думала, и Пречистой Деве, и всем святым: что бы ни случилось сегодня, она не переменит свое решение и улетит домой. Она дала эту клятву, ибо ей ли было не знать, какие хитроумные силки, способные сломить волю женщины, расставляет любовь. Вскоре Мария почувствовала у себя на плече чью-то руку и, повернув голову, прильнула к ней щекой.
— Как ты?
— Хорошо, — отвечал он, и в голосе его не слышалось никакой тоски. — Прекрасно. Пойдем выпьем кофе.
Они вышли, держась за руки, словно двое влюбленных, увидевшихся после долгой разлуки. Они поцеловались на виду у всех и, поймав на себе возмущенные взгляды кое-кого из прохожих, улыбнулись тому, что вызвали недовольство и пробудили желание, ибо знали —прохожие хотели бы последовать их примеру да не решались. Оттого и возмущались.
Они вошли в кафе — такое же, как и все прочие, но другое, потому что были там вдвоем и любили друг друга. Они говорили о Женеве, о том, какой трудный язык — французский, о витражах в соборе, о вреде курения, поскольку оба курили и даже не думали избавляться от этого вредного пристрастия.
Он не возражал, когда она заплатила по счету. Они отправились на вернисаж, и она увидела его мир — художников, состоятельных людей, казавшихся богачами, богачей, одетых скромно, чтобы не сказать «бедно», людей, толковавших о вопросах, о которых ей никогда не приходилось даже слышать. Она всем понравилась, все хвалили ее французское произношение, расспрашивали про карнавал, футбол и самбу. Все были учтивы и обходительны, приветливы и любезны.
Потом он сказал, что вечером придет за ней в «Копакабану». А она попросила не делать этого — сегодня у нее выходной и она хотела бы пригласить его на ужин.
Приглашение было принято, они договорились встретиться у него дома, чтобы потом поужинать в симпатичном ресторанчике на площади Колоньи, мимо которого так часто проезжали на такси — но ни разу не попросила она остановиться, чтобы можно было рассмотреть эту самую площадь повнимательней.
И тогда Мария, вспомнив о своей единственной подруге, решила зайти к библиотекарше и сказать, что больше они не увидятся.
Ей казалось, что она простояла в пробке целую вечность, дожидаясь, когда наконец курды (да-да, опять курды!) завершат свою демонстрацию и дадут машинам проехать. Но теперь, впрочем, это не имело особого значения — с недавних пор своим временем она распоряжалась сама.
Библиотека уже закрывалась.
— Может быть, я перехожу за грань приличий, но, кроме вас, мне не с кем обсудить кое-какие проблемы, — сказала библиотекарша, увидав Марию.
Не с кем? У нее нет подруги? Прожить целую жизнь в одном городе, целый день видеть перед собой такое множество людей — и не найти собеседницу? Наконец-то Мария нашла такую же, как она сама, а вернее сказать — как все на свете.
— Я долго думала о том, что прочла про клитор... «О Господи! Неужели — опять об этом?!»
— ...и вспомнила, что хотя мне всегда было хорошо с мужем, но я почти никогда не испытывала оргазма. Как вы считаете, это — нормально?
— А то, что курды каждый день устраивают демонстрацию, — нормально? А то, что влюбленные женщины убегают от своих волшебных принцев, — нормально? И что люди размышляют о фермах вместо того, чтобы думать о любви, — тоже нормально? Мужчины и женщины продают свое время, которое никакими силами не смогут выкупить, — это как? А поскольку подобное происходит, то, что бы я по этому поводу ни думала, получается — нормально. Все, что совершается вопреки законам природы, что противоречит нашим самым сокровенным желаниям, представляется нам нормальным, хотя в глазах Господа Бога это — жуткое искажение. Мы ищем собственный ад, мы тысячелетиями созидали его и вот после огромных усилий можем теперь с полным правом выбрать себе наихудший образ жизни.
Мария взглянула на сидевшую перед ней женщину и — впервые за все время знакомства — спросила, как ее зовут (ей была известна только фамилия библиотекарши). Оказалось — Хайди. И вот эта Хайди тридцать лет пробыла в браке и никогда — ни разу! — не спросила самое себя, а в порядке ли это вещей, что спишь с мужем и не получаешь никакого удовлетворения.
