Клиенты? Заказчики? Она решила, что я конструктор. Зачем авиакомпании из параллельного времени конструкторы из нашего времени в качестве клиентов?
Я прижмурил глаза, продолжая глядеть на огонь. Проще, Ричард, проще. Логика проста.
Очевидно, компания оказывает какие-то услуги конструкторам.
Какие могут быть услуги?.. Огонь постепенно затухал. Какие услуги оказала мне Сондерс-Виксен?
У меня перехватило дыхание. Конструкции, конечно же! Каждый раз, когда я не мог найти конструктивное решение для Каба -- с защелкой для дверцы, с креплением масляной крышки, -- я просыпался на следующее утро и получал готовый ответ!
Сондерс-Виксен, таким образом, занимается... чем?
Психической связью?
Усилителями интуиции?
Прорывами?
Сондерс-Виксен помогает совершать прорывы авиаконструкторам, которые запутываются в той или иной проблеме? Они создали там, в альтернативном времени, целую компанию, только для того чтобы подарить мне красивую дверную защелку?
Я никак не мог уложить все это в рациональную схему и в конце концов махнул рукой. Какая разница? Весь интерес теперь в том, чтобы вернуться, изучить работу компании, а заодно, быть может, познакомиться с разумом, обитающим в очаровательной головке той женщины из ОПСВ.
Трудно найти, но не невозможно. Огонь постепенно прятался в груде углей. Множество раз в моей жизни я поражался тому, как это важно -- не усложнять проблему.
"Ричард, -- обратился я мысленно себе, как обращаются к шестилетнему ребенку, -- а как ты нашел то место в прошлый раз?"
Очень просто, я лежал под крылом Каба и воображал, что передвигаюсь в другое время...
"А как, -- не спеша додумывал я мысль, -- ты собирался найти путь обратно?"
Лечь под крыло и...
Постой, постой. Зачем тут самолет? Зачем нужно физическое крыло?
Устроившись как можно удобнее, я закрыл глаза и предался воображению. Взрослый внутри меня больше не задавал вопросов.
Я слился с диваном. Один медленный глубокий вздох, тело расслабляется. Еще один медленный глубокий вздох, расслабляется разум, экран очищается от всех мыслей.
Еще один медленный глубокий вздох, вспомнить, где я был... Огонь исчез.
-- Эй, вы еще с нами?
Дерек Готорн держал меня за плечо.
-- Вы что-то немного мерцаете.
-- Нет, нет, все в порядке.
Я тряхнул головой.
-- Я на месте.
Черные глаза женщины смотрели на меня доброжелательно.
-- Со временем это станет проще, -- сказала она.
Готорн посмотрел на нее, потом на меня.
-- Мисс Бристоль, имею удовольствие представить вам мистера Ричарда Баха.
-- Лаура, -- сказала она, протягивая мне руку.
У Готорна даже дыхание перехватило от такой неформальности.
-- Мы уже знакомы, -- улыбнулась она, заметив его удивление.
-- Да, мы знакомы, -- подтвердил я.
Невысокая. Макушка ее головы не выше моего плеча, лицо немного запрокинуто, глаза смеются. Она вовсе не такая деловая на вид, как в тех предыдущих встречах, длившихся долю секунды.
-- Как ваша дверная защелка? Работает?
-- Да! Превосходно работает.
-- Вы, я думаю, не делаете мертвые петли с открытой дверцей? -- спросила она. -- На очень высокой скорости ветер может согнуть раму.
-- Но защелка-то не подведет?
Она спокойно взглянула на меня:
-- Нет, защелка не подведет.
Готорн кашлянул.
-- Я тут, в общем, собрался показать нашему гостю...
Он, похоже, все еще был шокирован тем, как запросто она назвала свое имя.
Мне хотелось продолжить разговор.
-- А почему кожа? Для масляной крышки? Это тоже вы конструировали?
-- Если вы называете это конструкцией. Я предложила кожу, потому что это проще, это дешевле, чем стальной тросик, у кожи нет предела усталости, ее можно заменить когда и где угодно, не нужны специальные инструменты для установки, и по мере износа не будут обрываться отдельные жилки. Она представляется мне простейшим и вместе с тем наиболее практичным решением вашей проблемы. Конечно... -- она замолчала.
