моральным, являясь нам в физической Природе, как инфраморальное Бесконечное?
Что сознательное Бесконечное есть в физической Природе, подтверждается для нас всеми признаками, хотя это сознание не устроено и не ограничено, как наше. Все его конструкции и движения — это конструкции и движения безграничной интуитивной Мудрости, слишком великой, спонтанной и таинственно самоэффективной, чтобы называть ее разумом; Силы и Воли, действующей для Времени в вечности с неизбежным и предопределенным движением в каждом из своих шагов, даже тех, что в своем внешнем и поверхностном импульсе кажутся бессознательными. И как есть в ней это великое сознание и великая сила, так есть в ее конструкциях безграничный Дух гармонии и красоты, который никогда не покидает ее, хотя произведения ее не ограничены нашими эстетическими канонами. Бесконечный гедонизм здесь тоже есть, безграничный Дух блаженства, который мы осознает, когда входим в безличное единство с ней; и как то в 166, что ужасно, есть часть ее красоты, так и то, что в ней опасно и разрушительно, является частью ее блаженства, ее универсальной Ананды. Тогда, если все в нас, наш разум, наше динамическое и волевое, наше эстетическое и гедонистическое существо, глядя на физический универсум, интуитивно ощущает удовлетворение от чего-то великого и безграничного, но все же таинственно родственного, разве не должно и наше моральное чувство, наше ощущение Правильного, тоже найти удовлетворение от чего-то, отражением которого оно является? Интуитивное восприятие такого рода лежит в основе наших требований морального порядка в универсуме. Да, но здесь наши частные концепции, наши моральные каноны также недостаточны; это великая и безграничная Справедливость, не связанная этической формулой, и первый ее принцип в том, что каждая вещь должна соблюдать закон своей энергии, каждая вещь движется в общей схеме своими путями, реализует свои функции, приносит свои результаты. Физический закон есть право и справедливость, долг и обязанность физического мира. Божество Огня в Упанишаде на вопрос Духа: "Какая сила в Тебе?" — отвечает: "Моя сила в том, что все, что брошено в меня, я сжигаю". Подобный ответ на вопрос жизни и ума дает каждая физическая вещь. Она соблюдает пути своей физической энергии и не озабочена больше никаким законом или справедливостью. Закон Кармы, включая моральный закон, не мог бы существовать, если бы не было этого принципа как первой основы порядка.
В чем тогда отношение человека к физической Природе, этой Души, входящей в нее и физически рождаемой в теле. подчиненном закону ее действия? В чем его функция как чего-то большего, чем она, как жизни, ума и Духа? В чем его Свабхава и Свадхарма? Прежде всего, человек обязан механически подчиняться ей, о чем она, действуя в его теле, заботится сама, но, кроме того, его дело, как Души, развертывающей силу сознания, скрытую в ней, узнать и использовать ее закон, чтобы трансцендировать ее более материальные границы, привычки, цели, выражения. Изучение, но также и трансцендирование первичной природы — постоянная цель Духа в нем. Непрерывная последовательность трансценденций наиболее важная вещь в мировом действии, и сама эволюция только постоянное стремление и усилие Природы к самопревышению, самостановлению, ее способ все большего выражения, создания лучшей формы рождения и пробуждения силы или присутствия сущности, которая есть в ней. Жизнь приносит с собой целую область таких трансценденций, ум — другую и еще большую область, а поскольку он так очевидно несовершенен и неполон, вещь, по своей природе, ищущая, то, несомненно, должна быть область или много областей трансценденций, превышающих ум. Человек, сталкиваясь с законом физического действия и законом витальной Кармы, силами своего ума вводит закон ментальной и моральной Кармы и поднимается по лестнице этих градаций к чему-то большему, к возможности Духовного действия, которое может привести его даже к превышению самой Кармы, свободе от рождения и становления, совершенной трансценденции.
Превышение человеком физического закона достигается не только развитием морального чувства в не моральном мире Природы. Его сущностное правило, скорее, обращение сознательного разума и воли к жизни и материи, сама моральность — только знание и воля, ищущие закона Истины и правильного действия в его отношении к своей внутренней сущности и к родственным существам. Но его отношение к чисто физическим проявлениям Природы не морально, сначала это дело наблюдения, где он должен, удовлетворяясь инстинктивным или экспериментальным использованием, страдая в ее руках от принуждения, по мере своего роста, во все большей борьбе знания и воли, познать и овладеть ее силами для своей пользы и удовольствия, как инструментами и приспособлениями, как более широкой базой и кругом возможностей для радости служения. Он делает ее силы своими возможностями, и чтобы увеличить их, встречается с ее опасностями. Он бросает вызов ее силам, нарушает ее ограничения, постоянно грешит против ее главных запретов, терпит наказания с ее стороны и преодолевает их, в борьбе своего ума и воли с ней знакомится с большими возможностями, которые она, в ожидании его прихода, оставляла неиспользованными. Природа встречает его усилия физическим сопротивлением, которое постоянно сокращается, маской невежества, угрозой опасности. Можно вообразить — приписывая ей то сопротивление, которое некоторые инстинкты в человеке противопоставляют смелости духовного приключения, новому расширению знания, новым формам воли или стандартам поведения, глупо рассматривая их как грех и нечестивость, поскольку они нарушают то, что установлено — что для физической Природы, в ее первоначальном виде, сама жизнь с начинаниями, отклонениями, колебаниями и страданиями есть грех против закона устойчивой физической гармонии и точной меры, а тем более ума, с его дерзостью, безграничными авантюрами, стремлением к неизмеримому сверхзаконному, бесконечному.
