ержусь я или нет —
и я действительно рассердился. Я полагал, что в тебе была жадность”.
Камаль сказал: “Я — твоя кровь, твоя плоть, сама твоя сущность. Как ты мог
вообразить, что я жадничаю? Ты рассердился и выдал себя: все твое учение — не
гневаться, не жадничать — поверхностно.
Это не твое дело. Если я беру вещи, почему это тебя интересует? Вероятно,
жадность есть в тебе. Твоя жадность в любой момент может выйти наружу — точно
так же, как и гнев. Если бы в тебе не было жадности, ты бы попросту
свидетельствовал, что Камаль берет вещи, вот и все. Это дело Камаля —
позаботиться о своей собственной сущности, это не твое дело. Я не твой ученик. Я
сам Мастер”.
Кабир заглянул в себя и согласился с Камалем:
“Наверное, ты прав. Моя заинтересованность и злость на то, что ты собираешь
деньги, демонстрирует мою жадность — не твою жадность, демонстрирует мой гнев —
не твой гнев. До чего же радостно ты уходил, коснувшись моих стоп, со словами;
“Если ты говоришь, что твоя семья оканчивается на тебе, тогда новая семья
начинается с меня”.
И он убедил Камаля вернуться в семью. Он был преемником Кабира, гораздо более
великим человеком, гораздо более осознающим, алертным, гораздо более
сознательным. Но, как ни странно, помнят именно Кабира. Он организовал религию
своих последователей — Кабир Пантх — Путь Кабира. У Камаля нет ничего. Он не
создал никакого движения. Несмотря на то, что сотни людей слушали его, он
оставался только другом. Он помогал им, делился своим светом, но никогда не
давал никакой дисциплины, никаких заповедей, никаких принципов движения.
Когда вы познаете медитацию, вы не должны никому следовать. Ваши глаза открыты,
и ваш собственный свет освещает ваш путь; и все хорошее и правильное случается
без выбора. Вам не приходится делать этого — вы не можете делать иначе.
В течение шестисот лет в Китае буддизм был только интеллектуальным упражнением,
гимнастикой. Но когда Бодхидхарма пришел в Китай, он полностью изменил понятие о
дзен. Люди говорили о дзен, как будто это одна из философий — а это не так; как
будто это одна из религий — а это не так. Это бунт против ума, а все ваши
религии и философии — часть ума.
Это единственный бунт против ума, против личности, единственный бунт, сметающий
все ограничения, которые держат вас в тюрьме, и дающий квантовый скачок в ничто.
Но это ничто очень живое. Это жизнь, это существование. Это не гипотеза. А когда
вы прыгаете, первое переживание — это то, что вы исчезаете. Последнее
переживание — то, что вы становитесь целым.
Несколько вопросов.
Первый вопрос:
Почему такое множество западных интеллектуалов с головой ушло б исследование
дзен?
Они чувствовали огромный вакуум, и они хотели заполнить этот вакуум. Вы не
можете жить в вакууме. Вакуум пуст, и из-за этой опустошенности жизнь делается
унылой, серьезной.
Все религии заполняли ваш вакуум ложью. Теперь эта ложь разоблачена. Наука
многое сделала для разоблачения этой лжи, и великие медитирующие, мистики всего
мира проделали огромную работу по разоблачению всевозможной религиозной лжи.
Современный человек находится в странном положении: старое рухнуло, оно было
обманом, а новое еще не настало. Поэтому возник разрыв, интервал, и западная
интеллигенция старается подыскать что-то такое, что не будет снова ложью, что не
будет просто давать вам утешение, но то, что будет трансформировать вас, то, что
принесет глубокую революцию в само ваше существо.
Безусловно, дзен — это правильный подход к существованию, предельная истина. Без
веры во что-нибудь, не будучи последователем или верующим, вы просто вступаете в
свое внутреннее пространство, вы вступаете в необъятное ничто целого. И это то
самое ничто, откуда вы пришли и куда уйдете снова.
Когда источник и цель станут одним, у вас появится великое празднование. В этом
праздновании не будет вас, но все существование примет в нем участие. Деревья
будут осыпать вас цветами, птицы будут петь песни; океаны и реки — все будут
радоваться.
