й элемент составляли
члены бывшего Земского Союза, которые присоединились к партии некоторое
время спустя после ее образования. Но они были ограничены программой своей
партии, принципы которой имели скорее важность политической платформы, чем
чего-либо другого -- например,
всеобщее избирательное право на принципах прямого, тайного и
равноправного голосования.
Если октябристы были лицемерны в одном, то кадеты -- в другом, но и те,
и другие одинаково не соответствовали тому, что они за-
являли. Им мешал спорный характер некоторых пунктов в их программе и
определенная "партийная дисциплина". Многие из се членов были чрезвычайно
почтенные, уважаемые и энергичные люди, которые создали группы отчасти вне
собственной партии. Они были совершенно потеряны среди званий и шеренг
партии, и масса наиболее важных членов, что имели реальный, существенно
важный политический опыт и знали страну и людей, ни когда не играли в партии
какой-либо ведущей роли. Лидером обычно был теоретик из профессиональных и
адвокатских классов. Все это лишало партию силы и подлинного значения. Ее
левое крыло было слишком близко связано с социалистическими партия, чтобы
быть реально мощной и жизнеспособной.
В четвертую группу мы можем включить все социалистические партии,
продолжавшие работать над готовыми замыслами и мало в чем отличавшихся от
своих коллег за границей. Их деление на различные группы привело к выделению
главных отдельных фракций:
'"социал-революционеров", базирующихся в основном на своей "аграрной
политике", и "социал-демократов", -- ортодоксальных марксистов. Последняя
партия была еще подразделена на две части -- тех, кто отстаивал
"минимальную" программу, "меньшевиков", и тех, кто -- "максимальную"
программу, "большевиков". Самым энергичным течением в социалистических
партиях были бывшие "народники", объединенные в определенной степени с
социал-революционерами, или народные социалисты, которые были еще более
крайним течением. Их успеху препятствовал, однако, социалистический балласт
их программ.
Революция, вызывающая падение старого режима, привела к естественному
концу активность монархистов и октябристов как политических партий. Остались
кадеты, которые теперь открыто приняли республиканскую веру, и разные виды
социалистов. Ни кадеты, ни социалисты не были в состоянии оказать
эффективное сопротивление мероприятиям большевиков. Различные группы
социалистов, несмотря на то, что они громко возражали против средств,
используемых большевиками, не перестали считать их частью своей собственной
политической фракции. Они обращались к ним "товарищи" и считали возможным
обсуждать с ними условия соглашения. Попытки достигнуть реального
соглашения, конечно, предопределили неудачу, так как для каждого соглашения
нужно определенное количество честности и серьезности с обеих сторон. Но
большевики никогда не относились к этим договорам с серьезностью. Главной
целью в их игре было выиграть время, а главным объектом -- власть. Остальные
социалисты не осмеливались достаточно сильно и активно возражать против
людей, которые повторяли их собственные фразы о системе труда, борьбе с
капитализмом и победе пролетариата. "Товарищи
большевики" только смеялись над сентиментальностью "товарищей
социалистов" и использовали их для своих намерений как слепое орудие,
работавшее для их целей и выполнявшее то, что они хотели.
Это было экстраординарное время "товарища министра" и
Главнокомандующего адвоката Керенского. Кадеты пытались спасти последние
остатки здравого смысла, но сочли невозможным работать совместно с
социалистами. Те же, с другой стороны, были готовы к соглашению с
большевиками. Дорога к победе большевизма лежала открытой.
Только после двух лет унижения и страдания России удалось организовать
центр, который не считал возможным пойти на компромисс с большевизмом. Этот
центр (на этот раз в месте, где я пишу) -- штаб Добровольческой армии.
Вы, конечно, не знаете, что в действительности есть Добровольческая
армия. Ее сейчас огромная организация развилась из маленького отряда из 3000
человек, которые под руководством генерала Корнилова в феврале 1918 начали
свою борьбу. Легендарная экспедиция этого отряда, которая привела к смерти
генерала Корнилова 31-го марта 1918-го года близ Екатеринодара, положила
начало борьбы с большевизмом. Это описано в книге А. А. йауогше "Экспедиция
Корнилова". Это почти единственная книга, изданная в России за последние два
года. В следующем письме я надеюсь резюмировать ее содержание и описать
источник Добровольческой армии, история которой есть также история последних
лет России.
Даже сейчас можно исписать много страниц, анализируя деятельность этой
армии. Во многих случаях ее силы слишком направлены на реставрацию плохих
особенностей старого режима и развитие их на ступень хуже, чем они были
раньше. С другой стороны, она во много раз более терпима к событиям, которые
являются наследством от временного правительства и власти большевиков.
Только будущее может показать, что будет результатом всего этого. В
настоящее время важно одно. Добровольческая армия сражается с большевиками и
борется за единую Россию. Следовательно, Россия и Добровольческая армия --
одно и то же. Упоминая Россию, вы упоминаете Добровольческую армию, и
наоборот.
Однако в течение первых шести или девяти месяцев после революции
подобного центра не существовало. Россия была представлена большевизмом
"сделано в Германии", объединенным с "настоящей русской" спекуляцией и
поощряемым абсурдным идеализмом интеллигенции, которая цитировала: "не
боритесь злом со злом". Перед лицом слабости интеллигенции большевизм очень
скоро показал свое реальное лицо. Он начал открыто вести войну против
культуры, уничтожать все культурные ценности и истреблять интеллигенцию как
представителя культуры. "Нигилизм" прежних дней был уже
очень хорошо знаком с презрением к культуре, как будто только сильные
взрывчатые вещества были ценными результатами прогресса человечества.
