: "Ты где работаешь-то?" А он мне говорит: "В Хре-
нобре"! Ну ладно, думаю, гусь ты хорош...
-- В Механобре! В Механобре я работаю! - забывшись,
пролепетал Илья за дверью.
Это был сильный и неожиданный эффект. Даже Федор с ис-
пугом глянул на дверь, а Пужатый вскочил и, выбежав с кухни,
наткнулся на вытаращившего глаза Илью Давидовича. Они неко-
торое время стояли молча, почти вплотную, блестя глазами и
взволнованно дыша.
-- Ага... - сказал Пужатый, поправляя майку. Илья, ша-
таясь, побежал к себе в комнату.
-- Идиоты! Что за идиотизм! - бормотал он. - Фу! Как
все... Фу! Идиотизм абсолютный! - он подошел к зеркалу и
25
напряженно глянул в него. Зеркало мудро и матово светилось
вокруг искаженного отчаянием лица. Илья, не в силах чем-либо
заняться, долго стоял у зеркала, то так, то сяк выворачивая
голову и скаля зубы. Это бессмысленное занятие давало ка-
кой-то выход напряженности, невесть за что свалившейся.
Сухо и зловеще тикал будильник.
Дверь без стука отворилась, и в комнату вошел Пужатый,
уже в форме и в сапогах. Не спрашивая разрешения, он сел за
стол, вынул папиросу и, разминая ее, стал оглядывать скром-
ную, но благообразную комнатку. Илья Давидович, как пойман-
ный за руку вор, понурившись, стоял у зеркала.
-- Кобот, что вы, собственно, скрываете? - медленно
произнес Пужатый.
-- Я, Степ... Александр Степанович, совершенно не могу
понять, что... За что вы меня... Вот так спрашиваете...
-- Ах, так значит, я виноват, да? Я вас преследую? Это
я, выходит, виноват? Ведь так у вас получается?
-- Нет... Но вы там Федору говорили... Ну, там...
-- Ну, ну, я вас слушаю.
Илья Давидович молчал.
-- Ну, я слушаю вас.
-- Вы говорили, что я воротником прикрывался...
-- Хватит ерунду пороть! Кстати, если уж вы хотите об-
судить именно тот случай: после нашей встречи я был в мага-
зине. Вы и сейчас будете утверждать, что направились именно
туда?
Илья молчал.
-- Вы, Кобот, видимо, обеспокоены моим вселением в
квартиру, да? Да или нет?
В буфете тонко пискнули фужеры. Страшно тикали часы.
-- Может, хватит в мочанку играть?! - закричал Пужатый,
с силой всаживая папиросу в стол.
Илья Давидович дернулся, как от электрического удара, и
отбежал к окну. Пужатый, откинув стул, поднялся и вышел из
комнаты.
Кобот, широко открыв глаза, смотрел в пространство. Оч-
нувшись, он опрометью кинулся в коридор, надел пальто и вы-
бежал на улицу.
На улице все казалось кошмаром, дул долгий ветер из
всех переулков, прохожие, как солдаты, ходили от одной оста-
новки автобуса к другой, фонари, машины... Спрятаться было
негде.
Домой Илья решил вернуться только вечером.
Не раздеваясь, на цыпочках он прошел в свою комнату,
разделся там и, совершив несколько кругов по комнате, высу-
нул голову в коридор. На кухне ожесточенно стукались стаканы
и гремел голос Пужатого:
-- Да ведь враг он! Враг! Вражина натуральный! Что ты
будешь делать? Я вижу, что враг, а прищучить не могу... Но
погоди - увидишь ты Александра Пужатого! Он у меня не уйдет,
не уйдет, сам себя выдаст!...
На следующий день Илья Давидович смалодушничал, не по-
шел домой совсем. Впервые за долгое время он ночевал не до-
ма. Попросился к приятелю, то есть к сослуживцу. Там было
вроде и хорошо, поиграли в карты, поговорили о работе, а все
26
равно тяжело на непривычном месте, да и неудобно. Потом
вместе поехали на работу, там как-то забываешься, очищаешь-
ся, все нерабочее время кажется коротким и малозначительным.
После работы для окончательной разрядки Илья еще сходил в
кино на "Версию полковника Зорина" и совсем спокойный отпра-
вился домой. Сколько можно, в конце-то концов, пугаться это-
го идиота милиционера! Нужно спокойно и насмешливо дать ему
понять, какого дурака он валяет, еще лучше осадить бы его
как следует, поставить на место... Нет, ну его к черту, не
стоит.
