ако, прошли годы, а Мюин так и не стал богатым. Всех его сбережений хватило бы богатому человеку толь-ко на месяц. Когда ему исполнилось сорок лет, он заболел и врачи сказали, что жить ему осталось всего несколько недель.
У Мюина был знакомый суфий (по имени Дауд, сын Закарии), советами которого он пользовался, и он спросил его, что он еще может сделать.
“Возбуждать зависть не является частью суфийской работы, потому что зависть является смертельным распадом и убивает человека, питая его. Убрать ее можно только с величайшей трудностью. Фактически единственным методом для пораженного ею было бы практиковать интенсивную и действительную щедрость, а это он редко захочет делать. Это я могу тебе сказать, додумывать все остальное я оставляю тебе: завистливые разрушают самих себя тем, что они принимают за правду, а не действительной истиной”.
Мюин глубоко размышлял над этими словами. Затем он послал за своим сыном Арамом и сказал ему: “Я очень мало что могу оставить тебе, но я полагаю, что смогу заплатить долг и позаботиться о твоем будущем при помощи разумного вклада, если я его сделаю сейчас, поэтому слушайся меня в каждой детали. Жить мне осталось очень немного”.
Арам, буквально следуя его инструкциям, взял все сбережения отца и купил кое-какие драгоценности, два прекрасных дома и многое другое. Затем отец и сын отправились в самый дорогой караван-сарай, находившийся вблизи дома злодея, и позвали его к себе. Мюин, ослабленный напряжением, лежал в постели. Увидев Ха-лима, он сказал: “Я, вероятно, нахожусь на смертном ложе, а ты единственный человек, которого я знаю в этой местности. У меня, как ты видишь, есть сын, и ему я передам суфийский секрет, который произвел все те вещи, которые ты видишь в моем владении. Ухаживай за этим мальчиком Арамом и он расскажет тебе секрет в правильно выбранный благоприятный момент, этому я научил его”.
Вскоре после этого Мюин умер. Халим, который был очень богат, засыпал мальчика подарками и делал все, чтобы возбудить в нем доброту к себе, алчно желая суфийского секрета. Он оставался постоянно внимательным на тот случай, если вдруг придет благоприятный момент для передачи секрета. Но Мюин сказал Араму перед смертью: “Открой Халиму слова суфия, если он будет достаточно щедр к тебе и если ты увидишь, что он больше не жадничает”. Поэтому Арам годами наблюдал за Халимом. Халим предлагал деньги, но получалось так, что он никогда не давал столько, сколько предлагал. Арам брал сколько ему давалось и даже просил большего, как прямо, так и через своих посредников, для того, чтобы посмотреть, есть ли со стороны Халима какое-нибудь сопротивление—и каждый раз он находил очень много такого сопротивления. Этот процесс продолжался несколько лет. Халим страдал от приступов подъема и депрессии и начал интересоваться всякими извращениями, такими, как сплетни, чтобы ослабить напряженность своей жизни.
Пришел однажды такой день, когда он читал суфийскую книгу, в которой было сказано: “То, что обещания даются, но не выполняются, препятствует передаче суфийских секретов”. Внезапно он вспомнил, что он не выполнил всех своих обещаний Араму. В тот же самый день он предложил Араму недостаток в очень большую сумму, покрывавшую все, что он вначале обещал и недодал ему.
Арам сказал: “Я не судья тому, почему ты это сделал. Но поскольку, может быть, это было сделано по правильным причинам, я скажу тебе суфийский секрет сейчас”.
Он рассказал Халиму все, что произошло между суфием и Мюином. Тогда Халим, жадность которого была преодолена восхищением мудростью суфия, сказал: “Арам, у меня в сердце нет места для сожаления о деньгах, которые были потрачены. Сделай для меня только одну вещь: расскажи мне, как найти этого суфия, чтобы я мог поцеловать его ноги”.
Этот рассказ был рассказан Халимом, великим суфийским мудрецом, который со временем заменил Шейха Дауда, сына Закарии.
