о отправлять кого-либо на тот свет, почему же тогда вопреки законам Природы вы продолжаете поедаеть живых существ?
(“О Поедании Плоти”)
Александр Поуп (1688–1744, английский поэт)
Как роскоши развратный сон
Упадок и болезнь сменяет,
Так смерть в себе отмщение несёт,
И пролитая кровь к возмездию взывает.
Безумной ярости волна,
Сей кровью рождена от века,
Спустив на род людской напасть,
Свирепейшего зверя — Человека.
(“Эссе о Человеке”)
Порфирий (232–? н.э., греческий философ, автор ряда философских трактатов):
Тот, кто воздерживается от причинения вреда живому..., будет куда более осторожен, дабы не причинить вреда представителям своего вида. Тот же, кто любит собратьев своих, не несет ненависти к другим видам живых существ.
Отправлять животных на бойню и в котёл, участвуя тем самым в убийстве и не от гастрономической неизбежности, следуя естественным законам природы, а ради удовольствия и потакая демону обжорства, — чудовищная несправедливость.
Ну разве не абсурдно, видя как множество представителей рода человеческого живут лишь инстинктами, не обладая рассудком и интеллектом, видя и то, как многие из них превосходят в злобе, агрессии и зверствах своих самых лютых бестий, убивая детей и родителей своих, становясь тиранами и орудием тирании, (не абсурд ли это) воображать, что мы должны быть справедливыми по отношению к оным, и отбросить всякое понятие о справедливости по отношению к быку, который пашет наши поля, собаке, которая охраняет нас, к тем, кто даёт молоко нашему столу и одевает тела наши в свою шерсть? Не является ли такое положение вещей более чем абсурдным и нелогичным?
(“Отказ от животной пищи”)
Прасад Раджендра (1884–1963, первый президент Республики Индия):
Любой интегрированный взгляд на жизнь как единое целое неизбежно выявит взаимосвязь между тем, что индивид ест и тем, каково его отношение к окружающим. Путём дальнейшего размышления (не столь уж и фантастичного) мы придём к заключению, что единственным способом избежать водородной бомбы будет уход от того базового состояния ума, что породило эту бомбу, и единственным способом избежать этой ментальности будет являться развитие уважения ко всему живому, всем формам жизни, при любых обстоятельствах. И всё это — лишь ещё один синоним вегетарианства.
Генри С. Солт (1851–1939, английский гуманист и реформатор, друг Ганди и Шоу):
Если “Права” действительно существуют (а интуиция и практика бесспорно свидетельствуют именно об этом), было бы по меньшей мере несправедливо наделять правами лишь людей, отказывая в оных животным, ибо один и тот же принцип справедливости и сострадания применим в обоих случаях. “Боль есть боль, — говорит Хамфри Прайматт, — вне зависимости от того, испытывает её человек или животное”; и мучимое существо, будь то животное или человек, испытывая страдание, страдает от Зла. Зло влечёт мучения, которые незаслуженны и беспричинны, которые не есть наказание за содеянное, которые не послужат никакой благой цели и которые являются лишь проявлением силы и власти безнаказанно творить злодеяния. Причину этого надо искать в жестокости и несправедливости, присущих людям.
(“Права животных”)
Напротив, я считаю, что человек в процессе “гуманизации” не кулинарными школами, но школами философской мысли, откажется от варварской привычки поедания плоти умерщвленных животных и постепенно разовьёт чистую, простую, более гуманную и, стало быть, более цивилизованную диету.
Сегодняшние корабли по перевозке животных напоминают мне худший вариант кораблей работорговцев пятидесятилетней давности.... Существующая практика убийства животных в пищу человеку, в варварстве и жестокости своей, являет прямую противоположность тому, что я понимаю под “гуманностью диеты”.
Вы приглашаете красивую девушку на ужин и предлагаете ей... сэндвич с ветчиной! Старая пословица гласит, что глупо метать жемчуг перед свиньями. Что же нам остаётся сказать о той учтивости, которая мечет свиней перед жемчужиной?
