ил он. Я приложил палец к губам и прошептал: "Мы не разговариваем в комнате для медитации". Когда он проследовал за мной в библиотеку, он попытался снова задать мне тот же вопрос, но я опять приложил палец к губам и сказал: "Здесь мы читаем книги в тишине". Когда мы пришли в кухню, я не дал ему возможности задать вопрос и сказал: "Мы готовим здесь молча и едим без разговоров". Когда я открывал дверь и пожимал ему руки, он, задыхаясь, спросил: "Что же такое дзэн?" - и вышел.
34. Сю-фен видит свою природу Будды
Монах сказал Сю-фену: "Я понимаю, что человек на стадии Шравака видит свою природу Будды, как он видит луну ночью, а человек на стадии Бодхисаттвы видит свою природу Будды, как он видит солнце днем. Скажите мне, как вы видите свою природу Будды". Вместо ответа Сю-фен трижды ударил монаха своим посохом. Монах пошел к другому учителю, Ень-тоу, и спросил его о том же. Ень-тоу трижды ударил монаха.
НЕГЭН: Если человек изучает буддизм с целью освободить страдающих в мире, он считает, что все страдания являются результатом его собственных алчности, гнева и неведения. И когда он стремится избежать этих трех ядов и очистить свое сердце, он может видеть свою природу Будды прекрасной и отдаленной, как молодая луна, но он тратит большую часть времени на то, чтобы увидеть хотя бы это. Он на стадии Шравака.
Другой человек изучает буддизм с целью спасения всех живых существ. Он понимает настоящую природу человека и видит сущность Будды в каждом человеке без исключения. Тучу, дождь и снег он принимает с печалью, но не винит в этом солнце, и ночью он знает, что другие части земли залиты ярким дневным светом. Он знает, что человечество может глупо разрушать, но также может мудро творить и строить. Он - Бодхисаттва.
Первая часть рассуждений монаха была правильной, но если бы он действительно понимал их, он должен был бы лучше знать сам, а не спрашивать Сю-феня о его сущности Будды. Сю-фень своими ударами попытался вернуть монаха из мира грез, но тот обратился со своей фантазией к Ень-тоу, за что и получил такое же наказание. Могу представить себе его глупое, сонное лицо!
35. Поэма Ли-си
Ли-си, который 30 лет служил на горе Цу-ху, написал поэму:
Тридцать лет я жил на горе Цу-ху,
Дважды в день я принимал пищу простую, для того, чтобы питать свое тело,
Я взбирался на горы и возвращался, чтобы упражнять свое тело,
Никто из моих современников не выразил мне одобрения, не признал меня.
НЕГЭН: Как птица свободно летает, не оставляя следа в воздухе, так же и дзэнский монах должен жить, не оставляя никаких впечатлений о своем прошлом. Будда сказал: "И потому-то, что он остается неизменным и находится в мире с самим собой, люди почитают монаха. И поэтому он должен избегать всякой запутанности. Ибо, подобно одинокому дереву пустыни, на котором собираются все птицы и обезьяны, так и монах обременен своими друзьями и почитателями". Лао-цзы сказал: "Для того, чтобы избежать крайностей, мудрец справляется со своими делами, ничего не делая, и выражает свои наставления без использования речи. Он заставляет происходить вещи, не действуя, не требуя собственности, не ожидая награды; поэтому его сила никогда не подвергается опасности".
Мастер в нашей истории хотел жить именно таким образом. Тот, кто выполняет великую работу, несомненно остается неизвестным для современников. Монах 30 лет живет на горе, принимает простую пищу и взбирается на горы. Его жизнь безупречна: он удовлетворен. Его повседневная жизнь постоянно проповедует буддизм. Зачем же ему заботиться о признании у своих современников?
ГЭНРО:
Когда он хочет, он взбирается на гору;
В часы его досуга белые облака, его друзья, с ним;
В покое он обретает вечную радость.
Никто, кроме изучающих дзэн, не может пользоваться таким счастьем.
36. Где встречаются после смерти
Тао-ву пришел навестить своего больного брата-монаха, Юнь-еня. "Где я смогу снова увидеть тебя, если ты умрешь и здесь останется только твой труп?" - спросил посетитель. "Я встречу тебя в том месте, где ничто не рождается и ничто не умирает", - ответил больной монах. Тао-ву не удовлетворился таким ответом и сказал: "То, что ты хотел сказать - это то, что нет такого места, в котором ничто не рождается и ничто не умирает, и что мы не нуждаемся больше видеть друг друга".
