чего никому не делает, а менее всего
воину.
Ты здесь со мной, потому что ты хочешь быть здесь. Ты должен принять
полную ответственность за свои поступки к настоящему времени. Так, чтобы
мысль о том, что ты находишься в воли ветра, была неприемлема.
Он поднялся и начал разбирать клетку. Он ссыпал землю обратно туда,
откуда он ее взял и тщательно рассовал все палки в чапараль. Затем он
покрыл чистое место мусором, оставив место таким, как если бы его никогда
ничто не касалось.
Я сделал замечание относительно его скрытности. Он сказал, что
хороший охотник узнает, что мы были здесь вне зависимости от того, какими
осторожными мы будем, потому что следы людей не могут быть полностью
стерты.
Он сел, скрестив ноги, и велел мне сесть как можно удобнее лицом к
тому месту, где он закапывал меня, и оставаться в таком состоянии, пока
мое настроение печали не рассеется.
- Воин закапывает себя для того, чтобы найти силу, а не для того,
чтобы плакать от жалости к самому себе.
Я сделал попытку объясниться, но он остановил меня нетерпеливым
движением головы. Он сказал, что должен был вытащить меня из клетки, как
можно быстрее, потому что мое настроение было невыносимым, и он побоялся,
что место воспользуется моей мягкотелостью и причинит мне вред.
- Жалость к самому себе не уживается с силой, - сказал он. -
настроение воина призывает к контролю над самим собой и в то же самое
время оно призывает к отрешенности.
- Как это может быть? - спросил я. - как он может контролировать
самого себя и быть отрешенным в одно и то же время?
- Это трудная техника, - сказал он.
Он, казалось, раздумывал, продолжать ли говорить. Дважды он,
казалось, собирался что-то сказать, но останавливал себя и улыбался.
- Ты еще не преодолел своей печали, - сказал он. - ты все еще
чувствуешь себя слабым, и поэтому нет возможности говорить о настроении
воина сейчас.
Почти час прошел в полном молчании. Затем он внезапно спросил меня,
как мои успехи в изучении техники сновидения, которой он научил меня. Я
практиковал ее очень усердно и после монументальных усилий получил до
какой-то степени способность контролировать свои сны. Дон Хуан был очень
прав, говоря, что эти упражнения можно рассматривать, как развлечения.
Впервые в моей жизни меня еще что-то ждало впереди, когда я ложился спать.
Я дал ему детальный отчет о своих успехах.
Довольно легко оказалось научиться удерживать изображение своих рук
после того, как я научился командовать самому себе смотреть на них. Мои
видения, хотя и не всегда моих собственных рук, длились по-видимому долгое
время, пока я, наконец, не терял над ними контроля и не погружался в
обычные непредсказуемые сны. У меня совсем не было воли над тем, когда я
дам себе команду смотреть на свои руки или же смотреть на другие моменты
сна. Это просто происходило, и все. В какой-то момент я вспоминал, что я
должен посмотреть на свои руки, а затем на окружающее. Были ночи, однако,
когда я не мог припомнить, чтобы я что-либо делал совершенно.
Он, казалось, был удовлетворен и захотел узнать, какие темы
сновидений я обычно находил в своих видениях. Я не мог подумать ни о чем
конкретном и стал пересказывать кошмарный сон, который я видел предыдущей
ночью.
- Не будь таким заинтересованным, - сказал он сухо.
Я рассказал ему, что я записывал все детали моих снов. С тех пор, как
я начал практиковать смотрение на свои руки, мои сны стали очень
впечатляющими, и моя способность вспоминать их увеличилась до такой
степени, что я мог помнить малейшие детали. Он сказал, что следить за ними
было пустой тратой времени, потому что детали и их живость ни коим образом
не были важны.
- Обычные сны становятся очень живыми, как только ты начинаешь
настраивать сновидение, - сказал он. - эта живость и ясность являются
ужасающим барьером, и с тобой тут дело обстоит хуже, чем с кем-либо
вообще, кого я встречал в своей жизни. У тебя наихудшая мания. Ты
записываешь все, что можешь.
