особленного субъекта, на который накатываются переживания. Дзэн, с присущим ему акцентированием конкретного, указывает, что наше драгоценное "я" - это не более чем идея, полезная и разумная пока мы относимся к ней как к идее. Но эта идея становится губительной, если мы отождествляем ее со своей истинной природой. Так возникает неестественная скованность определенного вида самосознания, когда мы осознаем несоответствие или конфликт между своим представлением о себе, с одной стороны, и конкретным, непосредственным ощущением себя, с другой.
Когда перестаешь отождествлять себя с представлением о самом себе,- любые взаимоотношения между субъектом и объектом, познающим и познаваемым, подвергаются внезапной и решительной перемене. Они становятся действительной взаимосвязью, единством, в котором субъект создает объект в той же степени, в какой объект создает субъект. Познающий уже не ощущает себя отдельным от познаваемого, переживающий не ощущает себя отдельным от переживания. Соответственно, представление о том, что "от" жизни надо что-то "взять", "из" опыта - что-то извлечь, кажется теперь бессмысленным. Иными словами, становится совершенно ясно, что в конкретной реальности у меня нет "я", отличного от совокупности всех тех вещей, которые я сознаю. Это и есть учение Хуа-янь (Когон), доктрина ал-
181
мазного ожерелья ши ши ву ай (по-японски джи джи му ге), согласно которой в каждом камне ожерелья отражаются все остальные.
Ощущение субъективной обособленности связано также с нашей неспособностью увидеть относительность произвольного и непроизвольного действий. Эту относительность легко ощутить, если понаблюдать за собственным дыханием. Достаточно небольшого изменения точки зрения, чтобы от ощущения "я дышу" перейти к ощущению "мне дышится". Мы считаем свои действия произвольными, когда они являются следствием принятого решения, и непроизвольными,- когда они происходят без такого решения. Но если бы сами решения были произвольными, то каждому решению должно было бы предшествовать решение принять это решение, и возникла бы бесконечная цепь, чего, к счастью, не происходит. Как ни странно, если бы для того, чтобы решить, нам приходилось принимать решение, тогда мы не были бы свободны в своих решениях. Мы свободны в них именно потому, что это решение в нас "случается". Мы просто решаем, не имея ни малейшего представления о том, как это происходит. Собственно говоря, это действие не является ни произвольным, ни непроизвольным. "Понять" эту относительность - означает претерпеть еще одну глубокую трансформацию своего переживания в целом, и теперь переживание можно описать так: "Я чувствую, что все, что происходит, зависит от моих решений". Или иначе: "я чувствую, что все, в том числе и мои решения, происходит совершенно спонтанно, само собой. Таким образом решение - самое свободное из всех моих действий - рождается внутри меня, как, скажем, икота, или происходит вне меня, как пение птицы".
182
Такой способ видения жизни ярко описан одним из современных учителей Дзэн, покойным Сокей-ан Сасаки:
Однажды я стер в своем уме все понятия. Я отбросил все желания, отказался от всех слов, которым я мыслил, и остался в покое. Я чувствовал себя как-то странно - как будто меня куда-то протаскивают, или меня коснулась какая-то неизвестная мне сила... и вдруг! - я вошел. Я потерял ощущение границ своего физического тела. Конечно, у меня оставалась кожа, но чувствовал я себя стоящим в центре вселенной. Я что-то говорил, но слова уже потеряли свое значение. Я видел людей, подходивших ко мне, но все они, казалось, были одним и тем же человеком... И этот человек был я! Я никогда не знал этого мира. Прежде я думал, что был создан, но теперь я вынужден был изменить свое мнение: я никогда не был создан; я был вселенной; никакого конкретного господина Сасаки не существовало*.
