собой фильтры для процеживания питьевой воды, дабы они, выпив её, ненароком не повлекли смерть находящихся в ней микроорганизмов34), никогда не поверит в то, что он был абсолютно безразличен к страданиям домашних животных, связанным с их забоем на мясо.
Куда логичнее было бы предположить, что Будда запрещал своим монахам употребление какой бы то ни было плоти животных в пищу. Так, писания Винаи (свода дисциплинарных норм, регулирующих жизнь монаха) предназначены в основном, если не исключительно, для следования монахами в повседневной жизни с целью обеспечения их морального благополучия. Если, как указывает Хорнер, “Мир монаха имел совершенно иную систему ценностей, нежели у мирян..., требующую такого уровня практики непричинения вреда, какой только мыслимо было достигнуть”, тогда без сомнения Будда вправе был требовать от своих монахов (ему трудно было бы безоговорочно требовать это от своих мирских последователей) воздерживаться от употребление в пищу всех видов умерщвленной плоти. И что в этом такого особенного? Монахи, благодаря тому, что они проходят специальную подготовку, обладают сильным характером и имеют чёткую цель в жизни; они сильнее, если можно так выразиться, чем миряне, и, стало быть, должны уметь лучше противостоять искушениям чувственной сферы, нежели обычный человек, легко пасующий перед ними. Для чего, по-вашему, принимая обет безбрачия, они отрекаются от удовольствий половой жизни? Отчего не едят после полудня? Задумайтесь, поев твёрдой пищи после полудня, кому они могут навредить, кроме как самим себе? Но питайся они более деликатесными (по обывательским меркам) говядиной, свининой, курятиной или бараниной, они не только станут, уподобившись мирянам, потворствовать своим плотским страстям, но также, и это куда серьёзнее, косвенно явяться причиной мучительной смерти других живых существ, совершая тем самым явно аморальный поступок. Почему же, спрашивается, приём пищи после полудня должен считаться проступком более тяжким, нежели употребление мяса?
Без сомнения, не всё в порядке в королевстве Магадха, и никак нам не избежать этого спорного вопроса: действительно ли Будда говорил об употреблении мяса то, что приписывают ему составители Палийского Канона?
Версия Махаяны
“Нет, не говорил”, — если верить тому, что написано в Сутрах Махаяны. Ланкаватара-Сутра, Сурангама-Сутра, Махапаринирвана-Сутра и Брахмаджала-Сутра в один голос, прямо осуждают употребление мяса. Рассмотрим эти отрывки из Ланкаватара-Сутры, в которой целая глава посвящена недопустимости мясоедения:
“Во имя идеалов добра и чистоты, Бодхисаттве надлежит воздерживаться от употребления в пищу умерщвленной плоти, рождённой от семени, крови и тому подобного. Во избежание устрашения животных и внушения им ужаса, Бодхисаттва, добивающийся обретения сострадания, да не вкушает плоти живых существ...
Неверно то, что мясо годится в пищу, коль скоро животное не было убито вами самостоятельно, по вашему приказу либо намеренно не предназначалось вам... запомните, в будущем могут придти те..., кто под влиянием своей привязанности к мясу, будут выстраивать разнообразные хитроумные аргументы в оправдание мясоедения...
Как бы то ни было... употребление мяса в любом виде, любым способом, в любом месте однозначно и навсегда запрещено... Мясо же употреблять я никому не дозволял, не дозволяю и не буду дозволять впредь...”.35
Или эти строки из Сурангама-Сутры:
“Цель практик Дхьяны36 и попыток достижения Самадхи37 состоит в том, чтобы избежать страданий жизни, но ища избавления от страданий для себя, как можем мы продолжать причинять его другим? До тех пор, пока вы не научитесь контролировать свой ум до такой степени, что самоя мысль о жестокости или убийстве будет вам противна, не избежать вам оков бытия... После моей Паринирваны38, в последнюю Кальпу39, всевозможные демоны будут являться повсюду, обманывая людей и внушая им, что они могут продолжать питаться плотью и достигнуть при этом Просветления... Как может Бхикшу, желающий стать освободителем всех прочих, сам жить за счёт крови и плоти других живых существ?”40
Махапаринирвана-Сутра (версия Махаяны) гласит: “Употребление мяса в пищу уничтожает зерно великого сострадания”.
