Дьявол и сеньорита Прим
Автор: Пауло Коэльо

ционную карточ­ку, соображая, как ее заполнить. По его выговору здеш­ние люди догадаются, что прибыл он из какой-то южно­американской страны, и потому решил написать — «Ар­гентина» — ему очень нравилась ее сборная по футболу. В графе «Домашний адрес» он указал «улица Ко­лумбии», припомнив, что есть в Южной Америке такой обычай — в знак уважения давать улицам и площадям названия соседних государств. А имя себе он одолжил у одного знаменитого террориста, жившего в прошлом веке.

И двух часов не прошло, как каждый из 281 жителя Вискоса уже знал, что приехал к ним чужестранец по имени Карлос, что родом он из Аргентины, а живет в Буэнос-Айресе, на славной улице Колумбии. Вот оно, преимущество крошечных городков — безо всякого уси­лия с твоей стороны всем все про тебя известно.

В этом, между прочим, и заключалось намерение новоприбывшего.

Он поднялся к себе в номер, разобрал чемодан — достал оттуда кой-чего из одежды, бритвенный прибор, запас­ную пару башмаков, витамины, предупреждающие простуду, толстую тетрадь, в которой делал свои записи, и одиннадцать слитков золота весом два кило каждый. Утомясь от напряжения, от подъема и от тяжелого груза, он тотчас уснул, но все же сначала припер входную дверь стулом, хоть и знал, что каждому из 281 жителя Вискоса можно доверять.

А наутро он выпил кофе, оставил у портье одежду, чтобы ее выстирали, снова положил в чемодан золотые слитки и двинулся по направлению к горе, высившейся к востоку от деревни. По дороге увидел он лишь одну местную жительницу — какая-то старуха, сидя у дверей своего дома, проводила его любопытным взглядом.

Он углубился в чащу леса, подождал, пока уши привыкнут к тем звукам, что издавали насекомые и птицы, к шуму ветра в ветвях, лишенных листвы. Он знал, что в этом месте кто-нибудь может за ним неза­метно наблюдать, и провел в праздности и бездействии чуть не целый час.

Уверившись, что тот, кто паче чаяния следил за ним, теперь уже ушел прочь, не узнав ничего такого, о чем можно было бы рассказать соседям, чужеземец выкопал ямку у подножия скалистого валуна, формой напоминав­шего букву «У», и спрятал там один из слитков. Под­нялся по склону еще немного, еще час просидел, делая вид, будто глубоко погружен в созерцание природы, и увидел другой валун — этот был похож на орла. Он выкопал еще одну яму и положил туда десять оставшихся слитков.

Первой, кого увидел он на обратном пути в Вискос, была девушка, сидевшая с книгой на берегу одной из тех многочисленных речушек, что на какое-то время образу­ются в здешнем краю от таянья ледников. Почувствовав его присутствие, она подняла глаза, но сейчас же снова углубилась в чтение: матушка ее, вне всякого сомнения, в свое время внушила ей, что с незнакомцами заговари­вать не следует.

Однако почему бы незнакомцам, попавшим в чужую страну, не попытаться свести дружбу с местными жите­лями? У них есть на это право, и потому он, подойдя поближе, сказал:

— Добрый день. Жарко нынче не по сезону. Девушка молча кивнула.

— Мне бы хотелось кое-что тебе показать, — на­стойчиво продолжал тот.

Девушка, как человек воспитанный, отложила книгу, протянула ему руку и представилась:

— Меня зовут Шанталь. По вечерам я работаю в баре той гостиницы, где вы остановились. Я еще удиви­лась, что вы не стали ужинать: ведь отель получает свою прибыль не только от сдачи номеров, но и со всего того, что потребляют постояльцы. Вы — Карлос, приехали из Аргентины, живете на улице Колумбии, весь город уже об этом знает, потому что тот, кто приезжает к нам не в охотничий сезон, привлекает к себе всеобщее любопытс­тво. Лет пятидесяти, волосы с проседью, взгляд человека пожившего и много пережившего. Что же касается ваше­го приглашения... Спасибо, конечно, но все окрестности Вискоса я знаю как свои пять пальцев, так что скорее уж мне стоило бы показать вам такое, чего вы никогда не видели. Но ведь вы, наверно, очень заняты.

— Мне 52 года, и зовут меня не Карлос, и все, что написано в регистрационной карточке, — неправда.