Может показаться, что человек, осознавший, что его представление о себе - это не он сам, тем самым освобождается от субъективного разделения мира на "я" и "мое переживание" и обнаруживает истинную взаимосвязь между "я" и "внешним" миром. Личность, с одной стороны, и мир, с другой, - это не более, чем абстрактные границы или термины, описывающие конкретную реальность, которая находится "между" ними, как конкретная монета находится "между" абстрактными евклидовыми поверхностями двух ее сторон. И реальность всех "неразрывных противо-
__________
* 'Transcendental World' Zen Notes, vol.1, no.5. First Zen Institute of America, New York, 1954.
183
положностей" - жизни и смерти, добра и зла, наслаждения и боли, приобретения и потери - это то самое "между", для выражения которого у нас нет слов.
Отождествление человека со своим собственным представлением о себе создает у него обманчивое и ненадежное ощущение постоянства. Ведь это представление относительно постоянно, так как опирается на тщательно отобранные воспоминания из прошлого, воспоминания, которые имеют фиксированный и охраняющий характер. Общественное соглашение поощряет человека связывать представление о себе со столь же абстрактными, чисто символическими ролями и стереотипами, что помогает ему сформулировать о себе понятие вполне четкое и понятное для окружающих. Но по мере того, как он отождествляет себя с этими твердыми представлениями, он чувствует, что "жизнь летит мимо" все быстрее и быстрее,- по мере того, как он стареет. Его представления становятся прочнее, все больше обрастают воспоминаниями. И чем сильнее он цепляется за мир, тем яснее осознает, что вся жизнь в движении и изменении.
Однажды Ма-цзу и По-чан во время прогулки заметили пролетавшую мимо стаю диких гусей.
- Что это?- спросил Ма-цзу.
- Это дикие гуси,- сказал По-чан.
- Куда они летят?- спросил Ма-цзы.
По-чан ответил: "Они уже улетели". Вдруг Ма-цзу схватил По-чана за нос и скрутил его так, что тот вскрикнул от боли.
- Как,- воскликнул Ма-цзу,- могли они улететь?!
В этот миг По-чан достиг просветления [8]. Относительность времени и движения является одной из основных тем сочинения Догена Шо-
184
богэндзо, в котором он пишет:
Когда наблюдаешь берег из плывущей лодки, кажется, что берег движется. Но стоит приглядеться к самой лодке, как станет ясно, что движется она, а не берег. Когда мы наблюдаем вселенную в сумятице ума и тела, нам по ошибке кажется, что наш ум постоянен. Но если мы действительно практикуем (Дзэн) и возвращаемся к самим себе, мы понимаем, что это заблуждение.
Если дрова превращаются в пепел, они никогда снова не станут дровами. Но это совсем не значит, что то, что теперь - пепел, раньше было дровами. Следует понять, что согласно буддийскому учению дрова остаются дровами... Существуют этапы более ранние и более поздние, но эти этапы четко разграничены.
То же самое с жизнью и смертью. Мы, буддисты, говорим: Нерожденный есть Неумирающий. Жизнь - это состояние времени. Смерть - это состояние времени. Они относятся друг к другу, как зима и весна, но буддисты не считают, что зима превращается в весну, или что весна превращается в лето*.
Этот отрывок - попытка Догена описать то странное ощущение вневременных мгновений, которое возникает у человека, переставшего сопротивляться потоку событий; это особого рода неподвижность и самодостаточность каждого из мгновений времени, которые воспринимает ум, как бы плывущий вместе с ними, не пытающийся схватить их. Подобного же рода ощущение описывает Ма-цзу:
_____________
* Шобогэнзо. Я приношу благодарность своему коллеге профессору Сабро Хасегаве за перевод этого текста.
185
Сутра утверждает: это тело - всего лишь группа элементов, соединившихся для его создания. Когда оно возникает, возникают только эти элементы. Когда оно прекращается, прекращаются только эти элементы. И когда эти элементы возникают, не говори:
"Я возникаю", а когда они исчезают, не говори: "Я исчезаю". Так же дело обстоит и с нашими мыслями (или переживаниями): предшествующими, последующими и между ними: мысли следуют друг за другом, не связанные Друг с другом. Каждая из них абсолютно спокойна [2].
