ального и домашнего человека, могут приобрести огромную амплитуду и внешний блеск, но они всегда остаются по своему отчетливому первоначальному и все еще устойчивому характеру линиями движения, путем Кармы мыслящего, волевого, чувствующего, очищенного человеческого животного — не следует презирать или исключать их из общего способа нашего бытия, когда мы поднимаемся на более высокий план понимания и действия, но все же, они лишь малая часть человеческих возможностей, и если рассматривать их как главное дело или наиболее императивный закон человеческого существа, то ограничивающая и унижающая его часть; обладающие в определенной степени способностью расширять, динамизировать и обогащать, но не поднимать до истинного самопревышения, они полезны для восхождения, только если сами возвышены и трансформированы большим законом и более благородным мотивом. Движение этой энергии может быть очень сильным ментальным действием, может содержать в себе много разумности, силы воли, эстетического восприятия и эмоциональной силы, но в ответ оно ищет витального успеха, наслаждения, обладания, удовлетворения. Ум, несомненно, питает свои силы этим усилием и свою полноту этой наградой, но он привязан к своему пастбищу. Это смешанное движение, ментальное по своим средствам и преимущественно витальное по результату; стандарты его ценностей измеряются внешним успехом и неуспехом, экстернализованным или вызванным удовольствием и страданием, удачей и неудачей, судьбой жизни и тела. Это та активная витальная деятельность, которая дала нам один из элементов расхожего представления о законе Кармы, идею о витальном счастье и страдании, как мере космической справедливости.
Второе движение ума, идущее по путям жизни, активно проявляется, когда человек извлекает из своего опыта идею ментального закона, стандарт, идеал, конкретизированную абстракцию, которая поддерживается сначала жизненным опытом, затем выходит за его пределы, трансцендирует актуальные потребности витальной энергии и возвращается к ней, чтобы установить некий идеальный ментальный, закон, некий канон, воплощающий обобщенную концепцию Права над законом жизни. Его сущность в открытии или вере ума, что во всех вещах здесь есть правильный закон, правильный стандарт, правильный способ мышления, воли, чувства, восприятия, действия, отличный от интуитивного пути витальной природы, отличный от первых действий ума, ищущего только выгоды с помощью витальной природы и с преимущественно витальным мотивом, потому что он открыл путь разума, закон самоуправляющейся разумности. Это вносит в поиски витального удовольствия и пользы, Артхи и Камы, способность понимания ментальной истины, справедливости, права, представление о Дхарме. Более практическая часть Дхармы является этической, это идея морального закона. Первое движение ума не морально и имеет, если вообще имеет, только представление о стандарте действия, оправданное обычаями, и законе жизни, принятом и потому правильном, или моральности, неотличимой от выгодности и утвержденной, потому что она оказалась необходимой и полезной для власти, успеха, почета, одобрения, богатства. Идея Дхармы, напротив, по своей сути, преимущественно Моральна. Дхарма, достигшая высот, предлагает человеку признать и соблюдать моральный закон ради самого закона. Более широкая идея Дхармы — это концепция истинного закона всех энергий и включает в себя совесть, честность во всем, правильный закон мысли и знания, эстетики, всех человеческих действий, а не только этического действия. Но все же, в понятии Дхармы, этический элемент всегда преобладает и даже монополизирует понятие Права, которое создает человек, потому что этика связана с жизненной деятельностью и его отношениями со своим витальным существом и с другими людьми, и это всегда его главная забота и наиболее ощутимая трудность, и потому здесь впервые наиболее активно желание, интересы, инстинкты витального существа, которые оказываются в остром и очень успешном конфликте с идеалом Права и требованиями более высокого закона. Этически правильное действие начинает казаться человеку в этом состоянии единственной вещью, связующей его, среди множества стандартов, созданных умом; требования морали — единственным категорическим императивом, а моральный закон — всей его Дхармой.
Сначала, однако, моральные концепции человека, направление, выход и потребность возврата этической энергии, оказываются нераздельно соединенными с его витальными представлениями и требованиями, и даже впоследствии очень часто обращаются к ним за поддержкой и стимулом. Человеческая мораль поначалу вбирает в себя огромное количество привычных правил действия, удобную и традиционную практику, многое в которой имеет очень сомнительную моральную ценность, дает императивную санкцию правильного и погружает в грубую массу или настраивает над ней сверху, но все же, как часть единого и равноправного кодекса, истинные вещи этического идеала. Она взывает к витальному существу, его желаниям, надеждам, страхам, побуждает человека к добродетели надеждой на награду и угрозой наказания, имитируя этот метод его грубой и ненадежной социальной практики, поэтому ее закон, который будь он плох или хорош, она желает сделать императивным, поскольку считает, что он, по крайней мере, рассчитан для порядка и эффективности сообщества, противостоит витальному существу человека; она подкупает и пугает, а также влияет, учит и убеждает его согласиться. Мораль говорит человеку, приспосабливаясь к его несовершенству, главным образом языком религии, что закон императивен сам по себе, но что он также очень удобен для него лично, что праведность, в конечном итоге, лучшая политика, добродетель — лучший казначей в долговременных платежах, потому что это мир Закона, управляемый справедливым и добродетельным или, по крайней мере, любящим добродетель Богом. Его уверяют, что праведный человек будет процветать, а злой погибнет и что пути добродетели пролегают через приятные места. Или, если это не поможет, поскольку очевидно не согласуется с опытом, и человек не может обманывать себя всегда, она предлагает ему гарантию витального вознаграждения не сейчас, а впоследствии. Рай и ад, счастье и страдание в других жизнях предложены как взятка или угроза. Ему говорят, чтобы лучше удовлетворить легко удовлетворяющийся интеллект, что мир управляется этическим законом, который определяет меру земного благополучия, что царствует справедливость и что по справедливости каждое действие имеет свое точное воздаяние, и добро принесет ему добро, а зло — зло. Эти представления, эта идея морального закона, праведности и справедливости, как вещи императивной в самой себе, но все же нуждающейся в подкреплении взяткой и угрозой, нашей человеческой природе должны показать, что по крайней мере для него они не совсем императивны — этот акцент на вознаграждении и наказании из-за того, что мораль, борющаяся с нашим первичным непереработанным имуществом, должна в значительной мере выступать как масса ограничений и запретов, которые нельзя установить без фактического принуждения или введения внешней санкции; этот дипломатический компромисс или попытка уравновесить безличные этические и личные эгоистические требования, этот союз согласия между правильным и витально полезным, добродетелью и желанием — все это приспособления, воплощенные в расхожих представлениях о законе Кармы.
