еляющим трехмерное бытие от многомерности Вселенной, взору сидящего открылась подлинная картина действий Природы Огня.
Хаотичный треск лопающихся от жара сухих стеблей трансформировался в четкий ритм, который настраивал внутренний слух на нужную частоту, на которой могло осуществиться сообщение между разными стихиями.
На базе ритма переливалась ненавязчивая мелодия, похожая на мелодичное журчание ручья, падающего с небольшой высоты в ледниковое ложе.
Ассоциация мгновенно перенесла астральное тело Якова в горы, где он подолгу медитировал в прошлой жизни, сидя на ледяной вершине, не замечая, как под ним таял снег, и растаявшие ручейки звенели у него под ногами.
Транс соединял прошлые и настоящую жизнь в одну, где оставался только один "совершающий деяния".
В состоянии транса было ясно, что совсем не важно, что ты делаешь - важно, как ты это делаешь…
Было видно, как там внизу целеустремленно поднимались к вершине сотни и тысячи "Яковов", того же самого "Я", кто достиг этой вершины совершенства.
Правда, это "Я" было одето в кавычки, ибо без одежды Я не могло существовать.
Иными словами, Я исчезало, когда оно достигало высоты совершенства.
Тем не менее, это обнаженное и не существующее Я сияло на каждой вершине, которые все вместе составляли единую цепь горных высот.
Эти горные цепи молча слушали голос Того, кого можно было услышать только настроив внутренний слух на нужную частоту.
Я-ковал свою цепь рождений и смертей, и не видел Пути к вершине до тех пор, пока не открылся занавес в театре, куда его однажды пригласил последователь Будды.
Находясь в трансе, было видно, что вершина соединена с долиной, что верх неразделимо связан с низом. И поскольку всё было связано, то эта связь обозначала и линию траверса к искомой Вершине.
Оставалось только воспламенить двигатель внутреннего сгорания своей жизни, который используется для подъема на вершину.
Находясь в трансе можно было видеть, что сотни и тысячи "я", восходящих к вершине, это одно и тоже "Я", которое было кармически связано цепью рождений и смертей, где каждое звено цепи только казалось себе отдельным, как это кажется человеку, не видящему связи со своим генеалогическим деревом.
Когда поднимался занавес, человек еще глубже впадал в транс от того, что он вдруг начинал видеть, что он сидит в ограниченном трехмерном пространстве театра, а за занавесом зрителю открывался многомерный мир божественных чудес, которых не могла допустить даже фантазия.
Зритель ясно видел, что даже сам занавес был не простым - он состоял из двух покрывал - ошибочных представлений ума и ослепляющих ум чувств, за которыми не было видно подлинной картины действий.
Действительность, которая окружала зрителя, и которую он принимал за реальность, оказывалась нереальной, ибо она была узка, трехмерна, и была не в состоянии вместить безмерность открывшейся Реальности, скрытой за волшебным занавесом.
Находящийся в трансе видел Огонь, не как пламя, а как многомерное Время, которое жило там и сям в телах живых существ, у которого был свой ритм и собственная космическая частота существования.
Многомерное Время выражало себя в смерчах, в спиралях циклонов, в пламени, в вечных снегах Гималаев. Оно выражалось и в Пирамидах, и в бесконечном числе "p", и в собственной частоте вращения Планеты, которая позволяла ей трансформировать свое внутреннее Время - во внешнюю космическую частоту и участвовать во всех Вселенских процессах…
Даже транс не избавлял человека от власти Времени - он лишь видел эту власть, которая захватила всю Планету.
Планета была создана властным желанием бытия, она была лишь следствием желания быть, а причина была скрыта занавесом неведения.
Исчерпав время жизни, человек вроде бы выходил из-под власти времени, но сжигающий душу огонь лишь временно отпускал ее на покаяние, а потом двигатель внутреннего сгорания, с полным баком горючей кармы, сам включал зажигание. Воспламенившись жаждой бытия, душа по собственному желанию увольнялась из Бардо и вновь устраивалась на временную сцену.