— Я не уверена, что мне следовало читать все это. Может, лучше было бы коснеть в невежестве и пребывать в уверенности, что верный супруг, квартира с видом на озеро, трое детей и неплохая работа в государственном учреждении — это предел мечтаний для всякой женщины. А после того, как вы пришли сюда, и после того, как я прочла эти книги, вдруг задумалась над тем, во что я превратила собственную жизнь. И что же — это у всех так?
— С полной определенностью могу вам сказать — у всех, — рядом с этой женщиной, задававшей ей вопросы и просившей совета, Мария, хоть и была вдвое моложе, чувствовала себя мудрой и всезнающей.
— Хотите, я расскажу поподробней? Мария кивнула.
— Ну, разумеется, вы еще слишком молоды и кое-чего понять просто не сможете, но мне бы хотелось немножко поделиться с вами своим горьким опытом именно для того, чтобы вы не повторили моих ошибок.
Но почему, почему мой муж никогда не уделял внимания клитору?! Он был уверен, что главное — это влагалище и только оно дарит женщине наслаждение. О, если бы вы знали, каких трудов стоило мне притворяться, изображая то, что, по его мнению, я должна была чувствовать! Да, конечно, я испытывала приятные ощущения, но не более того... И лишь в те моменты, когда чувствовала фрикции в верхней части... вы меня понимаете?
— Вполне.
— И только сейчас я поняла, почему так происходило! Здесь все написано, — она ткнула в лежавшую на столе книгу, названия которой Мария рассмотреть не могла. — Оказывается, есть нервный узел, идущий от клитора к «точке G», он-то все и определяет! Вы знаете, что такое «точка G»?
— Как не знать, — отвечала Мария, на этот раз играя роль Наивной Девочки. — Мы об этом говорили в прошлый раз. Сразу как войдешь, на первом этаже, окошечко на задний двор.
— Да-да-да, конечно! — глаза библиотекарши сияли. — Хоть сами проверьте: спросите ваших подруг об этом, и вот увидите — ни одна не ответит! Какая нелепость! Но точно так же, как этот итальянец открыл клитор, «точка G» — это открытие нашего века. Очень скоро о нем напишут все газеты, и тогда отговориться незнанием будет уже нельзя! Мы станем свидетелями настоящего переворота!
Мария взглянула на часы, и библиотекарша заторопилась — надо было успеть рассказать этой юной красотке, что и женщины имеют право на счастье, на удовлетворение желаний, чтобы уже следующее поколение могло в полной мере воспользоваться плодами необыкновенных научных открытий.
— Доктор Фрейд был с этим не согласен уже в силу того, что родился мужчиной и, получая оргазм благодаря пенису, считал, что центр нашего наслаждения — во влагалище! Мы должны вернуться к своей сути, к тому, что всегда дарило нам наслаждение, — к клитору и «точке G». Очень, очень немногие женщины способны получить удовлетворение во время полового акта, и потому, если вы не относитесь к их числу, я предлагаю вам — измените позу! Пусть ваш партнер будет снизу, а вы — сверху. Доминируйте — и ваш клитор получит более сильную стимуляцию, и вы, а не ваш партнер будете определять продолжительность и интенсивность стимуляции, которая вам необходима! Нет! Стимуляции, которой вы заслуживаете!
Мария между тем лишь притворялась, будто все это ей не слишком интересно. Так, значит, она не одна такая! Так, значит, с ней все в порядке, и это — вопрос анатомии! Огромная, неподъемная тяжесть свалилась у нее с души, и ей захотелось поцеловать библиотекаршу. Как хорошо, что это открылось ей сейчас, пока она еще молода! Какой сегодня замечательный день!
Хайди улыбнулась с видом заговорщицы:
— Они не знают, что у нас тоже бывает эрекция! Эрекция клитора!
«Они» явно относилось к мужчинам. Мария, сочтя, что разговор зашел достаточно далеко, набралась храбрости и спросила:
— А у вас был кто-нибудь, кроме мужа?