Шанталь растерялась, не зная, что на это ответить. А чужеземец продолжал:

— И показать я тебе хочу вовсе не достопримеча­тельности Вискоса, а такое, чего ты не видела никогда в жизни.

Шанталь не раз читала о том, как девушки следовали за незнакомцем в чащу леса, а потом пропадали бесслед­но. На мгновение охватил ее страх, но тотчас исчез, сменившись жаждой приключения. Да и потом, этот человек ни на что дурное просто не решится — она же только что сказала ему, что весь Вискос знает о нем, пусть даже сведения, которые он дал о себе, не соответ­ствуют действительности.

— А кто вы такой? — спросила она. — Если вы сейчас сказали мне правду, я ведь могу сообщить в по­лицию, что вы — не тот, за кого себя выдаете. Разве вам это не известно?

— Обещаю ответить на все твои вопросы, но сначала пойдем со мной. Это недалеко — минут пять ходьбы.

Шанталь захлопнула книгу, глубоко вздохнув и чув­ствуя, как в душе у нее страх перемешивается с востор­женным ожиданием чего-то чудесного. Потом поднялась и зашагала следом за незнакомцем, не сомневаясь, впро­чем, что постигнет ее очередное разочарование: так уже бывало — и всякий раз начиналось с многообещающей встречи, чтобы вскоре превратиться в несбыточную мечту о любви.

А чужеземец тем временем подвел ее к валуну, напоминавшему букву «У», показал Шанталь на холмик недавно вскопанной земли и попросил, чтобы девушка поглядела, что же там зарыто.

— Испачкаюсь, — сказала Шанталь. — Руки пере­пачкаю и платье.

Чужеземец подобрал с земли ветку, сломал ее и протянул Шанталь. Та удивилась, но, решив без спора делать все, что тот просит, принялась копать.

Через пять минут перед ней оказался желтоватый, в комьях налипшей земли брусок.

— Похоже на золото, — сказала она.

— Это и есть золото. Мое золото. Пожалуйста, за­копай его.

Шанталь послушалась. Чужеземец подвел ее к дру­гому тайнику. Она снова принялась раскапывать землю, и на этот раз ее поразило, сколько же золота предстало ее глазам.

— Это тоже золото. И оно тоже принадлежит мне.

Шанталь приготовилась было забросать яму землей, однако чужеземец попросил все оставить как есть. Потом он присел на камень, закурил и уставился куда-то вдаль.

— Зачем вы мне это показали? — спросила Шанталь.

Он молчал.

— Кто вы такой? И что вы делаете в Вискосе? Для чего показали мне золото? Разве вы не понимаете, что я могу всем рассказать о том, что скрыто на склоне этой горы?

— Слишком много вопросов сразу, — ответил чуже­земец, не сводя глаз с горы и будто не замечая присут­ствия Шанталь. — Ну а насчет того, чтобы рассказать всем... Мне только этого и надо.

— Вы ведь обещали мне ответить на все вопросы, если я приду сюда.

— Прежде всего, не надо верить обещаниям. А на свете их так много — обещают богатство, спасение ду­ши, любовь до гроба. Есть люди, которые считают себя вправе посулить все что угодно. Есть другие — те согла­шаются поверить в любые посулы, лишь бы они гаран­тировали им иную, лучшую участь. Ты относишься к ним. Те, которые обещают и обещания не выполняют, в конце концов становятся бессильными и никчемными. И это же происходит с теми легковерными, что хватаются за обещанное.

Он намеренно все осложнял, ибо вел сейчас речь о своей собственной жизни, о той ночи, что изменила его судьбу, о лжи, которую вынужден принять, потому что правду принять было невозможно. А если он хотел, чтобы смысл его слов дошел до Шанталь, говорить с нею надо было на ее языке.

Однако девушка понимала почти все. Чужестранец, как и всякий мужчина в годах, наверняка думал только о том, как бы переспать с молоденькой. Как и всякое человеческое существо, он был уверен, что за деньги можно получить все. Как и всякий приезжий, он полагал, что провинциальные девушки столь наивны и неискушен­ны, что согласятся на любое предложение — реально прозвучавшее или подразумеваемое в воображении — хотя бы потому, что оно означает по крайней мере возможность когда-нибудь выбраться из захолустья.

