нились так, чтобы соответствовать нашим о них представлениям. Но наши проекции и ожидания исходят из нашего собственного ума, а не от других людей. Наши проблемы возникают не потому, что другие не являются тем, что мы думаем, но потому, что мы ошибочно думаем, что они являются таковыми.
Возьмем, к примеру, Джима и Сюзанну после нескольких лет женитьбы. Джим говорит: "Сюзанна — это не та женщина, на которой я женился. Когда мы поженились, она поддерживала меня во всем. А сейчас она совсем другая." Что же произошло?
Во-первых, личность Сюзанны не неизменна. Она все время меняется в ответ на внешнее окружение и на свои внутренние мысли и чувства. Нереалистично — ожидать, что она все время будет одной и той же. Все мы растем, проходя через подъемы и спады.
Во-вторых, разве можем мы вообще предполагать, что знаем, кем является кто-то другой? Когда Джим и Сюзанна знакомились друг с другом прежде, чем пожениться, каждый из них создал идею о том, кем является другой. Но эта идея была лишь идеей. Это не было человеком. Идея Джима о Сюзанне не была Сюзанной. Но, поскольку Джим этого не осознавал, он был удивлен, когда обнаружились иные свойства личности Сюзанны. Чем сильнее была его идея Сюзанны, тем несчастнее он был, когда Сюзанна не поступала в соответствии с этой идеей.
Как странно думать, что мы полностью понимаем другого человека! Мы не понимаем даже самих себя и те перемены, через которые проходим. Мы не все понимаем даже о пылинке, не то что о другом человеке. Ложная идея о том, что кто-то является тем, что мы о нем думаем, усложняет нашу жизнь. С другой стороны, осознав, что наша идея — это всего лишь мнение, мы станем значительно более гибкими.
К примеру, родители могут сформировать устойчивую идею о личности своей дочери-подростка и о том, как она себя должна вести. Когда же их ребенок нарушает правила, родители в шоке, и начинаются семейные ссоры. Однако если бы родители понимали, что их чадо — это постоянно меняющаяся личность, такая же, как они сами, то у них не было бы столь сильной эмоциональной реакции на ее поведение. Со спокойным разумом, свободным от ожиданий, родительская помощь их взрослеющему ребенку могла бы стать более эффективной.
Когда другие поступают таким образом, который не согласуется с нашими о них представлениями, мы разочаровываемся или сердимся. Мы можем попытаться ублажить их, с тем чтобы они стали такими, как мы ожидаем. Мы можем придираться к ним, давить на них или пытаться вызвать в них чувство вины. Когда мы так поступаем, наши взаимоотношения ухудшаются еще больше, и мы становимся несчастными.
Источниками боли и разочарования являются наши собственные предвзятые проекции и эгоистичные ожидания, которые мы налагаем на других. Это основа привязанности. Привязанность заставляет нас переоценивать наших друзей и близких и цепляться за них. Она открывает нам врата к последующим досаде и гневу. Когда мы в разлуке с теми, кто нам дорог, нам одиноко; когда мы в плохом настроении, мы негодуем. Когда мы терпим неудачу и не достигаем того, на что рассчитывали, мы чувствуем себя преданными.
Во избежание трудностей, вызванных привязанностью, мы должны быть в курсе того, как привязанность функционирует. Тогда мы сможем предотвратить это путем исправления своих ложных предубеждений по поводу других, а также тем, что не будем проецировать новых. Мы будем помнить, что люди постоянно меняются и что их личность не является постоянной. Помня, что невозможно всегда быть с теми, кто нам дорог, мы не будем так расстраиваться при разлуке. Чем унывать из-за того, что мы не вместе, лучше будем радоваться тому времени, которое совместно провели.
Я буду любить тебя, если...
"Любовь по перечню достоинств" — это не любовь, поскольку за ней тянутся хвосты. Мы думаем: "Я буду любить тебя, если..." и вписываем свои требования. Нам трудно искренне заботиться о других, сосредоточившись на той пользе, которую они должны нам принести. Вдобавок мы частенько колеблемся в отношении того, каких качеств и поведения хотим от других. Сегодня мы хотим, чтобы тот, кто нам дорог, брал на себя инициативу, а завтра можем захотеть, чтобы он или она зависели от нас.