ФАНТАЗИЯ
О, человек! Если б ты только знал, как много ложных вымыслов воображения были ближе к Истине, чем тщательные заключения осторожных. И насколько эти истины бесполезны до тех пор, пока фантазер, закончив свою работу с воображением, не станет менее вымышленным.
(Шаб-Парак)
НЕУМЕСТНОСТЬ
Один из суфийских мудрецов назначил представителя, чтобы передавать свои инструкции ученикам. Однако, не прошло и долгого времени, как ученики, по своему собственному почину, стали рассматривать этого представителя не как канал для передачи, а как человека, наделенного святостью и авторитетом. Он же, в свою очередь, стал воображать, будто все, что он говорит, очень значительно. В конце концов, усомнившись, в некоторых результатах действий представителя, некоторые из учеников стали спрашивать друг друга: “А действует ли этот человек в полном соответствии с данным ему мандатом?” Некоторые из них рассматривали такие мысли как предательство и закрыли глаза на все злоупотребления.
Мудрец услышал эти расспросы и ответил: “Тщеславие завладело этим представителем, но оно было вскормлено вашими собственными желаниями преклоняться перед кем-нибудь”.
Ученики приуныли и спросили: “Если это может случиться с доверенным представителем, то что же может произойти с нами?”
Мудрец сказал им: “Этого не могло бы случиться, если бы обе партии не были виноваты. Если бы вы слушались моих приказов вместо того, чтобы создавать своего собственного воображаемого учителя, который не удовлетворялся инструкциями, если б вы не искали себе идолов, то этого не произошло бы. Однако, с другой стороны, там, где присутствуют такие тенденции, это не только происходит, но и должно происходить. Вместо того, чтобы удивляться тому, что имело место, вам следовало бы понаблюдать, насколько вы не способны отличать ложное от правильного, хотя вы и не достаточно робки для того, чтобы считать, что ложное — это правильное. Это ваш урок”.
Они сказали: “Что должно произойти с ним?”
Он ответил: “Это не ваша забота. Именно то, что вы занимаете себя неуместным, задерживает ваше развитие. И сейчас вы все еще делаете это. Далеко от того, чтобы быть впереди от обычных людей, вы сейчас находитесь далеко позади них. Хотите нагнать?”
ВЕРНОСТЬ
Наджамини (Человек Двух Звезд) уволил ученика со словами: “Твоя верность была проверена. Я нашел ее настолько непоколебимой, что ты должен уйти”.
Студент сказал: “Я уйду, но я не могу понять, как верность может быть основанием для увольнения”.
Наджамини сказал: “В течение трех лет мы проверяли твою верность. Твоя верность бесполезному знанию и поверхностным суждениям совершенна, вот почему ты должен уйти”.
СВЯТИЛИЩЕ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ
Саади, суфийский автор персидской классической книги “Розовый сад”, описывает свое посещение гробницы Иоанна Крестителя в Сирии.
Он прибыл туда однажды утомленный до крайности и с окровавленными ногами, но затем, когда он почувствовал жалость к самому себе, он увидел человека, который был не только утомлен, но и вообще был без ног. Саади поблагодарил Бога за то, что у него, по крайней мере, есть ноги.
Этот рассказ на очевидном уровне означает: будь благодарен за небольшие милости. Его учение на этом уровне мы встречаем во всех культурах. Полезно помочь кому-нибудь найти более широкую перспективу в его ситуации, если он страдает от бессилия и жалости к самому себе. Применение таких рассказов для эмоциональных целей -- переключить умственное отношение, даже сделать человека удовлетворенным своей судьбой, а возможно, на какое-то мгновение и благодарным за нее. Это является характерным для условного типа наставлений.
Современные умники говорят: “Все, что Саади сделал, так это указал на так называемые моральные качества, его работа вышла из моды”. Традиционные незрелые сентименталисты могут сказать: “Как прекрасно думать о несчастии других и своей собственной сравнительной удаче”.
