нужно долбить снаружи, а не выстраивать изнутри. Поэтому он путает физические упражнения с работой. Он работает на работе, он работает во время физических упражнений и даже, что случается довольно часто, он работает, когда играет. Работать, работать и еще раз работать! Столько работы и полное отсутствие игры превращают Щасвирнуса в скучнейшего парня. А если это продолжается достаточно долго, он становится трупом.
А вот и Кролик.
- Привет, Кролик. Что нового?
- Я только что от Совы, - сказал Кролик, слегка запыхавшись.
- Вот как? Тебя не было довольно долго.
- Да, в общем... Сова настояла на том, чтобы рассказать мне историю ее Великого Дяди Филберта.
- Ах, вот в чем дело!
- И кстати, Сова сказала, что тоже не видела Неотесанное Бревно, но что Ру, вероятно, с ним играет. Поэтому я забежал к Кенге, но никого не оказалось дома.
- Они в Лесу с Тигрой, тренируют прыжки, - сказал я.
- А, ну ладно, тогда я побегу, пожалуй.
- Тебе не обязательно уходить прямо сей...
Куда он помчался? Вот так всегда! Ни минуты покоя для Щасвирнуса.
Скажем так: Если хочешь быть здоровым, спокойным и довольным, просто смотри, что делает Щасвирнус, и делай наоборот. А вот еще один, ходит взад-вперед, нервно перебирая монеты в кармане и без конца поглядывая на часы. Он утомляет вас, даже когда вы просто смотрите на него. Хронический Щасвирнус, кажется, всегда должен куда-то спешить, по крайней мере на поверхностном, физическом уровне. Однако он никогда не ходит гулять, у него нет на это времени.
- Но беседа не состоялась, - сказал Иа. - Не было обмена мнениями. Ты сказал "Привет!" и помчался дальше. Пока я обдумывал свою реплику, твой хвост мелькнул шагов за сто отсюда на холме. Я хотел было сказать "Что? Что?" - но понял, конечно, что уже поздно.
- Ну, я очень спешил.
- Должен сперва говорить один, потом другой, - продолжал Иа. - По порядку. Иначе это нельзя назвать беседой. "Привет!" - "Что? Что?". На мой взгляд, такой обмен репликами ничего не дает. Особенно если когда приходит ваша очередь говорить, вы видите только хвост собеседника. И то еле-еле.
Щасвирнус, кажется, всегда В Бегах, всегда:
ОТОШЕЛ
СЕЙЧАС ВЕРНУСЬ
ЗАНЯТ
СЕЙЧАС ВЕРНУСЬ
или точнее:
ОТОЙДИ
СЕЙЧАС СКОНЧАЮСЬ
ТАК ЗАНЯТ
СЕЙЧАС СЛОМАЮСЬ
Щасвирнус всегда куда-то торопится - туда, где он еще не был. Куда угодно, лишь бы не туда, где он сейчас.
- Вот то-то и оно, - сказал Кролик. - Куда?
- Ну, может быть, он ищет что-нибудь?
- Что? - спросил Кролик.
- Я как раз собирался это сказать, - сказал Пух. Потом он добавил: - Ну, может быть, он ищет этого... этого...
Может быть, он ищет награды? Религии, науки и правила бизнеса наших Щасвирнусов изо всех сил пытаются убедить нас, что где-то там нас ожидает Великая Награда, и что всю свою жизнь мы должны работать, как ненормальные, чтобы заслужить ее. Будь она высоко в небе, или за очередной молекулой, или в кабинете начальника, она, почему-то, всегда остается на некотором расстоянии - на другом конце улицы, в другой части света, на обратной стороне луны, в иной галактике...
- Ой-ой-ой! - крикнул Пух, рухнув на пол.
- Вот что случается, когда засыпаешь на краешке стола, - сказал я. - Ты падаешь вниз.
- Это точно, - сказал Пух.
- А почему? - спросил я.
- Мне приснился ужасный сон, - сказал он.
- Да ну?
- Да. Я нашел бочку меда... - сказал он, протирая глаза.
- И что в этом такого ужасного? - спросил я.
- Она двигалась, - сказал Пух. - Это неправильно. Бочки с медом должны стоять на месте.
- Да, я знаю.
- Но как только я протягивал к ней лапу, она оказывалась где-то еще.
- Кошмар, - сказал я.
- Многим снятся кошмары, - добавил я ободряюще.
- Да-а? - сказал Пух. - Про Недосягаемую бочку меда?
- Что-то вроде, - сказал я. - Это обычное явление. Странно то, что некоторые так живут.
- Почему? - спросил Пух.
