но каким-то образом передавал тепло и приятие. Когда мне удалось согнать улыбку, выражение лица Кена не изменилось. Когда я опять заулыбалась, он по-прежнему просто смотрел на меня. Когда я это заметила, я почувствовала огромное облегчение - я могла улыбаться и не улыбаться, и это было нормально. Я перестала улыбаться и начала плакать. Было так грустно, что я потратила столько времени на эту глупую улыбчивость. Какой страх я, должно быть, наводила. Это было так тоскливо. Затем стало так хорошо от сознания того, что кто-то может испытывать приязнь ко мне независимо от того, улыбаюсь я или нет. Точнее говоря, не придавать значения моей улыбке...
Аннабель:
- В прошлое воскресенье и в последующие дни я переживала короткие периоды дезориентации. Хотя я всегда знала, где я нахожусь и с кем, я замечала, что забываю имена людей, не детей конечно, а друзей, а однажды - даже мужа! Я потом вспоминала имена, но это было похоже на короткие погружения в полусознательное состояние вроде медитации или транса. Это испугало меня, и я вспомнила про "промывание мозгов", о котором читала в одном журнале по поводу ЭСТа.
Я должна признать, что чувствую себя очень энергичной и действую эффективно - за последние три дня написала больше писем, чем раньше за месяц. Но я также раздражительна и авторитарна с детьми, что обычно не так. Меня восхитила возможность работать так быстро и легко, и это опять заставило меня думать о "промывании мозгов". Я подумала, не загипнотизировали ли меня? У меня создалось впечатление, что я очень глубоко вошла в какие-то медитативные состояния и все еще полностью не вышла из своего внутреннего пространства. Постепенно все нормализуется... хотя это тоже, как мне кажется, может быть частью "промывания мозгов"...
- СТОП! - кричит Дон, когда Аннабель садится, - давай разберемся с этой чепухой о промывании мозгов, Аннабель. Ты слышала сегодня по крайней мере дюжину людей. Сколько из них описали переживания, подобные твоим?
- Хорошо, - неуверенно начинает Аннабель, - немного. Никто в действительности.
- Правильно, будь ты проклята, никто, - говорит Дон, - что это за промывание мозгов, которое дает двенадцати людям двенадцать совершенно различных переживаний?
- Наверное, промывание мозгов работает не так?
- ДА! Промывание мозгов работает не так. Так работает ЭСТ. Нас интересует создание пространства, где ты можешь научиться быть собой. Вот и все. У нас нет никаких теорий о том, чем ты должна быть. Не существует такой вещи, как ЭСТ-личность, есть только большая живость, радость, любовь, самовыражение. Ты поняла?
- Да,- увереннее говорит Аннабель, - я теперь вижу, что моя дезориентация не имеет никакого отношения к тому, о чем говорилось в этой статье.
- Хорошо. Сейчас мы не знаем, от чего именно пытается спрятаться твой ум, что и вызывает дезориентацию, но ты будь с этим, прикасайся к тому, что ты испытываешь, когда думаешь, что дезориентирована, и бери, что получишь. Спасибо, Аннабель (аплодисменты). Диана?
Диана одета более консервативно и менее вызывающе, чем три дня назад. Она смотрит в пол, как будто собираясь с мыслями, и говорит медленно, но твердо.
- В процессе правды я прикоснулась... я взяла темой свою неспособность получать удовольствие от секса. Я сейчас живу с мужчиной. Я думаю, что люблю его, но должна притворяться, когда мы занимаемся любовью. В действительности я ничего не чувствую. Когда Дон попросил прикоснуться к образам прошлого, я увидела, что мне десять лет, и мой дядя пристает ко мне. Я помнила это происшествие, я не вытесняла его. Родителей не было дома, я играла у дяди на коленях, и он начал делать своими руками грязные вещи и меня заставил делать то же самое. Когда я...
- Стоп, Диана, - прерывает Дон, - "грязные вещи" - это твои верования, твои концепции. Это то, что ты добавила и добавляешь к актуальному происшествию. Скажи нам, что случилось?
Диана молча смотрит на Дона.
- Мне было только десять лет! - говорит она.
- Я понял это, - говорит Дон, - и твой дядя трогал твой правый локоть, правильно?
- Нет! Он трогал меня... между ногами.
- Хорошо. Я понял. Продолжай.