-- Конечно что, мисс Бристоль? -- спросил я.
Она нахмурилась, несколько озадаченная:
-- Конечно, вы можете просто крепче затягивать крышку перед полетом.
-- Если это случилось один раз, -- сказал я, -- то может случиться и снова. Нет уж, я теперь эту страховку не уберу, и спасибо вам.
-- Пожалуйста.
Она снова улыбалась, довольная тем, что мне понравилась ее конструкция. Затем приблизилась на шаг и сказала почти шепотом:
-- По-моему, мистер Готорн хочет показать вам компанию.
-- Я тоже хочу посмотреть. Но вы как-нибудь расскажете мне об ОПСВ, хорошо?
-- С удовольствием.
Она кивнула моему гиду.
-- До свидания, мистер Готорн.
Она повернулась и ушла, оставив нас одних в галерее. Мы долго молчали, глядя ей вслед.
-- Ну хорошо, -- произнес наконец молодой человек, обретая свое прежнее хладнокровие. -- Для начала, мистер Бах, я думаю, вам интересно будет заглянуть в ангар.
-- Зовите меня Ричардом, -- сказал я.
8
Я лежал, вытянувшись на диване, совершенно расслабленный, перед жарким камином. Я знал, что могу проснуться в любое мгновение, но мне хотелось разузнать все, что только возможно, об этом странном месте. Находилось ли оно в моем сознании или достигалось через сознание, было субъективным или объективным -- все это не имело значения.
Сондерс-Виксен была настолько реальной и настолько непредсказуемой компанией, а ее сотрудники настолько глубоко втянули меня в новые представления и манящие загадки, что физическая природа феномена перестала меня интересовать.
Главный ангар, к которому вела длинная мощеная аллея, был наполнен спокойным заводским грохотом: звоном и лязгом стальных труб, жужжанием ленточных пил, шелестом и хлопаньем брезента, стрекотанием огромных швейных машин.
Самолеты рождались в виде скелетов и постепенно, по мере того как Готорн вел меня вдоль линии, обрастали деталями, принимали окончательную форму. Это были Тайгер-Мот де Хейвиланда.
Очень скоро я понял, что Сондерс-Виксен не строит свой бизнес на поставке идей озадаченным авиаконструкторам из другого времени. Это лишь одна из ее вспомогательных служб, основное же назначение компании -- разработка самолетов и продажа их в своем времени.
-- Вот это и есть наша главная линия, -- сказал Готорн. -- Как видите, мы собираем здесь тренировочные самолеты Киттен, SV-6F.
Здесь, конечно, производится только сборка фюзеляжа, но вот мы пойдем дальше по линии, и вы увидите, как присоединяются уже собранные крылья -- вот там, впереди, где висит большая надпись.
Здесь же, в Даксфорде, мы собираем почтовый самолет Эрроу, SV-15, а также '21C Импресс, наш двухмоторный пассажирский. Для них построены отдельные сборочные ангары.
-- Все это бипланы?
-- Конечно. Если вам нужна подъемность, если вам нужна надежность, значит, вам нужен биплан. По крайней мере так считаю я.
Мы шли дальше вдоль линии, и я наблюдал, как самолеты становятся самолетами. Вдруг меня поразила одна мелочь:
-- Вы называете их Киттен<$FKitten -- котенок (англ.).>?
-- Да, -- кивнул он спокойно, -- SV-6F. Вот попробуете полетать, чудесная маленькая машина.
-- Но это же Тайгер Мот, разве нет? Конструкции де Хейвиланда?
Он не слышал меня.
-- Вы видите, мы передвинули центральную секцию вперед, и теперь инструктору намного проще садиться в кабину и выбираться из нее. При этом верхнее крыло получается более стреловидным и красивым, а центр тяжести сместился как раз туда, где он и должен быть...
-- Да, но это же Тайгер Мот, не так ли, Дерек? Это не Киттен?
-- Этот самолет будет называться так, как этого захочет мистер де Хейвиланд, наш клиент из вашего времени. Отличный мужик.
-- Вы хотите сказать, что Джеффри де Хейвиланд... копирует? Эту вашу конструкцию? И называет ее своей?
Готорн нахмурился.
