люстрируется в Саддхарма Пундарика Сутре персонажем под именем "Бодхисаттва".
Если в наши дни Бодхисаттва совершает акт самоотречения, используя свои руки только для добрых дел любви, как мать, заботясь о своем ребенке, идет по дороге жизни, чтобы служить ему, качает колыбель, чтобы успокоить его, и думает обо всех мальчиках и девочках как о собственных детях, то монах считает, что все работающие на различных стадиях в его сообществе, создают дом без жены и детей, собирают учителей, не различая, кто гость, кто хозяин, исповедуют гуманность, в каждом человеке чтя его Буддийскую природу.
Это вызывает во мне восхищение и заставляет проливать слезы сочувствия. Интересно, сколько таких монахов можно найти среди сотен тысяч посвятивших себя буддизму и Японии.
Монах Негэн старается жить буддийской жизнью в соответствии с учением Будды, не быть сектантом и не иметь привязанности ни к храму, ни к дому. Он не накопляет собственного имущества, отказывается от положения в среде духовенства (от духовного сана) и скрывается от шума известности и славы.
Он дал четыре обета - более серьезных, чем вся амбиция в мире, обетов, по которым сокровища Дхармы ценятся выше любого положения, а любовь-милосердие - выше всех сокровищ храмов.
Он переходит из одного монастыря в другой, блуждает по свету, встречая молодых людей, общаясь с их семьями, занимаясь религией, образованием, этикой и культурой, чтобы идти дальше.
Он еще далек, от того, чтобы стать Бодхисаттвой, но я считаю его воином- крестоносцем в походе за возрождение мирной земли Будды для всего человечества и всех существ. Каждый последующий шаг означает успех в этой его огромной, бесконечной работе. Я в эту минуту приветствую его.
Август 1901 г., монастырь Енгава-Камакура.
1. Манджушри входит в ворота
Однажды Манджушри стоял перед воротами, когда Будда воззвал к нему: "Манджушри, Манджушри, почему ты не входишь?"
- Я не вижу ничего по эту сторону ворот. Зачем мне входить? - отвечал Манджушри.
НЕГЭН: Дзэнские истории являются проблемами жизни, темами для медитации. Совсем необязательно, чтобы этот диалог происходил между Буддой и Манджушри. Предположим, что один из вас колеблется войти в этот дзэн-до, и я говорю: "Почему ты не входишь?" Если он бодрствует в этот момент, он может сказать: "Я не вижу ничего вне дзэн-до. Зачем мне входить?" Он, ничего не видит, отличного от дзэн-до; "в" и "вне" только термины сравнения. В сущности, он ничего не слышит, ничего не видит, ничего не ощущает, не чувствует ни запаха, ни вкуса, и ни о чем не думает, но с благодарностью идет на свое место и садится. Что я могу сделать еще, как не воздать хвалу такому совершенно свободному человеку?
Человек еще молод и глуп. Он обучается двойственности вместо единства, о котором учит религия. Из-за своих иллюзий человек часто строит ворота, и лишь затем рассматривает, что же находится снаружи их. Он слушает, обоняет, чувствует вкус, ощущает и думает, исходя из своей эгоистической точки зрения. Он рассуждает о всемирном братстве, но не представляет себе его принципов. Миру нужен Манджушри, а не мессия или пророк. Кто же он, Манджушри?
Манджушри символизирует мудрость Будды. Верхом на льве, он на полном скаку разрушает все иллюзии и своей острой саблей сносит все преграды на пути освобождения. Некоторые буддисты полагают, что Манджушри - это ученик Будды Шакь-ямуни; другие с удивительным знанием дела говорят о его прошлой и настоящей жизни. Пусть они предаются мечтам, как хотят. Изучающие дзэн должны встретить Манджушри в себе.
Аватамсака Сутра упоминает четыре мира: мир материи, мир разума, мир гармонии материи и разума, и мир из гармонических элементов. Манджушри из нашей истории живет вне мира материи, в мире разума, но еще не научился достигать их гармонического сочетания.
Самантабхадра символизирует любящую доброту Будды. Он едет на слоне, терпеливо ведя его через джунгли, любя и уважая все живые существа. Он не будет провозглашать причину, но
спокойно войдет в ворота. Его сердце - это сердце Будды, отвечающее, словно эхо, на призыв Будды.