НЕГЭН: Как Тао-ву, так и Юнь-ень получили Дхарму от учителя Ю-шаня и позже сами стали хорошо известными учителями. Эта история относится к их молодости, по крайней мере, они были молоды в дзэне. Тао-ву не должен был беспокоить своего больного брата таким вопросом. Все мы постоянно приближаемся к смерти в этом мире непостоянства; как больной, так и здоровый человек ежедневно умирает в мире Дукки (недовольства, неудовлетворенности). Монах-буддист постигает истинность Анаты (субъективности); он никогда не ощущает Дукку и живет вне мира Аникки (непостоянства).
Какая неуместность! Почему не оставить больного монаха одного, дав ему возможность поразмыслить в покое? Так как после смерти душа покидает тело, а посетителя не удовлетворял холодный труп, он должен искать теплую руку другого живущего монаха и пожать ее.
Ответ больного монаха был не плохим, но он имел следы постулирования. Будь я на его месте, я бы ответил: "Не волнуйся, брат. Я буду медитировать с тобой, пока ты жив". Поправка, которую внес Тао-ву в ответ монаха - софистика и больше ничего. Юнь-ень должен был посмеяться над ним и пожелать ему спокойной ночи.
ГЭНРО: Тао-ву все утрачивает, а Юнь-ень все выигрывает. Последний сказал: "Я встречусь с тобой", а предыдущий сказал: "Мы не должны больше видеть друг друга". Они не должны больше видеть друг друга, следовательно, они встретятся. Они встретят друг друга, потому что им нет нужды видеть друг друга.
Настоящая дружба превосходит пределы близости или отчуждения;
И нет разницы между тем, чтобы встретиться и не встретиться.
На старом сливовом дереве в цвету Южная ветвь так же владеет всей весной,
Как и северная.
37. Святость Сю-фена
Монах спросил Сю-фена: "Как можно достичь святости?" Сю-фен ответил: "Даже самый невинный младенец не может сделать это". "Если он забудет себя, - снова спросил монах, может ли он достичь святости?" "Он может сделать это тогда, когда она затронет его", - ответил Сю-фен. "Тогда, продолжал монах, - что происходит с ним?" "Пчела никогда не возвращается в покинутый улей", - последовал ответ.
НЕГЭН: Существует коан для иллюстрации этой истории. Ученик спросил своего учителя: "Что такое дзэн?" "Цзинь", - ответил учитель. "Цзинь" - это китайское слово, означающее отца, мать и чью-либо собственную личность; как прилагательное оно означает очень хорошо известное и знакомое; как глагол оно означает любить, видеть постоянно, хорошо знать или досконально понимать. Монах в этой истории стремится достичь святости, как суфий стремится к возлюбленной. Монах приближается к истине спокойно и с пустыми руками; суфий набожно посвящает себя своей возлюбленной. Отношение монаха достаточно наивно, но он должен выйти из своей башни, сделанной из слоновой кости. Суфий может чувствовать возлюбленную, а настоящий буддист добивается святости. Сю-фен продемонстрировал свой дзэн, сказав: "Пчела никогда не возвращается в покинутый улей". Как созвездие пересекает небеса, так и разум дзэнского монаха вечно продолжается, не присоединяясь к чему-либо.
Психология изучает психические явления, гносеология обсуждает теорию познания, но они только тени разума, но не сам разум. Когда человек находит сам разум, его поиски немедленно прекращаются. Он может тогда "достичь святости" без какой-либо привязанности, забыв все строки и даже свою самоотверженность для того, чтобы стать "пчелой в новом улье" свободы. Его жизнь это Дзэн или Цзинь.
38. Уход и возвращение
Монах спросил своего мастера: "Что вы думаете о монахе, который уходит из монастыря и никогда не возвращается?" Учитель сказал: "Он неблагодарный осел". Ученик снова спросил: "Что вы думаете о монахе, который уходит из монастыря. но со временем возвращается?" Учитель сказал: "Он помнит добро".
