высокомерия эгоистической добродетели, как для греховных эксцессов и эгоистического насилия. Кажется, она требует от человека, от индивидуальных людей и от наций, чтобы они держались в определенных границах, потому что все остальное несет в себе опасность, поэтому греки считали умеренность во всем главной составной частью добродетели.
В жизненных силах есть что-то неясное для нас, что кажется нашим частным чувствам зловещим, потому что препятствует желаниям; но оно повинуется какому-то закону и цели универсального ума, универсального разума или Логоса, действие которого в космосе ощущали древние. Его присутствие, если оно ощущается более грубым видом религиозного ума, порождает идею бедствия как наказания за грех, невзирая на то, что есть еще наказание за невежество, ошибку, глупость, слабость, дефекты воли и Тапасьи. Это, действительно, сопротивление Бесконечного, действующего через посредство жизни, против стремления человека расширяться, обладать, наслаждаться и иметь, оставаясь несовершенным, истинное и постоянное счастье, полноту блаженства мирового переживания. Эта претензия, можно сказать, аморальна, и Сила, которая сопротивляется ей и дает, пусть неточно и слишком поздно, на наш взгляд, страдание и неудачу в ответ на несовершенства, может считаться моральной Силой, агентом справедливой Кармы, хотя и не только в узко этическом смысле этого понятия. Закон, который она представляет в том, что наши несовершенства должны иметь свои преходящие или фатальные последствия, что недостатки в нашей исходящей энергии могут быть исправлены или уравновешены и сглажены впоследствии, но если упорствовать в них, реакция может превзойти видимый масштаб; заблуждение, кажется, может уничтожить все результаты Тапасьи, потому что оно вытекает из радикального дефекта в направленности воли, сердца, этического чувства или разума. Это первая линия переходного закона Кармы.
Второе направление Кармического отклика космических сил на наши действия также принимает вид, который побуждает нас приписать ему моральный характер. Потому что в Природе можно увидеть определенный элемент закона возмездия или — возможно это более подходящий образ, поскольку действие кажется скорее механическим, чем рациональным и сознательным — бумеранга, движения энергии, возвращающегося к своему передатчику. Камень, который мы бросим, какая-то скрытая в мировой жизни сила бросает обратно в нас, действие, которое мы направили на других, обращается не всегда в виде прямой реакции, а часто извилистыми и неизвестными путями, на нашу жизнь, и порой, хотя это ни в коем случае не общее правило, в точно таком же качестве и размере. Этот феномен настолько поражает наше воображение и впечатляет моральное и витальные чувства, что принимает своего рода торжественную форму, выраженную в мысли многих культур: "Что ты сделал, то ты должен претерпеть", "Кто поднял меч, от меча и погибнет", "Ты посеял ветер и пожнешь бурю", — и мы склонны возводить это в универсальное правило и считать достаточным свидетельством морального порядка. Но вдумчивый мыслитель не поспешит подписаться под такого рода выводом, потому что многое противоречит ему, и такая определенная реакция скорее исключение, чем правило человеческой жизни. Если бы это было обычным явлением, люди быстро изучили бы драконовский кодекс безличного законодателя, знали, чего им избегать, знали список жизненных запретов и вето. Но в Природе нет такого четкого обвинительного законодательства.
Нельзя ожидать от ментальной и витальной Природы математической точности действия и реакций физической Природы. Не только все становится бесконечно более тонким, сложным и разнообразным, когда мы поднимаемся по шкале, так что в нашей жизненной деятельности происходит необычайное смешение сил и множества ценностей, но даже психологическая и моральная ценность одного и того же действия отличается в разных случаях, соответственно обстоятельствам, условиям, мотиву и замыслу действующего. Закон возмездия не является справедливым или этическим, когда применяется человеком к человеку, и, применяемый сверхчеловеческим носителем справедливости или безличным законом с грубым правилом "большого пальца" к тонкому и сложному сплетению жизненных мотивов и действий человека, он был бы не лучше. Очевидно также, что медленным, долговременным и возвышенным целям универсальной Силы, действующей в человеческой расе, должна скорее мешать, чем помогать универсальность этой точной и обшей процедуры. Соответственно мы видим, что ее действие скорее случайно и прерывисто, чем регулярно, изменчиво и для нашего ума скорее своенравно, чем автоматично, и потому трудно постижимо.
Иногда в индивидуальной жизни отклик такого рода Кармы решительно и часто ужасно ясен, правосудие свершается, хотя наказание может прийти к человеку неожиданным образом, надолго отложенное и с неожиданной стороны; однако это пусть и удовлетворительно для нашего драматического чувства, но не является обычным методом воздаяния в Природе. Ее пути более извилистые, тонкие, незаметные и непредсказуемые. Часто, таким образом, за прошлые преступления и ошибки платит нация, и закон возмездия становится уроком, но индивидуально страдает невинный. Коммерчески мыслящий король Бельгии решает извлечь пользу для нации из каучуковых плантаций и скотоводческих ферм в Африке, и его агенты убивают, калечат и приносят в жертвы тысячи дешевых негритянских жизней, чтобы увеличить урожай и набить сундуки. Этот способный монарх умирает в блеске богатства и процветания, его агенты тоже не пострадали, но внезапно приходит Германия, прокладывая себе дорогу оружием к мечте о военном и экономическом господстве через процветающую Бельгию, и уничтоженные мужчины и женщины, и искалеченные дети разительным образом напоминают нам о Карме, иллюстрируя темный и причудливый закон возмездия. По крайней мере здесь, нация в ее совокупности, была виновна в соучастии, но в других случаях платил невинный индивидуум или нация, а, возможно, какой-нибудь благонамеренный добродетельный неудачник, растяпа, который вынужден оплатить счет зла, а по праву его должны были бы оплатить предшествующие деспоты, которые закончили свой путь в могуществе и довольстве.