Четвертый мир, упоминающийся в Аватамсака Сутре, иногда называется "Небесным Царством". Чтобы достичь этой стадии человечество должно научиться жить в мире гармонии разума и материи, а сперва оно должно жить в мире разума. Очень важно повстречать Манджушри лицом к лицу в наши дни. Он говорит: "Я не вижу ничего по эту сторону ворот. Зачем мне входить?" Ну, а где же эти ворота? И где вы сами - снаружи или внутри?
2. Вступительная речь Ло-шаня
Господин Мин-ван выстроил монастырь для Ло-шаня и попросил его произнести первую речь в лекционном зале. Как мастер монастыря, Ло-шань сел в кресло, но не сказал ничего, кроме слова "прощайте" перед уходом в свою комнату. Войдя к нему, господин Мин-ван сказал: "Учение самого Будды на горе Градхаркута было, должно быть, таким же, как Ваше сегодня". Ло-шань ответил: "Я думал, что вы чужды учению, но сейчас я понял, что вы имеете некоторое представление о дзэне".
НЕГЭН: Эти двое жили в Китае в восьмом веке, но они всегда будут служить примерами красоты незавершенности для тех, кто понимает внутренние ценности. В буддийском храме над алтарем обычно находится статуя Будды, в настоящем же дзэнском храме нет никаких изображений. Здесь мастер занимает место Будды, используя алтарь в качестве кафедры для проповеди; он приносит с собой одежду, которая перешла к нему от предшественника, надевает ее перед началом проповеди и снимает сразу же после окончания. Наш Ло-шань, должно быть, сделал то же самое. В китайском оригинале сказано: "Он занял свое место, облачился в одежды, снял их и сказал: "Прощайте". На этом его проповедь закончилась". Прекрасно! Но не допускайте, чтобы ваши простодушные монахи подражали вам! Это будет еще хуже, чем статуя Будды. Борьба против традиционных представлений, зародившаяся как реакция, замыкается тогда в башне из слоновой кости. Смысл же настоящей борьбы - в разрушении этой башни из слоновой кости. Если бы господин Мин-ван больше преуспел в дзэне, он выразил бы разочарование из-за того, что не услышал проповеди мастера, даже точно поняв молчаливый призыв Ло-шаня.
Монастырь растет медленно и незаметно, как и деревья и кустарники вокруг него. Мастер, монахи и человек, на средСТВА которого построен монастырь, лишь бросают семена, но им никог да не доведется видеть плоды своих трудов. Так почему же им не наслаждаться, посвятив настоящее время медитации? Вот учение, которое Ло-шань унаследовал от Будды через много поколений его последователей.
Когда я впервые вошел в этот скромный дом, в дзэн-до не было никаких изображений, никакой мебели, кроме стульчика для пианино. Я молча сел на этот стул, сложив руки ладонь к ладони. Это была моя первая проповедь этой дзэн-до, а все остальные были лишь разъяснениями первой. Если кто-нибудь из вас решит прочесть лекцию или написать очерки по дзэну, напомните себе эту историю и счастливо скажите себе: "Прощай".
3. Каменный Будда Нан-чжуаня
Однажды упасака Лю-кен сказал Нан-чжуаню: "У меня дома есть камень, который сидит и лежит. Я собираюсь высечь из него Будду, Могу ли я это сделать?" Нан-чжуань ответил: "Да, можешь". "А могу я не делать этого?" - продолжал упасака Лю-кен. "Нет, ты не можешь сделать это", - ответил Нан-чжуань.
НЕГЭН: Этот мирянин хотел знать, может ли он стать Буддой. Если он не может, то он подобен камню. Он надеялся, что его учитель Нан-чжуань будет хвалить его за благие намерения, но тот только сказал: "Да, можешь". Когда Лю-кен сказал: "А могу я не делать этого?" - он хотел лишний раз удостовериться, ожидая, что Нан-чжуань придаст ему еще уверенности.
Дзэн Нан-чжуаня использует идеализм как введение. Тот, кто хочет высечь из камня изображение Будды, должен делать это сам, одобряют ли это другие или нет. Если он хоть немного сомневается, ему никогда не сделать этого. То, чем он является сейчас - это результат того, о чем он думал в прошлом, а от того, о чем он думает сейчас, зависит то, каким он будет в будущем. Ни мастер, ни не-мастер не может вмешаться в этот закон причинности. У Лю-кена был хороший камень, но его решимость не была прочной, если он был отметен Нан-чжуанем. Это напоминает древнюю историю о жаворонках и крестьянине. Они совсем не испугались, когда услышали, что крестьянин собирается косить пшеницу с помощью соседа; но когда они узнали, что крестьянин решил косить ее сам, без посторонней помощи, они оставили свое гнездо и улетели. Позже Лю-кен стал очень хорошим учеником.
