ринужденной позе. В поднятой правой руке он держит большую золотую рыбу, а в левой, находящейся в равновесном положении, -- человеческий череп, наполненный нектаром.
6. Над ним [визуализируется] Победитель Ваджрадхара, синего цвета, в роскошных одеждах божества Самбхогакаи1. Его руки скрещены на груди. В правой руке он держит дордже, а в левой - колокольчик.
7. Все Гуру [визуализируются] сидящими в окружении Пятицветных радуг.
Пусть эта Книга принесет благо!
[Здесь оканчивается рукопись о Переносе Сознания, состоящая из трех частей, включенная в Книгу IV].
КНИГА V
ПУТЬ МИСТИЧЕСКОЙ ЖЕРТВЫ. ЙОГА ПРЕОДОЛЕНИЯ НИЗШЕГО Я
ВВЕДЕНИЕ
I. ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ УЧЕНИЯ О НЕ-Я
Эта книга знакомит читателя с одним из самых удивительных тибетских учений, называемых Чёд (в написании Gchod), что означает "отсечение" того, что является эгоизмом и представлено человеческой земной формой вместе со всеми ее страстями и обусловленными кармой наследственными наклонностями, составляющими личность.
В то время как четыре предыдущих трактата являются принадлежностью школы Каргьютпа, этот трактат дошел до нас через школу Ньингмапа Падмасамбха-вы, и несмотря на это, читатель обнаружит в нем следы добуддийской религии бон, имевшей распространение в Тибете во время прихода туда Драгоценного Гуру. Этот трактат имеет большую историческую и антропологическую ценность, поскольку помогает понять, какими путями представителям Старой школы удалось трансформировать и адаптировать древние анимистические верования тибетцев.
Два принадлежащих нам рукописных текста о Чёд являются трактатами, входящими в серию оккультных писаний, имеющих общее заглавие "Основополагающая Сущность Неизреченной Истины" или, буквально, "Капли сердца, источаемые из Великого Пространства", и являющихся частью "Системы Великого Совершенства", составителем которой был Лонг-Чен Раб-джампа. Раб-джампа - ученая степень в ламаизме, которой в Европе соответствует степень доктора богословия. Она означает, что Лонг-Чен был ученым наставником и святым. Его последователи почитают его воплощением Великого Гуру Падмасамбхавы, который пришел в Тибет в 747 г. н. э. распространять среди тибетцев тантрийский (то есть глубоко эзотерический) буддизм. Сам Лонг-Чен жил, вероятно, пять веков спустя после Падмасамбхавы.
Лама Казн Дава-Самдуп считал, что литературный материал, содержащийся в многочисленных тибетских источниках, составляющих "Систему Великого Совершенства", не уступает по объему "Энциклопедии Британника". Являясь сводом тайных учений Старой школы (Ньингмапа), ранней церкви тибетского буддизма, "Система Великого Совершенства" преподается в ее практическом аспекте только авторитетными посвященными, среди которых Лонг-Чен был одним из величайших.
II. ТИБЕТСКОЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ
В вопросе о тибетском стихосложении, возникающем при рассмотрении двух наших рукописных текстов, описывающих ритуал Чёд, которые составлены в основном в стихотворной форме, мы сталкиваемся с трудностями по той причине, что эта тема очень скудно освещалась за пределами Тибета, несмотря на то, что обширная литература Тибета, как и Индии, состоит из поэтических произведений. Лама Казн Дава-Самдуп, который сам был немного поэтом и, по-видимому, знал о тибетской поэзии больше, чем
кто-нибудь другой из тибетских ученых нашего времени, говоривших по-английски, сказал мне однажды, когда мы с ним обсуждали этот вопрос, что в отношении метрики и построения стихотворных строк и строф тибетская поэзия имеет много общего с европейской. В философской и религиозной поэзии Тибета так же, как в древнегреческой, рифма, за небольшим исключением, отсутствует.
Однако, как замечает Чома де Кёрёш, тибетская поэзия и проза в целом мало различаются между собой и "поскольку отсутствует деление гласных на краткие и долгие, ударные и выделительные, нет и [настоящей] поэтической стопы, включающей краткие и долгие слоги".
