ремя
пугающей. Мягкий ветер, который нес туман, давал мне ощущение, что туман
свистит у меня в ушах. Большие клочки тумана спускались с холма, как
плотные образования беловатого вещества, катящиеся на меня. Я чувствовал
запах тумана. Это была любопытная смесь сырости и свежести, затем я был
охвачен туманом полностью.
У меня было такое ощущение, что туман действует на веки моих глаз.
Они отяжелели, и я хотел закрыть глаза. Мне было холодно, горло мое
воспалилось. Я хотел кашлянуть, но не смел. Я поднял подбородок и вытянул
шею для того, чтобы не кашлянуть. И когда я поднял свой взгляд вверх, у
меня было такое ощущение, что я действительно мог видеть плотность
туманного образования. Как будто бы мои глаза могли оценить его толщину,
проходя сквозь него. Мои глаза начали закрываться, и я не мог больше
бороться с желанием заснуть. Я чувствовал, что сию минуту упаду на землю.
В этот момент дон Хуан подскочил ко мне, встряхнул за руки и потряс.
Потрясение было достаточным, чтобы восстановить ясность.
Он прошептал мне на ухо, что я должен бежать вниз так быстро, как
только смогу. Он сказал, что последует сзади, потому что не хочет быть
поражен теми камнями, которые я спихну на своем пути. Он сказал, что
ведущий - я, поскольку это моя битва силы, и что я должен иметь ясную
голову и быть отрешенным для того, чтобы благополучно вывести нас отсюда.
- Это так, - сказал он громким голосом. - если у тебя не будет
настроения воина, мы никогда не покинем тумана.
Секунду я колебался. Я не был уверен, смогу ли я найти путь с этих
гор.
- Беги, кролик, беги! - завопил дон Хуан и слегка толкнул меня вниз
по склону.
13. ПОСЛЕДНЯЯ СТОЯНКА ВОИНА
Воскресенье, 28 января 1962 года.
Около 10 часов утра дон Хуан вошел в дом. Он уходил на рассвете. Я
приветствовал его. Он усмехнулся и шутовским манером пожал мне руку и
приветствовал меня.
- Мы собираемся отправиться в небольшое путешествие, - сказал он. -
ты собираешься отвести нас в весьма особое место в поисках силы.
Он развернул две переметные сумы и положил в каждую из них по две
тыквенные фляги, наполненные едой, связал их тонкой веревкой и вручил мне.
Мы спокойно ехали на север каких-нибудь 400 миль, а затем свернули с
панамериканской шоссейной дороги и поехали по грунтовой к западу. В
течение многих часов моя машина казалась единственной на дороге. Пока мы
ехали, я заметил, что не могу видеть сквозь ветровое стекло. Я отчаянно
старался взглянуть на окружающее, но было слишком темно, а ветровое стекло
было заляпано раздавленными насекомыми и пылью.
Я сказал дону Хуану, что должен остановиться и прочистить ветровое
стекло. Он велел мне продолжать ехать, даже если мне придется тащиться со
скоростью две мили в час, высовывая голову из окна, чтобы видеть впереди.
Он сказал мне, что мы не можем остановиться, пока не достигнем того места,
куда едем.
В определенном месте он велел мне повернуть направо. Было так темно и
пыльно, что даже фары мало помогали. Я съехал с дороги с дрожью в
коленках. Я боялся мягких кюветов. Но почва была слежавшейся.
Я проехал около двухсот метров на самой тихой скорости, держа дверцу
открытой, чтобы можно было выглядывать. Наконец, дон Хуан сказал
остановиться. Он сказал, чтобы я остановился как раз позади огромной
скалы, которая скроет машину из виду. Я вышел из машины и обошел ее
вокруг, ориентируясь на свет фар. Я хотел рассмотреть окрестности, потому
что не имел никакого представления, где мы находимся, но дон Хуан выключил
фары. Он громко сказал, что мы не можем терять времени и что я должен
запереть машину, потому что мы отправимся в путь.