Вегетарианство — это диета будущего. Это столь же верно, как и то, что мясоедение принадлежит прошлому. В этом столь привычном и одновременно столь разительном контрасте — овощная лавка по соседству с мясной — жизнь преподносит нам неоценимый урок. С одной стороны мы можем видеть варварство и дикость в действии — обезглавленные туши, застывшие в жутковатом подобии живых существ, суставы, куски окровавленной плоти, внутренние органы с их тошнотворным запахом, пронзительный визг ножовки, рассекающей кость, глухие удары топора — весь этот несмолкаемый вопль протеста против ужасов мясоедения. И в пику этому пугающему зрелищу, тут же рядом можно видеть богатство россыпей золотых фруктов, достойное пера поэта, — пищи, абсолютно соответствующей физическому строению и врождённым инстинктам человека, пищи, способной с лихвой удовлетворить все мыслимые потребности человеческого организма. Видя этот разительный контраст и осознавая все те нелёгкие шаги, которые необходимо сделать, и те трудности, которые предстоит преодолеть, остаётся ли место сомнениям, что этот путь развития, который нам предстоит пройти от варварства к гуманности, явственно представлен здесь и сейчас перед нашим взором.
Эта логика мясной лавки есть прямая противоположность истинного почитания всего живого, ибо она подразумевает, что настоящий любитель животных — тот, чья кладовая полнее ими набита:
Тот молится лучше, кто лучше ест
Всех тварей больших и малых...
(игра слов и перефразировка куплета старинной песни)
Это философия волка, акулы, людоеда.
(“Гуманность диеты”)
Артур Шопенгауэр (1788–1860, немецкий философ)
Поскольку сострадание к животным столь неразрывно связано с положительными чертами человеческого характера, можно со всей уверенностью утверждать, что тот, кто жестоко обращается с животными, не может быть хорошим человеком.
Альберт Швейцер (1875–1965, известный врач-миссионер, внесший значительный вклад в развитие здравоохранения в Африке, теолог, музыкант, лауреат Нобелевской премии мира за 1952 г.):
Когда кокое-либо животное насильно принуждается служить человеку, страдания которые оно испытывает в результате этого являются нашей общей проблемой. Никто, коль скоро он в силах предотвратить это, не должен попустительствовать боли и страданию, за которые он не хочет нести ответственность. Никто не должен самоустраняться от проблемы, думая что это не его ума дело. Никто не должен уклоняться от бремени ответственности. До тех пор пока существует повальное жестокое обращение с животными, пока стоны голодных и мучимых жаждой существ доносятся незамеченными из железнодорожных вагонов, пока на скотобойнях царит жестокость и столько животных встречают ужасную смерть от неумелых рук на наших кухнях, до той поры пока животные вынуждены сносить неописуемые муки от бессердечных людей или служить объектом жестоких игр наших детей, до тех пор все мы виновны и вместе несём бремя ответственности за всё происходящее.
Добро — поддерживает и лелеет жизнь; Зло — уничтожает и препятствует ей.
Человека можно назвать духовным (нравственным) только тогда, когда он следует лежащему на нём долгу оберегать всё живое, что он в состоянии защитить, и когда он идёт своей дорогой, избегать, насколько это возможно, причинять вред живому. Такой человек не задаётся вопросом, насколько та или иная форма жизни заслуживает симпатии к себе или насколько она способна чуствовать. Для него священна жизнь как таковая. Он не сломает сосульку, что сверкает на солнце, не сорвёт лист с дерева, не тронет цветок и постарается не раздавить ни одно насекомое при ходьбе. Если он работает летним вечером при свете лампы, он скорее закроет окно и будет работать в духоте, нежели наблюдать как один за другим мотыльки падают на его стол с опалёнными крылями.