Буддизм часто сравнивает течение времени с кажущимся движением волны, когда на самом деле вода поднимается и опускается, но создается видимость, как будто "часть" воды движется. Такой же видимостью является представление о некоем постоянном "я", проходящем через последовательный поток переживаний и являющимся как бы соединительным звеном между ними,- когда юноша становится мужчиной, мужчина - стариком, старик - трупом.
Кроме того, с этим стремлением к добру связана устремленность в будущее, иллюзия, из-за которой мы не можем быть счастливы без "надежды на будущее" этого символического я. Поэтому дальнейший прогресс на пути к добру нам представляется как продление человеческой жизни, при этом мы совершенно забываем, что нет ничего относительнее, чем ощущение количества прошедшего времени.
Стихотворение гласит:
Утренняя свежесть, возникающая только на час,
По существу не отличается от гигантской сосны,
Живущей тысячи лет.
186
С точки зрения комара, десяток дней - несомненно, вполне приличный срок жизни. Черепаха, которая живет несколько сотен лет, субъективно ощущает то же, что и комар. Сравнительно недавно средняя продолжительность жизни человека составляла около сорока пяти лет. Сейчас она равна шестидесяти пяти- семидесяти годам, но субъективно человек ощущает, что годы летят все быстрее и быстрее, и когда приходит смерть - она всегда приходит слишком рано. Как говорит Доген:
Цветы увядают, когда мы хотим сохранить их,
Сорняки растут, когда мы не желаем их появления.
Это совершенно естественно, такова природа человека, и никакое продление и увеличение срока жизни не в силах этого изменить.
Если же значимость жизни и успех определяются в единицах времени, если необходима твердая уверенность в счастливом будущем, тогда свободной жизни нет и в помине - ни в настоящем, ни в этом "счастливом" будущем (когда оно наступит). Ибо ничего, кроме настоящего, не существует, и если человек не может жить в настоящем, он вообще не сможет жить никогда. В Шобогэндзо говорится:
Когда плывет рыба, она плывет все дальше и дальше, и воде нет конца. Когда летит птица, она летит все дальше и дальше, и небу нет конца. С незапамятных времен не встречалось рыбы, которая заплыла бы за край воды, и птицы, которая залетела бы за край
187
неба. Но когда рыбе нужна капелька воды, она расходует капельку, а когда ей нужно много воды - она расходует много. Поэтому рыбы почти всегда касаются головами верхней границы (своего жизненного пространства). Если птица случайно залетает за эту границу, она погибает, то же происходит с рыбой. Из воды создает свою жизнь рыба, а из неба - птица. Но создается эта жизнь птицей и рыбой. И в то же самое время и птица, и рыба создаются жизнью. Итак, есть рыба, вода и жизнь - и все трое создают друг друга. Но если бы нашлась такая птица, которой для того, чтобы летать, нужно было знать размеры неба, или рыба, которой для того, чтобы плыть, необходимо было знать объем воды, - они никогда не бы смогли найти свой собственный путь в небе и в воде.*
Это не означает, что следует идти по жизни не задумываясь, но вопрос о том, куда идти, не должен становиться важнее вопроса о том, где ты стоишь, поскольку сам процесс движения не важен.
Таким образом, жизнь в Дзэн начинается с разоблачения несуществующих целей: таких как поиск хорошего без плохого; удовлетворение "я", представляющего собой лишь идею; забота о "завтра", которое так и не наступает. Ибо все это призраки,- символы, которые только притворяются реальностью. Стремиться к ним - все равно, что пытаться пройти сквозь стену, на которой с соблюдением всех законов перспективы нарисована дверь. Короче говоря. Дзэн начинается там, где уже не к чему стремиться, нечего приобретать. Нет ничего ошибочнее, чем представлять себе Дзэн как некоторую систему самоусовершенство-
___________
* Шобогэндзо. Прочитано автору Сабро Хасегавой.
188
вания или метод превращения в Будду. Как говорил Линь-чжи: "Если человек ищет Будду, он теряет Будду".
Ведь все идеи самоусовершенство...
Продолжение на следующей странцие...