Большевизм развил эту идею до высочайшей степени. Все, что не помогало или
не поощряло производство бомб, было объявлено лишенным ценности,
"буржуазным" и заслуживало только разрушения и истребления. Эта точка зрения
была очень приятной воображению пролетариев. Рабочие наконец-то были сделаны
равными с интеллигенцией, и даже были провозглашены как превосходящие се.
Все, в чем они отличались от нес, теперь было объявлено ненужным и даже
враждебным интересам народа и идее свободы. Лидеры большевизма открыто
заявили, что все, что им нужно от культуры -- это средства борьбы с
буржуазией и захвата власти для пролетариата. Наука, искусство, литература
были поставлены под подозрение и переданы под бдительный контроль групп
неграмотных рабочих. Газеты подверглись такой чистке, о которой жандармы
Николая I никогда и не мечтали. С момента захвата большевиками власти все
газеты были закрыты. Их место было занято официальными или полуофициальными
неграмотными большевицкими "Извеегиями" или "Правдой". В неописуемой форме
они восхваляли власть Советов и оскорбляли "буржуазию". Неофициальной газете
(социалистической, конечно) разрешалось печататься при условии, что она
формально поддерживала большевизм -- "признала власть Советов" было тогда
официальным выражением. Это означало признание ее власти как демократической
и лучшей в мире. Это подразумевало также необходимость выражения лояльности
газеты путем опубликования клеветы и обвинений против "буржуазии" и
отвратительной критики всего, что не связывалось мгновенно с большевизмом
или Советами. С целью предохранения газет от какого-либо другого влияния их
контролировали рабочие издательства, где они печатались. Их представители
составляли большинство "редакторской группы", которая была уполномочена
увольнять старых сотрудников, чтобы назначить новых, и контролировать в
целом редакторскую администрацию. Даже самые терпимые и скромные журналисты
должны были прекратить свою работу, и очень скоро все газеты стали жертвой
своекорыстных людей без знания какой-либо журналистской работы.
Официально борьба была направлена против "буржуазии". Но этот термин в
интерпретации большевиков включал в себя всю интеллигенцию. Все, кто
принадлежал к какой-либо профессии, профессора, артисты, врачи, инженеры и
вообще все специалисты, были без разбора объявлены буржуазией и подлежали
поэтому контролю со стороны своих собственных рабочих и слуг. В некотором
отношении их положение было хуже, чем журналистов. Последних оставили в
покое, но врачей, инженеров и городских служащих заставили работать в
невероятнейших условиях. Рабочие и часовые контролирова-
ли своих инженеров; врачей заменили советы больных и швейцаров. Это не
шутка -- это реальная жизнь Советской России в данный момент. Весной 1919-го
несмотря на трудности, созданные большевизмом и Советами, врачи Советской
России собрались на ежегодной встрече "Пирогов", проводящейся в честь
покойного известного хирурга Пирогова. Данные, собранные тогда, показали,
что врачи были совершенно беспомощны в борьбе с эпидемиями вследствие
контроля, осуществляемого над ними медицинскими служащими, которые заполнили
все ответственные должности.
Со стороны большевизма война с интеллигенцией была неизбежной. Долго се
обманывать не могли. Скоро она бы обнаружила лежащий в основе обман
большевизма. Чтобы обезвредить интеллигенцию, помешать ей объяснять правду
народу, се саму провозгласили буржуазной, а се представителей -- людьми вне
закона, специально смешав их с буржуа, против которых первоначально и была
направлена борьба. Это было логически неизбежно. Иначе интеллигенция, говоря
в общем, склонная верить в революционные фразы, присоединилась бы к
большевизму и привела его к другому уровню развития. Она бы потребовала
оплаты счетов, под которыми большевики ставили свою подпись, не помышляя
даже что-либо оплатить. Другими словами, интеллигенция настаивала бы на
выполнении обещаний, данных большевиками людям, которых сами большевики
считали не более чем приманкой, способной облегчить ловлю рыбы. Не
отказывайся так явно интеллигенция от участия в революции, она испортила бы
им игру. Большевики никогда не были бы способны унизить Россию до такой
степени, как сейчас. Глядя на разрушительность их мер, например, таких, как
изгнание интеллигенции из общества, и размышляя об их соответствии целям
нового государства большевиков, невольно появляется мысль о немецкой
изобретательности.
Как правило, большевизм основывается на самых худших силах, лежащих в
основе русской жизни. Насколько они преуспели во внедрении этих сил в жизнь
-- это вопрос, который я буду рассматривать особо. Раздражение чувств людей
против интеллигенции было вещью, достижимой в России намного легче, чем
где-нибудь еще. В России все эпидемии холеры всегда связаны со слухами об
отравлении докторами колодцев или своих пациентов в больницах, и обычно
вслед за этим следуют погромы докторов.
На одной особой стороне большевизма еще недостаточно настаивали. Я имею
в виду участие в нем явно криминальных элементов. Прежде население русских
тюрем, бывало, делилось на две группы: меньшинство "товарищей
политзаключенных" и огромное большинство "товарищей преступников". Я думаю,
что никому из "товарищей политзаключенных" даже не снилось, что ведущую роль
в революции будут играть "...
Продолжение на следующей странцие...
