не пить морскую воду, но они не послушались его и через два дня умерли. - Дельфания посмотрела на меня, и в ее глазах блеснули слезинки. - Они могли не умереть, ведь у них было гораздо больше сил, но они сдались. Они не поверили мальчику и умерли. Среди мужчин был отец мальчика. Понимаешь, что значит для ребенка увидеть медленную смерть отца?
Я чувствовал, что мое тело начинает пробирать трепет от ужаса, который происходил там, в море, несколько дней назад.
- Я была все время рядом с мальчиком и вела с ним диалог, поддерживала его, а когда он попросил меня показаться, то я вынырнула и забралась в лодку. Он прижался ко мне, как котенок к своей матери, и дрожал. Я пела ему песни и убеждала, что скоро его найдут пограничники, обнаружат с вертолета. В лодке было два трупа, и я рассказала ему, что его папа сейчас на небе, а тело здесь. Он спросил меня, а как там, на небе, и я показала ему его папу. Мальчик закрыл глаза, и я своей волей направила его внутренний взор туда, где живут души умерших. Его папа был очень рад, что увидел сына, сказал, что с ним все в порядке, что ему на небе очень хорошо, а самое главное, сказал, что очень гордится своим сыном, его волей и мужеством, что он уже стал настоящим мужчиной. А напоследок попросил, чтобы тот берег свою маму. - Дельфания замолчала. - Вскоре нас обнаружили пограничники, как я и говорила.
Я сел рядом с Дельфанией и обнял ее одной рукой за плечи, а она сидела все так же, только наклонила голову ниже. А потом развернулась ко мне и уткнулась лицом в мое плечо. Ее тело вздрагивало, и я прижал ее к себе двумя руками. Я чувствовал запах ее волос, от которых исходил аромат моря и свежего ветра, несущего тонкое благоухание каких-то неведомых, экзотических цветов. Я ничего не думал и ничего не чувствовал, кроме боли, которая передавалась от Дельфании ко мне.
- Оставайся сегодня у меня, - предложил я.
Дельфания, ничего не отвечая, залезла в палатку и легла рядом со мной. Я лег не раздеваясь, только накрыл и себя, и Дельфанию одеялом. Ее голова лежала на моей руке. Она поджала ноги и сложила руки, как в молитве, и прикасалась ко мне только своим лицом, которое было повернуто ко мне. Я слышал ее дыхание, чувствовал ее тепло, вибрациями исходившее от ее тела, я вдыхал пьянящий аромат ее волос. Момент был драматический, но мои чувства были сильнее любой драмы и обстоятельств, и я не мог сказать себе: стой, не думай, не чувствуй, не люби - потому как все это было уже больше меня и сильнее меня.
Потом она сказала:
- Я сделала все, что могла. Ты веришь мне, Вова? - Я верю тебе, Дельфи, и знаю, что ты сделала
все, чтобы спасти этих людей.
- Взрослые закрыты. Их сердца заволочены житейской мудростью, рассудком, и потому я была бессильна. Я не могу насильно пробить те стены, какие воздвигнули взрослые в своей душе между собой и миром, между своим сердцем и природой, между душой и тонкими энергиями мироздания. Я могла бы очень многим помочь, но люди не, слышат меня. Только дети способны откликнуться на голос из моря.
Я, опершись на локоть, приблизился к Дельфании, прикоснулся губами к ее лбу и ничего не говорил, так как слова были ни к чему - ей нужно было высказаться. Я долго не отнимал губ ото лба Дельфании, пока не почувствовал, что ее тело сбросило напряжение взведенной пружины и расслабилось. Я слышал, как ее дыхание стало более ровным и глубоким. И тогда я спросил:
- Дельфи, а со своей мамой ты можешь общаться? Дельфания долго молчала, и мне показалось, что она не услышала меня, погруженная в свои печальные раз- мышления, но она вдруг неожиданно нарушила тишину и произнесла:
- К сожалению, нет, Владимир. Этого мне не дано. - Почему, ведь ты способна другим устроить встречу с умершими?
Другим могу, а свою маму мне не дано видеть.
Не знаю. Здесь скрыта какая-то тайна.