Со всей честностью я считал, что делаю то, что нужно. Составляя
подробнейшие отчеты о своих снах, я получал до какой-то степени ясность
относительно природы явлений, которые проходили передо мной во сне.
- Брось это, - сказал он повелительно. - это ничему не помогает. Все,
что ты при этом делаешь, это отвлекаешь себя от цели сновидения, которая
состоит в контроле и силе.
Он лег и закрыл глаза шляпой и говорил, не глядя на меня.
- Я собираюсь напомнить тебе всю ту технику, которую ты должен
практиковать, - сказал он. - прежде всего, как исходная точка, ты должен
фокусировать свой взгляд на руках. Затем переноси свой взгляд на другие
предметы и смотри на них короткими взглядами. Фокусируй свой взгляд на как
можно большем количестве вещей. Помни, что если ты бросаешь только
короткий взгляд, то изображение не смещается. Затем возвращайся обратно к
своим рукам.
Каждый раз, когда ты смотришь на свои руки, ты возобновляешь силу,
необходимую для сновидения. Поэтому вначале не смотри на слишком много
вещей. Четырех предметов будет достаточно на один раз. Позднее ты сможешь
увеличить их количество, пока не сможешь охватывать все, что ты хочешь. Но
как только изображения начнут смещаться и ты почувствуешь, что ты теряешь
контроль - возвращайся к своим рукам.
Когда ты почувствуешь, что можешь смотреть на вещи неопределенно
долгое время, ты будешь готов к тому, чтобы приступить к новой технике. Я
собираюсь тебя научить этой новой технике сейчас, но ожидаю, что ты
применишь ее только тогда, когда будешь готов.
Он молчал примерно четверть часа. Наконец, он сел и взглянул на меня.
- Следующий шаг в настройке сновидений состоит в том, чтобы научиться
путешествовать, - сказал он. - точно так же, как ты научился смотреть на
свои руки, ты должен заставить себя двигаться, перемещаться в различные
места. Сначала ты должен установить то место, куда ты хочешь попасть.
Выбери хорошо известное место. Может быть, школу или парк, или дом твоего
друга. Затем заставь себя отправиться туда.
Эта техника очень трудна. Ты должен выполнить две задачи. Ты должен
заставить себя переместиться в определенное место и затем, когда ты
добьешься совершенства в этой технике, ты должен научиться контролировать
точное время своих путешествий.
Записывая его заявления, я чувствовал, что я действительно штучка.
Действительно, я записываю безумные инструкции, сшибая самого себя с ног
для того, чтобы следовать им. Я испытал волну угрызений и раздражения.
- Что ты делаешь со мной, дон Хуан? - спросил я, на этот раз имея в
виду действительно то, что говорил.
Он казался удивленным. Секунду он смотрел на меня, затем улыбнулся.
- Этот же самый вопрос ты задавал мне уже множество раз. Я ничего с
тобой не делаю. Ты делаешь себя доступным силе, ты охотишься, а я просто
веду тебя.
Он наклонил голову набок и изучающе смотрел на меня. Он взял меня
одной рукой за подбородок, а другой за голову, а затем подвигал моей
головой взад и вперед. Мышцы моей шеи были очень напряжены, и движение
головы сняло напряжение. Дон Хуан взглянул вверх на небо и, казалось,
рассматривал там что-то.
- Время уходить, - сказал он сухо и поднялся. Мы пошли в восточном
направлении до тех пор, пока не пришли к роще невысоких деревьев в долине
между двумя большими холмами. К этому времени было уже почти пять часов
вечера. Он сказал, что мы, возможно, проведем ночь на этом месте. Он
указал на деревья и сказал, что где-то здесь рядом есть вода.
Он напряг свое тело и, как животное, начал нюхать воздух. Я мог
видеть, как мышцы его живота сокращались очень быстрыми короткими
толчками, когда он вдыхал и выдыхал воздух через нос короткими движениями.
