при этом протестуете против любой попытки превратить человеческую природу в Божественную. С другой стороны, едва ощутив малейшее напряжение, столкнувшись с обычными человеческими трудностями, с поражениями в борьбе с враждебными силами, препятствиями, болезнями, тут же впадаете в разочарование, замешательство, недоверие, а подчас и негодование, жалуясь: "О, в этом нет ничего Божественного!" - будто бы можно витально и физически оставаться в нетрансформированном человеческом сознании, жить в нем, отвечать его требованиям и в то же время при любых обстоятельствах и в любых условиях быть неуязвимым для болезней, напряжения и борьбы! Если же я хочу обожествить человеческое сознание, привнести в него Супраментальное Сознание-Истину, Свет, Силу - в физическое существо, с тем чтобы трансформировать его, чтобы создать в нем великую полноту Истины и Света, Силы, Блаженства и Любви, то я сталкиваюсь с сопротивлением, страхом или нежеланием, а иногда и с сомнением. С одной стороны, вы хотите преодолеть болезни и прочие страдания, а с другой - яростное неприятие одного единственного условия, соблюдение которого делает все это возможным. Я знаю, что это объясняется природной непоследовательностью человеческого витального разума, который жаждет одновременно двух совершенно несовместимых вещей; именно поэтому необходимо трансформировать человеческую природу, привнеся в нее немного света".110
110 "О себе", с. 122-123.
А вот наставление ученику, поглощенному страданиями и отчаянием: "Не берите в спутники своего противника (вероломного господина Сомнение), не впускайте его в свой дом и не предлагайте ему уютное местечко. Но самое главное - не прогоняйте от себя Божественную Милость мокрым носовым платком печали и отчаяния! Или, другими словами, усвойте раз и навсегда, что трансформация неизбежна, и это единственное, что осталось вам на земле. Во внешней жизни - землетрясения и гитлеры, крушение цивилизации или, короче говоря, - всемирный потоп. Поэтому у вас есть все основания стремиться к единственной необходимой вещи, к тому, ради чего вы пришли в этот мир. На что вы можете возразить и сказать, что это трудно и долго и нет стимула. Ну и что же? Почему вы решили, что такое великое дело должно быть легким, а успех - или скорым или никаким? Трудностям нужно смотреть в лицо, и чем увереннее вы их встречаете, тем быстрее с ними справитесь. Единственное, что необходимо, - это твердая уверенность в успехе, решимость к победе и внутренняя убежденность: "Я должен и я смогу". Вы скажете, что это невозможно? Невозможного нет ничего; бывают трудности и то, что tongue haleine111, но только не невозможное. То, что вы намерены осуществить, будет когда-нибудь сделано - рано или поздно, но так будет".112
111 Зд.: "то, что в силу самой своей природы может быть достигнуто лишь в результате напряженных и длительных усилий" (фр. - прим. ред.).
112 Д. К. Рой. Шри Ауробиндо пришел ко мне, 1969, с. 160.
Теперь обратимся к диалогу между Шри Ауробиндо и одним из его учеников.
"Ученик: В этом мире, включая йогу, все кажется странным. Когда человек старательно учит французский, изучает медицину, старается усовершенствовать то, чем он занимается, и самого себя и таким образом служит Божественному, это плохо. Слишком пристальное сосредоточение и медитация еще хуже. Если же руководствуешься правилом: "Ешь, пей и веселись" - хуже некуда. Я склонен разделять мнение м-ра X, что ваша йога годится только для вас.