В трансе можно было стать соучастником действия на безразмерной сцене, но астральное тело Якова, оставив свою тень на земле, попросило разрешения у Огня перенести частичку его живительной силы в тело Яны, которое, после первого сеанса уже стало поправляться.
Земной двойник Якова, который отбрасывал длинную тень от костра по земле, увидел все действие в своем зеркальном отражении и обрадовался.
Это отражение спасало его от жалящих змей пламени, подобно тому, как Персей спасался от жалящих змей, глядя на голову Медузы в отражении.
"Совершающий деяния", вложив всю свою душу в дело борьбы со злом, которое накопилось в карме Яны и, изгнав его с помощью Огня, возблагодарил Будду Майтрейю, кому он возносил хвалу в начале ритуала, и, не выходя из астрала, парашютировал в тело дельфина, чтобы охладиться в воде.
В воде плавало бесконечное множество дельфинов, но Яков узнал себя среди них, без труда нашел астральный входной люк, и влез в водоплавающее тело.
Теперь на сцене действовали четыре фигуры: одна соображала, что он назывался Яковом, другая воображала, что он является дельфином, третья - отражала его в человеке, а четвертая преображалась Яной.
…Яна проснулась бодрая и здоровая. От болезни не осталось и следа. Девушка сбросила рубашку, в которой спала и сунула ее в стиральную машину. Сама же, включила душ и залезла под воду, вспоминая своего Яшку.
…Яшка выскочил из воды, набрал воздуха и свистнул всех наверх. Дельфинья стая, как по команде, высунула свои остроносые лица из воды, и, скаля зубы от нетерпения, стала ждать, что последует после командирского свиста.
…Свистело пламя, взвиваясь вихрем над костром, но внутренний слух Якова был настроен не на свистящие помехи в трехмерности эфира - его слух проникал насквозь через плотное облако FM диапазона, прорывался сквозь ворчание грозных богов и достигал блистающих облаков, в которых сверкало его собственное отражение.
…Собственно отражение его сидело рядом, но это был фантом, бессмысленно повторяющий, как тень, действия своего авторитета, молясь, также как он, но не так на самом деле, ибо смотрел на отражение луны в воде, вместо того, чтобы видеть палец, указывающий на настоящую Луну, висящую над планетой.
А над планетой носилась безымянная душа, перебитая временем на четыре тела, и не знающая тайны их соединения, кроме молитвы и обращения к Огню.
Огонь не подпускал к себе близко никого, кроме воды, которая гасила его жаркий характер и успокаивала волнение близких.
Близкими для воды были все, ибо все тела были наполнены водой.
Но вода не могла справиться с пламенем времени, разрушающим наполненные ею тела, поэтому только в телах живых существ она соединялась со своей жаркой противоположностью, чем и порождала в них дальнейшую жизнь.
Жизнь пожиралась временем так же, как огонь пожирает свое топливо, и никто, кроме Будды, не знал тайны освобождения людей от страданий.
Страдающей была каждая душа, перевоплощавшаяся в разные тела в разное время. Однако в эпоху Водолея, знАком которого были две струи электрического огня, выливающиеся из кувшина древнего бога, Времени позволялось выражаться в двух телах одновременно, не считая их иллюзорных тел в отражении.
Таким образом, два ярко выраженных тела: Якова + Яны и две отражающие их тени: дельфина Яшки + "рыбака" Яшки, питающегося сырой рыбой, хорошо сохранились во времени до наших дней и активно действовали на сцене, не зная, когда закроется занавес.
Занавес скрывал их многоногую тайну, но он прятал и другие тайны.
Тайна была спрятана и от актеров и от зрителей в невидимом сценарии, но ни Режиссер, ни Автор - Бог, не ведали, что в Природе существует Критик, для которого не существовало никаких тайн, ибо он знал сценарий освобождения актеров из плена их страданий.
Тайну этого сценария добрый Критик содержал между строк.
Помещая эту тайну между строк, Критик сохранил ее от Огня и Времени и выразил лишь главную суть Пути к Освобождению.
Для понимающего было достаточно представить себе весь сценарий освобождения, как это действие вступало в силу, не подвластную всемогущему Времени.
