привлекать и направлять на добро и созидание энергии нового космического уровня. Потому больше контролируй себя, следи за своими мыслями и поступками, чтобы не направить свою силу на разрушение.
- Дельфи, - все-таки вставил я слово, - прошу тебя!
- Нет, Владимир, не перебивай меня, выслушай до конца. Цивилизация вступает сейчас на новый этап эволюции. Как эмбрион в утробе матери проходит стадии вначале сгустка клеток, затем рыбы, а потом дельфина, так и сейчас человечество переходит от образа рыбы к образу дельфина. Дохристианское время похоже на период, когда эмбрион имел неопределенную форму, затем наступила эпоха, главным символом которой были рыбы, а сейчас устанавливается эра, символом которой станет дельфин. Предыдущие две тысячи лет протекали под знаком рыб, что означало мужское начало, то есть доминировали: разум, сила, воля. Отныне вступает в силу женская эпоха, в которой будет главенствовать тонкое, интуитивное, духовное, собственно, все, что свойственно женской природе. Этой эпохой будут управлять Великие Дамы. Вода становится главным символом новой эры, а вода - это женственность, любовь, нежность, продолжение рода. Дельфины будут помогать в родах, исцелять многие болезни, содействовать духовной эволюции. Идите к морю, настройтесь на высшее и придут помощь, поддержка, знания, исцеления, любовь и счастье.
Наступила тишина, нарушаемая лишь поднявшимся ветром, принесшим холодный воздух с севера, и унылым криком ночной птицы. Дельфания напряглась, и я тоже стал прислушиваться к странным звукам ночи.
- Похолодало, - сказал я. - Будто осень наступила, я надену куртку.
Но Дельфания, не дослушав меня, метнулась наружу - я последовал за ней. А там распростерлось во всей неповторимости ночное небесное покрывало, усыпанное звездами.
- Какая красота! - произнес я, осматривая небосвод. - Сколько звезд! А вон там, смотри, Дельфи, звезда падает.
И на последней фразе я осекся, потому что звезда не падала, а производила какое-то странное движение: она то летела вниз, а потом вновь резко взмывала вверх, и так повторялось несколько раз. Когда я взглянул на притихшую Дельфанию и приблизился к ней, чтобы увидеть ее лицо, то обомлел. Дельфания была бледна мертвенно-снежной белизной, она завороженно всматривалась в звезду, которая никак, казалось, не могла упасть, будто ей что-то мешало завершить полет.
- Что с тобой, Дельфи? - спросил я, но не получив ответа, повторил более громко. - Да что случилось?
Дельфания поднесла палец к губам, тем самым дав мне понять, что я должен замолчать. Я больше не задавал никаких вопросов и наблюдал за Дельфанией, которая стала делать замысловатые пассы руками и говорила что-то в пустоту, будто кто-то ее мог услышать сейчас кроме меня.
- Ищи, Мегги, ищи! - расслышал я наконец отчетливый, громкий и взволнованный призыв Дельфании, улетавший в темноту.
Кто такая Мегги и что вообще происходит, я так и не мог взять в толк. Между тем Дельфания все больше вращала руками и все громче и настойчивее произносила призывы в пустоту звездной ночи. Она закрыла глаза, опустилась на колени и сложила руки крестообразно на груди.
- Мегги, ищи. Голос, Мегги, голос! - произносила Дельфания. - Не уходи, стой, голос! Не уходи!
Все это действо было столь непонятным с одной стороны, но с другой имевшим некую непонятную глубинную энергию и смысл, что мне передалось это волнение и напряжение. Дельфания наконец опустила голову к себе на колени, волосы закрыли ее лицо, спина вздрагивала. Я приблизился к Дельфании и услышал, как она плачет.
- Молодец, Мегги, умница, - шептала сквозь всхлипывания Дельфания. - Спасла девочку.
- Дельфи, что с тобой, тебе помочь? - взмолился я.
- Нет, Вова, все уже хорошо, - произнесла Дельфания, смотря на меня еще более лучистыми от слез глазами. - Все хорошо, она жива. Она будет жить! Она такая же, как и я.
