ю, что Вы ставите под сомнение учение самого Будды, о пути, ведущем к развенчиванию иллюзии и подводящему к центру сознания?
Посмотри, есть иллюзорный человеческий путь проживания своей жизни. Это очень ясно. Иллюзия временная, полезная. Очевидно, что существует видимость вещей, через которую нужно прорваться.
Вопрос состоит в том, чтобы избавиться от представления о... маленьких объектах, заключенных в ящик -- мы должны выбраться из этого ящика. В этом нет сомнения. Вот чем является иллюзия и ложь.
Дело заключается в том, чтобы сразу же прорваться через все это в поистине необъятное измерение.
И это ПЕРВЫЙ шаг. Это не конец. Это только АБВГД -- начало алфавита!
Поэтому раз уж вы прорвались через эту корку -- тот маленький "ящик", в который вы заключали все вещи и все существа -- раз уж вы пронзили тот... кусок картона (это ничто иное, как кусок картона), раз уж вы прошли через это, то что вы собираетесь делать с этим телом? Что произойдет тогда?
На этот вопрос не давал ответа ни один йог, ни один иллюзионист, ни один буддист.
Товарницки: Если это не побочный продукт буддизма?
Побочный продукт?
Товарницки: Буддизма.
Но я...
Товарницки: Потому что, несомненно, если вы подойдете к истоку, если вы прочтете слова самого Будды и вникните в учение основных Мастеров, то не откроется ли вам иной порядок вещей?
Да. Конечно, целый мир лежит между тем, что говорили пророки или осведомленные люди (называйте их как хотите) и что... сделали из этого их последователи и ученики... и церкви.
Что мы знаем о настоящих словах Христа? Что мы знаем о настоящих словах Будды? На самом деле мы не знаем ничего. Поэтому, когда я говорю о Будде, то ставлю под сомнение не столько самого Будду, сколько... ту церковь, которая построена вокруг него.
Товарницки: Припоминаете ли Вы позицию Шри Ауробиндо по отношению... не к буддизму, а к самому учению Будды?
Очень трудно говорить об этом, потому что буддизм стал синонимом определенного способа бытия и жизни. Поэтому мы можем обсуждать эти вещи лишь в терминах буддизма, а не в терминах самого Будды. Это невозможно.
И это было очень полезно. Буддизм был очень полезен в эволюции человеческого сознания, чтобы помочь нам или заставить нас ПРОКОЛОТЬ определенную видимость.
Но это ПЕРВЫЙ шаг!
А какой второй шаг?
Вот что. Вот мой вопрос.... Вот где я был в конце моего путешествия. И я дошел до этого не философски! Я дошел до этого столь конкретно, сколь это может быть, потому что я все еще был тем самым ... РЕБЕНКОМ, в самом деле, вглядывающимся в безбрежность моря и... говорящим себе "Но где же мой секрет? Где ЭТОТ секрет моего существа... этого тела, в котором я нахожусь?"
Гуру
Товарницки: Но учение Шри Ауробиндо уже несколько просветило Вас?
Да. Я читал Шри Ауробиндо... Верно, я прочел некоторые вещи Шри Ауробиндо. Но, не знаю, было так, как будто бы я читал сквозь страницы.
Как я уже рассказывал, я странствовал по миру с "Жизнью Божественной". Но... я действительно интересовался "миром" Шри Ауробиндо, его атмосферой, тем, что он представлял. И всякий раз, когда я читал страницу-другую, я смотрел даже не на слова: на заднем плане я ощущал какой-то взгляд или глубину, и мне нравилось составлять компанию с... "тем".
Так что это даже не философия -- которую я почти не знал -- в действительности притягивала меня.
С интеллектом я покончил в возрасте девятнадцати лет. Я прочел сотни и сотни книг и понял раз и навсегда, что никакого ответа не смогу найти в книгах.
Товарницки: Так что последний "снимок" того индийского путешествия такой: Вы в качестве белокожего саньясина странствуете на глазах дружественного индийского народа?
О, да! Они более чем дружественные; они великодушные. Это настоящие великодушие. Великодушие, которое не просто выражается в улыбающихся лицах, а исходит из сердца. Это поистине милость той страны.
Там было это великое великодушие.