-- Ничего подобного. Каждый конструктор мучается со своей проблемой до изнеможения. Она у него стоит перед глазами. Она ему снится. Он грезит наяву.
И вот наступает момент -- ответ готов!
Он второпях зарисовывает его на салфетке, на первом попавшемся клочке восковки, и его проблема решена! Откуда, как вы думаете, приходят эти ответы?
-- Отсюда? -- Мой голос дрогнул.
-- Лучшие конструкторы -- те, кто знают, в какой момент следует разгладить лоб, расслабиться и позволить новому устройству появиться на бумаге.
-- Так эти устройства появляются отсюда?
-- Да, из ОПСВ.
-- Из... откуда?
-- Из ОКП. Отдел Помощи-Сквозь-Время, Сондерс-Виксен Эйркрафт, Лтд. Мы всегда рады помочь.
Он тронул меня за плечо и показал тележку, нагруженную секциями крыльев; тележку толкал сборщик в белом комбинезоне с вышитым на спине черным логотипом компании.
-- Смотрите. Мы называем их "закрылками". При снижении скорости они открываются, воздушная струя проскальзывает под ними по верхней плоскости крыла, и вместо срыва потока мы получаем дополнительную подъемную силу. Здорово, правда?
Но меня мучила другая мысль.
-- Так эти аэропланы вашей конструкции или его?
Он обернулся ко мне с решительным намерением объяснить суть дела:
-- Ричард, эта конструкция существует как возможность именно такой комбинации именно этих элементов, она существовала всегда, с тех пор, как существуют пространство и время. Первый, кто начертит ее схему, может назвать ее как ему угодно. В каждом мире действуют свои законы и понятия о том, кому она должна принадлежать, и в большинстве случаев они различны.
Он снова нахмурился, стараясь сосредоточиться.
-- В нашем мире она именуется Киттен и надлежащим образом запатентована и защищена законом как Сондерс-Виксен SV-6F. Джеффри де Хейвиланд в своем времени, которое вы называете вашим прошлым, называет ее Тайгер Мот, она запатентована на его имя. Женевьева де Ларош в своем времени назвала ее Бабочкой и зарегистрировала под маркой Авьон Ларош. И так далее, вы понимаете? Это бесконечно.
Готорну не хватало слов, он даже расстроился. Я подумал, что, кажется, я чего-то не догоняю.
-- Поймите, дело не в конструкции. Конструкция -- это невидимая структура большого летательного аппарата, она всегда была и всегда будет, независимо от того, откроет ее кто-нибудь или нет. Но летает она, как лисица!
Он засмеялся. -- Это у нас здесь такое словечко.
-- Вы очень добры, Дерек, -- сказал я. -- Я уже действительно понимаю, о чем вы говорите.
-- Я тоже, -- улыбнулся он, внимательно глядя на меня.
В конце конвейера узлы собирались в единое целое, сияющее всеми цветами радуги по выбору заказчиков. На одних самолетах красовались наименования компаний, на других -- имена пилотов или владельцев; на учебных самолетах никаких надписей не было, если не считать жирной порядковой буквы алфавита на корпусе -- J, К, L и т. д.
Где-то снаружи включился двигатель; его рев то нарастал, то спадал до тихого урчания.
Какое же это должно быть ощущение, думал я, когда ты в один прекрасный день приходишь на завод и получаешь готовый новехонький собственный биплан!
-- Эти двигатели, это не Роллс-Ройс Джипси Мэйджор?
-- А вы как думаете?
-- Думаю, что нет.
-- Мы используем Тривейн Марк Цирцея 2.
-- Понимаю. А я бы называл их Джипси Мэйджор.
-- Называйте, -- сказал он великодушно.
Мы продолжали разговор о самолетах; время от времени мы останавливались, когда он хотел показать мне какую-нибудь особенно удачную деталь, опасаясь, что я мог не обратить на нее внимания.
Кажется, он не замечал, что его эпоха интересовала меня не меньше, чем авиация.
-- Но это же не 1923 год, правда?
Он удивленно поднял голову:
-- Как это не 1923-й? Это он и есть. Для нас.
-- Тайгер Мот был разработан после 1930 года. Где-то в самом начале тридцатых.
-- Скажите лучше открыт. Разработан звучит как-то слишком собственнически. Конструк...
Продолжение на следующей странцие...