НЕГЭН: Когда монах приходит в монастырь, он дает клятву оставаться в нем до тех пор, пока он не достигнет реализации. Если он уходит из монастыря, он, должно быть, осуществил то, что хотел; в таком случае ему нет смысла оставаться там. Дзэн, однако, не имеет выпускников. Если дзэнский монах думает, что он чего-то достиг, он теряет свой дзэн, и тогда его пребывание в монастыре необходимо.
Пробыв много лет в монастыре, монах может уйти, если его приглашают учить в другой монастырь, но, как правило, он в конце концов возвращается в свое старое гнездо. Молодые монахи, которые не могут выдержать суровость учителя дзэна, оставляли монастырь. Они - неблагодарные ослы, потому что они никогда не возвращаются к своему учителю. Если кто-либо в монастыре получает Дхарму, то мастер становится его отцом, а монастырь - домом. Как же он может забыть то окружение, которое вдохновляло его реализации? Он всегда помнит добро, и при первой же возможности возвращается в свой дом.
ГЭНРО: Если бы меня спросили: "Что ты думаешь о монахе, который уходит из монастыря и никогда не возвращается?" - я бы сказал: "Он глупец". А на вопрос: "Что ты думаешь о монахе, который уходит из монастыря для того, чтобы вернуться?" - я бы ответил: "Он - бегущая лиса".
НЕГЭН: Гэнро предоставляет монахам свободу приходить и уходить, когда они того пожелают. Ни один мастер не должен заставлять своих монахов оставаться в монастыре, но монах, который оставляет одного учителя и уходит к другому - глуп, потому что он позволяет себе грубо и несправедливо наказать как своего учителя, так и себя.
В этом дзэн-до я никогда не считаюсь с тем, кто уходит или приходит. Частый посетитель может думать, что его место здесь. Его мысль верна, но если он перестанет приходить, я не упускаю его. У пришельца, приходящего в этот скромный дом, может возникнуть впечатление, что здесь происходит странное и он больше не придет. Я уважаю его мнение, но он не может уйти от меня, ибо я дал клятву спасать все живые существа, включая его. Если кто-нибудь спрашивает: "Что ты думаешь о человеке, который перестает приходить сюда?" - я отвечу: "Я могу увидеть его на улице". А на вопрос: "Что ты думаешь о человеке, который возвращается в этот дом?" - я отвечу: "Как поживаешь? Рад видеть тебя".
39. Три зова
Хунь-кэ-ши, учитель императора, позвал своего слугу Инь-хена. Инь-хен ответил: "Да". Хунь-кэ-ши, чтобы проверить своего ученика, повторил: "Инь-хен!" Инь-хен ответил: "Да". Тогда Хунь-кэ-ши позвал в третий раз: "Инь-хен!" Инь-хен ответил: "Да". "Я должен наказать тебя за все это, - сказал Хунь-кэ-ши, - но на самом деле ты должен наказать меня".
НЕГЭН: Хунь-кэ-ши в течение 40 лет оставался в горном убежище, уединяясь там, но в конце концов был обнаружен императором и был заставлен обучать коронованную особу. Во время этой истории ему было уже больше ста лет, а его ученик Инь-хен был хорошо обученным дзэнским монахом, еще молодым, способным получить свет Дхармы от своего учителя. Когда учитель позвал: "Инь-хен!" и Инь-хен ответил: "Да", диалог подошел к концу. Хунь-кэ-ши был старым человеком и хотел убедиться в понимании своего ученика. Инь-хен понял это и терпеливо ответил. Он ожидал замечаний своего учителя и был счастлив услышать их. Какая прекрасная картина понимания и гармонии!
ГЭНРО: Старый мастер был достаточно добросердечен, а молодой ученик самоотверженно служил ему. К чему наказания?
Да потому, что человеческие поступки очень неопределенны. Человек не должен, если он хочет жить свободно, устанавливать себе какой либо образ жизни.
НЕГЭН: Когда дзэнский учитель зовет по имени своего ученика, он имеет в виду постучать во внутреннюю дверь природы Будды. Если учитель хочет, чтобы ученик сделал что-нибудь обычное, он не должен был бы звать его второй раз. В дзэне ни учитель, ни ученик не должны тратить время, материал, слова, мысли или энергию.
40. Сухой ручей
Монах спросил Сю-фена: "Когда старый ручей дзэна высохнет и в нем не останется ни капли воды, что я смогу увидеть там?" Сю-фен от...
Продолжение на следующей странцие...