Спросила — и сама испугалась того эффекта, который произвели ее слова. Глаза Хайди вспыхнули — вероятно, огнем священного негодования, — она густо покраснела то ли от гнева, то ли от смущения. Несколько минут в душе ее шла борьба — признаться или солгать.
Схватка эта окончилась вничью. Она предпочла сменить тему.
— Вернемся к нашей эрекции. Так вот, клитор обладает способностью набухать кровью, становясь твердым и упругим. Вам это известно?
— С детства.
Ответ несколько сбил библиотекаршу с толку. Она, вероятно, в свое время не уделила этому явлению должного внимания.
— И круговые движения пальца, не прикасающегося к самой головке, способны стократно усилить наслаждение. Это надо усвоить! Это надо знать! Мужчины же, если и стимулируют клитор, сразу же дотрагиваются до его верхней части, не подозревая даже, что это иногда может вызвать болезненные ощущения. Вы согласны? А потому уже после первой или второй встречи инициативу надо брать на себя: займите положение сверху, сами определяйте, как и куда должно быть направлено давление, уменьшайте или увеличивайте его по своему вкусу. И, кроме того, здесь сказано — совершенно необходим откровенный разговор с партнером.
— А вы-то сами когда-нибудь вели с мужем откровенные разговоры?
Но Хайди снова ушла от прямого ответа, сославшись, что тогда были другие времена. Ей гораздо интересней было поделиться впечатлениями от прочитанного:
— Постарайтесь представить себе, что клитор — это стрелка, и попросите своего партнера двигать ее с 11 часов до 1 часа. Понятно?
Чего уж тут не понять, думала Мария, не вполне разделяя мнение автора книги, хотя все это было не так уж далеко от истины. Но когда речь зашла о часах, она взглянула на свои, сказала, что пришла только попрощаться, ее пребывание в Швейцарии подходит к концу. Библиотекарша словно не слышала:
— Хотите, дам вам эту книгу?
— Нет, спасибо. Мне надо думать о другом. — И что же — ничего нового не возьмете?
— Нет. Я возвращаюсь домой. Хочу вас поблагодарить — вы всегда относились ко мне с пониманием и уважением. Может быть, когда-нибудь мы еще с вами увидимся.
Они обменялись рукопожатием и пожелали друг другу счастья.
***
Хайди дождалась, когда за Марией закроется дверь, и лишь после этого, дав себе волю, с размаху стукнула кулаком по столу. Почему, почему она не воспользовалась моментом и не поделилась с этой девушкой тем, что, судя по всему, унесет с собой в могилу?! Если уж у бразильянки хватило отваги спросить, случалось ли ей изменить мужу, почему было не ответить ей, особенно теперь, когда она открыла для себя новый мир, в котором женщины наконец-то признали, что достичь вагинального оргазма очень трудно?
«Ладно, это не так уж важно. Жизнь не сводится только к сексу».
Пусть это не самое главное в мире, но важность его неоспорима. Она оглянулась по сторонам: большая часть всех этих тысяч книг, заполнявших полки, повествуют о любви. Все это — одна нескончаемая история любви, причем одна и та же история: кто-то кого-то любит, встречает, теряет и обретает вновь. Родство и притяжение душ, странствия на край света, приключения, заботы, тревоги и лишь изредка кто-нибудь решится сказать: «Видите ли, дорогой мой, следует лучше понимать тело женщины».
Почему книги не говорят об этом открыто?
Потому, надо полагать, что никому это по-настоящему не надо. Мужчине — потому, что он продолжает искать новизны с тех самых пор, как был пещерным человеком, которого вел могучий инстинкт продолжения рода. Ну, а женщине? По собственному опыту Хайди могла судить, что получить наслаждение в объятиях своего избранника хочется лишь в первые годы брака, а потом страсть утихает, превращаясь во все более редкое исполнение супружеских обязанностей, но женщина никогда не признается в этом, ибо думает, что такое случилось с ней одной. И все лгут, вводя в заблуждение подруг, притворяясь, что устали от любви, что не в силах еженощно удовлетворять желание мужа.
И тогда они стараются занять себя чем-нибудь еще — воспитывают детей, возятся на кухне, наводят в доме порядок, оплачивают...
Продолжение на следующей странцие...