Я не стал задавать больше никаких вопросов, а лишь стал на колени и прижал ее к себе. Дельфания положила мне голову на плечо. И мы в таком положении долго стояли на берегу пустынного моря, вокруг нас была колючая ночь и много мерцающих звезд. Мы были лишь крохотными точками на планете, которая неслась в космосе в неведомые дали, и наши сердца синхронно бились не только друг с другом, но и со всем миром, и со всей вселенной.
Глава 16
МИР ЛЮДЕЙ
С рассветом мы с Ассоль отправились в путь домой. Сначала мы бежали, пока еще в воздухе царила утренняя прохлада, но когда начало припекать солнце, пришлось сбавить скорость и перейти на шаг. Вчера при расставании с Дельфанией я сказал, что мне нужно отлучиться на день. Давно я собирался это сделать, нужно было посмотреть все ли дома в порядке, тем более, что я потерял счет дням, а возможно, и месяцам с тех самых пор, как встретился с Дельфанией. Но все- таки главным побудительным моментом в возвращении было желание сделать Дельфании подарок. Уже несколько дней я ломал голову над этой задачей, которая оказалась на деле труднее, нежели можно было себе представить. И все-таки я нашел решение. Перебрав сотни различных вариантов подарков, я почему-то остановился на одном-единственном. У меня был небольшой колокольчик размером с куриное яйцо, который мне подарили паломники, побывавшие на святой горе Афон. Несмотря на свою малость, он издавал пронзительно-мелодичный звон, что даже ушам становилось больно. Очевидно, что обычные подарки, которые дарят женщинам, были в данном случае не уместны, потому как моя любимая не ходила по земле, не носила одежду, была безразлична к сладостям, украшениям, о парфюмерии вообще речи быть не могло. В общем, колокольчик - это единственная вещь, по моему разумению, которую Дельфания могла бы унести с собой в море.
Чем ближе мы подходили к человеческому жилью, тем более внутри у меня нарастало чувство напряженности, будто цивилизованное бытие уже сюда доносило невидимые негативные энергии, особенно ощущаемые после долгого пребывания на лоне первозданной природы. Сколько же я отсутствовал, какое сегодня число, а вернее, месяц? По моим подсчетам прошло около двух недель, однако изменения в природе: припекающее по- летнему солнце, изумрудные ковры трав, сочная зелень на деревьях - подсказывали, что уже миновал как минимум месяц.
Да и важно ли, сколько прошло дней? Ибо может миновать целая жизнь, но в ней так ничего подлинного не произойдет. А вот один лишь день с Дельфанией подобен, может быть, не одной, а многим жизням. В моей душе еще звучала та музыка космической, неземной любви, которую пробудила во мне эта морская волшебница. Бог мой, какое это счастье и блаженство! И как не хочется возвращаться в эту жизнь, которая похожа вовсе не на жизнь, а на бред больного рассудка, помраченного страстями и похотями, алчностью и пороками. Может быть, зря я выбросил жемчужину? Может статься, нужно было оставить ее для того, чтобы навсегда уйти от мира и жить там, на берегу моря? Впрочем, зачем там нужны деньги?
Вскоре послышался шум автомагистрали, стук колес проходящих поездов, в воздухе появились запахи цивилизации. Бог с ними, с запахами, и вообще со всеми этими движениями, успокаивал я себя. Я лишь возьму колокольчик, посмотрю все ли в порядке и скорее - на Большой Утриш.
Первое, что резануло меня, так это отсутствие замка на входной двери домика. Что бы это значило? Воры побывали? Так у меня и брать-то нечего. Я, сбросив рюкзак перед входом, быстро вошел в комнату с чувством волнения.
Илюша лежал на кровати, укрывшись одеялом. Вид его был столь удручающ, что я сразу даже не узнал его. В доме был оставленный мною порядок, только повсюду виднелась пыль.
- Что с тобой, Илюша, как ты здесь оказался? - спросил я проснувшегося мальчика, который смотрел на меня нездорово блестящими глазами, под которыми виднелись темные впадины, а правый глаз вовсе заплыл из-за, как виделось, ушиба.
- Как хорошо, что вы пришли, дядя Вова! - произнес он и попытался встать, но я его остановил.
- Вы ходили на сбор зверей? Вы нашли их?
- Нашел, Илюша, у меня все хорошо, но прежде расскажи, что с тобой приключилось?
