х существ. "Прекратите! - запротестовал психиатр. - Не бросайте их на меня! Да что же вы за человек? Вы пришли лечиться или меня заражать? Вот мерзавец!"
"Теперь вы, надеюсь, убедились, что это вовсе не навязчивая идея", - сказал пациент.
"Я все понял. Это не навязчивая идея. Я их тоже вижу; похоже, открылся и мой третий глаз! Только не приходите больше, пожалуйста. Попробуйте обратиться к другому психиатру: он живет напротив меня. Он мой враг, и в подобных случаях я направляю пациентов к нему. Вы уж меня извините. Вот, возьмите ваши деньги. Но только не разбрасывайте здесь своих существ. Сохраните их для другого психиатра - вот его клиника. Носите их ему каждый день. Если вам угодно, я мог бы даже оплачивать ваши визиты. Только откройте ему третий глаз подобно тому, как вы открыли его мне. Вы же просто великий человек. Столько йогинов бьется над открытием третьего глаза, и ничего у них не выходит. А вы открыли мне его за какую-нибудь минуту." Выходя из кабинета, пациент оглянулся: психиатр сбрасывал с себя его существ.
Все мы в одной лодке. Просто кто-то в центре, а кто-то с краю, и ему легче оказаться за бортом. Этот вопрос не принадлежит вам лично. У вас нет собственных вопросов. Помните, что все ваши вопросы - порождение нормального безумия. Так что пусть вас не обескураживают и вопросы, задаваемые другими. Это все те же скользкие существа. И у вас нет на них монополии: у каждого они свои. Пребывая в безмолвии, вы обнаружите, что каждым из волновавших вас вопросов кто-нибудь еще задавался. Ведь мы не изолированы Друг от друга - мы связаны, мы живем на одном континенте. И мы постоянно транслируем свои идеи, для чего вовсе не обязательно говорить нечто кому-то, сидящему рядом. Вы не пытаетесь ему ничего сказать, и он не пытается услышать; однако идеи излучаются.
Поймите, что большинство ваших идей - незваные гости из ниоткуда. Они носятся в воздухе и в один прекрасный миг входят в вашу голову. И тогда вы думаете: "Это моя идея."
И если вы хорошенько прислушаетесь, то обнаружите, что каждый ответ предназначен для вас. Пусть это не вы задали вопрос, пусть вы не усматриваете его сходства с вопросами, роящимися в вашей голове. Но ответ, конечно, предназначен для вас, поскольку он предназначен для всех.
Ведь я скорее сродни, как вы выражаетесь, оптовику, нежели розничному торговцу. А если бы я принялся работать "в розницу", это оказалось бы слишком обширной работой для слишком короткой жизни. Я сумел бы помочь лишь немногим.
Поэтому я "оптовик". Мой ответ предназначен вам независимо от того, вами ли задан вопрос. Кто знает, может быть, вы зададите его завтра или послезавтра? Подождите немного, но храните ответ в памяти. И вопрос возникнет. Возможно, он уже возникает, поднимаясь из напластований вашего бессознательного. Просто время его еще не пришло. Так что будьте вооружены ответом, а вопрос не заставит себя ждать. Я отвечаю на ваши вопросы лишь для того, чтобы их убивать, разрушать, тем самым предоставляя вам возможность выхода за их пределы, равно как и за пределы ответов, в пространство безмолвия, где нет ни вопросов, ни ответов. Это пространство всего чудесного и загадочного. И это магическое пространство я называю истинной религией.
Войти в него означает быть религиозным человеком.
Любимый Бхагван!
Находясь в Вашем присутствии" я стараюсь созерцать и быть максимально внимательным. Мой ум при этом работает, пытаясь осмыслить, в надлежащем ли состоянии я пребываю. должен ли я оставаться созерцателем или раствориться в Вас, В то же самое время я пытаюсь расслабиться и все это игнорировать. Так или иначе, несмотря на всю эту гимнастику, приходит момент - и лед трогается: я делаюсь необычайно мягок и восприимчив, необыкновенно прост и податлив, Любимый Мастер, нет ли какого-либо пути, позволяющего не терять попусту так много бесценного времени пребывания в Вашем присутствии?
Существуют весьма простые вещи, которые вы сами усложняете.