Однако, Саади, будучи суфием, включил в свои писания материал, который имеет более чем одну возможную функцию. Этот рассказ один из них. В суфийских школах этот отрывок принимается за то, чем он и является — за упражнение. Ученик может получить пользу от любой “поддерживающей” морали, которая может быть дана как условная интерпретация. Однако, не залезая вглубь себя, а при помощи самонаблюдения ученик должен быть способен сказать: “Я осознаю, что изменения в моем настроении зависят от эмоциональных стимулов. Должен ли я всегда зависеть от “виденья безногого человека” или от чтения о нем прежде, чем я пойму, что “у меня есть ноги”? Какая часть моей жизни будет потрачена, пока я ожидаю того, чтобы кто-нибудь сказал мне, что нужно делать, или чтобы случилось что-нибудь такое, что изменит мое состояние и рамки ума?”
Согласно суфиям у человека есть более хорошие, более надежные внутренние чувства и возможности для обучения их, чем постоянные эмоциональные раздражители. Цель суфийской интерпретации этого урока будет сведена к нулю, если она заставит людей начать оргию саморасспросов эмоционального сорта. Цель того, что здесь указывается суфийское использование этого отрывка, состоит в том, чтобы он был зарегистрирован в уме таким образом, чтобы в будущем ученик мог заметить более высокую форму оценки его ситуации, когда она начнет действовать в нем.
ЗНАЧЕНИЕ
Человек, который провел много лет, пытаясь разгадать различные значения, пришел повидать суфия и рассказал ему о своих поисках. Суфий сказал: “Иди и размышляй над ЭБНИНЗ”.
Человек ушел. Когда он вернулся назад, суфий был уже мертв. “Ну, теперь я уже никогда не узнаю истины!”— застонал разгадыватель слов. В этот момент появился старший ученик суфия. Он сказал: “Если ты горюешь над секретом значения ЭБНИНЗ, я скажу тебе его. Это первые буквы следующей фразы: “Эти буквы не имеют никакого значения”.
“Но почему же мне было дано такое задание?!” — вскричал озадаченный человек. “Потому, что если к тебе приходит осел, то ты даешь ему капусту. Это его питание вне зависимости от того, как он называет это. Ослы, вероятно, считают, что они делают что-то намного более значительное, чем поедание капусты”.
МЕТОД
Некий суфийский учитель объяснял, как был разоблачен лже-суфий: “Настоящий суфий послал одного из своих учеников служить ему. Ученик круглыми сутками обслуживал самозванца, угождая ему в каждой мелочи. В конце концов каждый начал видеть, насколько обманщику, нравятся эти знаки внимания, и люди покидали его, пока он не остался совсем один”.
Один из слушателей этого рассказа сказал сам себе: “Что за прекрасная идея! Пойду-ка я и проделаю то же самое”. Он отправился туда, где смог найти лжесвятого, и выразил страстное желание стать его учеником. Через три года благодаря его величайшей преданности этому лжесвятому вокруг уже собрались сотни учеников. “Этот мудрец, должно быть, действительно великий человек, раз он смог вдохнуть такую лояльность и самоотверженность в своего ученика”.
Поэтому этот человек пришел обратно к тому суфию, от которого он слышал рассказ и объяснил ему, что произошло: “На твои рассказы нельзя положиться,— сказал он,— потому что, когда я попытался применить один из них на практике, то результат получился прямо противоположный”.
“Увы,— сказал суфий,— в твоей попытке применить суфийские методы неправильным был только один момент — ты не был суфием”.
АБУ ТАГИР
Мир Абу Тагир привлекал много учеников благодаря своим просветленным беседам и циркулированию посланий, которые очень любили комментировать почти все мыслители того времени. Когда, однако, люди собрались, чтобы послушать, как он говорит, то они смогли добиться от него только повторения одной-единственной фразы: “Желание для заслуги, а не для человека”. Это заявление делалось несколько раз в день в течение пяти лет. Кто-то отправился к мудрецу Ибрики и попросил его помочь хоть как-нибудь объяснить странное поведение Абу Тагира. Ибрики сказал: “Ты жалуешься, потому что Мир говорит одно и то же регулярно. Но вы не жалуетесь, что солнце встает и садится каждый божий день, однако, эти две вещи одинаковы. Так же, как солнце, Мир делает что-то ценное. Если вы не используете этого, он должен все же продолжать “сиять” ради ...
Продолжение на следующей странцие...