- Я не знаю, - сказал я. - Наверное, потому что так они могут Что-то Делать.
- Звучит совсем не весело, - сказал Пух.
Да уж, совсем не весело. Жизнь, все время обещающая: "За тем поворотом, еще один шаг", идет против естественного порядка вещей, и поэтому становится так трудно быть счастливым и хорошим, что только некоторым удается попасть туда, где бы они естественно оказались первым делом - к Счастью и Благополучию - в то время как остальные сдаются и падают у обочины, проклиная мир, который ни в чем не виноват, а наоборот, существует для того, чтобы указывать путь.
У тех, кто думает, что награда находится где-то за облаками...
- Всегда убегает молоко, - сказал Пух.
- Что-что?
- У них всегда убегает молоко, - сказал Пух.
- Э-э... да. И не только это...
- А вот и Кролик, - сказал Пух.
- Ах, вот вы где! - сказал Кролик.
- Мы здесь, - сказал Пух.
- Да, мы здесь, - сказал я.
- А ты там, - сказал Пух.
- Да, я здесь, - сказал Кролик нетерпеливо. - Прямо к делу. - Ру показал мне свой набор деревянных кубиков. Они все обтесанные и раскрашенные, и на них есть буквы.
- Вот как? - сказал я.
- В общем-то, я так и предполагал, - сказал Кролик, задумчиво теребя ус. - Итак, применяя метод исключения, получаем, что оно у Иа.
- Но, Кролик, - сказал я, - видишь ли...
- Да, - сказал Кролик. - Я увижу Иа и выясню, что он знает об этом - это, очевидно, следующий шаг.
- Уже ускакал, - сказал Пух.
Оглядываясь на несколько лет назад, мы видим, что первые Щасвирнусы в Америке, Пуритане, практически заработались до смерти, не получая ничего в награду за свои громадные усилия. Они фактически умирали от голода, пока мудрые обитатели этой земли не научили их некоторым вещам, позволяющим работать в гармонии с ритмами земли. Сейчас ты сажаешь растения; сейчас ты отдыхаешь. Сейчас ты обрабатываешь почву; сейчас ты оставляешь ее в покое. Пуритане никогда по-настоящему не понимали вторую часть, никогда в нее не верили. И вот, спустя два-три столетия насилия над когда-то изобильной землей и несколько лет опустошающего воздействия синтетических стимуляторов, мы получили яблоки со вкусом картона, апельсины со вкусом теннисных мячей и персики со вкусом подслащенного пенопласта - продукты земли, которой не позволяют отдыхать. Мы не должны жаловаться, но Это Так.
- Слушай, Пух, а почему ты ничем не занят? - сказал я.
- Потому что сегодня такой замечательный день, - сказал Пух.
- Да, но...
- Так зачем его портить? - сказал он.
- Но ты мог бы сделать что-то Важное, - сказал я.
- Я делаю, - сказал Пух.
- Да? Делаешь что?
- Слушаю, - сказал он.
- Слушаешь что?
- Слушаю птиц. И еще белку вон там.
- И что они говорят? - спросил я.
- Что сегодня замечательный день, - сказал Пух.
- Но ведь ты и так уже это знаешь, - сказал я.
- Да, но всегда приятно слышать, что кто-то еще думает так же, - ответил он.
- Но ты бы мог вместо этого получать Образование, слушая Радио, - сказал я.
- Даже так?
- Конечно. А как еще ты узнаешь, что делается в мире? - сказал я.
- Выйду на улицу, - сказал Пух.
- Э-э... ну ладно... (Щелк) А теперь послушай вот это, Пух.
- Тридцать тысяч человек погибло сегодня, когда пять воздушных лайнеров столкнулись над центральной частью Лос-Анджелеса... , - произнесло Радио.
- И что ты узнал о мире из этого? - спросил Пух.
- Хм. Ты прав. (Щелк)
- А сейчас что говорят птицы? - спросил я.
- Что сегодня замечательный день, - сказал Пух.
Так оно и есть, даже если Щасвирнусы слишком заняты, чтобы наслаждаться им. И в завершение нашего объяснения такой занятости...
Твердолобые последователи вышеупомянутой религии Вечно-Занятых-Противников-Вечеринок не смогли понять красоту безбрежного леса и хрусталтных вод, возникших перед ними на изумрудно-зеленом континенте Нового Света. Вместо этого они восприняли этот земной рай и людей, живущих в гармонии с ним, как что-то чужое и угрожающее, что-то, на что нужно напасть и завоевать, потому что оно стоит на пути к Великой Награде. А еще они совсем не любили петь...
- Что? - сказал Пух. - Совсем не пели?
