ека”. Имеется в виду, конечно: “Я рассматриваю этого человека...”
Он описывает свои собственные чувства или убеждения, в то время как мы хотим знать, может быть, что-нибудь о самом лице или предмете, который описывается. Когда он говорит: “Это учение хорошее”, он имеет в виду: “Это, кажется, мне подходит”. Но мы могли хотеть узнать что-нибудь об учении, а не о том, что он думает по поводу того, как это учение влияет на него.
Некоторые люди говорят: “Однако, любую вещь можно действительно узнать по ее проявлениям. Почему бы не понаблюдать, как она влияет на человека?” Большинство людей не понимают того, что влияние, скажем, солнечного света на деревья это нечто постоянное. Для того, чтобы узнать природу учения, нам потребовалось бы знать природу того человека, на которого оно оказывает действие. Обычный человек не может этого знать. Все, что он может знать, так это то, что этот человек считает влиянием на себя. При этом он не имеет осознанной картины того, чем является “он сам”. Поскольку внешний наблюдатель знает еще меньше, чем тот человек, который себя описывает, то мы остаемся с совершенно бесполезными доказательствами. У нас нет свидетелей, на которых можно было бы положиться.
Помните, что до тех пор, пока сохраняется такое положение, всегда будет находиться одно и то же числе людей, говорящих: “Это чудесно”, как бы говоря:— “это загадочно”. “Это загадочно” в действительности означает: “Мне это кажется загадочным”. А “это чудесно” — означает: “Мне это кажется чудесным”.
Вам действительно нравится быть такими?
Многим людям нравится, в то время как они энергично утверждают противоположное. Хотелось бы вам иметь способность проверять что в действительности является чудесным или загадочным или чем-нибудь в этом роде?
Вы можете делать это, но не тогда, когда вы воображаете, что можете это делать без всякой практики, без всякой тренировки, находясь в самой гуще неуверенности относительно того, чем же это таким вы являетесь и почему вы не любите одно и любите другое.
Когда вы нашли себя, вы можете иметь знание. До тех пор вы имеете только мнение. Мнения основаны на привычке и на том, что вы воспринимаете как подходящее для себя. Изучение Пути требует постоянных встреч с самим собой. Вы еще не встретили самого себя. Единственная выгода от того, что пока что вы встречаетесь с другими, состоит в том, что один из них может быть представит вас самому себе. До того, как вы сделаете это, вы будете, возможно, воображать, что вы встречались с самим собой множество раз. Однако, истина состоит в том, что когда вы действительно встретите самого себя, вы сделаете постоянную ставку на знание, а это такой опыт, подобного которому нет на земле.
(Тарикави).
СУФИЙ И РАССКАЗ О ХУЛАГУ
Суфийского учителя посетили несколько людей различных вероисповеданий и сказали ему: “Прими нас как своих учеников, потому что мы видим, что в наших религиях не осталось никакой истины, и мы уверены в том, что то, чему ты учишь, является единственным правильным путем”. Суфий сказал: “Разве вы не слышали о монгольском хане Хулагу и о том, как он захватил Сирию? Давайте я расскажу вам. Ахмад, визирь багдадского халифа Мустасима, пригласил монгола, чтобы тот захватил владения его хозяина. Когда Хулагу одержал победу в битве под Багдадом, Ахмад отправился к нему за наградой. Хулагу сказал: “Ты ищешь вознаграждения?” И визирь ответил: “Да”. Хулагу сказал ему: “Ты предал своего собственного хозяина и все же ожидаешь, что я поверю, что ты будешь верен мне”. Он распорядился, чтобы Ахмад был повешен.
Прежде, чем вы попросите кого-нибудь принять вас, спросите самих себя: может быть, это просто потому, что вы не последовали путем своего собственного учителя. Если вы удовлетворены относительно этого, тогда приходите и просите о том, чтобы стать учениками.
РЫБА НА ЛУНЕ
Однажды спросили шейха Бахаудина Накшбанда: “Почему ты всегда говоришь, что никто не может изучать суфизм самостоятельно и что никто из тех, кто считает себя более другого продвинутым на Пути, не идет вообще ни в какой расчет?”