Не он первый и, к сожалению, не он последний, кто пытается соблазнить ее так просто и грубо. Шанталь смущало только одно — слишком уж много золота он предлагал ей: она никогда и не думала, что стоит так дорого, и это одновременно и льстило ей, и вызывало у нее ужас.

— Я не ребенок, чтобы верить обещаниям, — отве­чала она, желая выиграть время.

— И тем не менее верила и продолжаешь верить.

— Вы ошибаетесь; я знаю, что живу в раю, я читала Библию и не повторю ошибки Евы, которая не хотела довольствоваться тем, что имела.

Разумеется, она говорила неправду и в глубине души уже начинала тревожиться, что чужеземец потеряет к ней интерес и уйдет прочь. На самом-то деле это она зама­нила чужеземца в ловушку, подстроив эту встречу в лесу и выбрав себе такой стратегически выгодный пункт, чтобы на обратном пути он никак не мог разминуться с нею, — так, чтобы было с кем поговорить, было от кого услышать обещание, а потом несколько дней кряду пре­даваться мечтам о том, что вот, может быть, придет новая любовь и она навсегда покинет долину, где родилась. Несмотря на многочисленные сердечные раны, Шанталь верила, что еще повстречает человека, которого полюбит на всю жизнь. Было время, когда она отвергала пред­ставлявшиеся возможности, считая, что это — не то, что ей нужно, но теперь чувствовала, что время летит слиш­ком быстро, быстрей, чем казалось прежде, и готова была покинуть Вискос с первым встречным, с любым, кто предложит увезти ее отсюда, пусть бы даже она и не испытывала к нему никаких чувств. Шанталь была со­вершенно уверена, что научится любить его: в конце концов, любовь, как и многое другое, — это вопрос времени. Размышления ее прервал голос чужеземца:

— Вот я и хочу понять, где мы живем — в раю или в аду.

Капкан захлопнулся.

— В раю. Но даже рай в конце концов приедается.

Это был пробный шар. То, что произнесла Шанталь, на самом деле означало: «Я свободна, я — не прочь». А он теперь должен был бы спросить: «И тебе тоже рай приелся?»

— И тебе тоже рай приелся? — спросил чужеземец.

Теперь надо вести себя поосторожней, не пороть горячку, не спугнуть добычу.

— Сама не знаю. Иногда чувствую, что приелся, а иногда кажется, что мне суждено жить здесь и вдали от Вискоса я бы просто не выдержала.

Следующий шаг: изобразить полное безразличие.

— Ну, ладно, раз уж вы мне ничего не хотите рас­сказать про это золото, то спасибо вам за приятную прогулку. Пойду на свой бережок читать свою книжку. Спасибо.

— Минутку! Ага!

— Разумеется, я хочу объяснить тебе, что это за золото, а иначе зачем бы мне тебя приводить сюда?

Секс, деньги, власть, посулы — так она и знала! Однако Шанталь сделала вид, будто ждет потрясающего открытия: мужчины находят какое-то странное удоволь­ствие в ощущении своего превосходства, а того не знают, что в большинстве случаев ведут себя абсолютно пред­сказуемо.

— Вы, должно быть, человек очень опытный, знаю­щий жизнь и можете меня многому научить.

Вот так и надо! Важнейшее правило — в нужный момент, чтобы не спугнуть, слегка ослабить хватку, погладить по шерстке.

— Вот только странная у вас привычка: в ответ на самый простой вопрос разводите длинные рацеи насчет обещаний или насчет того, как всем нам следует жить. Я с большим удовольствием останусь, если только скажете то, о чем я вас спрашивала с самого начала: кто вы такой и что здесь делаете?

Чужеземец, который до этой минуты продолжал созер­цать горы, теперь перевел взгляд на девушку. Ему столько лет приходилось иметь дело с разнообразнейши­ми представителями рода человеческого, что теперь он мог бы с большой долей вероятности сказать, о чем она думает. Шанталь почти наверняка считает, что он пока­зал ей золото, чтобы поразить своим богатством — точно так же, как сейчас она старается своей юностью и безразличием произвести впечатление на него.

— Кто я такой? Ну, скажем, тот, кто уже довольно давно отыскивает одну истину; теоретически я ее устано­вил, а проверить на практике не пришлось пока ни разу.

— Что же это за истина?

— Она касается прир...


Продолжение на следующей странцие...