Илюша рассказал, как он с родителями отправился в путь. Как его родители прямо в поезде запили так, что, выйдя на одной станции искать спиртное, отстали от поезда. На вокзале у родителей украли деньги, и тогда они заставили мальчика попрошайничать. Так они прожили месяц, пока не раскопали в вещах Илюши раковину и не обменяли ее на бутылку водки.
- А потом я сбежал от них к вам. Вы меня простите, дядя Вова, что не сберег ваш подарок! Я даже боролся за него, - следы борьбы виднелись на его лице, а на глазах появились слезы.
- Успокойся, Илюша, все будет хорошо! Мы еще найдем раковину.
- Правда, найдем? А вы знаете, где ее можно разыскать? Ведь честно говоря, я больше всего переживал за раковину. Она для меня была самой дорогой вещью на земле.
- Давай лучше подумаем, как тебе подлечиться. Сейчас я слетаю в магазин, куплю что-нибудь покушать. А затем съезжу в город за лекарствами, витаминами и фруктами. А ты меня будешь слушаться и выполнять все, что я тебе скажу. Потом подумаем, как быть дальше. Сейчас отдохни и ни о чем не думай, ты у себя дома и здесь тебя никто не обидит.
Я ехал в город, с трудом возобновляя навыки управления машиной и приноравливаясь к забытым состояниям движения на трассе. Все, что двигалось вокруг меня, казалось, происходит будто в замедленной съемке. Это было странно и необычно. Может быть, во мне произошло нечто такое, отчего реальность поменяла свое обыденное для меня восприятие? Но это не главное, подумал я. Более всего меня, грешным делом, расстраивало не состояние Илюши, а то, что сегодня я уже не вернусь в лагуну к Дельфании. Не вернусь туда и завтра, и вероятно, нам суждено увидеться не скоро, потому что пока не встанет на ноги и не окрепнет Илюша, уйти я не смогу. А состояние мальчика, столько пережившего, нужно восстанавливать начиная с души. Одно ясно, что Илюша пережил глубокий стресс и его нужно отвлечь. Только вот чем или как? Решив эту задачу, можно будет здоровье его поправить, ведь от природы он крепок и вынослив.
В городе я сделал все нужные покупки, приобрел несколько газет, чтобы вконец не отстать от жизни, и к вечеру вернулся в Горный. Сделал Илье необходимые оздоровительные процедуры, покормил, напоил чаем, и тот быстро уснул. Сам лег в другой комнате, зажег настенный светильник и принялся рассматривать газеты. И первое, что поразило меня, это дата выпуска газет. Оказалось, что уже конец мая, то есть я отсутствовал целых два месяца! Меня бросило в пот; Что же произошло, почему я не заметил столь быстрого течения времени? Но когда я взглянул на заголовок одной большой статьи, то переключился на другое сообщение, что ввело меня в еще большее волнение и поглотило предыдущие откровения. Статья называлась "Мегги спасла новорожденную девочку". Вот ее дословное содержание:
"Александр Иванович поздним вечером перед сном отправился прогуляться со спаниелем Мегги. Место прогулки было глухим и пустынным. С одной стороны речка Цемес, с другой гаражи, а посередине линия электропередач. Под одной из высоковольтных опор Александр Иванович нашел новорожденного младенца, которого оставила умирать бессердечная мамаша. "Мегги у нас трусиха, - рассказывал Александр Иванович, - чуть услышит лай собак, сразу жмется к ногам. А тут вдруг ни с того ни с сего осмелела, лает, рычит. Я ее зову: "Мегги, пойдем!" - а она стала точно вкопанная. Пришлось мне заглянуть под куст, куда указывала собака. А там девочка с плацентой, пуповина обвилась вокруг ножки. Девочка была завернута в полотенце, двигала ручками и тяжело дышала". Малютку доставили в роддом в крайне тяжелом состоянии: ввиду глубокого переохлаждения температура тела составляла 34 градуса, когда температура новорожденных должна быть 37. Врачи борются за жизнь девочки. А на обложке истории болезни выведено "Неизвестная".
Нет слов описать волнение, с которым я прочитал этот материал. Все как-то сразу навалилось на меня и, естественно, ни о каком сне не могло быть и речи. Возможно, сейчас решалась жизнь этого ребенка, брошенного на пустыре и обреченного умереть, если бы не Мегги, а вернее, е...
Продолжение на следующей странцие...