Он ответил: “Потому что весь мой ежедневный опыт показывает, что все те, кто думают, что они могут изучать суфизм самостоятельно, в действительности не могут этого делать: у них слишком много эгоцентризма. Те, кто считают, что они не могут учиться в одиночку, на самом деле могут это делать. Однако, по причине тщеславия, только настоящий Учитель может дать им разрешение двигаться дальше в одиночку, потому что он может диагностировать их истинное состояние.
Любой, кто думает, что он более продвинут в Знании, чем другой, является почти полным невеждой и не способен учиться дальше. Он двигается кругами и кругами в “сатанинских кишках” невежества. Только потому, что опыт реального Знания никоим образом не соответствует мышлению, одни более продвинуты, чем другие. Вы наблюдали, что я никогда не принимал в ученики того, кого я критиковал за самонадеянность. И это потому, что он непременно чувствовал бы, вне зависимости от того, что бы он ни вообразил, что моя критика, обращенная к нему, мотивируется желанием учить его. Поэтому те, кого я критикую, всегда отсылаются мной обратно. Всегда есть надежда, что они могут найти такого учителя, который не станет им льстить, хотя это так же вероятно, как то, что на луне есть рыбы”.
КИЛИДИ И ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ
Суфийский учитель Килиди обнаружил, что многие из его учеников большую часть своего времени проводят, распространяя истории о его изумительных достоинствах, его необыкновенной силе угадывать мысли и нужды своих учеников. Он обращался к ним раз и другой, однако человеческая склонность к тому, чтобы хвастать о ком-нибудь, кому они служат или кого обожают, оказалась слишком сильна в них.
Однажды он сказал; “Если вы не прекратите эту практику, которая не только постоянно ставит меня в окружение зевак, но препятствует мне в том, чтобы передавать вам дальнейшее значимое Знание, то я буду вынужден создать пример, который вызовет у вас нелюбовь ко мне. Он может вас сделать посмещищем за то, что вы следуете мне”.
Поскольку это предупреждение не принесло желаемого эффекта, Килиди вскоре после этого в присутствии многочисленных учеников и горожан дал сто золотых монет проходящему мимо нищему. Вскоре после этого нищий вернулся назад вместе с золотыми, говоря: “Это золото не принесло мне добра. Моя жена теперь говорит, что она должна получить половину его или должна получить такую же сумму от тебя, поскольку она так же бедна, как я”. Килиди взял у него золото и вручил его богатому человеку, который стоял неподалеку, сказав: “Богатые люди не жалуются на то, что у них есть деньги”. Нищему он сказал: “Теперь ты переведен в прежнее состояние, восстанови свои нормальные гармонические отношения с женой”. Повернувшись к своим ученикам, он сказал: “Теперь вы видите, что Килиди делает ошибки, и мир тоже это видел”.
ПШЕНИЦА И ЯЧМЕНЬ
Всеми признанный ученый человек, который посетил Бахаудина Накшбанда, спросил: “Благодаря твоему характеру, упражнениям и проявленной способности к добру ты занимаешь место в народе, а также в сердцах твоих последователей как современный Мастер Века. Всегда ли так было с тобой?”
Бахаудин сказал: “Нет, так было не всегда”. Посетитель сказал: “Древние среди суфиев часто рассматривались как подражатели, их высмеивали ученые, и боялись интерпретаторы. Некоторые из тех, кого адепты считают самыми благородными примерами, занесены в книги формально ученых как нежелательные явления или как влияния, неприемлемые для авторитетов. Тем не менее, если они сделали вклад в Знание и практику Пути, то они наверняка были очевидными адептами?”
Бахаудин сказал: “Некоторые являлись очевидными адептами, другие являлись очевидным ничтожеством”.
“Где же тогда лежит существенное качество дервиша?”
“Оно лежит в реальности, а не в его внешнем виде”.
“Разве такие люди не имеют качеств, посредством которых любой мог бы оценить их?”