Он велел мне делать то же самое, и самому найти, где есть вода. Я охотно
попытался подражать ему. Через 5-6 минут быстрого дыхания у меня
закружилась голова, но ноздри необычайным образом прочистились, и я
действительно ощутил запах речной ивы. Однако я не мог сказать, откуда он
идет.
Дон Хуан сказал, чтобы я несколько минут отдохнул, а затем вновь
включил мое нюханье. Второй раунд был более интенсивен. Я действительно
мог выделять запах речной ивы, доносившийся справа от меня. Мы отправились
в этом направлении и примерно в четверти мили обнаружили болотистое место
со стоячей водой. Мы прошли вокруг него к несколько более высокой плоской
площадке. Над этой площадкой и вокруг нее чапараль был очень густой.
- Это место кишмя кишит горными львами и другими более мелкими
кошками, - сказал дон Хуан невзначай, как если бы это было совсем обычным
наблюдением. Я подбежал к нему, и он расхохотался.
- Обычно я сюда не прихожу совсем, - сказал он. - но ворона указала в
этом направлении. В этом должно быть что-либо особенное.
- Нам действительно нужно быть здесь, дон Хуан?
- Да, мы здесь будем, иначе бы я избегал этого места..
Я стал исключительно нервозен. Он велел мне внимательно слушать то,
что он мне скажет.
- Единственная вещь, которую можно делать в таком месте, - сказал он,
- это охотиться на горных львов. Поэтому я собираюсь научить тебя, как это
делать.
Есть особых способ конструирования ловушки для водяных крыс, которые
живут вокруг водяных дыр. Они служат приманкой. Бока клетки падают и очень
острые шипы высовываются с обеих сторон. Когда клетка собрана, шипы
скрыты, и они ничего не могут поранить до тех пор, пока что-либо не упадет
на клетку. В этом случае боковые стороны клетки падают, а шипы пронзают
то, что ударилось в ловушку.
Я не мог понять, что он имеет в виду, но он нарисовал диаграмму на
земле и показал мне, что если боковые палки клетки поместить на обманчивых
пустых местах рамы, то клетка сломается с обеих сторон, если что-либо
обрушится на ее вершину.
Шипами были заостренные палочки из твердого дерева, которые
размещались вокруг рамы и хорошенько укреплялись.
Дон Хуан сказал, что обычно тяжелый груз камней размещается поверх
клетки на полках, которые соединялись клеткой и нависали на некотором
расстоянии над ней. Когда горный лев приходил к ловушке, приманенный
водяными крысами, то он обычно старался сломать ее, ударив лапами со всей
силой. При этом шипы проткнут его лапы, и кошка с испугу подпрыгнет,
обрушив на себя каскад камней.
- Когда-нибудь тебе может понадобиться поймать горного льва, - сказал
он. - у них есть особые силы. Они очень осторожны, и единственный способ
поймать их, - это обманув их при помощи боли и запаха речных ив.
С поразительной скоростью и ловкостью он собрал ловушку и после
долгого ожидания поймал трех толстых белкоподобных грызунов.
Он велел мне нарвать пучок ивы у края болота и натереть ими свою
одежду. Сам он сделал то же самое. Затем быстро и ловко он сплел из
прутьев две простые сетки, нагреб из болота большую кучу зеленых растений
и грязи и принес их обратно на площадку, на которой укрылся. В это время
грызуны, похожие на белок, начали очень громко верещать.
Дон Хуан заговорил со мной из своего убежища и сказал, чтобы я,
воспользовавшись другой сеткой, собрал побольше ила и растений и грязи и
забрался на нижние ветки деревьев рядом с ловушкой, где находились
грызуны.
Дон Хуан сказал, что он не хочет поранить кошку или грызунов, поэтому
он собирается облить льва грязью, как только тот явится к ловушке. Он
сказал, чтобы я находился в алертном состоянии и ударил кошку своим
свертком после того, как э...
Продолжение на следующей странцие...
