яется ли суфизм внутренним значением Ислама или он имеет более широкое применение?
О.: Суфизм есть знание, посредством которого человек может реализовать себя и достичь постоянства. Суфизм может учить любыми средствами, которые могут носить любые названия. Религиозные средства передачи на протяжении всей истории выступали под различными именами.
В.: Почему человек должен изучать суфизм?
О.: Потому, что человек был создан, чтобы его изучать. Это — следующий шаг в его эволюции.
В.: И все же многие люди полагают, что учения, не называющие себя суфизмом, также являются их следующим шагом.
О.: Это есть результат неотъемлемой человеческой способности, состоящей в том, что люди обладают двумя формами понимания: Большим Пониманием и Малым Пониманием. Большое Понимание характеризуется тем, что человек не просто хочет понять, но и стремится достичь уверенности в истинности выбранного им пути. Малое Понимание является только тенью Большого. Подобно тени, оно искажает реальность, сохраняя только его отдельные черты.
В.: Правда ли, что суфии, которые были столь великими и уважаемыми в народе, не привлекали людей к обучению?
О.: Суфиев, снискавших себе публичную славу, всегда было меньшинство. Те, кто мог, старались не допускать какой бы то ни было известности. Тяготение потенциальных учеников к великим и уважаемым фигурам есть признак Малого Понимания. Позднее, однако, они могут понимать лучше.
В.: Существует ли какое-то противоречие между суфизмом и другими системами мышления?
О.: Нет, потому что суфизм заключает в себе все типы мышления. Каждый обладает своей собственной пользой.
В.: Ограничивается ли суфизм сферой какого-то определенного языка, общества, исторической эпохи?
О.: Очевидный фасад суфизма в некоторые периоды, в некоторых местах и обществах мог часто изменяться, потому что суфизм должен представлять себя в формах, ощутимых для людей любого типа.
В.: Вот почему суфийские учителя представляли так много различных систем и процветали в столь многих странах?
О.: Именно так.
В.: Все же люди часто совершают путешествия, чтобы посетить учителей в других странах, язык которых они могут даже не знать.
О.: Такие действия, если они не выполняются в соответствии со специальной инструкцией и с определенной целью, вытекают только из Малого Понимания.
В.: Есть ли различие между тем, что мужчина или женщина хотят найти, и тем, в чем они нуждаются для своей внутренней жизни?
О.: Да, почти всегда. В этом и состоит функция учителя, чтобы обеспечить правильное оперирование ответами, исходя из необходимости, а не из желания. Желание относится к области Малого Понимания.
В.: Ваше разделение понимания на Большое и Малое является общим для всех суфиев?
О.: Ничего из того, что выражается в словах, не является общим для всех суфиев.
В.: Что является общим для всех форм суфизма?
О.: Существование учителя, способность учеников, индивидуальные особенности, взаимодействие членов общины и Реальность, Которая выше всех форм.
В.: Почему некоторые суфийские учителя посвящают своих учеников в различных Орденах?
О.: Потому что эти Ордена представляют учения, созданные для того, чтобы связаться с людьми в согласии с их собственными индивидуальностями. Люди весьма отличаются друг от друга.
В.: Разве накопление информации о суфиях и их учениях не способствует достижению знания?
О.: Этот вопрос вытекает из Малого Понимания. Сведения о деятельности одной какой-нибудь группы или организации суфиев могут задушить потенциальные возможности другой.
В.: Почему так мало сведений о школах Ахмада Яса-ви из Туркестана и Ибн эль-Араби из Андалузии?
О.: Потому что в сфере Большого Понимания мастерская закрывается, когда работа закончена.
--------------------------------------------------------------------------------
МОДЖУД — ЧЕЛОВЕК С НЕОБЪЯСНИМОЙ ЖИЗНЬЮ
(пер. с англ. Свами Дхиан Муниндра)
Был некогда человек по имени Моджуд. Он жил в городе, где добился поста мелкого служащего и, наверное, окончил бы свои дни как Инспектор Мер и Весов.
