щенными наклонностями, либо тот, кто вопреки презрению и злобе окружающих, вопреки конвенциям, общепринятым взглядам и мнениям, преодолевая собственное отвращение, самого себя, заставляет себя делать все это и есть все это во имя некоей высшей цели. Иначе говоря, "в этом безумии есть логика", и состоит она в борьбе с косностью мира форм и в первую очередь с косностью собственной такими вот крутыми, неудобоприемлемыми, самооскверняющими мерами. (В этом-то и дело! Разумеется, есть много иных способов подобной борьбы, не требующих такого самоотречения и самоунижения, вполне благоприличных, вызывающих почтение и восхищение окружающих... Но где гарантия, что тогда ведущим мотивом не станет тщеславие, жажда вознаграждения, жажда поклонения, привязанность к плодам своих действий? А ведь это одна из главных уз, от которых необходимо избавляться, но об этом разговор впереди...)
С другой стороны, читателю с аналитическими склонностями, видимо, интересно будет проследить, какие изменения с течением времени может претерпевать и каким искажениям может подвергаться та или иная здоровая в корне своем, но вырванная из общего контекста, идея, мысль или теория. Как пример подобного искажения, правда, с другого материка, но пример очень яркий, хочу указать здесь на практику ацтеков приносить в жертву Кетцалькоатлю (Пернатому Змею, одному из Великих Путников) сердец, вырываемых из груди живых людей, опирающуюся на обращение-призыв Великого Неизвестного:
"Никаких жертв, кроме чистых сердец, я не хочу. Если хотите почтить меня, дайте мне сердца ваши чистыми". Эти-то слова и были со временем истолкованы "подобающим* образом. Буква и дух, не правда ли, лучше не придумаешь?
Попутно, чтобы ни у кого не возникло искушение (как это свойственно "европоцентристам"), на основании описания обычаев этих мрачных сект говорить о "восточном" варварстве и дикости, прошу вспомнить, во что различными сектами средневековья и современной "цивилизованной" Европы была превращена проповедь Путника Иисуса Христа, и что творилось и творится во имя его. Думаю, сравнения окажутся не в пользу европейцев.
Наиболее глубокую теоретическую разработку и широкое практическое применение из всех йога-школ получили все-таки четыре: Карма-йога, Бхакти-йога, Джнана-йога и Раджа-йога. Однако ограничимся лишь простым перечислением их, любознательный читатель найдет о них достаточно материала в других источниках.
XI
Благодаря описанным выше и другим подобным практикам и методам человек свергает неправомерно раздутое господство интеллекта (Я - "личность") или эмоций ("Я - физическое"), и ставит каждый из этих элементов 1на подобающее ему место. Образно: НЕЧТО (наводит порядок в своем доме. Так, человека, порабощенного эмоциями, т. е. не знающего своего истинного "Я (НЕЧТО), и с интеллектом, поставленным на службу этим эмоциям, можно уподобить гигантскому ящеру с огромным телом, брюхом, ногами и с черепом не крупнее куриного яйца. Человек, в котором властвует интеллект, рассудок, заслоняя его истинное "Я" и помыкая его телом, подобен маковой головке или редиске, пытающейся стоять на тонком хвостике. И лишь тот, кто сумел гармонично распределять в себе сферы действия каждого из этих трех компонент, вполне заслуживает имени Человека.
Последовательность подчинения этих двух низших элементов высшему "Я" такова:
а) подчинение "Я - физического" и его производных (эмоций, инстинктов и т.п.) своему истинному. "Я" с помощью "Я - личности";
б) подчинение "Я - личности" (сознания, мыслей, оценок и пр.) высшему "Я";
в) обращение "Я" к себе, внутрь себя, осознание своих сил, способностей и возможностей, своего могущества, своей сущности.