Кобот вошел в квартиру, разделся (даже почистил пальто
щеткой), не таясь, прошел к себе в комнату, где хладнокровно
сел за стол с книгой "Заметки по истории современности".
Почти тотчас же в комнату вошел Пужатый и расположился нап-
ротив Ильи. Илья Давидович оторвал глаза от книги, холодно
посмотрел на Пужатого и снова погрузился в чтение. Милицио-
нер забарабанил пальцами по столу, едко глядя на читающего
Кобота.
-- Книжечку читаем?
Илья продолжал смотреть в книгу.
-- А ну положить книгу! Смотреть на меня! - как никогда
страшно закричал Пужатый, с силой хлопнув ладонью по столу.
Все затрещало, книга упала на пол.
Коботу уже некуда было смотреть, и он со страданием
взглянул на Пужатого. Тот сидел весь красный и тяжело дышал.
-- Александр Степанович, я думаю, пора, наконец... -
начал Илья.
-- Кобот, что вы делали сегодня ночью? - перебил его
Пужатый.
-- Я... Что?... Спал... Ночевал...
-- Где? Адрес?
-- Да причем тут... На работе... То есть у сослужив-
ца...
-- Интересная у вас работа, я замечаю... Адрес, я спра-
шиваю!
Илья Давидович понял, что лучше не выламываться, а спо-
койно отвечать на вопросы, чтобы Пужатый перебесился, понял,
что неправ и отстал. Однако адреса сослуживца действительно
невозможно было вспомнить теперь, в таком лихорадочном сос-
тоянии.
-- Не помню точно сейчас. Я завтра могу показать, я
завтра спросить могу.
-- Значит, где были ночью, не помним? Или, может быть,
не хотим вспомнить?
Жилы на шее Пужатого надулись и мерцали. Он встал, оки-
нул комнату внимательным взглядом и, хлопнув дверью, вышел.
Илья застонал, вскочил, стал метаться, подбежал к двери -
однако не совсем, чтобы не было вида, что он подслушивает, -
замер. Через некоторое время раздался звонок - пришел Васи-
лий, принес вермуту, плясал, напевал что-то восточное. Федор
внушительно выговаривал ему, что портвейн пантейшнее верму-
та. Неожиданно раздался властный голос Пужатого:
-- Ну шуметь! Передвигаться осторожно! В квартире - Ко-
бот!
Поздно вечером, когда все уже утихли, Илья на цыпочках
пошел по коридору в туалет, с опаской прислушиваясь на каж-
дом шагу. Нащупав дверь, он медленно, чтобы не скрипела, от-
27
крыл ее, вошел и стал тихо-тихо закрывать. Раздался грохот,
в коридоре вспыхнул свет. Пужатый схватил уже почти закрытую
дверь и рванул на себя с пронзительным криком:
-- Стой, гад! Теперь не уйдешь!
Илья до крови вцепился в ручку, однако дверь неотврати-
мо распахивалась. Кобот затравленно вскрикнул и закрыл голо-
ву руками.
Пужатый с полминуты постоял в дверях, грозный, как па-
мятник, и, ничего не сказав, быстро прошел в свою комнату,
оставив после себя тяжелый запах винного перегара.
Часа через три, когда Кобот уже стал задремывать на ди-
ване, куда он прилег, не раздеваясь, в коридоре послышался
резкий не приглушенный стук сапог. Прямо в ушах заскрипело
страшное шуршание и потом голос из громкоговорителя:
-- Внимание, Кобот! Вы окружены! Всякое сопротивление
бесполезно! Выходите и сдавайтесь!
Илья до боли вытаращил глаза и вцепился зубами в руку,
больно укусив ее.
-- Повторяю, Кобот! Всякое сопротивление бесполезно!
Выходите и сдавайтесь!
Снова напряженное, выжидающее шуршание. Хлопнула дверь,
и потом голос Максима:
-- А вот ты поори у меня, говно! Хватит, один засранец
по ночам орет, еще второй нашелся!
-- Всем оставаться в помещениях! - ответил Пужатый в
громкоговоритель.
-- Я тебе, жопа, покажу помещение!