Вот сейчас, сидя здесь, вы можете попросту приятно расслабиться. Но нет, вы сделаете из этого проблему: расслабиться, слиться или созерцать. В любом случае поезд уже ушел. А делать здесь ничего не надо. Просто расслабьтесь и прислушайтесь. И благодаря такому прислушиванию вас коснутся несколько озарений. Используйте их в своей жизни. Когда вас кто-нибудь оскорбляет, созерцайте его, как если бы вы были просто сторонним наблюдателем, и он оскорблял бы кого-то другого. Да так оно и есть на самом деле. Или, если сидите на берегу океана, сливаясь и с красой восходящего солнца, не подключайте к этому созерцателя. Красотой следует наслаждаться. А гнев нужно отбрасывать.
Вот какие разные методы применимы к различным ситуациям. Когда вы лежите в постели и вам нечего делать, просто расслабьтесь. Вы весь день пребывали в активности, переделали тысячу и одно дело. Теперь пришло время обо всем этом забыть и предоставить всю свою энергию релаксации и освежающему восстановлению.
Релаксация, слияние, созерцание - различные техники для разных ситуаций. И если вы попытаетесь применить их все одновременно к одной ситуации, она просто ускользнет от вас, и вы уже не будете в состоянии что-либо сделать. По счастью, после совершения такой глупости вы все-таки расслабитесь.
Допустим, вы устали: слияние, созерцание, релаксация - хорошенького понемножку... Вы устали ~ и релаксация приходит сама собой. Вы чувствуете, как она мягко опускается на вас, и это приятно.
В Индии говорят, что человека, потерявшегося с утра и вернувшегося домой к вечеру, нельзя назвать "потерянным". Он же все-таки вернулся, хоть и слонялся без толку целый день, занимаясь всякой ерундой.
Но когда вы ощущаете, как наступает релаксация, как вы размягчаетесь, а мир становится прекрасен. .. Почему бы не войти в это состояние сразу, без прелюдий? Или прелюдия необходима?
Если вы читали пьесы Бернарда Шоу, то могли заметить, что они страдают слишком длинными, длиннее, нежели сами пьесы, предисловиями. Небольшая пьеса и предисловие к ней - в три раза длиннее. Друзья и доброжелатели говорили ему: "Это только вызывает излишнее утомление. Если читаешь одну пьесу, не заглянув в предисловие, остается чувство, что что-то важное упущено, раз человек написал такое длиннющее предисловие. А если читаешь предисловие, то оно настолько утомительно, что, добравшись до пьесы, вконец измученный, испытываешь лишь одно желание: отшвырнуть книгу."
Длинные предисловия не нужны. Достаточно преамбулы. Так, что ничего страшного, если минуту или две вы будете сливаться, расслабляться, созерцать. Только заканчивайте с этим поскорее с чувством удовлетворения, что вступ-ление состоялось. И переходите к пьесе: расслабьтесь и получайте удовольствие.
В мире все просто. Но ум ухитряется все усложнить. Ведь если все просто, то кому он нужен? К уму обращаются в сложных ситуациях, тут уж без него не обойтись. А в простых на что он? А жизнь проста настолько, что если человеку достанет мужества ее прожить, ум ему и вовсе не понадобится. Именно отказ от ума и спонтанное проживание жизни я и называю саньясой.
Из мига в миг, там будет видно. К чему бесконечные репетиции?
\Когда настанет миг, сознание встретит его и отзовется. Но люди столько времени тратят на подготовки, что проводят в них практически всю свою жизнь.
Я слышал, что один немецкий профессор хотел собрать у себя самую большую в мире библиотеку философской, религиозной и духовной литературы. Будучи к тому же очень богатым человеком, он странствовал по свету, собирая все виды подобных текстов. В мире три сотни религий и сотни философий, по каждой из которых написаны сотни книг на различных языках. И у профессора были переводчики, которые переводили все их на немецкий язык. Так он готовился к прочтению этих книг.
Ему уже стукнуло девяносто, а он все собирал книги.
"Пора бы уже приступить к чтению, - сказали ему. - После стольких лет подготовки в вашей библиотеке имеются тысячи и тысячи книг. Вы же не успеете их все прочесть. Жизнь ваша уже клонится к закату, осталось каких-нибудь год или два."