- Пух, я пытаюсь закончить мысль. А в общем, ты прав. Совсем не пели. Они не любили петь.
- Так-так. Если они не любили петь, тогда как они относились к Медведям?
- Мне кажется, они их тоже не любили.
- Они не любили Медведей?
- Нет. Во всяком случае, не очень.
- Ни песен, ни Медведей... А что же они тогда любили?
- Я не думаю, что они хоть что-нибудь любили, Пух.
- Неудивительно, что здесь все так запутано - сплошной Конфуз, - сказал он.
Так вот, за Несчастным Пуританином пришел Неутомимый Пионер, а за ним - Одинокий Ковбой, всегда скачущий на закат, всегда ищущий чего-то. От таких вот неприкаянных, вечно недовольных предков произошел Щасвирнус, который, как и его праотцы, никогда по-настоящему не чувствовал себя дома на этой Дружелюбной Земле. Неподатливый агрессивный фанатик Щасвирнус просто слишком суров к себе, слишком суров к другим и слишком суров к миру, который героически пытается выжить, несмотря на то, что с ним творят.
Поэтому неудивительно, что Щасвирнус представляет себе прогресс как борьбу и преодоление. Таков уж склад его ума. Настоящий же прогресс предполагает рост и развитие, неизбежно связанные с внутренними изменениями, но косному Щасвирнусу это чуждо. Стремление к росту и развитию, присутствующее во всех формах жизни, толкуется извращенным умом Щасвирнуса как необходимость бесконечной борьбы за изменение всего (Трактор-Щасвирнус) и всех (Фанатик-Щасвирнус), исключая его самого, а также как необходимость совать свой нос в чужие дела, включая практически все формы жизни на земле. Более мудрые люди несколько сдерживали его поведение. Но, как и родители сверхактивных детей, мудрые обнаружили, что они не могут находиться во всех местах сразу. Нянчиться с Щасвирнусом тяжело до смерти.
- А вот снова Кролик, - сказал Пух, - и еще Иа.
- А, Кролик, - сказал я.
- И еще Иа, - сказал Иа.
- Я спросил Иа... - начал Кролик.
- Иа - это я, - сказал Иа.
- Да, я помню, - сказал я. - Я видел тебя прошлым летом, где-то на Болоте.
- На Болоте? - сказал Иа с негодованием. - Это не Болото. Это Топь.
- Топь, болото...
- А что такое Топь? - спросил Пух.
- Если у тебя промокли лодыжки - это Топь, - сказал Иа.
- А-а, понятно, - сказал Пух.
- А если, - продолжал Иа, - если ты увязаешь по горло, это Болото.
- Болото, как же, - добавил он горько. - Ха!
- Так вот, я спросил Иа, - сказал Кролик, - и он сказал, что не имеет ни малейшего представления, о чем идет речь.
- По-видимому, не я один, - вставил Иа. - Ты тоже не имеешь ни малейшего представления. Ясно как день.
- Что же такое Неотесанное Бревно? - спросил Кролик.
- Это я, - сказал Пух.
- Ты? - сказал Иа. - И я проделал весь этот путь сюда...
- Из Болота, - помог я.
- ... из Топи, только чтоб увидеть Пуха?
- Почему бы и нет? - спросил Пух.
- Подходящая вещь для Кролика, чтобы было чем заняться, - сказал Иа саркастически. - Лучше не придумаешь!
Так вот, одна вещь кажется нам несколько странной: почему, интересно, Общество Щасвирнусов, которое так боготворит энергию молодости, ее внешний облик и отношение к жизни, не придумало до сих пор ни одного эффективного способа их сохранения? И прямым тому доказательством служит все большая готовность положиться на неестественный Фальшивый Фасад - сомнительную помощь косметики и пластической хирургии. Напротив, оно изобрело бесчисленные способы того, как разрушить и уничтожить молодость. Те вредоносные действия, которые не являются частью поиска Великой Награды, объединяются по-видимому, под общим заголовком Экономии Времени.
Примером последнего может служить классический памятник Щасвирнусу: Стойка с Гамбургерами.
В Китае есть Чайный Дом. Во Франции - Придорожное Кафе. Практически в любой цивилизованной стране мира существует что-то подобное - место, куда люди приходят поесть, расслабиться и поговорить, не беспокоясь о том, сколько уже времени, и о том, что надо уходить, как только еда будет съедена. В Китае, например, Чайный Дом - это настоящее социальное учреждение. В любое время дня семьи, соседи и друзья заходят сюда, чтобы выпить чаю и перекусить. И они остаются здесь столько, сколько им хочется. Разговоры могут длиться часами. Было бы довольно странно назват...
Продолжение на следующей странцие...
