знь не помешало его астральным исследованиям; нет основания предполагать, что душа его парализовала бы позже в небесном мире правильную эволюцию своих высших сил. Конечно, этот материалист много потерял вследствие своего неверия; если бы ему был присущ религиозный идеал, то он возбудил бы в его душе могучую благочестивую энергию, плоды которой она бы теперь пожинала. Всё это для него потеряно, но глубокая и бескорыстная любовь к семье, искренняя и неутомимая филантропия, равным образом, являются двигателями могущественных сил, долженствующих принести плоды в ментальном плане. Но отсутствие одного рода энергии не может служить препятствием к проявлению других. Вот ещё более близкий пример.
Один материалист, очнувшись от смерти в астральном плане, предполагал себя ещё живущим, уверенный, что видит неприятный сон. К счастью для него, сын одного из старинных его друзей находился в группе, способной сознательно действовать в астральном плане, и получил поручение его разыскать и помочь ему. Сначала материалист предположил, что юноша фигурирует в его сне, но разъяснение отца молодого человека, касавшееся событий рождения его сына, убедили его в реальности плана, и он проявил к нему живейший интерес. Указания, таким образом полученные, очевидно произвели на него очень заметное влияние, и оно основательно изменило его небесную жизнь и будущее земное воплощение. В приведённых примерах нет ничего удивительного: наше знание физического плана позволяет нам это предвидеть, потому что в жизни нам часто приходится убеждаться, что Природа никогда не прощает незнания её законов. Человек, убеждённый, что огонь не жжёт, тотчас обнаружит своё заблуждение, сунув руку в пламя. Неверие в будущее существование нисколько не изменяет естественного хода событий; после своей смерти человек тотчас же обнаруживает свою ошибку. Род материализма, которого касается г-жа Блаватская в приведённом примере, без сомнения является более грубым, чем обычный агностизм, темперамент, который делает крайне затруднительным достижение качеств, требующих для своего окончательного развития пребывания на ментальном плане.
Пятый подплан — третье небо
Мы могли бы отметить, как характерную черту этого подразделения, активное выражение верования. На этом уровне христианин не только обожает своего Спасителя, но видит себя на земле трудящимся для него. Это является особенностью плана, на котором выполняются все великие предначертания, намерения, неосуществлённые на земле, все великие организации, вдохновлённые религиозной верой, предметом которых является филантропия. Вспомним, однако, что чем мы выше поднимаемся, тем более велики становятся разнообразие и сложность. Если ещё возможно определить общий характер этого плана, то он представляет исключения и разнообразия, трудно соединяемые в одну категорию.
Приведём пример, могущий служить типом, несколько выше среднего, который приводил в исполнение грандиозный проект, имевший целью улучшить условия существования низших социальных классов. Глубоко религиозный человек, он всё таки понял, что самой главной заботой в отношении бедных является улучшение их физического существования. План, который он осуществлял с большим успехом и тщательностью по отношению всех подробностей на небесном плане, часто поглощал его внимание при жизни, хотя он не имел возможности его выполнить. Он думал, что обладая большим состоянием, лучшее, что можно сделать, это приобрести и монополизировать одно из второстепенных предприятий, находившееся в руках трёх или четырёх фирм. Он надеялся таким путём, благодаря отсутствию конкуренции, сделать б'льшую экономию и дать рабочим более высокий заработок, не повышая продажных цен. Из остальных его проектов был один, состоявший в покупке земли с целью построить на ней окружённые садом домики для своих рабочих. По прошествии известного числа лет рабочий получал право участия в прибылях предприятия, будучи, таким образом, гарантирован на старости лет от нужды. Таким путём он надеялся доказать, что христианство может соединяться с самыми практическими идеями, а с другой стороны, привлечь к своей собственной вере рабочих, признательных за благодеяния.
Можно привести и ещё аналогичный случай, а именно — с индусским принцем, идеалом которого был венценосный и божественный Рама. Взяв его за образец, он старался подражать ему в своей жизни и методах правления. Естественно, что на земле встречались всевозможные препятствия, повлекшие неудачи многих проектов, тогда как в небесной жизни всё шло хорошо. Всякое доброе намерение увенчивалось успехом. Само собою, что сам Рама являлся для принца указателем и советником и пользовался постоянным почётом своих почитателей.
Личная религиозная деятельность показана в трогательном и интересном примере одной бывшей монахини, в деятельном, а не созерцательном ордене. Правила её жизни были основаны на священном тексте: "то, что сделали одному из малых сих, вы сделали мне". Пребывая теперь в небесном мире, она вполне олицетворяла весь божественный закон: не переставала заботиться о больных, питать голодных, одевать неимущих, но с той особенностью, что каждый, кому она служила, в её глазах отождествлялся с образом Христа и становился предметом её поклонения.
Приведём ещё весьма поучительный пример двух крайне набожных сестёр. Одна была больна, а другая посвятила всю свою долгую жизнь заботам о ней. На земле они часто мысленно искали и решали филантропические и религиозные дела, которые предпринимали, если имели к тому возможность. Каждая из них занимает первое место в небесной жизни своей сестры. Больная — здорова и сильна, и каждая видит свою сестру, содействующую её намерениям. Это является прекрасным примером того, как светло продолжается загробная жизнь людей с религиозными стремлениями. Смерть внесла только одну перемену — исключила болезнь и страдания, облегчив таким образом затруднения.