Как могло получиться, что учение Махаяны прямо противоречит учению Тхеравады в вопросе об употребления мяса? Некоторые исследователи приписывают эти разночтения прогрессу в морали общества, произошедшему в период между составлением этих двух канонов. Однако эта точка зрения опровергается двумя контраргументами. Во-первых, она игнорирует тот факт, что ещё в добуддийской Индии писания различных религиозных традиций объявляли употребление мяса противоречащим духовному прогрессу личности. Во-вторых, как указывал Конзэ и другие учёные, многие санскритские тексты датируются тем же или чуть более поздним временем, что и палийские (Тхеравада). Не представляется ли разумным, что будь Отцы Махаяны удовлетворены тем, как Сутры Тхеравады освещают взгляды Будды в отношении употребления мяса, они бы хранили молчание по этому вопросу? Факты неоднократных протестов и дискуссий на эту тему показывают, сколь глубоко были они обеспокоены тем, как, по их мнению, искажалось учение Будды и извращался самый дух и предназначение первой заповеди.
По поводу ахимсы (непричинение вреда живым существам) Энциклопедия буддизма пишет:
“В Китае и Японии употребление мяса в пищу рассматривалось как зло и подвергалось гонениям... употребление мяса постепенно сошло на нет (около 517 года н.э.), и эта тендеция преобладала повсеместно. Стало непринято использовать мясо в рационе храмов и монастырей.41
В Японии, до самой середины XIX века, пока буддизм оставался реальной силой в жизни рядовых японцев, на мясо существовало табу42. Япония, де факто, являлась вегетарианским государством. Для простого монаха, не говоря уже о роси, отведать рыбы означало реальную опасность получить в спину презрительное намагусубодзу! — “эй, нечестивый монах, пропахший сырой рыбой!”
В дневнике Дзэнского мастера Догэна, который он вёл будучи в XIII веке в Китае, мы находим дальнейшие подтверждения тому, насколько реален был запрет на употребление мяса в Китае. Догэн спрашивает своего учителя Джу-Чинга: “Каковы должны быть умственный настрой и ежедневные дела ученика, занимающегося буддийской медитацией и прочими практиками?” Джу-Чинг отвечал, что одной из вещей, которых ему надлежит избегать, является употребление мяса, особенно для начинающих.43
И уже в наше время, Холмс Уэлч, знаток китайского буддизма, пишет:
“Китайские монахи, воздерживавшиеся от употребления мяса, были способны гораздо эффективнее выполнять ритуалы во благо усопших. Если миряне узнавали, что в монастыре подают к столу мясо, шансы такого заведения получить подаяние резко снижались... свидетельством тому были неоднократные жалобы иноземных путешественников на отказ в гостеприимстве, доходящий до того, что отказывалось даже в ночлеге. Виной тому являлись опасения, что мясо может быть тайком пронесено в монастырь и съедено в его пределах...”44
Александра Дэвид-Нил, проведшая немало лет в Тибете, пишет, что хотя тибетцы в основном охотно едят мясо, многие ламы полностью воздерживаются от животной пищи. Как бы то ни было, все тибетцы поголовно, вегетарианцы они или нет (за исключением, пожалуй, лишь последователей тантрических45 учений), заявляют, что поедание мяса есть неблагое деяние, влекущее пагубные последствия и “создающее вредоносную психологическую атмосферу в местах его частого употребления”.46 Она также сообщает о том, что в Сагаинских горах Бирмы встречала целые общины бхикшу, которые без исключения были строгими вегетарианцами. Последнее свидетельство ясно демонстрирует, что даже в странах, традиционно исповедующих буддизм Тхеравады, не все монахи и миряне следуют тем наставлениям об употребления мяса, которые Палийский Канон приписывает Будде. Также автор указывает на то, что она встречала в Тибете множество мирян, которые старались с воодушевлением следовать их примеру. Тибет, о котором она пишет, — это безусловно то, чем он являлся до китайского вторжения и последовавшей за ним оккупации. В том Тибете, добавляет она, считалось за правило вовсе избегать мяса в особые дни буддийского календаря. Это происходило как минимум трижды в месяц: в новолуние, в последний день месяца и особенно в полнолуние — пятнадцатое число по лунному календарю.