ГЭНРО: Я видел камень, который мирянин принес в монастырь. Я видел также и другой камень, который Нан-чжуань хранил в зале для медитации. Всеми молотами Китая не удалось бы разрушить эти два камня.
4. Достижения Пай-лина
Пай-лин и упасака Нан-юнь учились у Ма-цзу, преемника Нан-юэ. Однажды, когда они повстречались на дороге, Пай-лин заметил: "Наш дедушка по дзэну говорил: "Утверждая, что нечто является чем-то, человек теряет это всецело". Интересно, показывал ли он это кому-либо?" Упасака Нан-юнь ответил: "Да". "Кому?" - спросил монах. Мирянин указал пальцем на себя и сказал: "Вот этому человеку".
"Твои достижения, - сказал Пай-лин, - так прекрасны и глубоки, что даже Манджушри и Субхути не могут почтить тебя достойным образом".
Тогда мирянин сказал монаху: "Интересно, знает ли кто-нибудь, что имел в виду наш дедушка по дзэну". Монах не ответил, но надел свою соломенную шляпу и пошел прочь. "Постой!" - крикнул ему упасака Нан-юнь, но Пай-лин даже не повернул головы.
НЕГЭН: Изучающие дзэн стремятся постичь природу Будды. Они могут называть ее "сущность ума", Дхармакайя, Буддхакайя, или "свое истинное Я", но названия - это лишь тени, а не настоящие вещи. Как сказал - Нан-юэ, "Даже когда человек утверждает, что нечто является чем-то, он теряет это всецело".
Несомненно, что и монах, и мирянин достигли дзэна Нан-юэ. Однако, если последний носит еще следы достижения, то монах совершенно свободен.
Рэнне, настоятель Хонган-дзи, спросил Иккю, мастера дзэна и своего современника: "Я слышал, что Вы - просветленный человек. Так ли это?" - "Я никогда не совершал такого зла", - ответил Иккю. Может и бесполезно показывать настоятелю дзэн в таком блеске, но это иллюстрирует поведение Пай-лина в этой истории. Восточная пословица гласит: "Бесполезно показывать золото кошке". Не следует излагать дзэнские истории тем, кто чужд этому учению. Мирянин в этой истории продемонстрировал свой дзэн соученику, но он не делал бы этого в повседневной жизни.
Профессор Гронбах из Копенгагенского университета пишет: "Мистики всех времен выражают, в сущности, одни и те же мысли; фактически между ними так много общего, что они часто используют те же самые слова и иллюстрации. Одинаковые отрывки можно найти у индуса, жившего тысячи лет до нашей эры, и у европейского монаха позднего средневековья; даже современные поэты создают образы, которые возвращают мысли назад, к древним писаниям. Причина такой согласованности лежит в их общем опыте, который сам по себе так же ясен и точен, как и повседневные наблюдения людей в материальном мире. Здесь нет места мечтам и фантазиям. Мистик занимается экспериментом, управляющим всей его жизнью".
Коан - странная вещь. По мере работы над ним, он приводит вас в мир опыта. И чем больше этот опыт, тем ярче предстанет перед вами блеск природы Будды. Тогда, получив коан, вы будете отвечать на него так же естественно, как и на свое собственное имя.
ГЭНРО:
Тучи собрались у входа в пещеру,
Целый день предаваясь безделью.
Ночь напролет свет луны бороздил волны.
Но следов на воде не оставил.
5. Высказывание Шао-шаня
Однажды один монах спросил Шао-шаня: "Существует ли высказывание, которое не было бы ни истинным, ни ложным?" Шао-шань ответил: "В белом облаке не увидишь ни следа уродства".
НЕГЭН: Шао-шань был преемником Чжа-паня, суровость которого была хорошо известна среди монастырей; но когда он прошел через суровость Чжа-паня, он научился выражать глубокое учение одним-единственным словом или одной короткой фразой.
В действительности монах спросил: "Что есть истинно: настоящая...
Продолжение на следующей странцие...