"Но моя коллекция еще не является полной", - возразил тот.
И принялся коллекционировать с усиленной скоростью, привлек к этому большее количество людей, пригласил больше переводчиков. В конце концов он слег, и врач сказал, что больше семи дней он не протянет. Тогда профессор призвал всех ученых, которые переводили для него книги, и сказал им:
"Бросайте переводить. Составляйте сжатые рефераты по содержанию каждой книги, поскольку жить мне осталось всего семь дней, а я хочу узнать, что во всех них написано. Просто сжатые рефераты."
"Но в вашей библиотеке собрано так много книг, - возразили ученые, - что нам это просто не удастся. Мы, конечно, постараемся, но в недельный срок нам никак не уложиться."
"Ну как у вас продвигается работа?" - спросил профессор, когда настал последний день. "Мы стараемся", - ответили ученые. "Это уже ни к чему. Сделайте вот что: составьте краткое резюме по всем книгам. На большее времени уже не остается. Я чувствую, что покидаю этот мир. Так что прощу вас поторопиться. " "Но как же нам поторопиться, если для выполнения этой работы нам придется заглядывать во все книги, дабы отыскать в них самое основное, их суть? Некоторое время на это все же понадобится", - возразили ему.
День был уже на исходе, и к вечеру они пришли к профессору со сжатым резюме на нескольких страницах. Тот уже был при последнем издыхании. "Нет-нет, - сказал он им. - Слишком много страниц. Сделайте полстраницы, совсем кратенько, чтобы умещалось на почтовой открытке. У меня уже не осталось времени прочесть все эти страницы."
Ученые поспешили обратно и снова сжимали сжатое. И после всех этих сжатий в нем уже не оставалось никакого смысла... А когда они вернулись, то застали профессора уже умершим.
"Как обидно! - воскликнула его супруга. - Прокричите это ему на ухо. Может быть, он еще услышит. Душа его только отлетела."
"Теперь это уже бесполезно, - констатировал врач. - Можете, конечно, попробовать, вреда от этого никакого." И тогда один из ученых прокричал это резюме на ухо профессору. Но тот уже умер, и доктора утверждали, что ничего он не услышал.
Всю свою жизнь он потратил на подготовку.
Но это отнюдь не история о каком-то одном непохожем на других чудаке. Нет, она повествует обо всех нормальных людях: подготовки, подготовки и подготовки. И уже как-то не важно, к чему. Но ведь мы не знаем и того, что станется с нами через миг. К чему же готовиться? Тут либо жить, либо готовиться.
Если хотите жить, живите прямо сейчас. А нет - готовьтесь к завтрашнему дню. Только запомните, что завтра никогда не наступает. Вместо него приходит смерть. Умный человек живет и не заботится о подготовках и тренировках.
Вы здесь со мной. Проживите этот момент полностью и как можно интенсивнее. Возможно, благодаря этим полноте и интенсивности вы ощутите такой вкус, который не оставит вас и в следующий миг. А постигнув полноту и интенсивность проживания мига, вы постигнете и секрет жизни. Вам всегда дан лишь один миг, и никогда - два одновременно. Раз вы постигли секрет проживания одного мига, значит, вы постигли тайну всей жизни, поскольку у вас всегда будет только один миг, а вы знаете, как его прожить, как полностью проникнуть в него.
Ваш вопрос напомнил мне об одной моей старой приятельнице - многоножке. У многоножки сотня ног: оттого и "многоножка". Этимология слова восходит к древнесанскритскому "shatpadee". Как-то ранним утром, с восходом солнца, многоножка отправилась на свою утреннюю прогулку. А один кролик-философ смотрел на нее и диву давался: "О, Боже! С ней же скоро приключится несчастье. Как она может запомнить, какая нога первая, а какая вторая - их же сотня! Не миновать ей беды."
Приблизившись, кролик сказал многоножке: "Я кролик-философ, пока только студент. Хочу узнать истину".
"Ну, очень хорошо, - ответила многоножка. - А в чем, собственно, дело?"
"Дело вот в чем: я хотел бы узнать, как вы управляете сотней ног", - ответил тот.
"А я никогда и не задумывалась об этом, - ответила многоножка. - Да и никакая многоножка не задумывалась. В нашей истории подо...
Продолжение на следующей странцие...