То, что мы называем любовью, зачастую является привязанностью, беспокоящей эмоцией, переоценивающей качества другого человека. Затем мы цепляемся за него или за нее, думая, что наше счастье зависит от них. Любовь, со своей стороны, — это открытое и ненапряженное отношение. Мы желаем кому-то счастья просто потому, что он или она существуют.
Тогда как привязанность неуправляема и ранима, любовь открыта и могущественна. Привязанность омрачает наши суждения, и мы становимся пристрастными, помогая тем, кто нам дорог, и причиняя вред тем, кто нам не нравится. Любовь же проясняет наш ум, и мы оцениваем ситуацию, размышляя о наибольшем благе для каждого. Привязанность основана на эгоизме, тогда как любовь опирается на заботу о других.
В своей привязанности мы ценим поверхностные качества других: их внешность, рассудительность, таланты, общественное положение и так далее. Любовь же учит нас смотреть глубже этих поверхностных впечатлений и опираться в суждениях своих на тот факт, что другие точно такие же, как и мы: они желают счастья и хотят избежать страданий. Если мы видим непривлекательных, грязных, невежественных людей, то чувствуем отвращение, поскольку наш эгоистичный ум хочет знаться с привлекательными, чистыми и талантливыми. Любовь же подскажет, что, независимо от того, как другие выглядят, их переживания сходны с нашими: они ищут счастья и избегают проблем.
Это и есть та ключевая точка, которая определяет, с приязнью или неприязнью мы относимся к окружающим. В общественных местах мы смотрим на окружающих и часто замечаем сами себе по их адресу: "Этот слишком толстый, у этой смешная походка, у этого явно кислая мина, эта заносчива". Конечно же, мы не можем быть близки с другими, если позволяем своим негативным мыслям выискивать их ошибки.
Когда мы ловим себя на таких мыслях, то можем остановиться, а затем посмотреть на этих же людей другими глазами: "У каждого из них есть свои собственные внутренние переживания. Каждый только и хочет, что быть счастливым. Я знаю, на что это похоже, поскольку сам такой. Все они хотят от других поддержки, доброты или даже просто улыбки. Никому из них не нравится порицание или неуважение. Они точно такие же, как и я!" Когда мы думаем таким образом, возникает любовь, и вместо того, чтобы чувствовать отчужденность от людей, мы ощущаем связь с ними.
Привязанность пробуждает в нас собственничество по отношению к близким нам людям. Кто-то является МОЕЙ женой, МОИМ мужем, ребенком, родителем. Иногда мы ведем себя так, как если бы люди были нашей собственностью и было бы оправданно говорить им, как они должны жить. Однако мы не хозяева нашим близким. Люди не принадлежат нам, словно вещи.
Понимание того, что другие не являются нашей собственностью, ослабляет привязанность. Оно открывает врата любви, когда мы искренне ценим каждое живое существо. Мы вполне можем давать другим советы и говорить им о том, как влияют на нас их поступки, но при этом уважаем их индивидуальность.
Исполнение наших нужд
Будучи привязаны, мы несвободны эмоционально. Мы чересчур зависим от другого человека и цепляемся за него, дабы удовлетворить свои эмоциональные потребности. Мы боимся утратить его или ее, чувствуя, что были бы неполноценными без тех, кто нам дорог. Наше самоощущение основано на участии в определенных взаимоотношениях: "Я муж (жена, родитель, ребенок и т.д.) того-то и того-то". Будучи столь зависимы, мы не позволяем себе развивать свои собственные качества. Вдобавок из-за такой зависимости мы подготавливаем себе почву для депрессии, поскольку никакие взаимоотношения не могут длиться вечно. Мы расстаемся, когда жизнь приходит к концу, если не раньше.
