Выведите членов клуба наружу одного
за другим, и посмотрите, есть ли по-прежнему “Ротари-клуб” внутри здания. Там
никого нет.
ум — это собирательное название для всех ваших мыслей. Если вы будете опустошать
ум, чтобы создать нечто равное ничто, тогда Бог должен быть отброшен, потому что
это мысль. Тогда небеса и ад будут отброшены; они являются мыслями. Если вы
создали ум, который не имеет мыслей, вы превзошли ум, ума больше нет. Вы вошли в
ничто — но вы не найдете там Бога, поджидающего вас с распростертыми объятиями.
И всегда помните, если Бог обнимает вас, это опасно, потому что тот парень,
который сотворил всю эту вселенную, явно не вашего размера. Он будет огромным!
Вас просто прибьют как комара! Избегайте такого опыта.
Ничто является благом. Вы исчезаете в обоих случаях. В одном вы будете убиты, в
другом просто рассеетесь. Но рассеяться самому — это прекрасное переживание;
быть убитым — самое отвратительное, мучительное переживание. Эти два переживания
не могут быть сопоставимы, вопрос вообще не в этом. Но не только Томас Мертон,
многие другие христиане пытаются делать то же самое.
Христианство чувствует, что приходит пора исчезнуть;
сейчас у него нет причины оставаться в существовании. Оно утратило свои корни.
Оно совершенно устраивало необразованных, бескультурных, не цивилизованных
рабов. Сейчас человек достигает совершеннолетия. Христианство было хорошо для
детских игр, оно было хорошей игрушкой. Бог был игрушкой. Но когда человек
достигает совершеннолетия, игрушка ему не нужна, ему нужно нечто реальное.
Дзен для того, кто разумен, зрел, кто больше не ребенок. Он требует отваги, он
требует отбрасывания всех видов рабства. А все религии есть не что иное как
очень хитрые способы низвести человечество к унижению и рабству. Сейчас
христианство упорно старается как-то выжить.
Утверждение Томаса Мертона — это просто желание кое-как сохранить в живых Бога и
ориентированную на Бога религию в будущем. Он видит путь: если оба эти опыта —
опыт дзен и опыт христианского мистика — могут быть сопоставлены, они просто
одно и то же, только их язык отличается, тогда для христианства и Бога есть
возможность доминировать по-прежнему. Но их нельзя сопоставить. Они не только
различны, они противоположны друг Другу. Один есть ложь, другой — истина.
Бог — это вымысел, Шуньята есть окончательное переживание.
Для христианства нет пути выжить. Это безусловно показывает, что христиане
осознают свою смерть, которая подходит все ближе и ближе с каждым мгновением.
Они знают, что их Бог умер, и они поддерживают этого Бога искусственным
дыханием. Они выискивают по всему миру подпорки, с тем чтобы Бог мог выглядеть
как будто он по-прежнему жив.
Индуисты не заботятся об этом, потому что они не так изощренны и не так
бдительны. И джайны тоже не ведут такого неистового поиска, потому что они не
так искусны и не настолько заинтересованы. Они намного более заинтересованы в
деньгах.
Одна японская газета только что написала статью обо мне, и удивлялась вот чему:
почему индийцы едут в Японию изучать технологию, особенно новейшие открытия в
электронике? Япония становится сейчас самой технологически изощренной страной,
богатейшей страной в мире; даже Америка теперь беднее. Япония в четыре раза
богаче, чем Америка, и в четыре раза меньше, чем Америка. Поэтому то, что
сделала Япония, просто чудо. После разрухи Второй мировой войны, внезапно —
чудовищный всплеск энергии.
Поэтому индийцы едут в Токио, а статья упоминает, что японцы едут в Пуну. Все вы
приезжаете из западных стран, из восточных стран, которые стали достаточно
богатыми. Из Японии, Тайваня... скоро люди из Кореи будут здесь.
Индийцы мечутся по всему свету — Америка, Британия, Германия — изучая новую
технологию, становясь более учеными. А Индия по-прежнему продолжает заявлять,
что она одна из самых духовных стран. — Как же! Это самая бездуховная страна в
мире. Миновали те дни, когда она была духовной — двадцать пять столетий прошло —
но прежний туман остается вокруг ума. Индия более привязана к вещам, к деньгам,
к власти, более устремлена к преобладанию, престижу, респектабельности, чем
любая другая страна.