Все существование становится вашим домом в тот миг, когда ваше сердце тает во
вселенском сердце. Именно здесь случается дзен, В этом таянии во вселенной вы
возвращаетесь к изначальному истоку, свежему, вечному, безвременному,
безграничному. Единственное, что необходимо — это свобода от “себя”. В этом
сущность дзен.
Вы слышали о многих свободах: политической свободе, психологической свободе,
экономической свободе — есть много видов свободы. Но дзен — это наивысшая,
предельная свобода: свобода от самого себя. Ее нельзя принять на веру, ее нужно
пережить. Только тогда вы знаете. Это вкус. Любой скажет, что сахар сладок;
однако, если вы не пробовали сахар, вы услышите слово “сладкий”, но не поймете,
что это такое. Единственный способ дать вам понять — это если кто-то положит
сладкое вам в рот.
Функция мастера дзен — заставить вас пережить ничто или, другими словами,
привести вас к вашему собственному ничто. Мастер изобретает методы, а когда они
становятся старыми и рутинными, он отбрасывает их, он находит новые методы,
новые пути.
Двадцать пять веков прошло с тех пор, как Гаутама Будда без единого слова отдал
цветок лотоса Махакашьяпе и сказал собравшимся: “Я сказал вам все, что мог
сказать. То, что я сказать не могу — хотя и хочу, но это просто невозможно, — я
передаю Махакашьяпе”. Лотос был просто символом: пока вы не раскроетесь, как
цветок лотоса на раннем утреннем солнце, когда капли сверкают жемчужинами на
лотосовых листьях... Это безмолвная передача лампы. Ничего не говорится.
Махакашьяпа в первый раз приблизился к Будде, взял цветок лотоса, коснулся его
стоп, возвратился и молча сел под своим деревом. Махакашьяпа — первый патриарх
дзен.
Так что по своей родословной дзен, семья дзен — это ответвление, очень тихое
ответвление буддизма. Они любят Гаутаму Будду, потому что на самом деле дзен
родился из его исчезновения. Он передал его Махакашьяпе, а потом на Махакашьяпе
лежала ответственность за то, чтобы находить людей, которым он мог бы передать
его.
Таким образом, с того самого момента, двадцать пять веков назад, он передается
без всяких произвольных средств, без всяких слов, от мастера к ученику: от того,
кто пришел домой, к тому, кто просто блуждает вокруг и не может найти дороги.
Мастер действует как друг. Он берет вас за руку и выводит на верный путь,
помогает вам открыть глаза, помогает вам справиться и превзойти ум. Как раз
тогда, когда открывается ваш третий глаз, вы начинаете смотреть вовнутрь. Когда
вы смотрите вовнутрь, работа мастера закончена. Теперь дело за вами.
Вы можете проскочить тот небольшой промежуток между своим умом и не-умом за одно
мгновение, через огромную интенсивность усилия. Либо вы можете путешествовать
медленно, нерешительно, останавливаясь, пугаясь того, что вы теряете
определенность своего ума, теряете определенность своей индивидуальности, что
все границы исчезают. Что вы делаете? На миг вы можете подумать: “Вдруг это
приведет к развалу, вдруг ты не сможешь снова возвратиться к уму? И кто знает,
что там ждет впереди? Все исчезает...”
Если вы уделяете слишком много внимания вещам, которые исчезают, вы можете
остановиться от страха. Мастер все время фокусирует ваш ум на вещах, которые
происходят, — не на вещах, которые исчезают. Он постоянно побуждает вас смотреть
на блаженство, замечать тишину, которая нисходит на вас. Смотрите: какой покой,
какая радость, какой восторг. Он беспрерывно подчеркивает то, что происходит, а
не то, что уходит: тревога, отчаяние, боязнь, мука — он не дает вам даже
заметить их. То, что исчезает, не стоит удерживать. Продолжайте смотреть на то,
что появляется из ничто.
Итак, вы набираетесь смелости, становитесь более дерзновенны. Вы знаете, что
ничего плохого не случится. С каждым дюймом движения происходит что-то большее.
И наконец, когда вы вступаете в самый источник своего существа, центр своего
существа, целая вселенная опускается на вас, — точно как сказал Кабир перед
смертью: “Целый океан упал в каплю”.