В коридоре некоторое время ходили, зажигали и тушили
свет - Кобот был почти в беспамятстве. Он рванул на груди
рубаху и откинулся на спинку, тяжело дыша.
Под утро Илья Давидович забылся тяжелым неспокойным
сном. Часто просыпаясь, он тут же забывал кошмарные сновиде-
ния, так как действительность казалась еще хуже, гаже и не-
понятнее. От малейшего шороха он просыпался, и, вытягивая
шею, сонно таращился во все стороны.
Когда в комнате стало светать, когда невнятные кубы ме-
бели стали оформляться, хотя непонятно во что, дверь резко
разпахнулась, и из проема послышался голос Пужатого:
-- Ни с места! При малейшем движении стреляю! Руки
вверх!
Черная фигура вынырнула из темноты и метнулась к выклю-
чателю. Кобот пружиной распрямился, одним движением снял
предохранитель и нажал курок.
Бахнул выстрел, и черная фигура шлепнулась на пол.
Забегали в коридоре. Максим включил свет. Перевернули
на спину Пужатого. Прямо против сердца на синей форме расп-
лывалось страшное пятно крови. Кобот забился в угол дивана,
поминутно разглядывая руки и шаря под собой.
Все, как обалделые, смотрели на грузный нелепый труп.
ЭПИЛОГ
Непостижимая гибель Пужатого поразила всех обитателей
квартиры. Кобот целыми днями приставал к Максиму и Федору,
верят ли они, что это не он убил Пужатого. Хотелось верить,
28
хотя вроде больше некому. Но не мог же убить Кобот, сроду не
державший в руках никакого оружия, да и вообще...
Илью не забрали. Почему - неизвестно. Не забрали - и
все... Замяли.
Петр, ученик Максими, совсем, кажется, решил, что его
разыгрывают. Он назвал Илью Давидовича "наш Ринальдо Риналь-
дини" и сочинил про него стишки:
Кобот бренчит кандалами -
Ведут по этапу его.
Он утром, не мывшись, в пижаме
Соседа убил своего.
Про вольную жизнь вспоминая,
Идет он, судьбину кляня.
Идет он в слезах и хромает.
Идет, кандалами звеня.
Недолго Петр так веселился - прослушав стишок, Максим
всадил ему затрещину и сказал:
-- И ты доиграться хочешь, жопа?
29
Г О С Т И
(разговор)
(Комната Петра, ученика Максима. Большой стол, шкаф,
наполненный книгами - ничего книги, но отвратительно затре-
паны, а многие с библиотечными штампами. Полуразобранный
магнитофон. Всякие вещи. Под кроватью вместо одной из ножек
лежит стопка журналов и книг, а ножка валяется тут же, ря-
дом. В комнате отностительно чисто, на столе стоят три бу-
тылки портвейна, хлеб - видно, что Петр ждет гостей.
Петр с книгой сидит за столом. Смотрит на часы, затем
берет со стола бутылку, открывает, наливает полстакана, мед-
ленно пьет. Слышен звонок.
Петр быстро допивает налитое, наливает еще столько же и
тоже выпивает, очевидно, для храбрости. Слышно, что в кори-
доре открывается входная дверь.)
ПЕТР (поперхнувшись, кричит): Это ко мне!
(Убегает, возвращается с гостями. Это Василий, ученик
Федора; Алексей Житой, крепкий парень; Мотин, непризанный
художник; Вовик, весь слабый, только челюсти крепкие от час-
того стыдливого сжимания; Самойлов).
ЖИТОЙ: Смотри, он уже начал! Мужики, давай, давай по штраф-
ной!
(Достает из своего портфеля две бутылки портвейна, более де-
шевого, нежели стоящий на столе.)
ВАСИЛИЙ: Погоди, дай закусь какую-нибудь сделаем. Я не жрал
с утра.
ЖИТОЙ: Ой, вот до чего я это не люблю, когда начинают туда--
сюда... Вовик, колбаса у тебя есть?
(Вовик достает из сумки с надписью "Демис Руссос" колбасу и
две бутылки вермута, разумеется не итальянского.)
ПЕТР: А какого ты ляда вермут покупаешь, когда в магазине
портвейн есть?
ВОВИК: Не хватило на два портвейна.
ПЕТР: Я этой травиловкой себе желудок испортил.
(Петр раскл...
Продолжение на следующей странцие...