- Хорошо, - говорит Диана, слегка покраснев, - он приставал ко мне и впоследствии я осознала, что все это плохо. Моя мать...
- Извини, Диана, - снова прерывает Дон, - в следующий уик-энд мы будем говорить о реальности и о том "кто это сделал". Ты поймешь, почему я хочу, чтобы ты посмотрела, кто именно считает то, что ты и дядя делали, "плохим" или "грязным".
- Все считают. Это и было грязным.
- Ты решила пережить это как грязное, - говорит Дон, стоя напротив Дианы. - Смотри, на семинаре для выпускников одна женщина поделилась, что четыре года занималась инцестом со своим отцом и чувствует себя ужасно. Есть инцест и ее чувства по поводу инцеста. Сразу после того, как она села, другая женщина встала и сказала: "Слушая эту женщину, я осознала, как я люблю своего отца и что я всегда отчасти хотела, чтобы он совершил со мной инцест. Мне всегда казалось, что это было бы восхитительно". Дело не в том, что одна женщина права, а другая неправа. Я хочу, чтобы ты поняла, что одно и то же физическое событие может быть пережито и как грязное, и как восхитительное.
- Хорошо, - говорит Диана, обрадовавшись возможности продолжать, - как бы то ни было, с тех пор... - она останавливается и думает, - как бы то ни было, в процессе правды я чувствовала себя очень неловко, так как осознавала, что годами старалась быть очень сексуальной, одеваться очень сексуально, а потом... обычно... решала, что мужчины - грязные... из-за того, что они находили меня сексуальной и хотели секса. Мне очень трудно быть, просто быть с людьми, я... я всегда должна подавать себя, быть привлекательной, вызывать желание. Это очень грустно.
Диана резко садится, ученики аплодируют.
- Хорошо, спасибо, Диана, - говорит Дон.
- Кто еще хочет поделиться? Джед?
Джед - молодой парень в залатанных джинсах и майке с изображением листа марихуаны.
- Я думаю, что последний процесс с общим страхом был просто грандиозным. Когда мы вышли из отеля, я сказал "бу" швейцару, и он занервничал. Затем я посмотрел в лицо нескольким встречным парням, и они обошли меня стороной. Затем я сказал "бу" еще нескольким людям, и один убежал (смех). Но совсем отличная вещь случилась, когда я спускался в метро и шел следом за высоким пожилым человеком в дорогом пальто. Я сказал ему "бу", и он посмотрел на меня сначала безо всякого выражения, потом рассвирепел и сказал "БУ" так громко, что я отлетел. Потом он улыбнулся и сказал: "Я уже прошел тренинг".
(Смех и аплодисменты)
Мы делимся дальше. Одни рассказывают о замечательном повышении энергетического уровня, другие - как им понравился последний процесс; третьи делятся своими переживаниями в "процессе правды", некоторые - тем, что с ними ничего не произошло.
Затем представитель Отдела выпускников города предлагает нам серию дальнейших семинаров и рассказывает об особенно удобном для нас семинаре "Будь Здесь Сейчас", который начинается через две недели после завершения нашего тренинга. Некоторые недовольны тем, что нам предлагают дальнейшую программу в то время, как мы еще не уверены, понравится ли нам эта, что время тренинга затрачивается на попытки "продать" нам побольше ЭСТа. Многие другие задают вопросы о целях и возможностях семинаров и высказывают желание участвовать в их работе.
Во время мид-тренинга мы участвуем в медитативном процессе: нас просят распространить свое сознание сначала на зал, затем на весь город, страну, планету и, наконец, - на "всю вселенную". В 22.30 нас возвращают из далеких галактик в зал и отпускают до следующего уик-энда.
* * *
В воскресенье утром на платформу выходит незнакомый нам человек. Он ниже Дона, почти квадратный, с мускулистыми руками и толстой шеей. У него темные густые волосы. Если бы выражение его лица не было абсолютно нейтральным, его можно было бы принять за боксера. Он одет в безукоризненно выглаженные брюки и бурого цвета рубашку, воротник которой расстегнут. Человек смотрит на зал из-за маленькой подставки, на которую он положил свой блокнот, и с удивительной для своей комплекции легкостью выходит на край платформы.
- ДОБРОЕ УТРО, - громко говорит ОН. - МЕНЯ ЗОВУТ МИШЕЛЬ РИД. Я ВАШ ТРЕНЕР НА ВТОРОЙ УИК-ЭНД.