Однажды, когда он проходил через сады с древними постройками возле своего дома, Хидр, таинственный проводник Суфиев, появился перед ним, окутанный мерцающим зеленым сиянием. Хидр сказал: “Человек блестящих перспектив! Оставь свою работу и встречай меня на берегу реки через три дня”. Потом он исчез.
Моджуд пришел к своему начальнику в смятении и сказал, что он должен уходить. Каждый в городе скоро услыхал об этом, и все говорили: “Несчастный Моджуд! Он сошел с ума”. Но, так как на его место было много кандидатов, все скоро забыли о нем.
В назначенный день Моджуд повстречал Хидра, который сказал ему: “Сорви свою одежду и бросайся в поток. Возможно, кто-нибудь спасет тебя”.
Моджуд так и сделал, хотя даже он удивился, не было ли это безумием.
Так как он умел плавать, он не утонул, а долго дрейфовал, прежде чем рыбак вытащил его к себе в лод-! у, со словами: “Глупец! Течение сильно. Что ты пытаешься делать?” Моджуд сказал: “Я и в самом деле не знаю”.
“Ты — безумец”,— сказал рыбак.— “Но, я беру тебя к себе в тростниковую хижину, вон там на реке, и мы посмотрим, что можно сделать для тебя”.
Когда он обнаружил, что Моджуд был хорошо образованным, он выучился у него читать и писать. Взамен Моджуд получал пищу и помогал рыбаку в его работе.
Несколько месяцев спустя Хидр появился снова, на этот раз в ногах кровати Моджуда, и сказал: “Поднимай, ся сейчас же и оставь этого рыбака. Ты будешь обеспечен”.
Моджуд тотчас же покинул хижину, одетый как рыбак, и бродил до тех пор, пока не пришел к торговому пути. Когда рассвело, он увидал крестьянина на осле по пути на базар. “Не ищещь ли ты работу?” — спросил крестьянин,— “мне как раз нужен человек помочь донести товар”.
Моджуд последовал за ним. Он проработал у крестьянина около двух лет, за время которых научился многому по сельскому хозяйству и кое-чему еще.
Как-то днем, когда он укладывал шерсть, перед ним появился Хидр и сказал: “Оставь эту работу, ступай в старинный город Мосул и используй свои сбережения стать продавцом кож”.
Моджуд повиновался.
В Мосуле он стал известен как продавец кож, Хидра он не видал никогда за то время как усердно занимался своим ремеслом три года.
Он скопил довольно большие деньги и уже думал покупать дом, как вдруг появился Хидр и сказал: “Отдай мне свои деньги, отправляйся из этого города в далекий Самарканд и работай там бакалейщиком”.
Моджуд так и сделал. Вскоре он начал проявлять бесспорные знаки озарения. Он исцелял больных, помогал своим товарищам в лавке, когда освобождался, а познанные им тайны становились глубже и глубже.
Церковники, философы и другие посещали его и спрашивали: “У кого ты учился?”.
“Об этом трудно рассказать”,— говорил Моджуд.
Его ученики спрашивали: “Как ты начинал свою деятельность?”
Он говорил: “Мелким служащим”.
“Но ты оставил это, чтобы посвятить себя аскезе?”
“Нет, я просто оставил это”.
Они не понимали его.
Люди предлагали ему описать историю своей жизни.
“Что произошло в твоей жизни?” —спрашивали они.
—“Я прыгнул в реку, стал рыбаком, потом ушел из его тростниковой хижины, посреди ночи. После этого я работал у крестьянина. Во время укладки шерсти я изменился и отправился в Мосул, где стал продавцом кож. Там я накопил кое-какие деньги, но отдал их. Потом я отправился в Самарканд, где работал бакалейщиком. И вот я здесь”.
- “Но это необъяснимое поведение не проливает света на твои необыкновенные способности и удивительные назидания”,— говорили биографы.
“Так оно и есть”,— говорил Моджуд.
Поэтому биографы сочинили для Моджуда удивительную и захватывающую историю: ибо у всех святых должна быть своя история,— и история должна соответствовать потребности слушателя, а не реалиям жизни.
И никому не позволили говорить прямо о Хидре. Вот почему эта история не истинна.
Она является изображением жизни.
Это и есть подлинная жизнь одного из величайших Суфиев.