"Хотя несколько поэтических произведений (таких, как "Кавьядарша" Данди) переведено тибетцами, метрические стопы, используемые в санскритском стихосложении, не были сохранены в переводе. Несколько поэтических отрывков, включенных в Ганд-жур и Данджур, и другие индийские оригинальные произведения были переведены тибетцами белым стихом, обычно состоящим из четырех строк по семь слогов в каждом. Но в молитвенных обращениях и формулах благословения, помещенных в начале и конце некоторых произведений, иногда встречается несколько стихов или строф, состоящих из четырех строк с 9, 11, 13 и более слогами в каждой строке". В качестве дополнения к этому высказыванию лама Казн Дава-Самдуп заметил, что есть и девятнадцатис-логовые стихи.
Тибетский текст о ритуале Чёд, по крайней мере в первой его части (репродукция которого предваряет Книгу V), ближе по структуре и метрике к поэзии, нежели белый стих канонической литературы, о котором писал Чома де Кёрёш. Он состояит из нерифмованных (белых) стихов и в некоторых чертах напоминает шекспировский и мильтоновский стих, которому классическая поэзия Греции и Рима служила образцом. Хотя в этом тибетском тексте число стоп в стихе варьируется, между строфами текста существует согласованность. Эту гармонию формы удалось передать в нашем английском переводе "Танца пяти направлений", в котором, однако, мы не пытались сохранить слоговую структуру оригинала. Цель состояла в том, чтобы передать содержание текста дословно в той мере, в какой это совместимо с нормами литературного английского языка, а не создавать вымученную метрическую имитацию.
В тибетском тексте преобладает белый стих из девяти слогов, то есть в стихе содержится четыре с половиной стопы, а не пять, как в "Потерянном рае". Но в обоих произведениях ударение падает на второй, четвертый, шестой и восьмой слоги, а в тибетском еще и на девятый, образующий усеченную стопу, тогда как в "Потерянном рае" десятый слог ударный. Первая половина второй строфы Чёд, которую мы здесь транскрибируем, представляет собой распространенный тибетский белый стих:
Джиг-ме тул-шу чёд-паи нал-джор нгаи, Кхор-да ньям-пар гдал-ваи гонг-чёд кьи, Даг-зин лха-даи тенг-ту дау-сиг дунг, Ньи-зин кхор-ваи нам-тог дул-ту лог.
Этот тип шлоки по-тибетски именуется Канг-па-че-данг-нга-паи. Он представлен семислоговым стихом в Книге III на с. 310. Переводы на английский язык нашего другого манускрипта о Чёд, содержащиеся в Приложении, кажутся немного более близкими к прозе, по сравнению со стихами, содержащимися в основной части Книги V. Однако предпочтение было отдано этой форме стиха, поскольку она больше соответствует стихотворной форме оригинала, нежели проза.
III. ИСПОЛНИТЕЛИ РИТУАЛА ЧЁД
Почтенный йог школы Ньингмапа, у которого редактор приобрел два текста о Чёд, совершал, как и многие его соотечественники, этот ритуал в течение многих лет. Такие же, как он, йоги, освободившиеся от всех мирских забот и привязанностей, посвящают большую часть своей жизни пребыванию в уединении в каком-нибудь из безлюдных священных мест в течение определенного срока с единственной целью -совершить обряд Чёд в самой благоприятной в психическом отношении обстановке. Не боясь опасностей и лишений, которые мало кто из европейцев в состоянии вынести, они странствуют по Тибету, Бутану, Сиккиму, Непалу и Индии и даже заходят в Монголию и Китай, надеясь одержать, в конце концов, победу над собой.
Они приходят в мир ради этого величайшего из всех великих подвигов. Так говорят им их Гуру. И вот наступает час великого испытания. Это происходит, вероятно, тогда, когда йог остается один в пустыне, не рассчитывая на чью-либо помощь, полагаясь только на свою психическую силу, и должен встретиться с неведомыми стихийными сущностями, вызываемыми при совершении этого обряда, и победить их, ибо в противном случае он рискует вызвать нарушение умственного и психического равновесия, последствием которого может стать безумие и даже смерть.