Он вручил мне мою сумку с флягами. Было так темно, что я споткнулся и
чуть не уронил их. Дон Хуан мягким и повелительным голосом приказал мне
сесть, пока мои глаза не привыкнут к темноте. Но с глазами моими проблемы
не было. Как только я вышел из машины, я мог видеть довольно хорошо.
Неладно было с моей особой нервозностью, которая заставила меня
действовать так, как совершенно рассеянного. Я все пытался выразить
словами.
- Куда мы идем? - спросил я.
- Мы собираемся прогуляться в полной темноте к особому месту.
- Для чего?
- Чтобы определить наверняка, способен ли ты охотиться за силой.
Я спросил его, является ли то, что он предлагает мне, испытанием, и
если я провалюсь на этом испытании, будет ли он продолжать рассказывать
мне о своем знании и разговаривать со мной.
Он слушал, не прерывая. Он сказал, что то, что мы делаем, не является
испытанием, но что мы ждем знака, и если знака не будет, то отсюда
последует, что я не добился успеха в охоте на силу. И в этом случае я буду
свободен в дальнейшем от всяких обязательств. Свободен быть таким глупым,
каким хочу. Он сказал, что в независимости от того, что случится, он - мой
друг, и всегда будет разговаривать со мной.
Каким-то образом я знал, что провалюсь.
- Знак не появится, - сказал я шутя. - я знаю это, у меня есть
маленькая сила.
Он засмеялся и похлопал меня по спине.
- Не горюй, - ответил он. - знак появится. Я знаю это, у меня силы
больше, чем у тебя.
Он нашел свое заявление забавным. Он хлопнул себя по ляжкам, сжал
ладони и расхохотался.
Дон Хуан привязал мою переносную суму мне на спину и сказал, что я
должен идти на один шаг позади него и, насколько возможно, наступать на
его следы. Очень драматическим тоном он прошептал:
- Это поход за силой, так что все идет в счет.
Он сказал, что если я буду идти по его следам, то та сила, которую он
рассеивает во время ходьбы, будет передаваться мне.
Я взглянул на часы. Было одиннадцать часов вечера.
Он заставил меня выпрямиться, как солдата по стойке смирно, затем он
толкнул мою правую ногу вперед и установил меня так, как если бы я только
что шагнул. Он встал передо мной в такую же позу, а затем пошел, повторив
предварительно наставление, что я должен стараться идти по его следам как
можно лучше. Он сказал ясным шепотом, что я не должен ни о чем заботиться
и смотреть только за тем, чтобы наступать в его следы. Я не должен
смотреть ни вперед, ни по сторонам, но только на землю, где он шел.
Он отправился очень спокойным шагом. Мне совсем не составляло трудов
следовать за ним. Мы шли по довольно твердому грунту. Метров 60 я
выдерживал его шаг и точно наступал в его следы. Затем я на секунду
взглянул в сторону и в тот же момент наткнулся на него.
Он засмеялся и заверил меня, что я совсем не поранил его пятку, когда
наступил на нее своими большими сапогами, но если я буду продолжать
натыкаться, то к утру один из нас будет калекой. Он сказал, смеясь, очень
тихим, но твердым голосом, что не намерен получать увечья из-за моей
глупости и отсутствия концентрации, и если я еще раз наступлю на него, то
мне придется идти босиком.
- Я не могу идти без сапог, - сказал я громким хриплым голосом.
Дон Хуан согнулся вдвое от смеха, и мы вынуждены были ждать, пока он
кончит.
Он заверил меня опять, что действительно имел в виду то, что сказал.
- Мы путешествуем, чтобы коснуться силы, и все должно быть
совершенным поэтому.
Перспектива идти по пустыне без сапог испугала меня до невероятности.
Дон Хуан пошутил, что моя семья, наверное, была фермерами такого типа,
которые не снимают своих сапог, даже ложась в постель. Конечно, он был
прав. Я никогда не ходил босиком, и идти по пустыне без сапог было бы для
меня самоубийственно.
- Эта пустыня излучает силу, - прошептал дон Хуан мне на ухо. - для
того, чтобы быть боязливым, нет времени.