В такой последовательности излагались эти этапы в любой из происходящих от Учения религий. Христианское "умерщвление плоти", "обуздание плотских страстей" и т. п.- не что иное, как подчинение эмоций разуму и воле. Того же корня и требования "не кради", "не убий", "не прелюбодействуй" и др. Позднее смысл таких требований был искажен, а то и полностью извращен рвением фанатиков, принимавших их как догму и насаждавших их в таком виде, ибо: "Учитель сказал!". Потому-то эта закоснелая, догматичная церковщина в любой ее фо["ме всегда была худшим врагом Учения, опошлением и пр фанацией его.
"Религия человека - это его разум. Час размышления стоит больше, чем шестьдесят лет поклонения богу!"- это сказал не кто-то из великих безбожников, а основатель ислама Магомет, по легенде неграмотный. И эти слова - в духе Учения.
Следующий этап - подчинение интеллекта высшему "Я". До такой проповеди дошли только немногие из древнейших религий, среди приверженцев которых уже были те, кому нужно было ее адресовать, т. е. успешно одолевшие первую ступень. Требование "победить интеллект" кажется дико звучащим. Важно, однако, не что сказано, а как понято. Дело в предрассудке, вернее, в положении, ради торжества которого человечество принесло немало жертв, и с увеличением числа этих жертв приобретение казалось наделенным завышенной ценностью. Чем дороже мы платим за что-то, тем более значительной кажется нам эта вещь, идея, достижение, т. е. субъективная цена подменяет здесь собою объективную ценность.
Эта иллюзия уже принесла человечеству немало бед.'. Одно из ее порождений - перенесение ценности того, что человек имеет, на самого человека. Из-за этого богатство становится притягательным и, в первую очередь, для людей, стоящих на низкой ступени духовного развития, тщеславных, алчных и завистливых и, поскольку эти страсти правят ими и их интеллект подчинен этим страстям - неумных. Разум их вырождается в ловкость и хитрость. Атмосфера постоянной грызни и страха вырабатывает в этих людях тупую жестокость, злобу, лживость и подлость. Продолжать, я думаю, излишне.
Не хочу, однако, быть неверно понятым. Выше было сказано, что все пути равны и равно уважаемы, следовательно, ПУТИ подобных людей столь же важны, как и пути мудрецов и гигантов духа, истинной гордости человечества. Несправедливость тут лишь кажущаяся, чувство это происходит от непонимания сущности эволюции. Мерзавцы и подонки так же нужны человечеству, как и благородные рыцари, святые и гении. Каждый акт одновременно и причина и следствие, действие и побуждение к действию, к реакции, вызов. Существование негодяев любого рода необходимо понимать, как толчок к борьбе против них, как стимул к сопротивлению, внутреннему либо явному, наконец, как дурной пример, которому не стоит следовать.
Все без исключения, что существует, наличествует - в равной мере необходимо и оправдано. Все, что происходит вокруг нас, адресовано нам так же, как вопрос учителя, заданный не нам, побуждает нас думать над ним и является вызовом. Нас касается все, и чем шире это "все", чем большую ответственность за окружающее мы ощущаем, тем больше мы люди, тем больше мы свободны. Но так же, как оправданность зла не исключает нашего сопротивления ему, так и то, что все происходящее вокруг есть вызовдля нас, вовсе не определяет ни характера нашей реакции на такой вызов, ни обязательного принятия его. Если на меня лает собака, это вызов, но я не обязан лаять в ответ, как и вообще реагировать на нее. Узел обстоятельств может вынудить меня к этому и даже задать форму реакции, но независимо от этого вынужденного акта я не должен и не могу себе позволить стать рабом трусости или злобы, я обязан быть внутренне спокойным, невозмутимым, непричастным. Это очень важное положение, внешне впадающее в противоречие со сказанным выше о всепричастности посвященного в Учение, однако и это противоречие лишь иллюзия. Не надо забывать, что в каждом из нас заключено три элемента, образно говоря, в каждом из нас обитает зверь, человеки бог, и только последний - наше истинное "Я", которое всегда должно оставаться не актером, а зрителем, не марионеткой, а кукольником, надо быть собой. Я могу выпускать на волю зверя, могу поручать то или иное дело человеку, но не могу позволить, чтобы тот или другой выходили из повиновения или командовали мной, и, в принципе, они и не способны на это. Но беда в том, что внешний мир, мир форм, "Я" воспринимаю не напрямую, а через "Я - личность", и, если его оценки не верны, окрашены эмоциями "Я - физического", образ окружающего возникает передо мной замутненным и искаженным. В этом случае "Я", ослепленный, теряю способность выступать как аргумент эволюции. как внутреннее обстоятельство, и не могу настроить свое триединство синхронно назначенному ему ПУТИ. В результате ПУТЬ скрывается за туманом иллюзий, и человек, пораженный этим недугом, блуждает в потемках, пытаясь ухватить призрак или гоняясь за миражами. Раб иллюзий неизбежно становится и рабом внешних обстоятельств.