Человек делает паузу.
Мы смотрим на него с интересом и любопытством, раздражением, вызванными сменой тренера, удовлетворением, вызванным сменой тренера.
- Я НЕ ДОН МЭЛЛОРИ. Я НЕ БЫЛ ВАШИМ ТРЕНЕРОМ В ПЕРВЫЙ УИК-ЭНД.
Он без усилий перемещается влево.
- Я знаю, что многие из вас хотели бы, чтобы я был Доном. Я знаю, что многие из вас думают, что как только вы разобрались, что Дон не был высокомерным фашистским мерзавцем, так ЭСТ сразу подсунул вам нового парня, который явно фашистский мерзавец (смех). Я хочу, чтобы вы забыли о Доне. Вернер так готовит тренеров, что на тренинге наши личности не имеют значения. На тренинге единственная разница между Доном и Мишелем состоит в том, что рост одного шесть футов один дюйм, а другого - пять футов девять дюймов. Я и Дон попеременно ведем и первый, и второй уик-энды. Единственное, о чем вам надо заботиться - это быть здесь и брать, что получите...
Сегодня мы потратим много времени на то, чтобы прикоснуться к "реальности". Я думаю, вы согласитесь, что это стоящее дело. Мы также попытаемся ответить на вопросы: "Кто это сделал? Кто отвечает за то, что с вами происходит?" Но сначала давайте поделимся чувствами, переживаниями, мнениями, посмотрим, что произошло с тех пор, как вы в последний раз были вместе. Кто хочет начать? Да, Кирстен?
- Я хочу сказать, что мой наследственный артрит не исчез, - быстро, нервничая, говорит Кирстен, - я действительно старалась в процессе правды, но ничего не изменилось. Я просто хочу, чтобы это все знали. Спасибо.
(Аплодисменты.)
- Хэнк, возьми микрофон.
- Я пытался уйти в прошлое воскресенье, - громко говорит Хэнк, - но Дон отговорил меня. Я еще не решил, что мне делать сегодня, но кто-то сказал, Ричард сказал, что сегодня утром я смогу получить свои деньги. Это так?
- Конечно, Хэнк, - ласково отвечает Мишель, - подожди немного, и через час или два я снова попрошу тебя выбрать - остаться или уйти. Мы не хотим, чтобы люди зря занимали стулья и думали, что они в ловушке. Мы расскажем, что будет дальше, и предложим выбрать - остаться, следовать инструкциям и выполнять соглашения или уйти. Деньги возвращаем полностью; половина ЭСТа бесплатно - хорошая сделка. И ты станешь всем рассказывать, какая дешевка этот ЭСТ, еще бы - половина тренинга тебе ничего не стоила. Через час или два ты сможешь уйти. Но никто не уйдет до или после этого момента.
- Спасибо, - говорит Хэнк и садится.
- Цилия? Встань, - обращается тренер.
Цилия - маленькая женщина лет двадцати, ни привлекательная, ни отталкивающая, с прямыми темными волосами.
- Я пыталась сделать то, что Дон говорил нам о наблюдении и несопротивлении, - говорит она мягким отчетливым голосом, - в моем случае - это мои... сексуальные импульсы. В прошлую среду я ушла с мид-тренинга с мужчиной. Мы пошли в ресторан. В ресторане я почувствовала зуд, развеселилась... и осознала, что хочу лечь с ним в постель. Вам это может показаться неприличным, но я чувствую такое желание по отношению почти ко всем мужчинам, с которыми я нахожусь вместе, вне зависимости от того, что они делают, говорят и как выглядят. Раньше я иногда пыталась сопротивляться этому желанию, подавлять его. Из-за этого на меня нападало нечто вроде паралича. Я не могла говорить, даже не двигалась, если только мужчина не требовал. Если он хотел меня, он меня брал, если нет, то исчезал, удивляясь, вероятно, что я за зомби. Конечно, когда я занимаюсь сексом, я не всегда зомби. Иногда я то лежу как парализованная, то выхожу из паралича и впадаю в бешенство. Но большинству мужчин это тоже не нравится. Это их пугает. Ни один мужчина не задерживается у меня надолго... (В зале очень тихо).- Цилия продолжает своим мягким едва слышным голосом. - Поэтому я подумала, что не должна сопротивляться своему... желанию. Я решила попытаться... наблюдать его, позволить ему быть...
Продолжение на следующей странцие...