На этом же уровне встречаются проявления миссионерской деятельности, представляющей более всего твёрдости и отречения. Обыкновенно, миссионеры — невежды и фанатики, конечно, не поднимаются так высоко, но некоторые с более сильным характером, как Левинсон, могут туда попасть. Они посвящают себя цели, которая им дорога, и обращают многих в ту религию, проповедниками которой являются. В этом отделе я приведу один из самых удивительных примеров с одним мусульманином. Этот человек воображал себя работающим с крайним усердием над управлением мира, согласно самым основным исламским принципам. В известных случаях артистический темперамент одинаково позволяет достигнуть этого уровня, но здесь нужно установить различие. Артист или музыкант, эгоистически стремящийся исключительно к известности и руководствующийся чувством профессионального соревнования, не вырабатывает сил, способных возвысить его до ментального плана. Наоборот, искусство более возвышенное, представляющее для артиста могучую силу, хранителем которой он является, служит для духовного совершенствования его ближних и проявляется в высоких областях и даже в пятом подплане. Из этих двух противоположностей люди, любящие чистое искусство и смотрящие на него, как на божественный дар, могут в известных случаях найти уровень неба, наиболее для них подходящий.
Приведём здесь пример. Один религиозный музыкант смотрел на свои бескорыстный старания, как на дар Христу, не сомневаясь в чудесных действиях, звучных и красивых, выраженных в ментальном плане его возвышенными музыкальными произведениями. Его воодушевление не будет напрасным, так как помимо его ведома он приносит многим сердцам радость и облегчение и доставит ему в будущем воплощении более горячую веру и более могучий музыкальный гений. Но подобный вид небесной жизни повторяется почти бесконечно, если в человеке нет более возвышенного желания, как служить человечеству. Если мы обратимся назад к трём планам, о которых мы только что говорили, то заметим, что они дают удовлетворение личного самопожертвования, проявленного для семьи, друзей или божества, значительно превосходящее удовлетворение при самопожертвовании, проявленном в более широком смысле по отношению к самому человечеству. Последнее имеет место в следующем подплане.
Четвёртый подплан — четвёртое небо
Это самый возвышенный уровень "Рупы". Деятельность в нём так разнообразна, что трудно найти её общий характер. Быть может, нам удастся разделить их на четыре отдела:
1) бескорыстное стремление к духовным познаниям;
2) философская или высоко научная мысль;
3) литературные или артистические таланты, применяемые бескорыстно;
4) служение, единственным двигателем которого является радость приносить пользу.
Несколько примеров на каждый из этих классов лучше объяснят эти деления. Население этого подплана состоит почти исключительно из последователей религий, признающих необходимость приобретать духовные познания. Читатель вспомнит, что на шестом подплане находится много буддистов, религия которых приняла в общем форму поклонения основателю религии. Здесь, наоборот, мы видим последователей более разумных, возвышенное стремление которых было получить указания своего учителя, сидя у его ног и видя в нём скорее наставника, чем предмет обожания.
В небесном мире это высокое желание осуществлено; они, действительно получают наставления Будды — представление, которое они о нём составили, не является пустой формой, так как действительно она озарена мудростью, могуществом и чудесной любовью одного из величайших учителей этого мира. Они приобретают новые познания, их умственный горизонт расширяется, что несомненно будет иметь очень важные последствия в их будущей жизни. Возможно, что они не вспомнят о вещах, постигнутых ими ранее (вещи, которые они постигнут, будут восприняты с жадностью, когда их встретят в будущей жизни, и в которых они интуитивно уловят истину). Но приобретённые познания дадут их „я“ способность рассматривать все эти предметы более широким и философским взглядом.
Подобная небесная жизнь, как это легко постигнуть, ускоряет очевидно и бесспорно эволюцию „я“ (ego). Тут пред нами предстаёт огромное преимущество тех, кто был руководим истинными, могучими живыми учителями. Мы находим этот род поучений, в менее развитой форме, в тех случаях, когда поистине великий и духовно развитой писатель стал для своего ученика живой личностью, другом, составляющим часть его умственной жизни — идеальной личностью, живущей в его мечтаниях. Подобный этому писатель может играть роль в небесной жизни ученика, и так как его душа совершила большую эволюцию, способен оживлять созданный им мысленный образ, проливать новый свет на поучения, заключающиеся в его собственных произведениях, и заставлять читателя находить в них глубокий смысл. Среди индусов многие, идущие по пути мудрости, находят на этом плане свою небесную жизнь, по крайней мере в том случае, когда их наставники были людьми с действительными познаниями. Некоторые из выдающихся Суфи и Парсов также находятся на этом плане. Мы находим там некоторых из учителей гностицизма, духовное развитие которых обошлось им продолжительным пребыванием в этом небесном мире. Но кроме этого ограниченного числа сектантов, ни ислам, ни христианство не доводят до этого уровня своих последователей, хотя некоторые лица, принадлежащие номинально к этим религиям, могут быть подняты до этого подплана благодаря присутствию в их характере качеств, не зависящих от поучений, свойственных их религии.
Мы находим, кроме того, в этой области последователей Оккультизма, серьёзных и преданных, но недостаточно продвинувшихся, чтобы получить право и силу отказаться в пользу мира от своей небесной жизни. Среди них находился человек, лично известный ещё при жизни некоторых из наших исследователей; это был один монах-буддист. Он изучал с жаром Теософию и долго был вдохновляем желанием быть просвещённым непосредственно теми адептами, сочинениями которых он руководствовался. В его небесной жизни Будда занимал первое место, в то время как два учителя, стоявших ближе к Теософическому Обществу, являлись как бы уполномочен...
Продолжение на следующей странцие...