Из этого следует положение о непривязанности, которое может быть сформулировано следующим образом: что бы ты ни делал, делай это наилучшим образом, но ради самого труда, а не из страха, тщеславия, надежды на награду, плату - т. е. не ради каких бы то ни было плодов своего труда.Именно этот принцип Учения лег в основу упоминавшейся Карма-йоги.
То, что ты делаешь, ты должен делать, и, поскольку ты должен, делай это, не рассуждая, хорошо это или плохо, выгодно или опасно. Потом ты можешь позволить своему рассудку заняться оценкой и рационализацией своих действий, но это потом. Когда надо действовать, самый неприятный и опасный спутник тот, кто хватает тебя за руку и говорит: "Нет, погоди, сперва подумаем, не выйдет ли чего..." Это, однако, не означает, что надо всегда повиноваться первому же импульсу. Так следует поступать лишь когда ясно видишь ПУТЬ, когда эти импульсы-приказы отдает истинное "Я", видящее мир не в кривом зеркале иллюзии, а таким, каков он на самом деле. Иначе говоря, действовать не рассуждая, вовсе не значит метаться и дергаться, хватаясь за все сразу, это означает разумное действие, действие в состоянии Му-шин.
Тем, кто не достиг еще равновесия в триединстве, и, особенно, начинающим, следует рекомендовать "воздержание от действий", т. е. им не следует ничего предпринимать до тех пор, пока они не ощутят настоятельной необходимости именно в этом действии, и какое-то время даже пытаться сопротивляться этой необходимости. Это одно из наиболее действенных упражнений для подчинения себе "Я - физического" и "Я - личности", обуздания их.
Из непривязанности вытекает и весьма важное положение о цели и средстве. По мысли Учения любая вещь, предмет, действие могут играть роль и цели и средства. Путник всегда должен определять, какую функцию несет данный предмет или вещь, и относиться к этому соответственно.
Так, некто покупает пианино не умея играть, из престижных соображений. (То, что он "хочет" учить своих детей музыке и т. п., как правило, рационализация, т. е. обман себя и окружающих.). В этом случае он преследует цель иметь пианино ("как в каждом порядочном доме"), и пианино становится само в себе целью. Но, положим, этот некто - музыкант, композитор, тут пианино есть средство и может быть приравнено к предметам первой необходимости.
Потому-то Учение хотя и призывает ограничивать свои потребности и довольствоваться необходимым, не налагает на Путников никаких прямых запретов. Можно добиваться богатства, влияния, жить в роскоши,- само по себе это ничего не значит. Важно, чтобы это богатство, влияние или роскошь "работали" на высокую, прекрасную цель, были средством для ее достижения. Позиция Путников в этом смысле такова: все, чем мы пользуемся в атом мире, нам не принадлежит. "Обладание" чем-либо не более как иллюзия. В то же время нам принадлежит все. Можно сказать, что все, чем мы обладаем, мы берем взаймы у Бога для выполнения назначенной нам работы, по насущной необходимости, и должны вернуть, после того, как необходимость в данном орудии исчерпана. С этой точки зрения стяжательство и алчность выглядят попросту смешными...
XII
Выше мы упоминали об УЗАХ, от которых необходимо избавляться Путнику. Остановимся на них подробнее.
Первой - по порядку важности избавления от нее - считается заблуждение на счет своего "Я". Об этом уже было много сказано: наше ...
Продолжение на следующей странцие...
