Он назвал его трусом, который
боится жены хозяина.
Стратегия его благодетеля призывала быть начеку в ожидании такого
момента, когда можно опрокинуть столы на мелочного тирана, неожиданные
вещи всегда так происходят: нижайший из рабов неожиданно дурачит тирана,
насмехается над ним, делает его смешным перед лицом значительных
свидетелей, а затем убегает, не дав тирану времени на отмщение.
- Мгновение спустя этот человек обезумел от ярости, а я уже преданно
преклонил колени перед госпожой, - продолжал дон Хуан.
Дон Хуан сказал, что когда госпожа вошла в дом, этот человек и его
друзья позвали его на задний двор, якобы для выполнения какой-то работы.
Этот человек был бледен - он побелел от гнева. По звуку его голоса дон
Хуан знал, что он действительно собирается сделать. Дон Хуан притворился
согласным, однако вместо того, чтобы идти на задний двор, он побежал в
конюшню. Он надеялся, что лошади поднимут такой грохот, что хозяевам
придется выйти, чтобы посмотреть, в чем дело. Он знал, что в этом случае
тот человек не осмелится убить его: это было бы слышно, а страх того
человека потерять службу был слишком обезоруживающим. Дон Хуан знал также,
что он не войдет к лошадям, если его не вывести совершенно из себя.
- Я заскочил в стойло к наиболее дикому жеребцу, - сказал дон Хуан, -
а мелочный тиран, ослепленный гневом, вынул нож и заскочил за мной. Я
тотчас скрылся за перегородкой. Конь лягнул его разок, и на этом все было
кончено.
Я провел шесть месяцев в этом доме и за это время изучил на своем
опыте четыре атрибута воинственности. Благодаря им я преуспел. Ни разу я
не пожалел себя и не заплакал от чувства оскорбленного достоинства. Я был
весел и безмятежен мой контроль и дисциплина были так же остры, как
всегда, и у меня были личные свидетельства того, что терпение и
своевременность делают для безупречных воинов. И я ни разу не пожелал
смерти этому человеку.
Мой благодетель объяснил мне нечто весьма интересное. Терпение
означает удержание в духе того, о чем воин знает, что это справедливо. Это
не означает, что воин ходит вокруг, строя злобные интриги или планируя
свести старые счеты. Терпение - это нечто независимое. Когда воин обрел
контроль, дисциплину и своевременность, тогда терпение обеспечивает то,
что должно произойти с тем, кто этого заслуживает.
- Бывает ли так, что мелочные тираны выигрывают и убивают воина,
столкнувшегося с ними? - спросил я.
- Конечно. Было время, когда воины гибли, как мухи, - в начале
конкисты. Их ряды поредели. Мелочные тираны могли любого придать смерти по
прихоти. Под действием такого рода давления видящие достигли тончайших
состояний.
Дон Хуан сказал, что это было время, когда оставшиеся в живых видящие
должны были доводить себя до предела, чтобы найти новые пути.
- Новые видящие использовали мелочных тиранов, - сказал дон Хуан,
пристально глядя на меня, - не только для того, чтобы освободиться от
чувства собственной важности, но и для исполнения сложного маневра -
выведения себя из этого мира. Ты поймешь этот маневр по мере того, как мы
будем продвигаться в обсуждении искусства сознания и управления им.
Я сказал дону Хуану, что хотел бы знать, могут ли в наше время
мелочные тираны, которых он называет "мелюзгой", победить все же воина.
- Во все времена, - ответил он. - последствия, конечно, не столь
страшны, как в те отдаленные времена. Сейчас очевидно, что воины имеют
шанс справиться или спастись и вернуться позже. Но есть и другая сторона
этой проблемы: быть побежденным "мелюзгой" не смертельно, но
разрушительно. Степень смертности, фигурально говоря, почти так же велика.
Под этим я подразумеваю, что воин, скончавшийся под действием мелюзгового
тиранчика, раздавлен в буквальном смысле слова своим собственным
поражением и бесполезностью. Это и означает для меня "высокую смертность".
- Как ты определяешь поражение?
- Всякий, кто присоединяется к мелочным тиранам, потерпел поражение.
Действовать в гневе, без контроля и дисциплины, не иметь терпения - это
означает потерпеть поражение.
- Что случается после того, как воин потерпел поражение?
- Он либо перестраивается, либо оставляет поиск знания и
присоединяется к рядам мелочных тиранов в обыкновенной жизни.
3. ЭМАНАЦИИ ОРЛА
На другой день дон Хуан и я вышли на прогулку по дороге, ведущей в
город Оаксаку. В это время дорога была пустынной. Было два часа дня. Мы
неторопливо двигались, и дон Хуан совершенно неожиданно начал беседу. Он
сказал, что наш разговор относительно мелочных тиранов был просто
введением к теме сознания. Я заметил, что он открыл мне новую перспективу.
Он попросил меня объяснить, что же я понял.
Я сказал ему, что он положил конец тому спору, который мы вели
несколько лет назад относительно индейцев яки. В процессе изложения своих
учений для правой части он пытался мне рассказать о тех преимуществах,
которые могли бы найти индейцы яки в притеснении. Я тогда страстно спорил
и говорил, что невозможно найти преимущества в том извращенном положении,
в каком они живут. И я сказал ему, что не могу понять, как он сам, будучи
индейцем яки, не реагировал против этой явной несправедливости.
Он выслушал внимательно, а затем, когда я был уверен, что он будет
защищать свою точку зрения, он согласился с тем, что условия жизни
индейцев яки действительно извращены. Но он отметил, что в этом отношении
бесполезно выделять индейцев яки, потому что условия жизни всех людей
вообще ненормальны.