Если вы пережили эту красоту, этот восторг, это божественное опьянение, зачем
вам индивидуальность? Кому нужна личность? Что дала вам личность, кроме тревоги,
кроме ада? А это ничто настолько чисто, неограниченно. В первый раз вы
обнаруживаете бесконечность, вечность, — и все тайны существования внезапно
отворяют свои двери перед вами. И они продолжают отворяться... дверь за
дверью...
Нет конца этому путешествию, это бесконечное странствие. Вы всегда достигаете,
достигаете и достигаете, но вы никогда не прибываете. И каждый миг вы идете все
глубже в блаженство, в восторг, в истину, и не бывает полной остановки.
Манифест дзен абсолютно необходим, потому что все старые религии разваливаются;
и прежде чем они развалятся и человечество окажется в полной растерянности, дзен
должен быть распространен по всей земле. Прежде, чем старый дом рухнет, вы
должны создать новый дом.
И на этот раз не совершайте той же самой ошибки. Вы жили в доме, которого не
было, поэтому вы и страдали от дождя, зимы, солнца — ведь дом был только
воображением. На этот раз действительно войдите в свой подлинный дом, а не в
какой-то рукотворный храм, некую созданную человеком религию. Войдите в
собственное существо. Зачем быть все время копией?
Это время чрезвычайно важно. Вы родились в самый удачный момент, когда старое
утратило свою весомость, свою доказательность, когда старое висит на вас только
потому, что вам недостает смелости выйти из тюрьмы. А между тем двери открыты —
фактически, никаких дверей никогда и не было, поскольку дом, где вы живете,
полностью воображаемый. Ваши боги — воображаемые, ваши священники —
воображаемые, ваши святые писания — всего лишь игра воображения.
На этот раз не совершайте той же самой ошибки. На этот раз человечество должно
совершить квантовый скачок от старой ветхой лжи к свежей, вечно новой истине.
Это и есть Манифест дзен.
Второй вопрос:
Д. Т. Судзуки, человек, который открыл, дзен для западной интеллигенции,
говорил- “Дзен надо хватать голыми руками, без перчаток”. Не мог бы ты это
прокомментировать?
С рациональной стороны его утверждение прекрасно. Дзен следует понимать,
“хватать” голыми руками, без перчаток. Он подразумевает, что в мир дзен нужно
входить без всяких убеждений, без всяких гарантий, без всяких страховок, без
всяких перчаток. В дзен следует входить с голыми руками, нагими.
Но это утверждение все еще интеллектуально. Он не был ни мастером дзен, ни даже
человеком дзен. Если бы он был мастером дзен, он не сказал бы так- Мастер дзен
не может сказать, что дзен надо схватить. Дело не в том, чтобы схватить. Это
старый язык ума, язык “покорения природы”. Теперь он завоевывает дзен.
Дзен — это ваша реальность. Кого вы собираетесь хватать? Кого собираетесь
завоевывать? Вы и есть дзен.
А что он подразумевает под “голыми руками”? Руки туда не дотянутся — ни голые,
ни в перчатках. Руки символизируют движение наружу, они всегда указывают вовне.
Все ваши чувства открыты ко внешнему, все они экстравертны. Ваши уши слышат
звук, который приходит снаружи, ваши глаза видят краски, свет, который приходит
снаружи, ваши руки все время хватают — то, что снаружи вас. Ни одно из ваших
чувств не может добраться внутрь. Для внутреннего есть другое восприятие —
третий глаз. Там нет рук.
Между вашими бровями, точно посередине, есть место, которое может смотреть
внутрь. Когда вы закрываете глаза, пытаясь заглянуть внутрь, устремляясь к
своему центру, вы постоянно наталкиваетесь на третий глаз. Поскольку он не
открывался многие века, он разучился открываться. Поэтому, ежедневная
медитация... и однажды вы вдруг обнаружите — третий глаз открылся, и путь чист и
абсолютно ясен. Вам надо просто пойти к центру.
Так что никаких рук нет, и дело не в завоевании. Это ваша природа. Сама идея,
что дзен надо овладеть, создает двойственность: вы — человек, который намерен
овл...
Продолжение на следующей странцие...