Но я не собирался проводить всю свою жизнь в одежде монаха, вы понимаете. Мне требовался другой смысл жизни. Мне нужно было прикоснуться к чему-то БОЛЕЕ ИСТИННОМУ, чем все это.
Товарницки: Какие области Индии Вы посетили?
Бенгали, главным образом. И я... да, путешествовал по всей Индии. На пути в Гималаи я проходил через Бенарас, Бриндаван. В западной Индии был не особенно много. В основном на востоке и северо-востоке.
Товарницки: В течение нескольких месяцев?
Путешествие было очень коротким. Очень сконцентрированным. Потому что я был действительно ведом непосредственно моим вопросом. Я не собирался впустую тратить хотя бы минуту своей жизни: как только завершалась одна фаза, я довольно грубо ставился перед тем ответом, который я должен был услышать или ПЕРЕЖИТЬ.
Товарницки: Встречали ли Вы гуру или саньясина, который поразил бы Вас?
О, встречал... множество.
Товарницки: Не припомните ли Вы какую-нибудь интересную историю в ходе того...
Гуру, что же... Лично я нахожу "систему гуру" отвратительной. Не могу выразиться иначе. И все же... это, очевидно, манера выражаться.
Потому что, на самом деле, ВСЕ является Гуру.
Каждое мгновение, каждая вещь, каждая встреча, каждый случай, каждое происшествие ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Все приходит для того, чтобы показать вам путь. Мы просто не осознаем это. Мы относимся к вещам обычным образом, как мы всегда принимаем их. Но если мы знаем, как смотреть на вещи, то каждая вещь ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Я имею в виду, что каждая вещь приходит для того, чтобы научить вас, показать вам путь. Каждая встреча, каждая личность, каждый случай, каждое событие -- это Гуру. Так почему же все это должно быть запихнуто в какую-то особенную шкуру ... шкуру, облаченную в белую одежду и... сидящую со скрещенными ногами?
Я не могу вынести -- я просто не могу вынести всех этих людей. Я вижу их насквозь. Допускаю, что некоторые из них искренни. Но посмотри, что делают из них их ученики! Вот что отвратительно.
Они делают из них божество. И это очень удобно, вы понимаете, иметь гуру: "Что же, мой гуру сделает это для меня." Это ПОЛНОСТЬЮ освобождает вас от того, чтобы прилагать какое-либо личное усилие или пройти самому через весь процесс.
Ах! "Мой гуру здесь; он сделает это за меня." Гуру-гуру-гуру. Это всегда до боли знакомая вещь: бог освобождает вас от... от становления тем, чем вы являетесь.
Мать очень хорошо об этом сказала. Она сказала: "Это ЛЕНЬ... это ЛЕНЬ заставляет людей поклоняться. То, что следует делать, это становиться."
Но чтобы становиться, требуется мужество. Нет места для дремоты, вы понимаете.
И вот чего касался меч Матери. Там вы не могли дремать. Вы НЕ МОЖЕТЕ дремать. Вы не можете переложить все на кого-то, чтобы он сделал это за вас.
И вот почему я вернулся.
И в конце своего путешествия я вернулся в тот ашрам.
Теперь я понял, что должен был преодолеть все свои... страхи относительно стен, структур, систем -- ради НЕЕ, вот что. И не надо обращать много внимания на ашрам.
Но ОНА была там.
Только ЕЕ я хотел видеть.
И вот где другая милость была дарована мне. Но я думаю, что всем нам милость отпускается в соответствии с нашим зовом. Все зависит от того, что мы призываем!
И, вероятно, она чувствовала тот зов во мне.
И с ее... улыбкой, ее иронией, ее вызовом -- всегда был вызов глубоко в глазах Матери. Она как бы всегда бросала вам вызов: "Посмотрим, сможешь ли ты. Попытайся!"
В самом деле был "вызов" (мне нравится английское слово "challenge" -- вызов).
Глубоко в тех глазах был зов.
Камешек с Ганга
Товарницки: Случилось ли с Вами что-либо особенное во время того путешествия по дорогам Индии? Увидели ли Вы какой-либо особый знак? Может быть, Вас поразил какой-то случай? Событие, которое как-то Вас затронуло? Животное, сюрприз, человеческое существо, случай, что угодно?
Не знаю. Да... кое-что поразило меня.
