроизведённый на нашей иллюстрации — с некоторой попыткой представить цветовой эффект, так же как и с удивительной тонкостью линий и кривых.
Рис. 39
В шести направлениях. Форма, представленная на рис. 39 — результат ещё одной попытки распространить любовь и сопереживание во всех направлениях — попытка почти совпадающая с той, что породила форму на рис. 37, однако результат имеет другой вид. Причины этого разнообразия и любопытного облика, принятого в этом случае, составляют очень интересную иллюстрацию того способа, которым мыслеформы растут. Из этого примера видно, что мыслитель показывает определённые религиозные чувства, и делает также интеллектуальную попытку схватить условия, необходимые для реализации его пожеланий, и голубой и жёлтый цвета остаются свидетельством этого. Первоначально эта мыслеформа была круглой, и очевидно, доминирующей идеей было то, что зелёный цвет сочувствия был снаружи, обращённый ко всем направлениям, а любовь должна была лежать в центре и сердце мыслеформы и направлять свою исходящую энергию. Но создатель этой мыслеформы читал индусские книги, и его образ мыслей в значительной мере подвергся их влиянию. Изучающие восточную литературу должны знать, что индус говорит не о четырёх направлениях (север, восток, юг и запад), как мы, но всегда о шести, разумно включая зенит и надир. Наш друг был вдохновлён из своего чтения идеей, что он должен изливать свою любовь и сочувствие "в шести направлениях"; но поскольку он неточно понял, что это за шесть направлений, он направил свой поток любви к шести равноудалённым точкам в своём круге. Вырывающиеся потоки изменили вид дальних линий, которые он уже построил, так что вместо круга в качестве части этой мыслеформы мы получили этот любопытный шестиугольник с изогнутыми внутрь сторонами. Таким образом, мы видим, насколько верно каждая мыслеформа фиксирует процесс её построения, неизгладимо регистрируя всякие ошибки её конструирования.
Рис. 40
Интеллектуальная концепция космического порядка. На рис. 40 мы имеем результат попытки достичь интеллектуального понимания космоса. Мыслитель старается думать о действии духа на материю. Здесь мы видим направленный вверх треугольник, обозначающий тройственный аспект Духа, пересечённый с треугольником, указывающим вниз, который означает материю в трёх присущих ей качествах. Заслуживает внимания то, что в этом случае мыслитель настолько полностью захвачен умственным усилием, что никакой цвет, кроме жёлтого, в этой форме не представлен. Здесь нет места для религиозных чувств, эмоций удивления или восхищения; идея, которую он желает осознать, наполняет его ум полностью, исключая всё остальное. Однако определённость очертаний, выделяющихся на фоне лучей, показывает, что он достиг высокой степени успеха.
Рис. 41
Логос, проявленный в человеке. Теперь мы переходим к серии мыслей, принадлежащих к высочайшим из тех, что может сформировать человеческий ум, в медитации на божественном источнике своего существования. Когда человек в благоговейном созерцании пытается поднять свою мысль к Логосу нашей Солнечной системы, он естественно не делает попытки представить себе это высшее Существо, не думает он о нём и как о принимающем какую-либо форму, которую мы можем воспринять. Тем не менее, такие мысли строят для себя формы в материи ментального плана, и нам будет интересно исследовать эти формы. На нашей иллюстрации на рис. 41 представлена мысль о Логосе, как о проявленном в человеке, с преданным стремлением к тому, чтобы он был таким образом проявлен через мыслителя. Именно это религиозное чувство придаёт бледно-голубой налёт пятиконечной звезде, и её образ примечателен, поскольку много веков применяется как символ Бога, проявленного в человеке. Мыслитель, возможно, был масоном, и его знание символизма внесло свой вклад в облик звезды. Можно увидеть, что звезда окружена яркими жёлтыми лучами, светящими из центра облака великолепия, что обозначает не только почтительное понимание нисходящей славы Божества, но и определённое интеллектуальное усилие в дополнение к излиянию религиозных чувств.
Рис. 42
Логос, проникающий всё. Три наших следующих иллюстрации посвящены попыткам представить мысль очень высокого типа — стремление думать о Логосе, как о проникающем всю природу. Здесь снова, как и на рис. 38, невозможно дать полное воспроизведение, и мы должны призвать наших читателей к попытке воображения, которое в некоторой мере скрасит недостатки искусства рисования и печати. Золотой шар, изображённый на рис. 42, должен быть представлен внутри другого шара тончайших линий (голубого цвета), который показан на рис. 44. Всякая попытка совместить цвета в таком тесном сочетании на физическом плане приведёт просто к зелёной мути, так что весь характер мыслеформы будет утерян. Только с помощью машины, как сказано выше, стало вообще возможным воспроизвести изящество и тонкость линий. Как и ранее, это единственная линия производит весь удивительный чертёж рисунка 44, и эффек...
Продолжение на следующей странцие...