Шри Ауробиндо: Первый раз слышу, что заповедь "ешь, пей и веселись" имеет какое-то отношение к йоге, если не считать путь Чарваки113 йогическим. Вовсе не моя йогу трудна для понимания, а ваше и м-ра X. представление о йоге выглядит причудливо и удивительно. Если человек демонстрирует прекрасные знания французского или санскрита, вы считаете его прекрасным йогином, но в таком случае все, получившие в Калькутте дипломы с отличием, были бы великими йогами. Если человек не желает тратить всю свою энергию и силы на беседы за чашкой чая, вы говорите: "Что за странные люди эти гуру и какие странные у них идеи!", как будто светское общение - это основа Брахмана; или, напротив, вы считаете, что каждый йог должен наглухо запереться в темной комнате, ни с кем не видеться и быть на грани помешательства от недоедания и недосыпания; а услышав возражение, отмахиваетесь: "Ну кто же поймет эту йогу?" Вы когда-нибудь слышали афоризм Будды: "Ни в чем никаких крайностей" или наставление Кришны: "Не ешьте слишком много и не воздерживайтесь от еды, не забывайте о сне, но и не спите лишнего; не терзайте свою душу жестоким тапасом - занимайтесь йогой с твердостью, не предаваясь унынию. Не уклоняйтесь от работы и не предавайтесь безделью, но не считайте, что обретете спасение в работе. Посвятите свой труд Божественному, выполняйте всякую работу как жертвоприношение Божественному, достигните осознания, что не вы являетесь исполнителем действия, и т. д. и т. п. При помощи медитации, посвящения своих действий Божественному и бхакти - утвердитесь в божественном сознании и живите в нем". Явление Будды и Кришны никак нельзя считать абсурдными нелепостями, и тем не менее, когда мы говорим о том же самом, вы впадаете в негодование: "Это что еще за неслыханное изобретение?" Я считаю, что это результат общения с современно мыслящими учениками, которые знают все обо всем и берутся судить лучше любого гуру, однако самые простые требования йоги кажутся им чем-то странным, далеким от жизни и причудливым. Кисмет 114!" 115
113 Легендарный основатель философской школы локаята - материализма. Иногда его именем называют и саму школу (прим. пер.).
114 "Рок, судьба" (араб. - прим. пер.).
115 Ниродбаран. Переписка со Шри Ауробиндо, с. 175-176.
Шри Ауробиндо однажды написал, что в Царстве Небесном есть место смеху, хотя там не может быть свадьбы. Сам он, обладая тонким чувством юмора, никогда не упускал случая посмеяться. Больше склонный по характеру к уединению, он раскрывался полностью в общении с теми, кто составлял тесный круг его единомышленников, ослепляя собеседников искрящимся юмором и остроумием. В его йоге нет места пессимизму и преувеличенной серьезности; большое место в ней отводится юмору. С теми, кто был ему близок, он мог позволить себе добродушное подшучивание и легкий сарказм.
Однажды, рассуждая о глупости ослов, Шри Ауробиндо заметил: "Даже осел, который обычно считается очень глупым, оказывается умен. Как-то лошадей и ослов заперли вместе в одном загоне и плотно закрыли ворота, чтобы проверить, сумеют ли они выбраться наружу. Лошади оказались беспомощны в такой ситуации, а вот ослы повернули задвижку и открыли ворота".116
116 Пурани. Вечерние беседы, 3-е изд., с. 195.
Однажды ученик рассказал ему в письме притчу: "Давным-давно, - писал он, - жил-был осел, а по соседству с ним - мудрый йог. Как-то внезапным наводнением размыло берега протекающей неподалеку реки и затопило округу. Йог, будучи мудрецом, бросился бежать, пока не достиг вершины холма, в пещере у подножия которого он обычно медитировал все дни напролет. А осел, будучи глупым и не привыкший медитировать, был унесен течением. "Увы, - воскликнул осел, - весь мир идет ко дну!" "Не будь идиотом, - высокомерно упрекнул его йог с высоты холма. - Тонешь только ты, а вовсе не весь огромный мир." "Но, сэр, - возразил осел, - если я утону, то как узнаю, что мир спасся?" И йог лишился дара речи, возможно, впервые задумавшись над тем, кто был мудрее - человек или осел. И тогда я принялся размышлять о самом себе, гуру! А теперь обращаюсь к вам: скажите, кто в более жалком положении - йог или осел? И кстати, объясните, не схожу ли с ума я сам, поскольку довод глупого осла представляется мне не менее убедительным, чем довод мудрого йога?"
В ответ Шри Ауробиндо написал следующее:
"Ваш не глупый, но и не слишком мудрый осел затронул вопрос, на который в двух словах не ответишь. Позвольте, однако, заметить - в защиту несправедливо приниженного осла, - что он очень умное и сообразительное животное, а злонамеренное обвинение его в глупости демонстрирует лишь человеческую глупость во всей ее полноте. Лишь потому, что он даже под ударами палки не спешит делать то, что хочет от него человек, его обвинили в глупости.