История, в которую мы сегодня собираемся входить, это одна из величайших историй. У нее тот особый вкус, какой бывает только у суфийских историй. Она несравненна. Если вы сумеете понять эту историю, вы поймете саму тайну религии. Если вы не можете понять этой истории, вы не в состоянии понять религию вообще.
Это относится к самой основе религиозного сознания. Без него не бывает религиозной трансформации. Поэтому слушайте эту историю возможно более внимательно. Позвольте этой истории проникнуть в ваше существо. Эта история может открыть дверь, эта история может стать настолько радикальной переменой в вашей жизни, что вы, возможно, уже никогда не будете снова тем же самым. Но история должна быть понятой очень детально, очень бережно, очень любяще, ибо это удивительное повествование.
Это не просто история; суфийские истории — не просто истории. Они существуют не для вашего развлечения. Они не просто занимают вас. Они являются обучающими средствами. Они нечто обозначают, они нечто демонстри. руют, они указывают на нечто. Они -- это указатели, они — это стрелы в неведомое, пальцы, указывающие на луну. И помните это высказывание Суфиев: “Не хватайся за мой палец, посмотри куда я указываю”.
Очень легко развлекаться такими историями, но их цель не в этом. Вы упускаете суть. Они отражают запредельное. Они говорят о том, что высказать невозможно, и они стараются выразить то, что невыразимо. Они не про обычную жизнь, они не о светском мире. Они касаются сокровенного поиска истины, они касаются центра вашей сущности. Это прекрасные средства. Стоит вам просто уделить внимание, помедитировать на этой истории,— параллельно с историей еще нечто начнет открываться в вашем существе. История на одном плане, а открытие на другом плане, параллельном этому. Если вы не начали испытывать это параллельное открытие, помните, вы упустили суть дела. А упустить суть очень легко. Нет нужды в разуме, чтобы упустить суть; любой глупец сумеет это. Но, чтобы понять, требуется великий разум. Поэтому встряхнитесь все вместе. Соберитесь за эти несколько мгновений. Слушайте так тотально, как возможно, просто сделайтесь своими ушами. Будьте. Нечто безмерно ценное сообщается в этой истории.
Здесь подходит такой прекрасный эпизод из “Зазеркалья” Льюиса Кэррола:
“Королева сказала Алисе, которая находилась в мире, но не могла поверить: “Пожалуй, тебе не потребуется много практики. Ведь иногда и я верила в целых шесть невозможных вещей перед завтраком!”
Да, в этом и состоит секрет этой истории. Льюис Кэр-рол сообщает здесь нечто чрезвычайное ценное. Секрет той истории в умении верить, умении доверять, умении говорить “да” существованию. Веря в невозможное, невозможное становится возможным. Как же это происходит?
Фактически, вещи невозможны только из-за того, что у вас нет мужества поверить. Каждая мысль может стать вещью, и все, что происходит внутри сознания, может создавать свою действительность снаружи. Все, что случается снаружи, должно произойти сначала внутри. Семя погружено внутрь, а дерево появляется снаружи. Если у вас есть верящее сердце, ничто не будет невозможно — даже Бог не будет невозможен.
Но у вас должно быть верящее сердце. Верящий ум не подойдет, ведь ум, в сущности, не может верить. Он не способен к вере. Ум может только сомневаться: сомнение естественно для ума, сомнение присуще уму. Голова не умеет ничего, кроме сомнения. Поэтому, если вы начнете насаждать верования в голове, эти верования будут только скрывать ваши сомнения. Ничего не будет происходить без них. И в таком положении мусульмане, христиане, индуисты и джайны: их вера от ума, а ум верить не способен. Для ума нет возможности поверить, ум может только сомневаться. Сомнения вырастают из ума, как листья растут на деревьях.
Вера вырастает из сердца. Сердце не может сомневаться, оно может только верить. Поэтому, умственное верование — что я верю в Библию, что я верю в Коран, что я верю в Капитал, что я верю в Махавира или Моисея, или Мао Дзе Дуна — это просто псевдо-феномен. Голова может создавать только псевдо-вещи, подмену. Вы можете продо...
Продолжение на следующей странцие...