Вы и есть доказательство.
Когда я говорю что-нибудь, у меня есть доказательства. Вы здесь, потому что
знаете — деньги не помогают, не приносят вам окончательного расцвета. На них
можно купить все, но на них нельзя купить природу будды. На них можно купить
все, включая человеческие существа, но на них нельзя купить медитацию.
Вы сами должны идти по пути.
Более богатые страны в расстройстве, полном расстройстве, потому что они обрели
деньги и они обрели респектабельность. Они образованны, они изощренны,
интеллектуальны, они гораздо более развиты, чем отсталые страны.
Естественно, христианство это единственная религия в мире, которая начинает
осознавать, что ее конгрегация исчезает — все едут в Пуну!
Вы увидите здесь мало индусов — очень мало. Очень немногие достаточно разумны.
Но это действительно грустно. Страна Гаутамы Будды больше не интересуется
медитацией;
ее интересует, как добыть больше технологий, больше богатства. А большинство
людей, которые выехали изучать технологию, никогда не возвращаются — вам бы тоже
не захотелось возвращаться — ведь там они получают больше денег.
Доктор зарабатывает больше в Германии или Японии. В Америке профессор может
заработать больше, ученые больше нужны в этих странах. В Индии он будет, самое
большее, представителем среднего класса, он не может рассчитывать стать
миллионером. Но в Японии, Германии или Америке он может осуществить амбицию
стать миллионером. Поэтому те, кто едет, едут навсегда.
Несколько месяцев назад была другая статья в немецком журнале, вопрошающая: “Что
происходит? Молодые немцы просто едут в Пуну, и потом их никогда уже не видят”.
Только благодаря сложностям, вызванным национальными барьерами, вы не можете
оставаться больше трех, от силы шести месяцев, поэтому вам приходится уезжать и
возвращаться снова. Если эти барьеры исчезнут, Пуна обязательно станет страной
сама по себе. Но она будет иностранной для Индии; она будет сама по себе, она
будет одним из наиболее космополитических миров.
Христианство более бдительно, и оно старается выжить. Индуисты крепко спят,
несмотря на то, что они тонут — они в той же лодке, что и христианство. В той же
тонущей лодке спят индуисты, в той же лодке спят джайны, в той же лодке спят
мусульмане — но они все спят. По крайней мере, христианин оглядывается вокруг.
Лодка погружается — и он старается как-то спасти свою теологию.
Но ее нельзя спасти, она уже отжила свое время. Ей следовало бы позволить себе
исчезнуть. Она сейчас уродлива, и становится все более и более уродливой. Она
пытается отстаивать себя и притворяется: “Мы живы”. Если ваш Бог умер, вы не
можете быть живыми. Вы умерли со своим Богом.
Я предлагаю вам воскресение..
Однако, по воскресении вы не будете христианами, вы не будете индуистами, вы не
будете мусульманами, По воскресении вы будете людьми дзен. Отсюда Манифест дзен.
Мир нуждается в нем немедленно, безотлагательно.
Теперь включите свет! Время Сардара Гурудаяла Сингха. Пусть христианский корабль
тонет. Вы обрели нетто живое; вы можете смеяться, можете плясать и можете
праздновать.
Однажды мисс Пинки Дикки, библиотекарь, заходит в приемную доктора Чопова с
небольшим наростом на щеке. Доктор Чопов тщательно исследует маленькое пятно, а
потом прописывает какие-то зеленые пилюли.
— Вот вам, мисс Дикки, — говорит Чопов. — Если это то, что я думаю, это должно
помочь.
Однако через две недели Пинки возвращается в приемную доктора. За это время
небольшой побег вырос из нароста на ее щеке.
— Гм-м-м, интересно, — говорит доктор Чопов. — Если это то, что я думаю, вот эти
должны помочь! — и он дает ей пузырек с голубыми пилюлями.
Но через две недели Пинки возвращается. Тем временем побег разросся до ветви с
листьями и цветами. Доктор очень тщательно исследует это, и затем говорит:
— Гм-м-м-м-м, интересно. Если это то, что я думаю, тогда вот эти помогут
наверняка! — и он дает Пинки пузырек с красными пилюлями.
Но месяц спустя мисс Пинки Дикки возвращается в приемную доктора Чопова.