Доктрина ахимсы в Индии
Чтобы ещё раз продемонстрировать ошибочность той точки зрения, что слова об употреблении мяса из Палийского Канона действительно принадлежали Будде, давайте коротко остановимся на феномене доктрины ахимсы в Индии и том глубоком влиянии, которое она оказала на религиозное сознание нации. Ещё во времена Вед47 и Упанишад48, существовавших задолго до появления Будды, мы встречаем массу критических замечаний, касающихся употребления мяса. Доктор Кошелья Уалли, в своей книге Концепция ахимсы в индийской мысли, указывает на то, что хотя некоторые древние индуистские писания и разрешают, в отдельных случаях, употреблять в пищу мясо (как правило, приносимое в жертву), но всё же подавляющее большинство осуждает употребление мяса. В подтверждение своих слов она приводит следующие выдержки из этих текстов:
“Мясо не может быть добыто без причинения вреда живым существам, а причинение вреда живущим — губительно для Высшего Блаженства. Ввиду этого, вам надлежит избегать употребления мяса...
Необходимо принимать в расчёт отвратительные источники происхождения мяса, а также жестокость пленения и убийства живых созданий, и тем самым полностью избегать употребления мяса...
Тот, кто допускает убийство животного, убивает его, разделывает, продаёт, покупает, готовит, подаёт к столу и ест — все они без исключения являются убийцами животных...
Тот, кто стремится укрепить свою плоть за счёт плоти других существ, не совершая это как акт почитания богов или духов, тот является величайшим из грешников...
Мясо не может быть добыто из соломы или камня. Оно может быть добыто лишь путём убийства живого существа и, следовательно, его надлежит избегать...
Надо относиться к остальным как к самому себе и беречь их как самого себя...”49
Влияние ахимсы на духовный климат общества было значительным и во времена Будды. Махавира, основатель джайнизма и современник Будды, полагал непричинение вреда живым существам высшей формой добродетели и сделал этот гуманный принцип краеугольным камнем своего вероучения. Трепетное уважение джайнов ко всем формам жизни ясно прослеживается в этом фрагменте из Ачаранга-Сутры:
“Всем существам, наделённым двумя, тремя, четырьмя или пятью формами восприятия... всем без исключения тварям ведомы приязнь и неприязнь, боль, страх, печаль. Все они мучимы ужасом, подступающим к ним со всех сторон. Невзирая на это, находятся люди, готовые причинять им дополнительную боль... Одни убивают животных, принося их в жертву, другие ради их шкур и меха, плоти, крови..., перьев, клыков или бивней... Одни делают это намеренно, другие случайно; одни убивают животных потому, что те раньше причиняли им вред..., другие — страшась оного. Те, кто причиняет страдания животным, — не осознали и не отвергли греховной стези... Те же, чей ум спокоен и свободен от страстей, — не станут существовать за счёт других...”50
Понятие ахимса и имя Ашока (могущественный император буддийской Индии, 263 – 233 гг. до н.э.) неразрывно связаны между собой. Перед тем как принять буддизм, Ашока, безжалостный завоеватель, стал причиной жестокой смерти многих тысяч людей. После того как он принял учение Будды, массовое уничтожение людей и животных в его царстве прекратилось, и наступило относительное благоденствие. Он запретил принесение животных в жертву и ограничил употребление в пищу мяса. “Я провёл в жизнь закон, запрещающий убийство определённых видов животных и тому подобное, — высечено на одной из его колонн-эдиктов, — ибо величайший расцвет Праведности среди людей происходит от проповеди непричинения вред...
Продолжение на следующей странцие...