Какова реальная истина актуальных фактов, стоящая за этими представлениями, фундаментальных сил человеческой жизни или видимого действия закона энергий космоса? Очевидно, здесь есть субстанциональная истина, но она только часть целого, ее власть или преобладание относится к определенному элементу, к одной из многих линий переходного движения между законом витальной энергии и более высоким законом ума и Духа. Смешение двух родов энергии приводит к сложному действию выходящей энергии и такому же результату, и слишком жесткое правило, фиксирующее витальный результат ментальной и моральной силы, имеет много исключений и не может быть всей внутренней истиной этого дела. Но все же, когда есть потребность в витальном успехе, внешнем счастье, благе, богатстве, это признак преобладающего намерения энергии, указывающий, что баланс сил смещается в этом направлении. На первый взгляд, если успех желателен, неясно, что должна говорить здесь мораль, поскольку в большинстве случаев мы видим, что успех является естественным следствием правильного понимания и разумного или интуитивного использования средств и условий, настойчивости, воли. упорядоченного движения сил существа. Человек с помощью системы наказаний может установить контроль над эгоистической волей и разумом, преследующими витальные цели, может создать известное количество моральных условий в отношении мирских благ, но это, как случалось в некоторых витальных теориях, является искусственным принуждением Природы, принижением и обеднением свободной и могучей игры умственной и жизненной силы в их союзе. На самом деле величайшая сила для достижения успеха — это правильная концентрация, Тапасья, а в ней присутствует моральный элемент.
Человек — это ментальное существо, стремящееся установить контроль над жизненными силами, которые он воплощает или использует, и единственным условием этого является самоконтроль, ограничение, порядок, дисциплина в его ментальном, витальном и физическом существе. Животная жизнь автоматически подчинена определенным меркам, это поле инстинктивной витальной Дхармы. Человек, освобожденный от этих автоматических ограничений свободной игрой ума, должен заменять их добровольными и разумными ограничениями, добровольной дисциплиной. Не только огромный расход и свободная игра его энергий, но также правильная мера, ограничение и контроль над ними есть условие жизненного успеха и здоровья. Мораль не единственный элемент; не совсем верно, что моральная правота всегда перевешивает или что там, где Дхарма, там победа. Непосредственный успех часто достается другим силам, даже высшие завоевания Правды обычно соединены с какой-либо формой Могущества. Но все же среди множества факторов индивидуального, коллективного или национального успеха всегда есть моральный элемент, и пренебрежение признанным правом рано или поздно приводит к опасным или фатальным последствиям.
Более того, человек, используя свои энергии, должен учитывать других людей, цель и направленность их энергии, а его отношения с ними накладывают на него ограничения, требования и условия, которые имеют или приобретают моральный смысл. Почти с самого начала на него накладываются обязательства, даже в достижении витального успеха и удовлетворения, которые становятся первыми эмпирическими основаниями этического порядка.
И есть космические силы, которые, как и человеческие, соответствуют этому равновесию ментального, морального и витального порядка. Прежде всего, есть что-то .тонкое, невидимое и грозное, что встречает нас на наших путях. Сила, которой древние греки уделяли большое внимание, Власть, которая бдительно наблюдает за человеком в его стремлении к расширению, обладанию, наслаждению и кажется противодействующей и враждебной. Греки представляли ее как зависть Богов или как Рок, Неизбежность. Эгоистическая сила в человеке может далеко зайти в своей победе и триумфе, но ей следует быть осторожной, иначе она увидит, что эта Власть замечает в ней или ее действии любой изъян и использует любую достаточную возможность для поражения и падения. Она сопровождает попытки человека препятствиями, использует его несовершенства, часто забавляясь с ним, затягивая время — и не только его моральные недостатки, но и ошибки его ума и воли, избыток или недостаток силы или осторожности, все дефекты его природы. Она кажется побежденной энергиями Тапасьи, выждет своего часа. Она затемняет неразрушенное или чрезвычайное благосостояние и часто удивляет внезапным поворотом к гибели. Она внушает чувство безопасности, самозабвения, гордость и высокомерие успеха и победы и ведет свою жертву против скрытого правосудия, заслоняя невидимой стеной. Она так же гибельна для слепого самомнения и...
Продолжение на следующей странцие...