На самом деле поведение осла свидетельствует, во-первых, о чувстве юмора, поскольку ему нравится провоцировать двуногое животное на безрассудные выходки, а во-вторых, о его глубоком убеждении, что требования человека к нему смехотворны и нелепы, так как просто стыдно требовать такое от уважающего себя осла. Заметьте также, что осел - настоящий философ. Когда он кричит, то он выражает таким образом свое глубокое презрение как к миру в целом, так и к глупому человеку в частности. Я уверен, что на ослином языке слово "человек" имеет то же значение, что на нашем - "осел". Мои глубокомысленные и оригинальные рассуждения призваны намекнуть вам, что ваши сомнения по поводу относительной ценности человеческой мудрости вовсе не столь уж тревожный симптом".117
117Д. К. Рой. Шри Ауробиндо пришел ко мне, 1969, с. 163-164.
Один из близких учеников Шри Ауробиндо как-то спросил его, почему, достигнув духовных высот и добившись контроля над всеми высшими планами бытия, являясь источником вдохновения для других, ему самому приходится так много трудиться. В состоянии внутреннего безмолвия ему достаточно лишь прильнуть к источнику истины, чтобы вызвать нисходящий поток вдохновенных слов, образов и идей. В ответ Шри Ауробиндо терпеливо объяснил ему следующее:
"Высшие планы сознания вовсе не так доступны. Иначе почему так трудно привнести на землю Сверхразум и сделать его органичным физическому сознанию? Что вы за бесшабашный невежда, ткущий причудливую паутину фантазий! Вы толкуете о безмолвии, сознании, о Верховном Разуме, о Сверхразуме и т. д., словно это всего лишь множество электрических кнопок, на которые стоит лишь нажать - и вы там. Это может произойти однажды, но пока мне необходимо получить полное представление о принципах действия разных видов электричества, изучить все их законы, возможности, связанные с этим опасности и т. д., смоделировать способы контактов и коммуникаций, полностью "обезопасить систему" - и все это в течение одной человеческой жизни. И мне приходится заниматься этим, в то время как мои благословенные ученики a priori и с полной безответственностью неустанно изливают на меня потоки своих радостных и мрачных рассуждений, ожидая, что я в подробностях все им растолкую. Господь Бог в одном томе!"
Один из садхаков обратился к нему за советом, спрашивая полушутя-полусерьезно, что можно успеть за час-полтора, которые он может посвятить литературному образованию? Учитель ответил ему со свойственным ему легким юмором: "Боже Всемогущий, что человек может создать за час-полтора? Если бы у меня было ежедневно столько времени для бессмертных творений! Через три года "Савитри", "Илион" и не знаю, что еще, были бы переписаны заново, завершены, доведены до совершенства.
Ну, ладно, я хотел сказать лишь, что пора прекратить бесполезные споры... и заняться делом. Если вы чувствуете потребность концентрироваться - концентрируйтесь, если вам хочется упорядочить космический хаос - займитесь этим. И не тратьте впустую время на угрызения совести по этому поводу. Раскаяние - занятие неблагодарное, угнетающее и истощающее. Даже если вы убьете кого-нибудь или, что еще хуже, напишете стихи, равнозначные убийству Музы, раскаяние будет неуместно. В первом случае надо подумать о том, как захоронить труп, а во втором - поискать вместительную мусорную корзину для вашего неудавшегося произведения или постараться исправить дело, создав нечто лучшее".
Один ученик попросил Шри Ауробиндо разъяснить, что такое Сознание Брахмана. И снова Шри Ауробиндо с юмором ответил ученику: "Боже мой! Вы даже не знаете, что такое Брахман! В следующий раз вы спросите меня, что такое йога или что такое жизнь, или что такое тело, разум или садхана! Ну нет, сэр, я не собираюсь объяснять азбучные истины, которые составляют основу йоги. Вот Амаль даже не знает, что такое сознание!
Брахман, сэр, это имя, которым испок...
Продолжение на следующей странцие...