Но фактически все, чем озабочено Божество физической Природы в отношениях с человеком, — это точное соблюдение закона отклика своих энергий на его усилие. Там, где его знание и воля могут привести себя в гармонию с движением ее энергий, она откликается согласно воздействию, а где он воздействует некомпетентно, невежественно, беззаботно, неправильно, она разрушает его усилия или причиняет вред; когда человек желает больше и открывает больше, она отвечает ему большей полезностью и плодотворностью своих сил, соглашается на господство и благосклонна к насилию. Он достиг единства, Йоги с ней в ее великих скрытых возможностях, он высвободил их и, используя, получает результат. Он изучает и расширяет для нее пути, и она отвечает точным служением и повиновением. Все это можно делать сегодня только в определенных физических пределах и в определенных направлениях действия, это только модификация, но не радикальное изменение. Есть указания, что при более непосредственном давлении ментальной и психической энергии на физическую отклик может стать более разнообразным, физическое может избавиться от своей ограниченности и привычек, и, возможно, что по мере того, как знание и воля будут входить в области все более высоких сил, действие физической энергии должно стать полностью отзывчивым, давать результат, который от нее требуется, и движения ее станут совершенно пластичными. Но даже такая трансценденция должна учитывать изначальные пределы, установленные Всеобщей Волей; возможно, свободное использование, может быть, значительная трансформация физической энергии, но не уклонение от ее фундаментального закона и цели.
Всем этим обосновывается закон правильного возврата энергии, составляющий нейтральную сущность Кармы, но не рассматривается этический принцип и моральный смысл. Человек может изобретать, и делать это, используя и аморальные средства овладения физическим знанием и его силами или обращаясь к неэтичным целям энергии, которые она предоставляет в его распоряжение, но это касается отношений между его волей и Душой и его отношений с другими существами, это забота его и их, а не ее. Физическая Природа бесстрастно производит свои результаты и требует от человека соблюдения не морального, а физического закона; она требует точного знания и тщательного соблюдения физических свойств, и ничего другого. В ней нет кармического отклика на множество жестокостей науки, нет бунта против неэтичного использования ее способностей; наказание за невежество большое, а за злонамеренность — никакого. Если и есть в низших кругах Природы что-то, что реагирует на некоторые нарушения морального закона, то это проявляется в неявной форме на более высоких уровнях жизни. Там есть определенного рода витальная реакция, которая производит психовитальные результаты, но, заметьте, что в такого рода реакции не соблюдаются наши границы и меры, а скорее присутствует то же неразборчивое безразличие, что и в действиях физической Природы. В этом поле мы должны признать закон неуместного наказания, постоянно обрушивающийся на невинного за грехи виновного, что показалось бы нам шокирующим, грубо неэтичным и несправедливым в действиях человеческого существа. Кажется, что жизнь наказывает себя за свои ошибки и эксцессы, без всякой попытки ограничить реакцию самим агентом эксцесса или ошибки. Здесь порядок энергетических линий, который ни изначально, ни в намерении не этичен и скорее связан с системой реакций, не управляемых нашими моральными идеями.
Действительно, кажется, что движения жизни так же мало идут этическими путями, как физические. Фундаментальная правда и справедливость жизни в том, чтобы следовать кривой витальных энергий, поддерживать функционирование жизненной силы и давать возврат своим собственным силам. Ее функция в том, чтобы выживать, воспроизводить себя, расти, овладевать и наслаждаться, продолжать, расширять и укреплять свою деятельность, силу, удовольствие, насколько позволит Земля. Все средства, служащие этим целям, для жизни хороши; все остальное — дело правильного баланса между витальной энергией и ее физическими средствами, приложением своих сил и получаемым от этого результатом. Сначала — и это продолжается даже после появления в жизни ума, пока ум подчинен жизненной силе — это все, что мы видим. Витальная природа осуществляет свои цели достаточно безошибочно, но ни в коем случае не невинно с этической точки зрения. Смерть — второе средство ее самосохранения, разрушение — постоянный инструмент изменения, обновления и прогресса, и страдания, которые она навлекает на себя и на других, наиболее частая цена ее побед и удовольствий. Всякая жизнь живет за счет другой жизни, занимает свое. место с помощью агрессии и эксплуатации, овладевает через объединение, но чаще — в борьбе. Она осуществляется через взаимные удары и взаимное использование существами друг друга, по очень редко употребляет взаимопомощь и очень часто взаимную агрессию и пожирание. Ее воспроизводство связано со средствами, которые этическое чувство, даже наиболее терпимое, считает животными и низкими, аморальными по своей сути, а когда она возвышается до своей аскетической или пуританской строгости, отвергает как отвратительные. И все же, когда мы откладываем в сторону наши ограниченные человеческие представления и смотрим безличными глазами на эту великую, разнообразную и удивительную витальную природу, в которой мы рождены, мы находим в ней таинственно совершенный порядок, работу глубокой и безграничной интуитивной мудрости, огромную силу и волю в ее идеально видящем действии, великую целостность красоты и гармонии, созданной из того, что кажется нам системой диссонансов, могучую радость жизни и творчества, которую не могут уменьшить тяжелейшие испытания индивидуальной смерти и страдания и в которой, когда мы входим в единство с великой Анандой ее движения, эти вещи растворяются; на фоне ярких красок ее экстаза эти тени не играют роли. В этих шагах витальной Природы и законе ее энергий есть также Истина Бесконечного, как будто ради нее самой, и эта Истина жизни и радости творения имеет свои стандарты, права и гармо...
Продолжение на следующей странцие...