Недостаток эмоциональной свободы, связанный с привязанностью, может заставить нас чувствовать себя обязанными скорее заботиться о другом, нежели рисковать утратить его или ее. В этом случае нашему чувству недостает искренности, так как оно основано на страхе. Или мы можем быть слишком уж готовы помогать своему ближнему, чтобы добиться его расположения. Мы можем быть сверхзаботливыми, боясь, как бы с другим человеком не приключилась какая неожиданность. Или же можем ревновать, когда он или она расположены к другим.
Любовь менее эгоистична. Вместо того, чтобы раздумывать: "Каким образом эти взаимоотношения могут исполнить мои нужды?", мы думаем: "Что я могу дать другим?" Мы соглашаемся с тем, что это невозможно — чтобы другие устранили наши чувства эмоциональной ущербности или тревоги. Проблема не в том, что другие не удовлетворяют наши эмоциональные запросы, а в том, что мы преувеличиваем свои нужды и ожидаем слишком многого.
Например, нам может казаться, что мы жить не можем без кого-то, с кем особо близки. Это преувеличение. У нас как у людей есть свое собственное достоинство; нам нет нужды цепляться за других, как если бы они были источником любого счастья. Полезно помнить, что мы прожили большую часть своей жизни, не будучи вместе с тем, кто нам дорог. Более того, другие люди живут просто замечательно без нее или без него.
Это, однако, не означает, что мы должны подавлять свои эмоциональные запросы или становиться одиноким и самостоятельным, так как это проблему не решит. Мы должны распознать свои нереалистичные запросы и стремиться к тому, чтобы их устранить. Некоторые эмоциональные потребности могут быть столь сильны, что их невозможно сразу же разрешить. Если мы попытаемся подавить их или вообразить, что они не существуют, то можем стать излишне беспокойными и тревожными. В этом случае мы можем попытаться исполнить эти запросы, одновременно работая над тем, чтобы постепенно их устранить.
Коренная проблема в том, что мы больше желаем быть любимыми, чем любить самим. Нам скорее хочется, чтобы другие нас понимали, чем понять их самим. Наше чувство душевной тревоги происходит от неведения и эгоизма, омрачающих разум. Мы можем развить уверенность в себе путем осознания своих скрытых возможностей и стать полноценной, удовлетворенной и любящей личностью. Соприкоснувшись с нашей собственной способностью стать существом пробужденным, обладающим множеством изумительных качеств, мы сможем развить истинное и правильное чувство уверенности в себе. Затем мы будем стремиться к тому, чтобы усилить свои любовь, сострадание, щедрость, терпение, сосредоточенность и мудрость и делиться этими качествами с другими.
Душевная тревога заставляет нас все время чего-то хотеть от других. Наша к ним доброта осквернена скрытыми мотивами желания получить что-то взамен. Однако, когда мы поймем, как много мы уже получили от других, мы захотим воздать за их доброту, и сердца наши наполнятся любовью. Любовь делает ударение скорее на даянии, чем на получении. Не будучи скованы своими желаниями и ожиданиями в отношении других, мы будем открытыми, добрыми и щедрыми, сохраняя притом чувство собственной полноты и независимости.
В привязанности своей мы так сильно хотим, чтобы другие были счастливы, что давим на них, принуждая делать то, что, по нашему мнению, принесет им счастье. Мы не оставляем другим никакого выбора, так как нам кажется: мы знаем, что для них лучше. Мы не позволяем им делать то, что приносит им радость, равно как и не приемлем тот факт, что иногда они могут быть несчастливы. Такие трудности часто возникают в семейных отношениях.
Любя, мы также желаем другим счастья. Однако любовь смягчена мудростью, дающей понимание того, что счастье или несчастье других также зависит и от них самих. Мы можем направлять их, но наше эго не должно в этом участвовать. Уважая их, мы предоставляем им выбор принять или не принять наши совет и помощь. Интересно, что, когда мы не давим на других, чтобы те следовали нашим советам, они более открыты к тому, чтобы к нам прислушаться.
Находясь под влиянием привязанности, мы скованы своими эмоциональными реакциями на других. Когда они с нами милы, ...
Продолжение на следующей странцие...