Это было весьма странно, но я не стал ее расспрашивать об этом. И немного помолчав, задал вопрос, который в данный момент более всего волновал меня:
- Дельфи, а мне ты можешь помочь увидеть мою маму? Как она ТАМ, что с ней?
Дельфания приподнялась, закрыла мне ладонью глаза и... когда я их открыл, было уже утро. Солнышко просвечивало через палатку. Дельфании не было. Я чувствовал, что здесь под одеялом еще хранится ее тепло, и мне не хотелось вставать, потому что тогда все рассеется. Я долго лежал, обдумывая все, что происходило со мною, вернее, с нами в последние дни, и вдруг я вспомнил сон ушедшей ночи.
Я находился в комнате квартиры, в которой мы раньше жили еще при жизни мамы. Все в помещении было разбросано. Страшный беспорядок, валялись подушки, различные вещи, и я всеми силами с поспешностью и раздражением старался разложить все по своим местам. И вот пришла мама, она села посреди комнаты и улыбалась блаженной улыбкой, вся светилась и благоухала. Я воспринял ее приход нормально, будто она не умирала, а просто куда-то отлучилась, а вот теперь вернулась, видимо, из гостей, подумалось мне. Я продолжал уборку, а она сидела и светилась счастьем, что я даже не выдержал и вспылил: "Что ж ты мне не поможешь, видишь, какой у нас беспорядок!?". А она мне говорит, не обращая внимания на мое негодование: "Ты знаешь, сынок, я была в таком прекрасном месте, что невозможно даже описать... Ох! Ты бы знал, как там хорошо, как там сладостно!". После этих слов я оторвался от дела и внимательно посмотрел на маму, и тут только увидел со всею ясностью, что она была удивительно молода, свежа, красива и вся сияла каким-то неземным счастьем и любовью. И я подумал, уж не влюбилась ли она? И сказал ей, исполненный уже радостью за нее: "Мама, ты так выглядишь, будто помолодела, и похожа теперь на влюбленную девушку! Зачем же ты пришла? Я бы сам справился. Оставалась бы, раз тебе там так хорошо". Она ответила, что ей нужно было придти. Я ей тут же предложил: "Тогда давай я тебя отвезу обратно на машине", - выглянул в окно и обомлел. Весь наш двор был полон отъявленных бандитов, вооруженных и возбужденных, что я воскликнул: "Боже мой! Мы ведь не то что уехать, мы даже не сможем выйти из подъезда, как на нас нападут". Но мама продолжала светиться и улыбаться, совершенно не реагируя на мои переживания, и я вновь посетовал на нее, что, дескать, надо же было так влюбиться, чтобы потерять даже страх за свою жизнь... На этом сон закончился.
Сон был странен тем, что в нем присутствовали две совершенно противоположные составляющие: мир, в котором я жил, и мир, из которого пришла она. Я лежал, размышляя, что бы все это значило, и постепенно приходило осознание того, что хлам в доме, который я пытался убрать, - есть сегодняшняя моя жизнь, когда разум помрачен более мирскими заботами, нежели спасением души. Бандиты на улице, которые не позволяют выйти из дома, - так это и объяснять не надо, наша жизнь сплошной бандитизм и убийства. Ну, а самое главное, мама пришла ко мне во сне, чтобы сказать, что там ей действительно так хорошо и благодатно, как невозможно выразить.
- Спасибо, Дельфания! - произнес я вслух.
Теперь я действительно спокоен за маму. И вот ведь странно, люди боятся смерти, а жизнь наша норой подобна аду, а там, в небесном жилище - покой, радость и благодать. Древние изрекали: "Откуда мне знать, не будет ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь?". А преподобный Серафим Саровский как-то сказал иноку: "Ах, если бы ты знал, какая радость ожидает душу праведного на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением. Если бы сама эта келия наша (при этом он показал на свою келию) была полна червей и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно бы на это согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его".
Но моя келия-палатка в то утро была полна не червями, а пьянящими запахами и вибрациями Дельфании, - и на душе было так сладостно и спокойно, как ни- когда я себя не чувствовал.
Глава 12
ЗАГАДКИ НЕБА И ЗЕМЛИ
- Дельфи, это ты тогда прислала дельфина ко мне? - спросил я, когда вспомнил того странного дельфина, кружившего у берега в то время как Дельфания спасала мальчика в лодке.