Очевидно, что мы не слишком много можем извлечь из силы, действующей таким странным образом, как бы поразительно и драматично не демонстрировались нам иногда причины и следствия. Она слишком ненадежна в назначении наказаний, чтобы служить целям, которых человек ожидает от уголовной юстиции, слишком непредсказуемо изменчива в области своего приложения, чтобы служить указателем тому элементу в человеческом темпераменте, который опирается на целесообразность и регулирует шаги предусмотрительным к последствию видением. Люди и нации все время продолжают по-прежнему, невзирая на случайные вспышки молний мстительного рока, жить в соответствии с кармическим правосудием среди неопределенности сложных правил универсума, которые в действительности действуют не на ум и волю человека — только до известной степени и тонким, несовершенным образом на подсознательный ум — а вне его, как частичный контролер и регулятор, помогающий поддерживать баланс возврата энергии и жизненные цели мирового Духа. Его действие сходно с действием на первом направлении переходной Кармы, предназначенной препятствовать успеху витального эгоизма человека и служить внутренним давлением и принуждением, пока он не откроет и не научится, вопреки своей витальной сущности, повиноваться более высокому закону бытия и более чистому динамизму мотива в своем направляющем уме и правящем Духе. Поэтому оно служит определенной моральной цели Воли в универсуме, но само по себе, и даже в соединении с другими недостаточно, чтобы быть законом морального порядка.
Третья возможная и внешне менее механическая линия Кармы поддерживается высказыванием, что подобное порождает подобное, и в согласии с этим законом добро должно создавать добро, а зло — зло. В терминах морального отклика или оплаты моральным энергиям это должно означать, что отдавая любовь, мы должны получать в ответ любовь, а отдавая ненависть, получать ненависть, что, если мы милосердны и справедливы к другим, другие также должны быть справедливы и милосердны к нам, и что обычно добро, которое мы делаем своим ближним, должно вернуться в виде компенсации как добро, сделанное ими, посланное по нашему адресу и должным образом зарегистрированное в моральном почтовом ведомстве административного управления универсума. Делайте другим то, что вы хотели бы от них, потому что тогда они действительно сделают то же вам, это, кажется, является формулой такого морального метода. Если бы это было верно, человеческая жизнь действительно могла стать устойчивой и очень симметричной системой гармонического морального эгоизма и меркантильной торговлей добром, что кажется достаточно приятным и красивым тем, кто придерживается такого рода эстетики. Счастливым образом, для восходящего движения человеческой души, этот закон на практике не выдерживается, поскольку перед мировым Духом стоят более важные вещи и цели, и он должен реализовать более великий закон. В тенденции это правило до определенной степени верно, временами оно действует достаточно хорошо, и предусмотрительный разум человека учитывает его в своем действии, но оно верно не всегда и не во всем. Достаточно очевидно, что ненависть, насилие, несправедливость должны вызывать ответную ненависть, насилие и несправедливость, и можно поощрять в себе такие склонности безнаказанно только в том случае, если преодолеть сопротивление, или быть достаточно сильным и осторожным, чтобы принять меры против их естественных последствий. Верно также, что добротой и добрыми делами человек вызывает в других определенную добрую волю и при обычных или благоприятных обстоятельствах можно полагаться не столько на благодарность и такой же ответ, сколько на их поддержку и благосклонность. Но это добро, и это зло —движения его, а на смешанный эгоизм человеческой природы нельзя полагаться определенно. Эгоистическая себялюбивая сила, если она знает, что делать и где остановиться, и даже, в определенной степени, насилие и несправедливость, если они умелы, хитры и лживы, многие другие виды зла, платят в делах человека с человеком меньше, чем в делах животных друг с другом; и, с другой стороны, делающий добро, который рассчитывает на ответ или вознаграждение, достаточно часто разочарован полученной компенсацией. Слабость человеческой природы поклоняется силе, которая топчет ее, оказывает почтение ее успеху, может откликаться на всякого рода умелый обман верой, согласием, повиновением, может пресмыкаться и восхищаться даже среди движений ненависти и страха, так как у нее особые пристрастия и неразумные инстинкты. И ее неверность также неразумна, легкомысленна и изменчива, она часто принимает благодеяния как положенные ей по праву, и забывает или не считает нужным отвечать тем же. И еще хуже то, что справедливость, милосердие, благодеяние, доброта достаточно чаете вознаграждаются своей противоположностью, и злая воля в ответ на добрую является обычным делом. Если что-то в человеке и мире платит добром за добро и злом за зло, то столь же часто она платит злом за добро и, с сознательным моральным намерением или без вето, добром за зло. Даже неэгоистическая добродетель или Божественное благо и любовь, входя в мир, вызывают враждебные реакции. Атилла и Чингисхан до смерти на троне, Христос на кресте и Сократ, пьющий свою чашу цикуты, — не очень явное свидетельство в пользу оптимистического представления о законе морального отклика в мире человеческой природы.
Несколько больше признаков его устойчивого существования в мировых стандартах. Актуально, в космической организации, зло выходит из добра и добро из зла, и между витальными и моральными стандартами, кажется, нет точного соответствия. Все, что мы можем сказать, это то, что сделанное добро имеет тенденцию увеличивать сумму и общую силу добра в мире, и чем больше оно растет, тем, вероятно, больше должна быть сумма человеческого счастья, и что сделанное зло им...
Продолжение на следующей странцие...