Во время своего путешествия я подошел к Гангу, к истоку Ганга -- не к самому истоку, а достаточно высоко вверх по Гангу. И всегда в своей жизни я любил горные породы. Мне нравились камни. Мне нравились скалы. Мне кажется, что камни живут своей собственной жизнью.
И с Ганга я подобрал камешек, который показался мне прелестным. Я оставил этот камешек у себя. А по возвращении я нашел себе приют недалеко от железнодорожной станции. У приятного человека, который -- не знаю, имел отношение к железной дороге, возможно, это был контролер или вроде этого; как бы там ни было, у него была работа, связанная с железной дорогой. Он жил рядом с путями вместе со своей женой, двумя или тремя детьми и престарелой матерью. И они дали мне приют.
И, не знаю почему, я вынул свой камешек.
И та мать посмотрела на этот камешек. Она все смотрела и смотрела на него; не знаю, почему.
Спонтанно я протянул ей камешек. И сказал: "Я подобрал его на Ганге".
После этого... престарелая женщина положила камешек перед собой на пол и приложилась к нему лбом. Это было так просто, так трогательно видеть... любовь, с которой женщина приложилась лбом к тому камешку с Ганга.
Не знаю почему, но это очень меня тронуло.
Эта СПОСОБНОСТЬ ПОКЛОНЕНИЯ, вы знаете... Эта... легкость и спонтанность, с которой они могут поклоняться. Иными словами, да, слияние с нечто более широким, чем маленькая поверхностная личность или маленький предмет, или...
Это глубоко меня тронуло.
Я узнал... нечто.
------------------------------------
День Четвертый
СПУСК В ТЕЛО
Возвращение в Пондишери: тело -- это мост
Товарницки: Есть ли некие слова Матери...
Сатпрем: Да, конечно.
Товарницки: ... которые дали бы читателям ту же самую "встряску"...
Да. Да, конечно.
Товарницки: ... как человеку, который только что прибыл и еще не знает, что такое "супраментал"? Кто не знает, что означает спуск в материю? Кто лишь воспринимает знаки, намеки. Так что, Сатпрем -
Да.
Товарницки: ... Вы прибыли в Пондишери.
Да, действительно, есть ключевая фраза Шри Ауробиндо -- есть также одна и у Матери -- которая преследовала меня долгое время. На самом деле, с того момента, как Шри Ауробиндо взглянул на меня. И я путешествовал по миру с этой фразой, не вполне понимая ее смысл или что с ней делать.
Помнится, в "Жизни Божественной" он говорил (я цитирую неточно): "Человек -- это не верх эволюции; он -- переходное существо. Если он не хочет превзойти самого себя, то он будет превзойден."
Эта фраза следовала за мной повсюду. Как если бы там он действительно коснулся сути вопроса.
Я прошел через весь фантастический курс, вы знаете, столь богатый событиями, в течение изрядного количества лет путешествую по миру, пройдя через столь многие приключения, и здесь я был в моих Гималаях, действительно столкнувшись лицом к лицу с довольно... устрашающим вопросом. Ведь я достиг конца всевозможных поисков.
На языке человечества я был поставлен ... перед двумя возможными вершинами.
Вершина, которую я воспринял и даже "соприкоснулся", была йогической, скажем так. Путь, который поднимается подобно кончику острия к вершине сознания, прорываясь через макушку, которая ограничивает нас -- и вы всплываете на некой верхушке бытия, будучи чрезвычайно... удовлетворенными. Там исчезают все проблемы. Это... безвременное. Это вечное. Это подобно великому белому молчанию за всякой вещью, в глубинах всякой вещи. Оно наполняет вас; это благо.
И на самом деле (теперь я понимаю это; я понял это позднее), как раз это я переживал, будучи ребенком, находясь в море в своей лодочке; и я чувствовал себя так хорошо в своей лодке, растворяясь в бризе, ветре, запахе морских водорослей -- это было то же самое очень полное состояние.
Но -- и вот где лежит разница -- я чувствовал это в своем теле, в своих ноздрях, в своих руках, которые держали руль и подчинялись течению, которые следовали движению ветра и направляли лодку.
Тогда как то, что происходило в Гималаях (и также везде), происходило после некоторого растворения, после того, как все замолкало, когда все было собрано вместе как острая восходящая кромка. Тогда я чувствовал это.
Но что ПОТ...
Продолжение на следующей странцие...