Мы опять пошли. Дон Хуан выдерживал легкий шаг, через некоторое время
я заметил, что мы сошли с твердого грунта и идем по мягкому песку. Ноги
дона Хуана тонули в нем и оставляли глубокие следы.
Мы шли несколько часов, прежде чем дон Хуан остановился. Он не
остановился внезапно, а предупредил меня заранее, что собирается
остановиться и чтобы я не налетел на него. Почва снова была твердой и
казалось, что мы движемся вверх по склону.
Дон Хуан сказал, что если мне нужно сходить в кусты, то мне следует
это сделать, потому что в дальнейшем у нас будет солидный участок пути без
единой остановки. Я взглянул на часы. Был час ночи.
После 10-15 минутного отдыха дон Хуан опять установил меня в позицию,
и мы пошли. Он был прав. Это был ужасный отрезок пути. Я никогда не делал
ничего, что требовало бы такой концентрации. Походка дона Хуана была такой
быстрой, и напряжение от того, что я следил за каждым шагом, выросло до
таких высот, что в какой-то момент я уже не мог больше ощущать, что я иду,
я не мог больше чувствовать своих ног. Казалось, я иду по воздуху, и
какая-то сила несет и несет меня вперед. Моя концентрация была настолько
полной, что я не заметил постепенной смены освещения. Внезапно я осознал,
что могу видеть дона Хуана перед собой. Я мог видеть его ступни и его
следы, вместо того, чтобы полуугадывать их, как я это делал большую часть
ночи.
В какой-то момент он неожиданно отпрыгнул в сторону, а моя инерция
протащила меня еще метров сорок. Когда я сбросил скорость, мои ноги
ослабели и стали дрожать, и в конце концов я свалился на землю.
Я взглянул на дона Хуана, который спокойно меня рассматривал. Он
совсем не казался уставшим. Я мучился одышкой и обливался холодным потом.
Дон Хуан покатал меня в лежачем положении, таская меня за руку. Он
сказал, что если я хочу восстановить свою силу, то я должен лечь головой к
востоку. Мало-помалу я расслабил свое больное тело. Наконец, энергии у
меня хватило для того, чтобы подняться. Я хотел посмотреть на часы, но он
помешал мне, положив свою руку на мое запястье. Очень мягко он повернул
меня лицом к востоку и сказал, что нет никакой нужды в моем проклятом
хронометре, что мы находимся в магическом времени и собираемся узнать
наверняка, способен ли я преследовать силу.
Я оглянулся. Мы находились на вершине очень большого высокого холма.
Я хотел пойти в направлении чего-то похожего на край или выступ скалы и
посмотреть, что это, но дон Хуан подскочил и опустил меня на землю.
Он повелительно приказал мне оставаться на месте, где я упал, до тех
пор, пока солнце не выйдет из-за черных пиков гор и не поднимется от них
на какое-то расстояние.
Он указал на восток и привлек мое внимание к тяжелой гряде облаков
над горизонтом. Он сказал, что это будет хорошим знаком, если ветер
разгонит облака к тому времени, когда первые лучи солнца осветят мое тело
на вершине холма.
Он сказал, чтобы я спокойно стоял, выставив правую ногу вперед, как
если я иду, и смотрел на горизонт не пристально, а без фокусирования
взгляда.
Мои ноги были очень напряжены и щиколотки болели. Это была очень
неудобная поза, и мышцы моих ног были слишком уставшими, чтобы меня
поддерживать. Я держался, сколько мог. Я уже почти падал. Мои ноги
непроизвольно дрожали, когда дон Хуан все это отменил. Он помог мне сесть.
Гряда облаков не сдвинулась, и мы не видели солнца, поднимающегося
из-за горизонта.
Единственным комментарием дона Хуана было: "слишком плохо".
Я не хотел сразу же спрашивать, каковы осложнения моей неудачи, но
зная дона Хуана, я был уверен, что он последует указаниям своих знаков, а
этим утром знаков не было. Боль в щиколотках исчезла, и я почувствовал
прилив хорошего самочувствия. Я начал бег на месте, чтобы расслабить
мышцы. Дон Хуан мягко сказал мне, чтобы я сбегал на соседний холм...
Продолжение на следующей странцие...