— Доктор, — рыдает она. — Посмотрите на меня теперь!
Доктор ошарашено взирает на Пинки, которая едва вписывается в двери, поскольку
теперь у нее на голове растет небольшое деревце.
— Гм-м-м-м, — бормочет Чопов. — Редкостный и интересный случай. Если это то, что
я думаю, это безусловно должно помочь! — И он вручает ей какие-то
зелено-фиолетовые пятнистые пилюли.
Шесть месяцев доктор Чопов не слышит ничего от Мисс Дикки. Потом однажды дверь
его приемной срывается петель, и Пинки Дикки, пошатываясь, входит. Доктор не в
силах поверить свои глазам. Он отчетливо видит Пинки под огромной яблоней, а
рядом цветущие кусты, большие скалы и бурлящий водопад, выходящий из ее головы.
— Помогите мне, доктор! — рыдает она. — Что же это?
— Ага! — восклицает доктор Чопов. — Теперь я знаю, что это такое! Это же
прелестное местечко! (англ. beauty spot может также значить “родимое пятно”).
В десять утра звонит телефон в приемной доктора Флосса, дантиста.
— Алло! — отзывается Флосс.
— Алло! — говорит китаец By. — Когда мне назначили лицить зуб?
— В начале третьего, — отвечает Флосс. — Устроит?
— Да, да, — говорит By. — Я узе нацял тиреть иво. А когда вы полеците?
В научной лаборатории происходит ужасный взрыв, и профессор Тедди Тестуб,
ученый-экспериментатор, вылетает через окно и падает, потеряв сознание, Тедди
приходит в себя, ошеломленный и сконфуженный, и тут же с ним случается внезапный
проблеск вдохновения. Он решает посвятить остаток своей жизни алхимии, превращая
обычные строительные кирпичи в золото.
В течение десяти лет Тедди упорно трудится над своим проектом, пока однажды не
застревает.
— Ax! — объявляет он Игорю, своему лабораторному ассистенту. — Всего один
маленький ответ на один последний вопрос, Игорь, и мы будем богаты!
Однако ночь за ночью эксперименты Тедди не приносят плодов, В конце концов,
совершенно обессиленный и почти догорев дотла, Тедди падает в изнеможении на
табуретку, и тут входит Игорь.
— Не сдавайтесь, профессор Тестуб, — восклицает Игорь, — у меня есть идея!
Почему бы вам не съездить повидать мадам Вирд (сверхъестественная мадам),
женщину-мудреца из Тибета? Она сможет ответить на ваш научный вопрос!
— Великолепная идея! — кричит Тедди, вскакивая. Он уходит паковать свои чемоданы
и отправляется в Тибет на следующее утро.
После долгой езды верхом на верблюде из Катманду Тедди, наконец, достигает,
уставший и обессиленный, порога горного убежища мадам Вирд. Вопрос по-прежнему
сжигает его ум.
Но Тедди сказали, что он должен очиститься, прежде чем его допустят к аудиенции
с этой женщиной. Так что три дня ему приходится жить на диете из воды и сырого
соевого тофу. Наконец его допускают в личную спальню мадам Вирд.
— Добро пожаловать, чужестранец, — приветствует его мадам Вирд, раскинувшись
поперек огромной кровати в прозрачном неглиже.
Тедди шокирован и немного нервничает, увидев здесь такую прекрасную женщину и
больше никого.
— Я могу принять тебя сегодня, — улыбается мадам Вирд, — потому что твоя энергия
достаточно чиста, и, кроме того, мой муж уехал в деревню развлекаться. Но я могу
ответить только на один вопрос, и не больше!
Покрывшись испариной, Тедди расстегивает воротник и таращится на ее прекрасные
выпирающие груди, так и рвущиеся из прозрачного пеньюара. Выразительным
движением глаз мадам Вирд подзывает Тедди подойти поближе.
— Смелее, — говорит она грудным голосом. — Задай свой вопрос, который сжигает
тебя!
— Хорошо, — пробормотал Тедди. — Когда вернется твой муж?
Ниведано...
Ниведано…
Будьте безмолвны.
Закройте глаза... и почувствуйте свое тело совершенно застывшим, Это подходящий
момент, чтобы войти в свой внутренний мир. Соберите всю свою энергию, свое
тотал...
Продолжение на следующей странцие...