Бахаудин ответил: “Помнишь рассказ о пшенице и ячмене? Одно время люди сажали в полях пшеницу. Каждый привык видеть, как пшеница вырастает, и жить хлебом, сделанным из ее муки. Однако, прошло время и появилась необходимость сажать ячмень. Когда он появился на полях, то многие люди-буквоеды, какими имеют тенденцию быть все ученые, закричали: “Это не пшеница!” “Да,— сказали те, кто выращивали ячмень,— но это злак, и именно злак, в котором мы все вуждаемся”. “Шарлатаны!” — закричали буквоеды. И так много раз, когда выращивался урожай ячменя, крики о том, чтобы изгнать культиваторов, были настолько громкими и эффективными, что не было никакой возможности предоставить людям муку. Люди голодали, но думали, убеждаемые буквально мыслящими советниками, что им будет лучше, если они будут избегать урожая, который выращивают люди ячменя”.
Посетитель спросил: “В таком случае то, что мы называем “суфизм”, является в действительности “злаком” из твоей сказки. Мы называем “пшеницей” или “ячменем” — “злак” и должны понять, что есть нечто более глубокое, манифестацией чего являются оба эти растения?”
“Да” — сказал Мауляна.
“Пожалуй, явно было бы более желательным, чтобы нам было дано знание о “злаках” вместо “пшеницы” и “ячменя”, которыми мы называем “злаки”,— сказал вопрошавший.
“Конечно, так было бы лучше, если бы так можно было сделать,— сказал Бахаудин,— однако положение таково, что большинство людей ради самих себя и ради других все еще должны работать, чтобы можно было есть. Очень мало таких людей, которые знают, чем являются злаки. Это те люди, которых ты называешь гидами. Когда человек знает, что люди могут умереть от голода, он вынужден давать им такую пищу, какую может. Только те, кто не работают в полях, имеют время для того, чтобы размышлять о зерне. И именно они, в то же время, являются теми, кто не имеет никакого права делать это, потому что они не пробовали зерна и потому что они не работают ради производства муки для людей”.
“Нехорошо говорить людям, чтобы они делали что-то, если они не могут понять, зачем им следует делать это” — сказал посетитель.
“Еще хуже объяснять, что какое-то определенное дерево собирается упасть, и объяснять это с такими деталями, что прежде, чем вы закончите свой рассказ, вся ваша аудитория будет насмерть раздавлена этим деревом”,— ответил Бахаудин.
БУТЫЛКА ВИНА
Рассказывают на собраниях мудрости, что жил некогда человек, который пожелал развлечь друга, оказав ему самое большое гостеприимство, на которое только был способен. Когда он и его друг сидели некоторое время после обеда, хозяин сказал: “Может, нам выпить немного вина, чтобы разогнать застылость нашего мышления и стимулировать остроту наших чувств?” Его гость согласился. Оказалось, что в доме у этого человека была только одна бутылка вина, и он сказал об этом своему гостю. Но когда он послал за вином своего сына, который страдал косоглазием и видел все предметы удвоенными, тот вернулся и сказал: “Отец, там две бутылки, которую из них ты хочешь, чтобы я принес?” Устыдившись того, что гость подумает, будто он не хочет выставлять на стол все, что у него есть, отец ответил: “Разбей одну бутылку и принеси нам сюда другую”. Паренек, конечно, ударил камнем одну-единственную бутылку с тем результатом, что вообразил, будто он нечаянно разбил обе. Поэтому этим вечером хозяин и гость остались без вина. Гость подумал, что паренек был дураком, в то время как тот просто страдал косоглазием. Причиной уничтожения бутылки была гордость хозяина своим собственным гостеприимством. Мальчик же горевал о том, что он сделал что-то неправильное.
Все это произошло потому, что хозяин боялся, что если он признается потом гостю, что его сын страдает удвоенным видением предметов, то гость сможет вообразить, будто бы это была только отговорка, чтобы не выставлять на стол все свое вино.
САЙД БАХАУДИН НАКШБАНД
Мы стояли на маленьком плато в высоких горах Кохистана. Мой учитель сказал: “Взгляни на эти сосны, как некоторые из них малы, а некоторые велики. Некоторые хорошо укоренились, а другие заваливаются на бок. У некоторых же без всяких очевидных п...
Продолжение на следующей странцие...