Тот факт, что животные, будучи немыми жертвами столь многих опытов, своей болью и мучениями сослужили великую службу страдающему человеку, подразумевает наличие некоей новой и уникальной связи, солидарности между нами и животным миром. Результатом этого является и новая, ложащаяся на всех нас ответственность творить добро всем живым существам, при всех обстоятельствах, настолько насколько это в наших силах. Когда я помогаю насекомому выбраться из беды, всё что я делаю — это лишь попытка искупить хоть часть той вины, что лежит на нас за все эти злодеяния против братьев наших меньших.
(“Цивилизация и Этика”)
Сенека (4? г. до н.э. – 65 г. н.э., римский философ, драматург и государственный деятель):
Принципы избежания животной пищи, сформулированные Пифагором, если они верны, учат чистоте и невинности; если они ложны, то по крайней мере они учат нас бережливости, да и велика ли будет ваша утрата, лишись вы жестокости? Я всего лишь пытаюсь лишить вас пищи львов и стервятников. Мы способны обрести наш здравый смысл лишь отделившись от толпы — ибо зачастую сам факт поощрения большинством может служить верным признаком порочности того или иного взгляда или образа действий. Спросите себя: “Что нравственно?”, а не “Что принято среди людей?” Будьте умеренны и сдержанны, добры и справедливы, навсегда отрекитесь от кровопролития.
Джорж Бернард Шоу (1856–1950, английский драматург и критик):
Почему вы призываете меня к ответственности за то лишь, что я предпочитаю есть скромно? Вам скорее следовало бы сделать это, разжирей я на обожжённых трупах животных.
Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом; когда тигр хочет убить человека, тот называет это кровожадностью.
Животные — мои друзья.... и я не ем моих друзей.
В моём завещаниии я высказал свою волю относительно организации моих похорон. Похоронная процессия будет состоять не из траурных экипажей, а из вереницы быков, овец, свиней, стаек птиц и маленького передвижного аквариума с рыбками. На всех присутствующих будут одеты белые шарфы в знак уважения к человеку, который канул в вечность и при жизни не поедал своих собратьев.
Задумайтесь о той невероятной энергии, что заключена в жёлуде! Вы зарываете его в землю, и он выстреливает могучим дубом. Закопайте овцу, и вы не получите ничего, кроме гниющего трупа. Если правительство будет принуждать своих граждан хоронить в животах бобы вместо овец, я отказываюсь отвечать за возможные последствия такого шага. Вегетарианец сегодня может легко обернуться большевиком завтра. Бык — вегетарианец, и если Джон Булл (англ. bull [булл] — бык, Джон Булл — эпитет рядового британца — прим. пер.) изберёт аналогичную диету, могут потребоваться все ресурсы государственной казны, чтобы вставить кольцо ему в нос.
(“Хендерсон, гуляка и пророк” — С. 33)
Перси Биш Шелли (1792–1822, английский поэт):
Лишь благодаря смягчению и приукрашиванию мертвой плоти в процессе кулинарной обработки, она становиться пригодной к пережёвыванию и усвоению, теряя вид кровавого месива, способного вызвать лишь тошнотворный страх и отвращение. Давайте попросим активных сторонников мясоедения провести эксперимент, как то нам рекомендует сделать Плутарх: разорвать зубами живую овцу и, погрузив голову в её внутренности, утолить жажду парной кровью... и ещё не оправившись от ужаса содеянного, пусть он прислушается к зову своей природы, который вопиет об обратном, и попробует сказать: “Природа создала меня таким, и это мой удел”. Тогда и только тогда будет он до конца последовательным человеком.
Герберт Шелтон (1895–, известный американский врач-натуропат):
Людоеды выходят на охоту, выслеживают и убивают свою жертву — другого человека, затем жарят и едят его, точь-в-точь как поступили бы они с любой иной дичью. Не существует ни единого факта, ни единого аргумента в оправдание мясоедения, которые нельзя было бы употребить и в оправдание каннибализма.
(“Совершенное питание”)
Айзек Башевис Зингер (1904–1991, писатель, Нобелевский лауреат):
...Воистину, при сотворении мира, Всевышнему пришлось притушить на время...
Продолжение на следующей странцие...