Как и во всякой другой йоге, йог с помощью этого ритуала стремится ускорить обычный, а для него слишком медленный и утомительный долгий процесс раскрытия духа и, если позволяет карма, достичь Освобождения в течение одной жизни, как этого достиг Великий Йог Тибета Миларепа. Чёд, следовательно, есть один из многих тибетских ритуалов, относящихся к "Тайному Пути", называемому также "Короткий (или Прямой) Путь" достижения Нирваны, то есть полного освобождения от кармической необходимости рождаться вновь. Успешно совершив мистическое жертвоприношение собственным телом, йог разрывает узы личности, страстей, индивидуальности и всей майи, то есть иллюзии, и, покончив с Неведением, источником которого они являются, приобретает йоги-ческое прозрение относительно истинной природы человеческого существования. Осознав иллюзорность всех явлений, воспринимаемых непросветленными людьми как реальные, внешние и отделенные друг от друга, и разделяемые ими на живые и неживые, включая бесчисленных видимых и невидимых существ шести чувственных миров Космоса, йог видит многое как Одно и Одно как многое и знает, что единственная реальность есть Ум.
IV. ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ УЧЕНИЯ
Итак, этот текст, как и другие наши тексты, учит, что тело человека, как и всякая друга феноменальная форма и вещь в сансаре, есть создание ума. Некоторые из них являются просто визуализациями, или мыс-леформами, сознательно или бессознательно проецируемыми в природу, которых таким образом наделяет призрачным существованием их создатель. Такую природу, вероятно, имеет большинство материализации, создаваемых медиумами на спиритических сеансах. Подобно тому как человек, подчиняясь кармической необходимости, бессознательно создает себе физическую форму, так и йог может создавать сознательно и по желанию любое число таких же нереальных тел, имеющих человеческую или другую форму, и наделять их иллюзорной индивидуальной жизнью. Он может даже сделать их физически такими же "реальными", каким является его тело, и вдохнуть в них часть своей животной жизненной силы и руководить ими, как если бы они были живыми суствами. Много любопытных историй имеет хождение в Тибете об этом искусстве, о котором западный ученый не знает ничего с точки зрения его практического применения. Вся сансара сама является для йога только объединенной мыслеформой, порожденной и питаемой Единым Умом. На языке древнеиндийских йогов она, как это подробно разъяснялось выше, является сновидением Брахмы. Для людей, все еще погруженных в майю природы, существуют боги и демоны, люди и животные, духи и различные классы невидимых существ, которые могут оказывать друг на друга благоприятное или вредоносное воздействие. Но адепт Чёд скажет нам то же, что говорит "Тибетская книга мертвых" , что, "кроме наших собственных галлюцинаций, в действительности не существует таких вещей вне нас, как Царь Смерти, бог или демон". Так мы резюмируем основополагающее учение данной книги о нереальности я. И для более полного его понимания рекомендуем внимательно перечитать главы III и IV нашего Введения к Книге III.
V. РИТУАЛ ЧЕД КАК МИСТИЧЕСКАЯ ДРАМА
Как тибетская мистерия, которую мы будем в этой связи здесь описывать, ритуал Чёд есть в первую очередь мистическая драма, разыгрываемая одним актером, которому помогают многочисленные духи, визуализируемые или воображаемые как явившиеся в ответ на его магические вызывания. Ее сцена - какая-нибудь дикая, наводящая страх местность, обычно окруженная неприступными снежными твердынями Тибетских Гималаев высотой от двенадцати до пятнадцати или более тысяч футов над уровнем моря. Нередко выбирают место, где расчленяют трупы и отдают их на съедение волкам и грифам. В расположенных на меньшей высоте Бутане и Сиккиме действо может быть разыграно в лесной чаще. Однако в странах, где трупы сжигают, как, например, в Непале и Индии, предпочтение отдают местам кремации. Всегда годятся кладбища и места, привлекающие, как считают, зловредных духов и демонов.
Неофит проходит длительные испытания и тщательную подготовку под руководством учителя, прежде чем его признают пригодным совершить этот опасный обряд, связанный с риском впасть в безумие. Ритуал должен быть выучен ...
Продолжение на следующей странцие...