Для понимающего достаточно было помнить схему сценария, ибо он был создан Буддой для освобождения всех человеческих существ, которые очень устали много раз умирать и воплощаться вновь.
Понимающий очень хорошо знал, что за один сеанс трудно воспринять весь спектакль, так как зритель уставал от сопереживания, поэтому Режиссер, заканчивал первый акт, опускал занавес, и объявлял антракт.
Для понимающего было достаточно увидеть, как устали от кармы люди, и как трудно за одну жизнь пройти весть Путь к освобождению.
Но возвращаться с полпути обратно было бессмысленно, поэтому антракт нужен был людям и в жизни, чтобы они могли отдохнуть, подкрепиться, выспаться, отвлечься от трудной дороги, развлечься, и лишь после этого можно было дать звонок к началу второго акта.
Антракт нужен был и актерам, которые все время активно действовали на сцене, подстёгиваемые Огнем видимым и невидимым.
Невидимый Огонь пожирал время их жизни, а видимый огонь все время требовал топлива, которое он безжалостно пожирал из рук огнепоклонников.
Огнепоклонник, который находился в трансе, следуя просьбе своего двойника, стартовал в космическую Пустоту, где в АКАША хранилась схема сценария освобождения, а его дублер на земле в это время усердно молился и подкидывал в Огонь топливо.
Яшка и не подозревал, что Огонь относится ко всем молящимся одинаково, не делая различий между злодеями и святыми, ибо Огонь был близким по качеству к Солнцу, а Солнце, как известно, светит и дает тепло всем существам на Земле в одинаковой мере.
Но, по мере того, как человек начинал понимать, что Огонь желаний является источником всех последующих страданий, что Огонь желаний, как Люцифер, ослепляет ум человека, делая его неразумным в своих действиях, с этого момента молитвы огнепоклонников о даровании им знания достигали Света.
Настоящий Свет освещал ум молящегося, как сцену действия, показывая какие последствия происходят от Неведения, то есть - незнания того, чем на самом деле являются люди и окружающий их мир.
Дублер Яшка и не подозревал, что его усердные молитвы сделают чудо.
Пристально разглядывая огонь костра, "рыбака" вдруг охватило странное чувство присутствия.
Пламя уже не казалось простым - оно было живым, шевелящимся, трепещущим, как тело огненной танцовщицы.
Танцовщица и впрямь проявилась из огня, как фотография в проявителе, и в этом огненном проявлении Яшка-дельфин, обернувшийся человеком, узнал черты лица своего инструктора, за здоровье которого он так усердно молился.
Яна танцевала перед ним, топча босыми ногами угли зла, и Яшка понял, что огнепоклонник, находящийся в трансе рядом с ним, делает свое дело добросовестно, ибо результаты были уже видны на освещенной костром сцене.
Картина пляски продолжалась недолго - зло было растоптано, и фигура Яны исчезла в темноте за кулисами сцены.
Памятуя о том, что огонь нужно постоянно подкармливать, Яшка накидал ему столько топлива, что костер чуть не задохнулся от дыма.
Дым поглотил освещенную сцену, и действие закончилось.
Кончился первый акт и наступил кратковременный антракт.
Актер вернулся из астрала в гримуборную своего тела и принял свой естественный вид.
"Трудный сегодня зритель! - сказал Яков, поправляя костер, - не понимает, что хлопать ушами во время действия нельзя. Такая доброжелательность подобна медвежьей услуге - она убивает творческий огонь, засыпая действие своими горячими аплодисментами".
Яшке стало не по себе, и он поднялся на ноги.
Потоптавшись на месте, он шагнул в темноту, чтобы в стороне совершить свои естественные надобности.
Потом зачем-то подошел к лодке и отвязал цепь.
Ты что, собираешься возвращаться обратно в море? - крикнул ему Яков. - Испугался трудностей, которые тебя ждут впереди?! Напрасно! Ты только посмотри, кто к нам пришел!"
Шурша шинами по песку, к огню приближались две девушки, ведя свои велосипеды за руль.
Легкие маечки едва прикрывали их грудь, им было не более двадцати лет...
Продолжение на следующей странцие...