- Не огорчайся за бедных индейцев яки, - сказал тогда он, - подумай
обо всем человечестве. А относительно индейцев яки я могу сказать, что они
из счастливейших: они подавлены и благодаря этому некоторые из них в конце
могут выйти победителями, а угнетатели, мелочные тираны, подавившие их, не
имеют ни шанса даже в аду.
Я немедленно ответил на это градом политических лозунгов - я совсем
не понял его точки зрения. Он опять пытался изложить мне всю концепцию
мелочных тиранов, но все это прошло мимо меня. И только теперь все встало
на свое место.
- Ничего еще не стало на свое место, - сказал он, посмеиваясь над
тем, что я рассказал ему. - завтра, когда ты будешь в своем нормальном
состоянии сознания, ты даже не вспомнишь о том, что сейчас понял.
Я почувствовал себя совершенно подавленным, потому что знал, что он
прав.
- То, что происходит сейчас с тобой, было и со мной, - продолжал он.
- мой благодетель, нагваль Хулиан, заставлял меня понять в состоянии
повышенного сознания то, что ты осознал относительно мелочных тиранов, и я
кончил тем, что в своей повседневной жизни изменил свое мнение, сам не
зная почему.
- Я всегда был угнетаемым, поэтому у меня была реальная злоба по
отношению к своим угнетателям. Вообрази себе мое удивление, когда я
обнаружил, что ищу компании мелочных тиранов - я подумал, что сошел с ума.
Мы дошли до места на той стороне дороги, где оставались
полупогребенными старым обвалом несколько больших валунов. Дон Хуан
направился к ним и сел на плоский камень. Он жестом указал мне сесть
рядом, лицом к нему, и сразу без всяких предисловий начал объяснения
относительно искусства управления сознанием. Он сказал, что есть ряд
истин, которые были открыты видящими, древними и новыми, относительно
сознания, и что эти истины были выстроены в определенной
последовательности с целью их понимания.
Он объяснил, что мастерство управления сознанием состоит в усвоении
всей последовательности таких истин. И первая истина состоит в том, что
наше знакомство с воспринимаемым нами миром принуждает нас верить, что мы
окружены предметами, существующими сами по себе и независимо, так, как мы
их воспринимаем, тогда как в действительности нет мира предметов, а есть
вселенная эманаций орла. Он сказал также, что прежде, чем он объяснит мне
эманации орла, он должен рассказать мне относительно неведомого и
непостижимого.
Он сказал также, что прежде, чем он объяснит мне эманации орла, он
должен рассказать мне относительно неведомого и непостижимого. Он сказал,
что большинство истин относительно сознания открыты древними видящими,
однако порядок их расстановки выработан новыми видящими, а без этого
порядка они почти непостижимы.
Он сказал, что отсутствие поиска порядка - одна из величайших ошибок
древних видящих. Смертельным следствием этого явилось допущение того, что
неведомое и непостижимое - это одно и то же. И только новые видящие
исправили эту ошибку. Они установили границы и определили неведомое как
нечто, скрытое от человека, одетое, возможно, устрашающим образом, однако
находящееся все-таки в пределах человеческой досягаемости. Неведомое в
свое время становится известным. Непостижимое, с другой стороны - это
неописуемое, немыслимое, неосуществимое. Это что-то такое, что никогда не
будет нам известно, однако это что-то есть там - ослепляющее и в то же
время устрашающее в своей огромности.
- Как могут видящие сделать это различие? - спросил я.
- Есть простое правило большого пальца, - сказал он. - перед лицом
неведомого человек предприимчив: свойство неведомого - вселять в нас
чувство надежды и счастья. Человек чувствует себя крепким и оживленным -
даже опасения, которые оно вызывает, содержат что-то многообещающее. Новые
видящие увидели, что человек выявляет свои лучшие качества перед лицом
неведомого.
Он сказал далее, что когда за неведомое принимается непостижимое,
результаты разрушительны. Видящие чувствуют себя опустошенными,
запутавшимися, ужасная подавленность овладевает ими: их тело теряет тонус,
их разум и трезвость блуждают, так как у непостижимого совершенно
отсутствуют энергетизирующие эффекты. Оно за пределами человеческой
досягаемости и в него не следует вторгаться по глупости или даже с
предосторожностями. Новые видящие осознали, что в этом случае следует быть
готовыми заплатить неимоверную цену за легчайший контакт с ним.
Дон Хуан объяснил, что новым видящим, чтобы победить, пришлось
преодолеть ужасные барьеры старой традиции. И в то же время, когда начался
новый цикл, никто из них определенно не знал, какие процедуры из этой
огромной традиции правильны, а какие нет. Очевидно было, что что-то не так
со старыми видящими, однако новые не знали, что именно. Они начали с
предположения, что все, что делали их предшественники, ошибочно. Эти
древние видящие были мастерами догадок, например, они допустили, что их
способность видеть оберегает их. Они думали, что они неприкосновенны, и
это длилось до тех пор, пока завоеватели не раздавили их и не предали
многих из них страшной смерти. У древних видящих вообще не было никакой
защиты, хотя они были полностью уверены, что неуязвимы.
Новые видящие не стали попусту терять время на размышления о том, что
же случилось. Вместо этого, они начали набрасывать карту неведомого, чтобы
выделить его из непостижимого.
- Как они стали картографировать неведомое, дон Хуан? - спросил я.
- Посредством контролируемого использования видения, - ответил он.
Я сказал, что, задавая вопрос, я намеревался узнать, что представляет
собой картографирование неведомого. Он ответил, что картографировать
неведомое - значит делать его доступным нашему восприятию. Постоянно
практикуя видение, новые видящие обнаружили, что неведомое и ведомое в
действительности лежат на одном и том же фундаменте, поскольку ...
Продолжение на следующей странцие...