Мы сидели у костра, и я жарил кефаль, которую принесла мне Дельфания, нанизав ее на прутья. Жир капал в огонь, и раздавались маленькие взрывы с шипением и дымом.
- Его зовут Дейф, он мой верный друг. Разве он тебе ничего не сказал? - спросила она не без лукавства, прищурив глаза.
- Знаешь, я еще не научился понимать язык дельфинов, кстати, может быть, научишь?
- Все дело в том, что у человека, как известно, два полушария, левое отвечает, за работу правой стороны человека, и оно является основой логики и рационалистического мышления. Именно этим путем и пошла ваша цивилизация. Правое полушарие - это область мозга, которая связана с интуицией, озарением, то есть связывает человека с духовным, тонкоматериальным миром. У дельфинов развиты оба полушария, кроме того, у них работает то, что вы называете третьим глазом. Поэтому чтобы услышать, что говорят дельфины, не нужно знать их языка, а необходимо войти в состояние покоя, внутреннего безмолвия, остановки мысли.
- А ведь, знаешь, я попытался войти с тобою в контакт именно таким образом, и вдруг приплыл дельфин, - произнес я. - И мне показалось, что я понял, что Дейф хотел мне сказать. По крайней мере, я почувствовал, что с тобою все в порядке.
- Ты переживал за меня? - спросила Дельфания, бросив на меня лучистый взгляд.
Я покраснел, не знаю, увидела ли она мое смущение. - Я подумал, что ты обиделась на меня, когда я возмутился тем, что ты рассказывала о вселенной.
- Я знаю, Вова, но истина есть истина, ее нужно уметь принять, хотя для людей это трудно, потому как они любят жить в тех представлениях, к которым привыкли и которые им удобны, хотя эти воззрения зачастую ложны и обманчивы.
- В чем же наше самое главное заблуждение?
- У вашей цивилизации не просто заблуждение, вы выбрали путь в никуда. Представь себе птицу, у которой вовсе не действует одно крыло, - так вот вы похожи на такую птицу. Ваше правое полушарие не востребовано, а ведь именно посредством его можно установить контакт с высшим разумом. Кроме того, сейчас в семьях как правило рожают одного ребенка, а именно первый ребенок склонен к материальному осмыслению мира, то есть у него в основном функционирует левое полушарие мозга. А вот вторые, третьи дети приходят в мир, когда у них уже есть старший брат или сестра, с авторитетом и положением которого приходится бороться младшим. В этой борьбе младшие дети вынуждены как бы подключать свое интуитивное, правое полушарие, чтобы найти неординарное решение, сделать нестандартный ход. Жизнь вынуждает их искать выходы в иррациональных, духовных областях бытия, то есть за пределами логики и разума. Потому эти дети всегда более талантливы и духовны. Их души ближе к небу, к природе, к космосу, откуда они и черпают вдохновение и озарение, знания и энергию. Кстати, четвертые дети чаще всего становятся гениями.
- Ты хочешь сказать, что вскоре мы начнем жить в мире первенцев, и тогда миром будут править рациональные личности, потому как у них развито только левое полушарие?
- Конечно! Разве ты не осознаешь, что путем технократии, то есть логики, целесообразного восприятия бытия, уже двигаться некуда? Люди, стремясь подчинить все и вся своим низменным интересам, уже настолько измучили природу, что планета может сбросить с себя неразумных и неблагодарных жильцов. Извини, Вова, тебе, может быть, неприятно это слышать, но скажи, на кого похож человек, у которого половина тела не работает?
- На инвалида? Ты хочешь сказать, что наша цивилизация - инвалид?
- Ты сам ответил на мой вопрос. Вы больны, Вова, у вас атрофирована половина мозга, как раз та часть, которая и устанавливает контакт с Всевышним, вселенной, природой, планетой. Вы выпали из общего гармоничного потока мироздания, и во всех уголках вселенной разносится тот дисбаланс, вибрации, волны дисгармонии, какие вы излучаете.
- Ты хочешь сказать, что дисгармония имеет сваю частоту?
- Каждая мысль, чувство, состояние сознания излучает свой...
Продолжение на следующей странцие...
